Эти замечательные мысли Аристотеля, которые могли бы, кажется,
сделаться исходной точкой для дальнейшего развития общественной и
исторической науки, как бы дремали под спудом негодного исторического
материала, не оказав непосредственного влияния на методы исследования и
писания истории.
"Представление, - говорит Энгельс в "Антидюринге", - будто
существенными в истории являются политическая деятельность государей и
государств, столь же старо, как и сама историография. Это представление
есть главная причина того, что у нас так мало сохранилось данных о
совершающемся в тишине за этими шумными проявлениями и действительно
движущем вперед развитие народов. Это представление господствовало во всем
прежнем понимании истории и впервые было поколеблено только буржуазными
историками времен реставрации".
В общем это без сомнения так. Совершенно понятно поэтому, что философия
истории, ставящая себе задачу найти общие начала, движущие исторический
процесс, не могла возникнуть на ранних ступенях культурной жизни
человечества.
Философия истории, как отдельная самостоятельная область познания,
возникает лишь в XVII столетии. Родоначальником ее считается с полным
правом французский епископ Боссюэт (1627 - 1704), который в своем
сочинении "Всемирная история", появившемся в 1661 году, впервые делает
попытку найти обобщающее философское начало всемирной истории. Общая точка
зрения Боссюэта - религиозная. Бог руководит историческими судьбами
народов, но мировая история осуществляет заранее предначертанный
божественный план. "Бог управляет мировой историей, преследуя свою цель, а
человек волнуется". Так гласит общая формулировка философии истории
знаменитого епископа. По Боссюэту исторические события вызываются не
великими личностями, а носителем, выразителем и движущей силой общего
исторического процесса является какой-нибудь избранный народ. Израильское
племя, осуществляя божественный предначертанный план, служит носителем
мировой культуры, и оно же, израильское племя, имело решающее влияние на
культуру Греции и Рима. Проникновение в глубины исторического процесса,
понимание могущества об'ективного хода вещей подсказывает основателю
философии истории великую мысль о том, что историческая жизнь совершает
свое движение под влиянием более властных и могучих сил, нежели капризная
воля того или другого короля или даже государственное творчество
гениального законодателя.
Религиозное об'яснение истории, провозглашенное Боссюэтом, разумеется
превзойдено в настоящее время. Даже представители религиозного
мировоззрения наших дней, вроде Гарнака и Эйкена, не приемлют философии
истории Боссюэта в ее чистом виде. И теологам приходится теперь делать
уступки научной мысли, но за Боссюэтом останется бессмертной заслугой сама
постановка проблемы и факт искания общих об'ективных исторических законов.
Ибо, когда речь идет об историческом развитии мысли в определенной отрасли
познания, важно то, что вопрос был правильно поставлен, а не то, как он
был разрешен.
За Боссюэтом следует философско-историческая теория Вико (1668 - 1744).
Этот знаменитый и поистине гениальный итальянец поставил вопрос о развитии
всемирной истории на научной основе. Свое произведение, трактующее
проблему философии истории, Вико назвал "Новой наукой", и с полным правом
дал ему это заглавие. В истории человечества мыслитель отмечает три
периода, следующие друг за другом в закономерном порядке: период богов,
период героев и период деятельности людей.
Эти три периода составляют общий цикл. Когда этот цикл завершен,
начинается новый по тому же порядку. История представляет собой, таким
образом, постоянный круговорот. Наиболее замечательными и поистине
гениальными являются в доктрине Вико: во-первых, впервые формулированная
по отношению к философии истории идея развития; во-вторых, -
социологический подход в отношении составных элементов общественной жизни.
Вико касается семьи, собственности, государства, права, языка и религии,
рассматривая все эти общественные формы жизни, как элементы
общественно-исторического движения. Эти элементы подвержены постоянному
изменению и на протяжении исторического времени меняют свои основные черты.
В общем Вико исходит из эклектической точки зрения, тем не менее его
философско-историческая доктрина составляет, без всякого сомнения, начало
научного об'яснения истории. Таким началом является, во-первых, идея
развития, во-вторых, убеждение в том, что историческое развитие
совершается путем освобождения от авторитета богов и героев, находя свое
конечное завершение в деятельности людей.
Следует тут же отметить, что гениальные идеи Вико были идеологическим
выражением и обобщением итальянского возрождения, глубокий смысл и
значение которого состояли в борьбе против авторитета и власти церковной и
феодальной иерархии.
Проблема философии истории после Боссюэта и Вико как бы снова засыпает.
Как специальная проблема, философия истории не занимает особого места в
общественной идеологии. В общем, идеология XVII и первых трех четвертей
XVIII веков передовых капиталистических стран занимается главным образом
вопросами государственного строительства и проблемами новорожденной науки,
политической экономии.
Тут история звучно и бурно играет свою прелюдию к великой французской
революции.
