Победоносцева, служившая сокрушительным ответом на
эту статью, не разделила ее участи, об этой статье теперь не вспомнили.
Правда, С.Ф. Платонов приходит к тем же выводам о необходимости
адвокатуры, как силы, сдерживающей противообщественные инстинкты и
помогающей обиженному в борьбе его с обидчиком, но того яркого блеска
аргументов, какой поражал в статье Победоносцева, здесь уже не найти.
Кроме того, на этот раз ответ последовал не в общей прессе, а в специальном
юридическом органе и потому не мог, особенно в то время, иметь сколь-
ко-нибудь заметного распространения.
По мнению С.Ф. Платонова, недоброжелательное отношение к адво-
катуре является необоснованным. Адвокатура не обманула возлагавшихся
на нее ожиданий, и если она далека от идеала, рисовавшегося составителям
УДбных уставов, то нужно принять во внимание, что организация ее ос-
<Неделя>, 1875, № 7. - Прим. авт.
<Гражданин>, 1875 г., МЇ.№ II, 14 - Прим. авт.
"стннк Гражданского и Уголовного Права>, 1873 г., ..№ 3-5. - Прим. авт.
талась незаконченной, и что отсрочкой в образовании комплекта на адво-
катуру оказались возложенными обязанности без предоставления ей прав.
Недоброжелательное отношение автор объясняет самым характером про-
фессии. <Сторона, проигравшая на процессе, видит в адвокате противника
своего врага. В самом составе корпорации идет междоусобная брань, про-
истекающая от профессиональной зависимости. Мы убеждены, что боль-
шинство самых резких и неприличных выражений об адвокатах и их про-
фессии (не исключая и <камелий права>) обязаны своим происхождением
самим же адвокатам>.
16. ОТНОШЕНИЕ АДВОКАТУРЫ
К СВОИМ ЗАДАЧАМ
Вряд ли указанным, так сказать, житейским причинам можно придавать
сколько-нибудь серьезное значение. Но здесь С.Ф. Платонов подходит к
вопросу, который действительно должен был существенно влиять на не-
благоприятное положение адвокатуры. Несомненно, что среди нее самой
не было в то время ясного и точного представления о задачах адвокатуры.
Мы уже видели, какое резкое нарушение профессионального долга допу-
щено было Л.А. Куперником, произнесшим вместо защитительной обви-
нительную речь. Хотя Совет и осудил его поведение, но вопрос о праве
защитника заявлять присяжным, что он считает своего клиента виновным
и не заслуживающим защиты, вызвал, по словам С.Ф. Платонова, спор
и в литературе, и в самом сословии . Другой пример еще более разителен,
потому что он касается тогдашнего корифея адвокатуры К. К. Арсеньева.
В своей книге К.К. Арсеньев ссылается на такой факт, <по нашему мнению,
знаменательный и не единственный в своем роде>. <Когда в начале 1874 г.
в с.-петербургском Окружном Суде должно было слушаться дело Колосова
и Ярошевича, обвинявшихся в подделке акций Общества Тамбовско-Коз-
ловской железной дороги, никто из присяжных поверенных не согласился
взять на себя добровольно защиту Колосова, так что защитник
ему был назначен от суда; между тем, защита Колосова при-
надлежала к числу интересных и была бы оплачена довольно значительным
гонораром>.
Уважаемый автор совершенно не останавливается здесь на вопросе,
<Вестник Гражданского и Уголовного Права>, кн. 3, с. 132. - Прим. авт
ам же, кн. "), с. 143. - Прим. авт.
разница между защитой по соглашению и по назначению. Имеется
ддесь в виду какая-нибудь разница в способе ведения защиты (но в таком
у-чае защита по соглашению вообще возбуждает против себя недоверие),
, разница только в том, что обязательность защиты снимает с адвоката
детственность за исполняемое им поручение (в таком случае тень падает на
.iую профессию адвоката); с другой же стороны, еще при составлении Су-
пебньк Уставов указывалось, что такой отказ адвоката может серьезно отягчить
судьбу обвиняемого, который предстанет на суде уже осужденным лицами,
дредназначенными оказывать юридическую помощь. Если, как сам К. Арсе-
ньев указывает, защитник, превращающийся в обвинителя до суда, совершает
одно из самых тяжелых нарушений адвокатского долга, то почему это обсто-
ятельство совершенно не играет никакой роли в данном случае? При выработке
Судебных Уставов, как мы знаем, вопросы эти остались без ответа, и теперь
обнаружившиеся неясности могли вносить смуту.
