Галлиполи, Балаклава,
Квебек, Лепанто, Бан-нокберн, Ронсеваль и Марафон, а также битва на холмах
Запада, где пал Артур, и еще сотня таких же трубных имен, которые и ныне, в мо
и преклонные неправедные лета, звучали мне через всю прошедшую жизнь вла
стным, чистым голосом отрочества, для Хупера оставались немы.
Он редко жаловался. Сам такой человек, которому опасно доверить простейш
ую работу, он питал безграничное уважение к хорошей организации дела и, о
глядываясь на свой скромный коммерческий опыт; часто говорил про армейс
кие порядки в снабжении, выплате жалованья и в использовании рабочей сил
ы: «Не-ет, в бизнесе бы им такое с рук не сошло». Он крепко спал, когда я лежал
без сна. За то недолгое время, что мы провели вместе, Хупер стал для меня во
площением Молодой Англии, так что, встречая в газетах рассуждения о том, ч
его ждет Молодежь от Будущего и в чем долг человечества перед Молодежью,
я всегда проверял эти общие положения, подставляя на место «Молодежи» «Х
упера» и наблюдая, не утратили ли они от этого убедительность. Так, в темны
е часы перед побудкой я размышлял о «Прогрессивном движении Хупера» и об
«Общежитиях для Хупера», о «Солидарности Хуперов во всем мире» и о «Хупе
ре и религии». Он был кислотной пробой для всех этих сплавов.
Если он в чем и изменился со дня выхода из офицерской школы, то разве тольк
о стал за эти месяцы еще меньше похож на бравого вояку. В то утро, сгибаясь
под полной выкладкой, он показался мне вообще утратившим облик человече
ский. По-танцорски шаркнув подошвой, он замер в стойке «смирно» и растопы
рил у лба пятерню в шерстяной перчатке.
Ц Старшина, мне нужно поговорить с мистером Хупером… Ну, где вас черти но
сят? Я же приказал вам провести осмотр личного состава.
Ц А что, я опоздал? Извините. Укладывался как проклятый.
Ц Для этого у вас есть денщик.
Ц Так-то оно так, строго говоря. Да ведь знаете, как получается. Ему свои в
ещи надо было укладывать. Если с этими людьми раз не поладишь, они потом в
чем-нибудь да на тебе отыграются.
Ц Ну хорошо, ступайте теперь и проведите осмотр.
Ц Есть. Железно.
Ц И бога ради не говорите «железно».
Извините. Я все стараюсь не забывать. Да из головы выскакивает.
Хупер отошел, и возвратился старшина.
Ц Батальонный идет сюда, сэр, Ц сообщил он мне.
Я зашагал навстречу.
На рыжей свиной щетине его усиков осели капельки тумана.
Ц Как у вас здесь? Все в порядке?
Ц Думаю, что в порядке, сэр.
Ц Думаете? Должны знать.
Его взгляд упал на разбитое окно.
Ц Внесено в опись поврежденного имущества?
Ц Нет еще, сэр.
Ц Нет еще? Интересно, когда бы вы собрались его внести, не попадись оно мн
е на глаза.
Он чувствовал себя со мной неловко и шумел главным образом из робости, но
мне от этого он приятнее не стал.
Он повел меня на зады, где проволочное заграждение отделяло мою территор
ию от владений пулеметного взвода, лихо перепрыгнул через проволоку и на
правился к полузасыпанной канаве, некогда служившей на ферме межой. Здес
ь он принялся копаться офицерской тростью в земле, точно боров на огород
е, и вскоре издал торжествующий возглас: ему удалось обнаружить свалку, с
толь милую аккуратной солдатской душе. В бурьяне валялись коробки из-по
д сигарет, старые консервные банки, швабра без палки, печная вьюшка, прорж
авленное ведро, носок, буханка хлеба.
Ц Вот взгляните-ка, Ц сказал командир батальона. Ц Хорошенькое впеча
тление это произведет на тех, кто разместится здесь после нас.
Ц Да, ужасное, Ц ответил я.
Ц Позор. Распорядитесь, чтобы все было сожжено, прежде чем покинете лаге
рь.
Ц Слушаюсь, сэр. Старшина, пошлите солдата к пулеметчикам, пусть передас
т капитану Брауну, что командир батальона приказал очистить эту канаву.

Как примет полковник мою отповедь, мне было неясно; ему самому, очевидно, т
оже. С минуту он постоял в нерешительности, ковыряя тросточкой отбросы в
канаве, затем повернулся на каблуках и ушел.
Ц Напрасно вы это, сэр, Ц сказал старшина, мой наставник и хранитель с пе
рвого дня, как я прибыл в роту. Ц Ей-богу, напрасно.
Ц Это не наша свалка.
Ц Так-то оно так, сэр, да ведь знаете, как получается. Если со старшим офиц
ером раз не поладишь, он потом в чем-нибудь да на тебе отыграется.
Когда мы проходили маршем мимо сумасшедшего дома, три старика стояли за
решеткой забора и бормотали что-то доброжелательное.
Ц Эгей, приятель, до скорой встречи!
Ц Ждите нас!
