Тому, кто, как г. Не-
вядомский, не мыслит адвоката иначе как ходатаем за какие-нибудь гро-
шевые интересы доверителя, следует помнить, что не в фрачном облачении
должна протекать деятельность адвоката, а в несравненно большей мере в
тиши кабинета: если бы адвокаты более предупреждали процессы, чем пу-
тались в них, общественная роль адвокатов была бы не та, что теперь. Но
тогда и книжка г. Невядомского была бы невозможна>.
Мысли автора выражены с недостаточной отчетливостью. Трудно уяс-
нить себе, имеет ли автор в виду возложить на обязанности адвоката помощь
слабейшему против сильнейшего, или же адвокат должен вообще способ-
ствовать ускорению неминуемой победы того или другого течения. По-ви-
димому, судя по его негодованию против брошюры Невядомского, автор
имел в виду именно первое. В дальнейшем мы увидим, что это пожелание
автора стало получать практическое осуществление. Но сейчас нужно от-
метить, что, по категорическому утверждению автора, закономерность не
должна служить единственным мерилом для адвокатской деятельности.
Мало того! Автор относится к закономерности с нескрываемой иронией,
как к буквоедству, культу статей. Адвокат должен заменять законодателя,
который поспевает слишком медленно за требованиями жизни, и приспо-
соблять действующее право к изменяющимся условиям социального уклада.
Эти суждения являются отголоском широкого течения, появившегося в
восьмидесятых годах и требовавшего, чтобы, отказавшись от чрезмерного
пристрастия к логике, во что бы то ни стало исполнять закон так, чтобы
он совпал с разумной и справедливой нормой, имманентной соответствен-
ному явлению жизни. Это течение, сливаясь с мутными потоками, проса-
<Юридический Вестник>, 1886. 9. - Прим. авт.
"пiи - оброк вольных людей, на поместных землях.
чивавшимися, как видно из вышеприведенных слов В.Д. Спасовича, в наше
правосудие, наносило жесточайшие удары началу законности и. в конце
концов, совершенно расшатало его. Наиболее полным и ярким выразителем
и идеологом течения был А.Л. Боровиковский, который в книге своей
<Отчет судьи> проповедовал, что, открыв истинный смысл закона, судья,
конечно, обязан подчиниться его велению, хотя бы даже оно представлялось
судье несправедливым. Но (!) если мысль закона остается для судьи все-
таки неясной (а ясность и неясность, как указывает автор, понятия субъ-
ективные), то судья должен руководствоваться и соображениями справед-
ливости . Таким образом, на место закона ставится свое собственное пред-
ставление о справедливости.
Это течение принесло нам соседское право и другие институты, о ко-
торых говорит Апиогiаа, но вместе с тем мы получили, вместо хотя бы
и очень плохих законов, разъяснения Правительствующего Сената, в зна-
чительной мере упразднившие Х том и Уложение о наказаниях и не давшие
никакой твердой опоры для юридических отношений. Раз судья должен
руководствоваться не только законом, но и соображениями о справедли-
вости, которые у каждого могут быть свои, тем самым уничтожается важ-
нейшая особенность судейской деятельности - ее подзаконность, усту-
пающая свое место произволу и усмотрению.
Этот характерный эпизод весьма ярко освещает гибельные разлагающие
влияния, под которыми протекла деятельность адвокатуры. Как безотрадно,
в самом деле, что единственная попытка освободиться от общих фраз, ко-
торыми встречена была полемика, и дать поставленному вопросу конкретное
содержание, превратилась в проповедь безудержного оппортунизма, со-
ставлявшего, впрочем, самую заметную черту восьмидесятых годов. Как
бы ни оценивать позиции этих авторов, и если даже без всяких оговорок
согласиться с <Юридическим Вестником>, что Д.И. Невядомский звал
адвокатуру на скользкий путь, то, во всяком случае, надо признать, что,
желая удержать от этого пути, Апiiогiав сам толкал сословие в бездонную
пропасть.
Все сказанное делает итоги первого двадцатипятилетия столь же про-
стыми, сколь и безотрадными. Адвокатура нигде и ни в чем не встречала
поддержки. Напротив, помимо общих неблагоприятных условий, от кото-
рых, как выразился Спасович, адвокатура страдала, как часть целого, она
подвергалась еще специальным давлениям, действовавшим различным об-
разом и свидетельствовавшим о несоответствии новых судебных уставов
не только государственному строю, но и общему культурному уровню. Было
р конечно, противоестественно, если бы адвокатура осталась чужда ок-
оужаюшим влияниям. Но важно, что в среде самого сословия происходила
неустанная борьба, что оно отдавало себе отчет в окружающих условиях
и сознавало необходимость бороться с ними.


