Высокое сорокаэтажное здание изобиловало охраной, а прилегающая к нему территория контролировалась камерами видеонаблюдения. Но подобные «мелочи» меня не смущали. Настоящий маньяк должен совершить нечто безумное, чтобы о нем не просто заговорили, а закричали во всех экстренных выпусках новостей.Не берусь утверждать, насколько точно подходит термин «безумное» к убийству, совершенному на глазах многочисленных свидетелей недалеко от дверей мэрии. Но общественный резонанс такому событию стопроцентно гарантирован.Еще одна пуля разбила очередное сердце, и после второй ликвидации у меня не осталось времени на какие-то особые изыски – отныне счет шел на минуты. С камер видеонаблюдения уже поступила необходимая информация, и теперь все силы органов правопорядка будут брошены на задержание убийцы. Ребята из полиции медленно запрягают, но быстро ездят. Недооценивать их потенциал не только неразумно, но и крайне опасно.В течение последующих семи минут я выстрелил еще пять раз, после чего бросил мотоцикл в глухом тупике. Миновав пару кварталов, я вышел к станции подземки. По дороге скинул с моста рюкзак, в котором лежали шлем и пистолет.Улики со временем найдут, это вопрос нескольких дней. А в моем положении такой срок – все равно что бесконечность. Главное – преступник избавился почти от всего, что прямо или косвенно связывало его с убийствами, потрясшими город в течение последнего часа. И единственной уликой, остававшейся у маньяка, была стреляная гильза.Она выступала в роли той самой наживки, на которую клюнет полиция. Хотелось верить, что все получится именно так, как изначально планировалось. И крупная рыба не оборвет леску, сорвавшись с крючка в самый последний момент.
Проехав три станции на метро, я вышел к камерам хранения вокзала, кинул мелкую монету, набрал шифр и положил гильзу в ячейку. Камеры наблюдения, зафиксировавшие мои действия, никоим образом не могли помешать плану. Поэтому я не стал заботиться даже об элементарной безопасности, не говоря уже о попытке кардинально изменить внешность.Закончив дела на вокзале, я вновь спустился в метро, отправившись к мосту, названному в честь первого президента. Еще со времен далекой юности это место было достаточно популярным у торговцев дешевыми азиатскими поделками и у скупщиков краденого.Прошло много лет, а здесь ничего не изменилось. Все та же разношерстная публика, собирающаяся выгодно сбыть или приобрести какую-нибудь вещь, выпить пива или бесцельно потусоваться. Впрочем, я пришел сюда не с целью пустить слезу умиления, вспоминая старые добрые времена. И уж никак не за дешевыми безделушками. Сейчас меня интересовали торговцы, специализирующиеся на продаже ворованных вещей.Не представляю, как они отличают «честных» покупателей от переодетых в штатское детективов, но лично мне хватило нескольких минут, чтобы найти нужного парня. Заинтересовавший меня сотовый был последней модели и потому стоил слишком дорого, даже с учетом существенной скидки на краденое.– Мне нужно отправить всего несколько сообщений. Есть у тебя что-нибудь в пределах сотни?Чем проще и доступней объясняешь, что тебе нужно, тем больше шансов получить необходимую вещь.– Могу предложить за двадцатку старенький наладонник.Похоже, ассортимент продавца не ограничивался ультрасовременными моделями. Наряду с продвинутой техникой присутствовал чуть ли не антиквариат.– Старый наладонник? Такое барахло – за двадцатку? Ты серьезно или шутишь?Мне было не жалко даже полтинника, но по правилам «честной» торговли нужно сбивать цену. Тот, кто не торгуется, вызывает подозрения.– Ему от силы года четыре. – Торговец краденым перешел на скороговорку. – С питанием иногда возникают проблемы. Нужно потрясти как следует – и порядок. Ну а постоянному клиенту отдам за десятку.– Ты же впервые меня видишь, – скупо улыбнулся я.– У меня такое чувство, будто знаю тебя всю жизнь.Самое смешное, он действительно знал меня всю его жизнь, потому что был не чем иным, как частью моей иллюзии.– Ну так что, берешь? За десятку нигде не найдешь даже старье. Спроси у любого – самые низкие цены у меня. Многие торгуют.– Ладно, уговорил. – У меня не было времени слушать душещипательные истории из жизни торговцев краденым. – Покажи, как он работает.– Очень просто, нажимаешь здесь, потом…Вещь оказалась достаточно древней и тем не менее вполне пригодной к эксплуатации. Я протянул деньги, взял допотопный аппарат и растворился в толпе.