Но самым замечательным примером представляется история вопроса
об участии присяжных поверенных в общих собраниях акционеров в ка-
честве ораторов за ту или другую группу акционеров. Насколько спорным
и неясным представляется этот вопрос, можно судит по тому, что, по
словам К. К. Арсеньева, ему <казалось, что присяжный поверенный, хотя
бы на самом деле и не владеющий акциями, имеет право явиться в общее
собрание акционерного общества для защиты известной группы акционе-
ров, если он предварительно удостоверился в ее безусловной правоте и в
беспомощности ее сравнительно с ее противниками>; но более зрелое об-
суждение вопроса привело его к противоположному убеждению. Этот во-
прос обсуждался в общем собрании петербургских присяжных поверенных
8 сентября 1876 г. Решительным противником такого участия выступил
В.Д. Спасович, но доводы, которые он привел в защиту своего взгляда,
невольно напоминают известное выражение, что они поддерживают так,
как веревка поддерживает повешенного. Так как эта речь ярко выражает
взгляд Спасовича на адвокатуру, то ее следует привести здесь полностью.
-Замечательно, что именно эта речь, столь значительная по своему содер-
жанию, не включена В.Д. Спасовичем в собрание его речей, в коем так
тщательно подобрано все, сказанное им.
<Наша профессия, - сказал В.Д. Спасович, - состоит в том, чтобы
помогать обращающимся к нам лицам юридическим знанием нашим, острым
словом, пером и речью. Слово есть оружие сильное, могущественное. Раз
Увшись владеть им, мы имеем легкий доступ и в другие профессии,
"Де действующее оружие - то же слово: на поприще литературы, в об-
щественные собрания, где нужно дебатирование, сеймование. Если судить
по результатам, то адвокатская деятельность - более блестящая, чем пар-
ламентская, чем литературная. Там сеются идеи, которые всходят медленно.
Здесь прямо пожинаются лавры: пришел, увидел, победил. Вот почему у
нас более завистников. Если судить по внутреннему достоинству занятия,
по относительной полезности заслуг, оказываемых обществу адвокатом,
общественным дебатером, журналистом, то заключение будет иное. Нрав-
ственный вес слова соразмеряется с тем, насколько оно не только искренно,
но и предназначено исключительно истине. Всего выше поэтому стоит ли-
тература. Хотя всякая работа должна вознаграждаться, и писатель берет
деньги построчные, полистовые, но ему платят за его талант и за мысли,
а не за то, что кого-нибудь за деньги костит или прославляет. Если бы
нашелся человек продажный, который, без убеждения, торговал бы пером
в пользу того, кто ему больше даст, то этот человек был бы вскоре оплеван,
он был бы хуже и презрительнее Булгарина. Не только подкупные писатели
не в почете, но такие, которые стараются подделаться под господствующий
вкус публики, а не служить истине. Менее почетна и более зависима карьера
общественного дебатера. Он зависимт от партии, с которой действует за-
одно. Соображение это заставляет замолчать о многом и иначе говорить,
чем следовало, о многом. Но и он, как человек партии, действует ввиду
блага целого, которое осуществимо, по его мнению, только посредством
господства его партии. Но горе ему, если бы за то, чтобы проводить свое
мнение в общих собраниях, хотя бы и правое, он получил деньги. Его
обзовут взяточником. Наиболее зависим адвокат. Он берет прямо и непо-
средственно деньги от частных лиц за то, что сказал. Он действует двояко:
или как консультант - и тогда он обязан сказать строгую правду по пред-
ложенному ему вопросу, или как защитник стороны - и тогда, по условиям
своего положения, он не может не представлять дела в одностороннем виде.
Раздваиваясь, так сказать, сам с собою и постигая, где истина, своим не-
посредственным убеждением, он создает себе искусственно другое убеж-
дение, которое старается вселить в слушателей силою своего таланта. Я
излагаю, как умею, то, что составляло неизбежное и фатальное
зло нашей профессии во все века и во всех частях света, то, что
делает эту профессию необыкновенно скользкою, исполненною искушений.