Двадцатипятилетнее существование Судебных Уставов возбудило среди
адвокатуры вопрос об ознаменовании этого юбилея. В Петербурге в общем
собрании избрана была комиссия под председательством В.Д. Спасовича,
который предложил ознаменовать 25-летие устройством конкурса на со-
чинение по истории судебной реформы в России. Любопытно, что рамки
сочинения были чрезвычайно сужены и ограничены одной историей Су-
дебных Уставов, как законодательного памятника, т.е. без объяснительного
изложения перемен, которым они подверглись впоследствии. Выгода от
такого сужения заключалась, по мнению комиссии, в том, что иначе, <при
доведении истории до последнего времени, автор во многих случаях ста-
новился бы поневоле либо на стороне новейших отступлений от Судебных
Уставов, либо, наоборот, отстаивал бы Судебные Уставы и порицал идущие
с ними вразрез нововведения, т.е. писал бы по необходимости тенденци-
озно>. Как ясно слышатся здесь отзвуки тех соображений, которые при-
водились против посылки телеграммы парижскому Совету! Однако харь-
ковский Совет, к которому петербургский обратился с предложением уча-
ствовать в этом предприятии, обратил внимание, что в таком виде сочинение
не соответствует намеченной цели почтить память исполнившегося 25-летия,
так как по заключению комиссии выходит, что именно этого 25-летия ка-
саться и не нужно. Но это возражение, неоспоримое само по себе, и дает
основание предположить, что самое большее, на что комиссия могла ре-
шиться, это обойти молчанием произведенные искажения Судебных Уставов
и протестовать возвеличением памятника в его первоначальном виде. Со-
ответственно с этим, харьковская адвокатура не приняла предложения своего
Совета о расширении рамок предложенного сочинения включением в него
всех последовавших изменений и выразила это лишь как пожелание . Мос-
ковский Совет отнесся иначе к петербургскому предложению. Совет не
дал ему никакого хода, а когда затем петербургский Совет прислал запрос,
предполагают ли московские товарищи принять участие в этом деле и на
См. И.В. Гессен. Судебная реформа, с. 216. - Прим. ирт.
-тчет харьковского Совета присяжных поверенных 1890--91 гг.. с. 1/-19 - Прим. авт.
каких условиях, то московский Совет постановил: <Письмо присяого
поверенного Спасовича вывесить в общей комнате>. Заявлений от при-
сяжных поверенных, - прибавляет засим Отчет, - по этому предмету
в Совет не поступало. Предположение петербургской адвокатуры так и
осталось неосуществленным. Но московская адвокатура издала ко дню
25-летия Сборник материалов, относящихся до сословия присяжных по-
веренных округа московской Судебной Палаты.
V. ПРОЕКТЫ РЕФОРМЫ
АДВОКАТУРЫ
24. СОВЕЩАНИЕ 1890 г. И КОМИССИЯ 1896 г.
К концу первого двадцатипятилетия необходимость введения реформ в
адвокатуре представлялась совершенно бесспорной. Невольно вспоминается
при этом заявление официального <Судебного Вестника>, сделанное еще в
самом начале введения судебной реформы по поводу нападок на адвокатуру.
<Когда создается новое учреждение, есть только один путь к тому, чтобы
положить ему прочное основание... по возможности устранить преграды к его
деятельности и дальнейшему развитию>. Следовательно, с самого начала пра-
вительство отчетливо сознавало, каково должно быть отношение к вновь со-
зданному институту, В действительности же, как изложено выше, адвокатура
не только не привлекла к себе заботливого внимания, но и те ходатайства,
которые возбуждали Советы, систематически оставлялись без удовлетворения.
Когда затем в 1876 г. Министерство Юстиции внесло проект уничтожения
независимости адвокатуры, то в представлении своем оно указывало, что у
него имеется достаточный материал для разработки проекта реформы и что
предлагаемая мера вносится, как неотложная, в качестве временной. Мы уже
знаем, что проект графа Палена не встретил сочувствия и был взят Минис-
терством обратно, но не для того, чтобы вместо временной и случайной меры
разработать проект реформы. Накопленный материал продолжал покоиться
в недрах канцелярий, и лишь к 1885 году Министерство Юстиции окончательно
<пришло к убеждению в необходимости пересмотра существующих о пове-
ренных по судебным делам узаконений> . Для этого была учреждена Комиссия
\, i,. " TT "Ї""Ї>""> бы.№ учредить в Московском университет.
IУI.И. Доброхотова. - Прим. авт.
Ьысочайше утвержденная Комнсскя л\я пересмотра законоположений по судебной части. Объ-
"Tчтг.шчiя записка к Учреждению судебных установлении, т. III, с. 7. - Прим. авт.