Пока операция шла четко по плану, без сбоев или неожиданностей. В следующие пятнадцать минут в электронные почтовые ящики трех крупных изданий были сброшены короткие сообщения, после чего наладонник последовал в реку – вслед за шлемом и пистолетом. Первая фаза прошла успешно, и теперь оставалось дожидаться реакции газет. Актер, он же режиссер-постановщик, сделал все, что в его силах. Старательно выучил и продумал роль, подготовил сцену, нарисовал декорации, поработал с массовкой (семь трупов) и слегка приоткрыл завесу тайны, окутавшую предстоящий спектакль. Дело было за малым – собрать хорошую прессу. В прямом, переносном и всех остальных смыслах этих слов.Я не сомневался, что вечерние газеты прольют свет на утреннее происшествие, оглушив броскими заголовками и без того напуганного обывателя. Но не предполагал, что первая «ласточка» выйдет в половине пятого – на полтора часа раньше обычного срока. Не знаю, какую сумму журналисты (а точнее, владельцы газет) заплатили полиции за информацию, но не приходилось сомневаться – расходы окупились с лихвой. Четыре развернутых листа с красочными фотографиями жертв, комментарии специалистов-психологов, анонимных источников из правоохранительных органов, заявление мэрии и… И самое главное – то, без чего вся эта дешевая, в общем-то, мишура не стоила бы выеденного яйца.И этим главным были шесть стреляных гильз. И даже не сами гильзы, а то, что на них было выгравировано при помощи обычного бытового лазера. Дешевого прибора, продающегося чуть ли не в каждом магазине.Броская шапка газетного очерка гласила:«ПРОКЛЯТЫЙ ГОРОД НАКРОЕТ…….САВАН, ИМЯ КОТОРОМУ……»Одно слово в середине было пропущено, так как полицейским не удалось найти седьмую гильзу. Отсутствовало и окончание послания. Что явно или косвенно указывало – семью убийствами дело не ограничится. Будет по меньшей мере еще одна жертва. Или несколько. Все зависит от того, решит ли убийца сделать из короткого обращения длинный рассказ.Сказать, что статья повергла обывателей в шок, значит ничего не сказать.Одно дело – прочитать статью про маньяка, убивающего проституток по темным подворотням. И совсем другое – неожиданно узнать, что в городе орудует убийца, расстреливающий законопослушных граждан средь бела дня. Причем совершенно не важно, праведный или неправедный образ жизни они ведут. Мысль о том, что по пути на работу можешь запросто получить пулю в сердце, испугает кого угодно. И пускай вероятность очутиться в поле зрения маньяка – один шанс из миллиона. Но когда речь идет о собственной жизни, никто не сядет играть даже при таких мизерных шансах на проигрыш.К тому же высказывания насчет проклятого города и накрывающего его савана еще больше нагнетали обстановку. Дикий зверь вышел на улицы, а органы правопорядка были бессильны что-либо сделать. Если убивают даже на лестнице мэрии, то от маньяка не скрыться нигде.Вполне естественно, что в такой ситуации взоры общественности обратились в сторону городской администрации. Власти обязаны ответить на главный вопрос: как долго будет продолжаться этот кошмар? До очередных выборов оставалось чуть меньше года – порядочный срок, чтобы «обработать» потенциального избирателя. Но…История с маньяком могла поставить крест на продолжении политической карьеры главы города. А значит, нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы в предельно сжатые сроки нейтрализовать взбесившегося психопата. Задача явно не из легких. Тем более, когда речь идет о спонтанных немотивированных поступках человека, страдающего ярко выраженным психическим расстройством. Если маньяка не задержать, что называется, по горячим следам, предотвратить новое преступление почти невозможно.Это понимали и в полиции, и в городской администрации. Но избирателя не интересуют отговорки официальных лиц. Особенно когда речь идет о безопасности. Избирателю важно быть уверенным, что по дороге на работу он не получит пулю в сердце. Отсутствие подобных гарантий на корню подрывает доверие к власти. И тогда ни о каком новом сроке речь уже не идет.Я дождался вечерних газет, бегло пробежав глазами передовицы. И с удовлетворением отметил: истерия нарастает. Ребята из желтой прессы пытались переплюнуть друг друга по части броских заголовков. Один мне понравился больше других: «Что нам принесет завтрашнее утро?» На первый взгляд, как будто ничего особенного, но, если задуматься, именно такая обыденная фраза страшнее всего. Она оставляет слишком большой простор для воображения. А придуманный страх зачастую намного страшнее настоящего.Успешно завершив первоначальную фазу операции, я перешел к следующей. Зажав в руке газету с понравившимся заголовком, я отправился в тот самый двадцать третий полицейский участок, рядом с которым охотники расстреляли машину с телохранителями.