Ц Не скучайте, ребята, скоро увидимся! Ц кричали им солдаты.
Я шагал вместе с Хупером впереди головного взвода.
Ц Имеете представление, куда нас?
Ц Ни малейшего.
Ц Может, наконец, туда?
Ц Нет.
Ц Опять, значит, ложная тревога?
Ц Да.
Ц А все говорят, туда едем. Сам не знаю, что и подумать.
Глупо вроде как-то, вся эта муштра и волынка, если мы так никогда и не повою
ем.
Ц Не волнуйтесь, время придет, на каждого с лихвой хватит.
Ц Да мне особенно-то много и не надо. Чтоб только можно было сказать, что б
ыл в деле.
На запасных путях нас дожидался состав из допотопных пассажирских ваго
нов; погрузкой распоряжался какой то железнодорожный начальник; рабоча
я команда сносила последние вещмешки из грузовиков в багажные вагоны. Че
рез полчаса мы были готовы и через час тронулись.
Трое моих взводных и я заняли отдельное купе. Они ели бутерброды и шокола
д, курили, спали. Книги не нашлось ни у одного. Первые три или четыре часа он
и прочитывали названия городов, через которые мы проезжали, и высовывали
сь из окна, когда поезд Ц что случалось довольно часто Ц останавливалс
я в чистом поле. Потом и этот интерес у них пропал. В полдень и второй раз, ко
гда стемнело, давали чуть теплое какао, его разливали из бидонов нам в кру
жки большим черпаком. Эшелон медленно тащился южной магистралью по плос
кой, унылой местности.
Основным событием дня была «оперативка» у батальонного командира. Приг
лашение мы получили через вестового и собрались у полковника в купе, где
застали его самого и его адъютанта в касках и полной амуниции. Первыми ег
о словами были:
Ц Здесь у нас оперативное совещание, и каждый обязан быть одет по всей фо
рме. То обстоятельство, что в данный момент мы в поезде, значения не имеет.
Ц Я подумал, что нас выгонят, но он обвел всех свирепым взглядом и заключи
л: Ц Прошу сесть.
Ц Лагерь оставлен в позорном состоянии. Повсюду, куда я ни заглядывал, об
наруживались доказательства дурного исполнения офицерами своего долг
а. Состояние, в каком оставляется лагерь, Ц это лучшая проверка деятельн
ости ротных офицеров. Именно от этого зависит добрая слава батальона и е
го командира. И я, Ц действительно ли он сказал это или я просто передаю с
ловами то возмущение, которое выражали его голос и взгляд, наверное, он вс
е-таки этого не сказал, Ц я не допущу, чтобы моя профессиональная репута
ция пострадала из-за расхлябанности отдельных временно служащих офице
ров.
Мы держали на коленях блокноты, дожидаясь, когда надо будет записывать р
аспоряжения. Более чуткий человек понял бы, что не сумел произвести жела
емый эффект; а может быть, он это и понял, потому что заключил тоном обижен
ного учителя:
Ц Я прошу всего только добросовестного отношения. Затем, развернув сво
и заметки, стал читать:
Ц «Приказ.
Обстановка. В настоящее время батальон перебрасывается из пункта А в пун
кт В. Переброска производится по крупной железнодорожной магистрали, пр
едставляющей опасность в отношении воздушных бомбардировок и химическ
их атак со стороны противника.
Задача. Моя задача Ц прибыть в пункт В.
Средства. Эшелон прибывает к месту назначения около 23 часов 15 минут».
И так далее.
Самое неприятное содержалось в конце под рубрикой «Предписания». Треть
ей роте предписывалось по прибытии эшелона на место приступить двумя вз
водами к выгрузке батальонного имущества и переброске его на трех грузо
виках, имеющих ожидать в пункте прибытия, в «район нового расположения ч
асти; работу производить до завершения; третьему взводу обеспечить охра
ну временного полевого склада, а также выставить часовых по периметру но
вого лагеря.
Ц Вопросы есть?
Ц Можно будет получить дополнительно какао для рабочей команды?
Ц Нет. Еще вопросы?
Когда я рассказал о полученных распоряжениях своему старшине, он вздохн
ул;
Ц Бедная третья рота, опять нам досталось.
И я услышал в этих словах укор за то, что настроил против себя батальонног
о командира.
Я сообщил новость взводным. Н-да, Ц растерялся Хупер. Ц Перед ребятами н
еловко. Они жуткоразозлятся. Что это он, где грязная работа, так обязатель
но нас назначает?
Ц Вы пойдете в охрану.
Ц Так-то оно так. Да как я найду в темноте периметр? Наступил час затемнен
ия, и вскоре нас опять побеспокоил вестовой, уныло пробиравшийся вдоль в
агонов с трещоткой в руке. «Deuxieme service!»
Вторая очередь! (франц.) Ц приглашение втор
ой смены в вагон-ресторан.
, Ц сострил кто-то из сержантов пообтесаннее.
Ц Нас обрызгивают жидким горчичным газом, Ц объявил я. Ц Немедленно з
акрыть все окна.