под председательством бывшего обер-прокурора Первого Департамента
Правительствующего Сената Г.А. Евреинова. Но обер-прокурор вскоре был
назначен товарищем министра путей сообщения, и этого оказалось вполне
достаточным, чтобы вопрос о реформе снова был отложен в долгий ящик.
Отсрочка вопроса не помешала, <впредь до разрешения сего вопроса в общем
законодательном порядке>, приостановить прием лиц нехристианских веро-
исповеданий в присяжные поверенные. А после этого были возобновлены в
Министерстве работы по пересмотру действующих узаконений о поверенных
по судебным делам.
Снова в 1890 г. была учреждена Комиссия под председательством ди-
ректора Первого Департамента Красовского. Эта Комиссия довела свою
работу до конца, составив полный проект изменений в правилах судебных
уставов о поверенных. Спустя еще три года этот проект, с некоторыми
незначительными изменениями, был внесен министром юстиции Н.А. Ма-
нассеиным в Государственный Совет. Но здесь снова повторилась прежняя
история. Спустя две недели после внесения законопроекта Н.А. Манассеин
был заменен Н.В. Муравьевым на посту министра юстиции, и этого тем
более оказалось достаточным, чтобы внесенный проект не получил даль-
нейшего движения. Он был взят обратно и в качестве материала передан
в Особую Комиссию по пересмотру законоположений по судебной части,
Эта Комиссия тоже успела закончить свои работы. В отношении реформы
положения адвокатуры не требовалось, правда, никакого труда, потому что
Комиссия просто переписала, без всяких существенных изменений, упомя-
нутый проект Комиссии М.В. Красовского. Спустя почти 10 лет, в 1904 г.,
проекты, выработанные Комиссией, были представлены в Государственный
Совет, но вскоре после этого произошло изменение в политическом строе,
и реформированный Государственный Совет возвратил в Министерство
все находившиеся у него законопроекты. Проект реформы адвокатуры даль-
нейшего движения не получил.
Соответственно такому изумительному течению дел, упомянутая объ-
яснительная записка констатирует, что все, что было сделано по отношению
к адвокатуре, заключалось в издании закона о частных поверенных (<Закон
этот, однако, ни в чем не изменил правил Судебных Уставов о присяжных
поверенных>) и во временном приостановлении в том же году учреждения
Советов присяжных поверенных там, где они не были открыты. (Но эта
мера, во всяком случае, не могла способствовать развитию адвокатуры,
ибо ею только <было преграждено дальнейшее распространение введенного

.дебными уставами сословного самоуправления адвокатской корпорации>. )
Вот и все. <Перечисленными узаконениями, - заключает объяснительная
записка. - и ограничилось, впрочем, законодательное воздействие на ад-
допятуру>. Достаточно сопоставить официальное заявление о том, как сле-
довало относиться к институту присяжных поверенных, с этим официальным
признанием в том, что было в действительности сделано, - и никаких
засим выводов делать уже не нужно, они напрашиваются сами собой.
Выработанные проекты не получили, таким образом, никакого практи-
ческого значения. Но с исторической точки зрения они представляют ог-
ромный интерес и могут пролить яркий свет на судьбы русской адвокатуры.
Прежде всего, нужно здесь отметить, что, несмотря на энергичные нападки
об упразднении адвокатуры, о возвращении к прежним порядкам разговора
уже не поднималось. Напротив, объяснительная записка считает нужным
уверить, что комиссия <не покидает исходной точки зрения судебной ре-
формы 20 ноября 1864 г. и что не в ослаблении, а, напротив, в укреплении
и оживлении связи адвокатуры с судом заключается залог ее успеха, что,
однако, отнюдь не исключает возможной независимости ее корпоративной
1
ЖИЗНИ> .
В этой оговорке о сохранении лишь возможной независимости и за-
ключается центр тяжести предпринятой реформы. Принимая исходную
точку судебных уставов, комиссия, однако, тут же прибавляет, как бы в
извинение их составителей, что <сословие это (адвокатов) явилось совер-
шенно новым учреждением в Империи. Законодательная власть была по-
ставлена в необходимость образовать это учреждение не на исторической
почве, но совершенно заново, не имея пред собой практических указаний
опыта и руководствуясь единственно теоретическими соображениями о тре-
бованиях нового процесса и примерами других государств, имевших уже
подобное же судопроизводство. В первоначальном издании судебных ус-
тавов адвокатура явилась в учреждении присяжных поверенных с единич-
ным упоминанием в законе о их помощниках, с бегло очерченным корпо-
ративным устройством и с перспективой в неопределенном будущем адво-
катской монополии, в виде объявления комплекта> .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71