Я не искал самого лучшего детектива или самого умного начальника участка. Все эти идиотские киношные штампы меня не касались. Выбор отделения был обусловлен исключительно его месторасположением и ничем иным. С теми козырями, которые имелись у меня на руках, даже самый худший детектив на пару с самым недалеким начальником участка не могли помешать задуманному.В приемном отделении находилось множество людей. Обычная суета любого полицейского участка. Хочешь, чтобы на тебя обратили внимание, – вытащи пистолет или забейся в эпилептическом припадке. Может, тогда кого-нибудь заинтересуешь. В противном случае придется подождать, пока вымотанный до предела дежурный разберется с остальными «клиентами».В мои планы не входило долгое ожидание, поэтому я сразу же подошел к сержанту, который конвоировал задержанного, и сообщил, что имею важную информацию о маньяке. Да, о том самом, про которого трубят все вечерние газеты.В подавляющем большинстве случаев подобные откровения оказываются пустышками. Люди просто врут или ошибаются, приняв желаемое за действительное. Причин может быть масса, но результат почти всегда один и тот же – впустую потраченное время.Наверняка я так бы и остался ждать своей очереди, но городские власти давили на полицейское начальство, а оно, в свою очередь, требовало результатов от подчиненных. Длинная цепочка, начинающаяся в величественно просторных кабинетах мэрии, заканчивалась в обшарпанных кабинетах полицейских участков. Верхи требовали результата, а низы не могли дать ничего, кроме отчетов о проделанной работе. И заявления вроде моего являлись именно теми самыми отчетами, с помощью которых подчиненные «отбивались» от боссов.Несмотря на то что сержант не поверил моим словам, он все-таки передал просьбу по назначению. А спустя пару минут ко мне подошел человек в штатском. Коротко представившись, мужчина предложил следовать за ним. Короткий переход по запутанным коридорам – и мы в комнате для допросов. Привинченный к полу стол со стоящими друг напротив друга стульями (разумеется, тоже привинченными) да голые стены. Вот и все незамысловатое убранство помещения. Больше чем уверен: за прошедшие сто лет планировка и внутреннее убранство этих комнат не изменились. Пожалуй, единственное, что пропало, – зеркальная стена. Одна сторона которой прозрачная, а другая – нет. Современные технологии достигли такого уровня, что никакие зеркала не нужны. Специальное напыление на стекло – и оно становится неотличимым от стены.Я знал, разговор будет длинным, поэтому сразу же вытащил из кармана пачку сигарет.– Здесь можно курить? – вежливо спросил я таким тоном, будто и не надеялся услышать утвердительный ответ.Детектив оценил мою деликатность и проявил великодушие.– Да. – Несмотря на то что ему это не слишком-то понравилось, человек сдержал раздражение.Вопреки сложившейся практике он не перешел сразу к делу, а последовал моему примеру – сел, закурив сигарету.– Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.Если детектива Солти (кажется, так он представился) и удивили мои слова, то он не подал вида. За время работы в полиции можно насмотреться и наслушаться такого, что научно-популярные передачи о загадках и удивительных феноменах человеческой природы покажутся детским лепетом.– Интересно, о чем же?– Конец рабочего дня. Этот придурок сейчас выдаст какую-нибудь откровенную галиматью, которую не нужно будет проверять – настолько она дикая. Чтобы не выдернули куда-нибудь еще, посижу здесь. Немного расслаблюсь и покурю. Для проформы задам пару вежливых вопросов, а затем выпровожу его к такой-то матери, предложив позвонить, если вспомнит что-нибудь еще.– Почти в десятку. – Солти небрежно стряхнул пепел. – Вот только в моем лексиконе нет слова «придурок», я заменяю его на более категоричное – «…».– Неплохо. Прямо как в сериале про крутых полицейских.– Да, – легко согласился он. – Когда тебя вместо нормальной работы отправляют вытирать сопли всяким придуркам, то начинаешь чувствовать себя достаточно крутым, чтобы послать всех к такой-то матери.– Значит, обижают начальники? – Я даже не пытался скрыть иронии.Его глаза потемнели от гнева, но детектив сдержался.– Полагаю, небольшой перекур окончен, и мы можем приступить к официальной части, – казенным тоном произнес Солти.– Да, можете включать камеры. – Я уже понял, что наша беседа не фиксировалась, и оттого полицейский мог позволить себе сорвать накопившуюся за день злость на незнакомом человеке.– Итак, вы утверждаете, что имеете ценную информацию о преступнике, совершившем сегодня утром несколько убийств.– В газетах писали о семи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39