Затем я сел и написал аккуратненький рапорт о том, что жертв нет и ничего и
з ротного имущества не заражено и что мною выделены люди для проведения
перед выгрузкой из эшелона наружной дегазации вагона. Как видно, батальо
нного это удовлетворило, потому что больше он нас не дергал. Когда совсем
стемнело, мы уснули.
Наконец, с большим опозданием, мы прибыли на наш разъезд. Ради соблюдения
военной тайны и в целях лучшей боевой подготовки нам надлежало сторонит
ься платформ и вокзалов. Прыжки в темноте с подножки вагона на шлаковую н
асыпь повлекли за собой неизбежные беспорядки и увечья.
Ц Построиться на дороге под откосом! Капитан Райдер, третья рота, как все
гда, не торопится.
Ц Да, сэр, у нас там кое-какие сложности с известью.
Ц С известью?
Ц Для наружной дегазации вагонов, сэр.
Ц О, какая добросовестность. Можете этим ограничиться и приступайте к д
елу.
Мои хмурые полусонные солдаты, бренча снаряжением, строились на дороге.
Скоро взвод Хупера ушел, маршируя, во тьму; я разыскал трехтонки, расстави
л солдат цепочкой по крутому откосу, чтобы передавать грузы из рук в руки;

и вот уже, занятые какой-то осмысленной деятельностью, все приободрилис
ь. Первые полчаса я работал вместе с ними, потом вышел из цепочки, потому ч
то появился мой помкомроты, выехавший к нам навстречу с первым разгружен
ным грузовиком.
Ц Лагерь недурен, Ц доложил он. Ц Большой барский дом, и даже пруды есть
. Еще постреляем уток, если повезет. Рядом деревня с одним питейным заведе
нием и почтой. Никаких городов на много миль вокруг. Я занял на нас двоих о
тдельный домик.
К четырем часам утра работа была кончена. Я ехал последним грузовиком по
извилистой проселочной дороге, и свисающие ветви деревьев хлестали по в
етровому стеклу; в каком-то месте мы свернули с дороги и поехали по подъез
дной аллее; потом в каком-то месте выехали на открытое пространство, где с
ходились две аллеи; здесь, в кольце зажженных керосиновых фонарей, грудо
й лежало наше снаряжение. Мы разгрузили последний грузовик и наконец-то
под низким черным небом, из которого начал сеяться мелкий дождь, пошли за
провожатыми на свои квартиры.
Я спал, пока денщик не разбудил меня, а тогда устало поднялся, молча побрил
ся и, только уходя, обернулся с порога и спросил своего помкомроты;
Ц А как эта местность называется?
Он ответил; и в ту же секунду словно кто-то выключил радио и голос, бубнивш
ий у меня над ухом беспрестанно, бессмысленно день за днем, вдруг пресекс
я; наступила великая тишина, сначала пустая, но постепенно, по мере того ка
к возвращались ко мне потрясенные чувства, наполнившаяся сладостными, п
ростыми, давно забытыми звуками, ибо он назвал имя, которое было мне хорош
о знакомо, волшебное имя такой древней силы, что при одном только его звук
е призраки всех этих последних тощих лет чредой понеслись прочь.
Я вышел и в смятении и трепете остановился за порогом. Дождь кончился, обл
ака низко и тяжело висели над головой. Было тихое утро, дым лагерной кухни
столбом поднимался к свинцовому небу. По склону холма, скрываясь из глаз
за поворотом, тянулась дорога, некогда засыпанная щебнем, затем заросшая
травой, теперь же раскатанная и разбитая в жидкую грязь, а по обе стороны
от нее стояло и лежало железо, и оттуда доносился, стук, и шум, и свист, и кри
ки Ц все звуки зверинца, какие издает батальон, начиная новый день. А даль
ше вокруг нас еще более знакомый расстилался изумительный искусственн
ый ландшафт. Мы находились в замкнутой, отгороженной от мира неширокой д
олине. Наш лагерь был разбит на одном ее отлогом склоне; еще не тронутый пр
отивоположный склон поднимался прямо перед нами к близкому дружествен
ному горизонту, а между нами протекала речка Ц Она называлась Брайд и бр
ала начало всего в каких-нибудь двух милях отсюда, возле живописной ферм
ы, носившей название Брайдспринг, куда мы нередко ходили пешком после об
еда; ниже, перед тем как слиться с Эвоном, она становилась внушительной ре
кой, а здесь, перегороженная плотинами, разливалась, образуя три пруда, од
ин Ц как мокрая сланцевая плитка в камышах, зато два других широко и своб
одно вмещали в себя отражения облаков и могучих прибрежных буков. В лесу
росли одни дубы и буки: дубы Ц черные, голые, буки Ц чуть припорошенные з
еленью лопнувших почек; купы деревьев живописно и просто обступали те ма
ленькую зеленую прогалину, то широкую зеленую поляну Ц паслись ли еще н
а них пятнистые олени? Ц а у воды, чтобы взгляд не блуждал бесцельно, был п
остроен дорический храм и последний водослив венчала увитая плющом арк
а. Все это было распланировано, выстроено и посажено полтора столетия то
му назад, чтобы примерно к нашему времени достигнуть расцвета.
1 2 3 4 5 6 7 8