Раз только став на точку зрения, что слова - услуги, что этими услугами
торгуют, и что адвокатура есть торговля словом, раз только мы уподобим
эту торговлю всякого рода торговле, - и мы дойдем до филистерства, до
цинизма. Великие дарования упали в грязь, упали среди всеобщего пре-
зрения от такого взгляда на дело. От такого взгляда на дело уже недалеко
до свидетелей от Иверской Божией Матери, которые тоже торгуют лживым
овом. Д измышлять, что видели, слышали, едва ли более постыдно, чем
мьшiлять фальшивые положения и чувства. Вы знаете, господа, что наша
дрпорация всегда боролась с этим филистерским взглядом на обязанности
адвоката и держалась противоположного взгляда, которому и обязана зна-
интельным блестящим почетом, которого достигла, несмотря на нелюбовь
правительства и пинки литературы. Мы полагаем, что как в прошедшем,
и в будущем единственный способ держаться на почетной высоте за-
ключается в том, чтобы строго блюсти, как бы зло, которое я
указал в профессии адвоката, было возможно мень-
ше. возможно слабее, чтобы оно было заключено в
строгие пределы необходимости, чтобы, сверх кодекса уго-
ловного. у нас был особый строгий кодекс приличия нравственных. Каждый
из нас должен быть верен стороне и честен к противнику, наконец, каждый
из нас должен быть прежде всего прямым человеком, а адвокатом только
тогда, когда он перед судом, при исполнении обязанностей своего звания,
когда он говорит как адвокат, что он, так сказать, лицедействует, пред-
ставляет собою не свою персону, а другое лицо, в кожу которого он влез
на несколько времени. Отсюда вывод ясен. Не смеет он ни на минуту
забывать, что то, что позволено ему на суде, как адвокату, не позволено
ему, как человеку, и он делает промах и грубую ошибку, если пускается
адвокатствовать вне естественных пределов своей профессии, если он свои
адвокатские приемы вносит в несвойственную им область, где они являются
как деморализация, как разлагающий элемент>,
Вспоминая, что писал Е. Марков, можно подумать, что он участвовал в
общем собрании присяжных поверенных, в котором один из самых выдающихся
и авторитетнейших членов его убеждал своих товарищей, что по самому су-
ществу своему адвокатская профессия скользка, что именно в сущности ее
таится органическое зло, и что задача сословия может клониться только к
тому, чтобы это зло умалить. В частности, совсем уж непостижимо замечание
И.Д. Спасовича о то, что, <если то, что я излагал на суде, как адвокат, я
вздумал бы за деньги и даже безвозмездно предложить публике в печати, -
скверно>. Как же, с этой точки зрения, Спасович оценивал издание своих
судебных речей, которые и до сих пор служат образцом и школой для нашей
адвокатуры? Но, конечно, эта частность - ничто в сравнении с общим во-
просом: с одной стороны, Совет требует, чтобы в качестве частного лица
присяжный поверенный не совершал поступков, недопустимых для адвоката,
Другой стороны, В.Д. Спасович настаивает, что, выйдя из суда, присяжный
""Рнный должен перестать быть адвокатом, для того, чтобы, по возмож-
ности, локализовать зло, таящееся в профессии адвоката.
183
Совершенно отдельно от всех этих фактов и ни в какое сравнение с
ними не идет выступление М.Ф. Громницкого со статьей <Адвокат об
адвокатах> . Только что забаллотированный на выборах в московский Совет
вместе со своими коллегами, М.Ф. Громницкий выступил с резкими ра-
зоблачениями московского сословия. Он не ставит никакого общего вопроса,
не делает никаких выводов, напротив, он остается, довольствуется изобра-
жением закулисной жизни московской адвокатуры, обвиняя ее в крайней
неаккуратности, в отсутствии у нее каких бы то ни было интересов, кроме
материальных. Выступление Громницкого встретило горячий отпор на стра-
ницах <Журнала Гражданского и Уголовного Права>, выяснившего не-
уместную запальчивость автора, но в Москве статья эта произвела, конечно,
огромное впечатление. Совет потребовал явки Громницкого в заседание
для дачи объяснений, кого из адвокатов он имел в виду в своей статье.
Громницкий отказался дать объяснения, заявив, что трое из состава
нынешнего Совета должны сами хорошо знать, о ком идет речь. После
ухода Громницкого решено было привлечь к дисциплинарной ответствен-
ности Плевако, а Плевако и сам явился в Совет и признал, что при пере-
говорах с одним из обвиняемых по банковскому делу, выразившим желание
пригласить в защитники М.Ф. Громницкого, Ф.Н. Плевако ему заметил,
что <если защиту банковских дельцов нужно уподобить колеснице, запря-
женной хорошими конями, то появление в этой упряжи Громницкого рав-
носильно корове, запряженной вместе с рысаками>. После этого Совет
решил Громницкого к дисциплинарной ответственности не привлекать .
17. РЕЗУЛЬТАТЫ
Положение адвокатуры, таким образом, рисуется весьма тяжелым. Она
не имела никакой опоры и со всех сторон открыта была нападкам. Передовая
пресса отреклась от адвокатуры после того, как, по выражению Щедрина,
<Неделя>, 1875, № 32. - Прим. авт.
<Судебный Вестник>, 1876 г., 13, 20. Фельетоны Е. Маркова тоже сделались предметом
обсуждения со стороны Совета. Поводом послужило заявление в спб. Совет одного присяжного по-
веренного, просившего Совет <избранными им мерами, с общего согласия всей корпорации, попро-
сить г. Маркова и редакцию <Голоса> указать на подобных лиц и их действия и. таким образом,
разоблачить безнравственные поступки таких присяжных поверенных, либо возбудить преследование
против Маркова и газеты>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71