Гражданская зрелость английской и французской буржуазии, ее золотой век
бури и натиска естественно отмечен глубоким интересом прежде всего к
экономическим, политическим и правовым проблемам. Французское Просвещение
XVIII столетия являлось боевой идеологией против дворянства и духовенства
во имя науки, торжества разума, свободы личности и, в результате, во имя
свободной конкуренции. Просвещение было глубочайшим образом проникнуто
индивидуалистическими началами. С точки зрения индивидуалистической
философии Просвещения общество является простым механическим соединением
отдельных личностей, и вся общественная жизнь составляется из свободной
игры интересов, страстей и стремлений отдельных лиц. Вследствие этого
вопрос о том, что лежит в основе всего общественного целого, какими
внутренними имманентными причинами определяется процесс исторического
движения, не приходил в голову деятелям Просвещения. Характеризуя
общественную идеологию XVIII столетия, Маркс справедливо и, как всегда,
глубокомысленно говорит в найденном в 1902 г.
введении к "Критике политической экономии", что индивид этой эпохи,
который был с одной стороны "продуктом разложения феодальных общественных
форм, а с другой - новых производительных сил, начавших развиваться в XVI
веке, представлялся идеологам этой эпохи не результатом истории, но ее
исходным пунктом". "Так как этот индивид, - продолжает Маркс, - казался
воплощением естественных свойств и отвечал воззрению на природу человека,
то в нем видели нечто не исторически возникшее, а установленное самой
природой".
Увлечение натуралистическим индивидуализмом, клич назад к природе,
идеализация доисторического времени и отрицательное отношение ко всему
прошедшему не было, по справедливому мнению Маркса, "реакцией против
чрезмерной утонченности и возвращением к ложно понятой природе". "Точно
также и "Общественный договор"
Руссо, в котором взаимоотношения и связь между независимыми от природы
суб'ектами устанавливается путем договора, ни в малой степени не покоится
на подобном натурализме. Все это внешность и только эстетическая
внешность, больших и малых робинзонад. Напротив того, мы имеем здесь дело
с предвосхищением "буржуазного общества", которое начало развиваться с
XVI-го столетия, а в XVIII-м - сделало гигантские шаги на пути к своей
зрелости. В этом обществе свободной конкуренции отдельная личность
является освобожденной от естественных связей... которые в прежние
исторические эпохи делали из нее составную часть некоторого ограниченного
человеческого конгломерата".
Под влиянием разложения феодального порядка история культуры была сдана
в архив, и, следовательно, не могло быть и речи о философии исторического
хода вещей.
Революционный буржуазный индивидуализм мог строить свою программу и
фактически строил ее на двух основаниях: во-первых, на воспитании
личности, во-вторых, на демократическом законодательстве. Истинным и
полным выражением этих двух основ были "Эмиль" и "Общественный договор"
Руссо.
Французские материалисты резко отличались от просветителей в вопросах
обще-философского мировоззрения, но в вопросах общественно-политических
они мало в чем расходились с Просвещением. Правда, в произведениях
Гольбаха и Гельвеция, в особенности Гельвеция, встречаются интересные
мысли социологического характера, но эти мысли ведут одинокое
существование, не оказывая серьезного влияния на общее рационалистическое
об'яснение общественной жизни, насквозь проникнутое
революционно-буржуазным индивидуализмом. Справедливость требует отметить,
что в произведениях Руссо мы находим более глубокие мысли
философско-исторического характера, чем у материалистов.
В связи с трактуемой нами темой следует выделить особо Монтескье (1689
- 1755).
Этот знаменитый политический мыслитель занимается в своем главном
сочинении "Дух законов" теоретическим обоснованием государственного
законодательства. Но вопросы политики приводят Монтескье к вопросу об
условиях среды, которыми определяется конкретное воздействие или же
бесплодность того или другого закона.
В конечном итоге социальная среда и историческая жизнь определяется, с
точки зрения Монтескье, географическим положением, климатом, почвой и
племенными особенностями. Интересно и заслуживает внимания в учении
Монтескье сближение законов естественных и законов общественных. Монтескье
ясно понимает, что общественная жизнь управляется неизбежными законами,
что и ей присуща внутренняя причинная необходимость. Когда изданный
государственной властью закон не соответствует данной общественной
организации, он обречен на полную неудачу и представляет собой не что
иное, как печальное и курьезное недоразумение. Но, как уже упомянуто,
основой общественно-исторической закономерности служит географическая
среда и племенные особенности.
Среди общественных мыслителей XVIII столетия Франции Монтескье придал
философии истории новый оборот, подчеркивая естественную и причинную
зависимость успехов или неудач политической деятельности от реальных
условий жизни, сводя эти последние к физическим силам природы. Проблема не
была, конечно, решена, но реалистический момент был сильно подчеркнут.
Однако теория Монтескье, оказавшая значительное влияние своей политической
частью, не находит себе во Франции непосредственных последователей в
области философии истории. В этом периоде теоретическое мышление французов
капитулирует перед грядущими бушующими историческими событиями.
Настоящим образом развертывается философско-историческая мысль в
Германии.
Гегель где-то заметил, что в то время, когда французы делают историю,
немцы думают о том, как ее следует писать. Немцы в эту эпоху,
действительно, думали над тем, как надо писать историю, точнее - они
задумывались над вопросом о ее законах.
Великая французская революция основательно всколыхнула мыслящую
интеллигенцию Германии. Грандиозные, потрясающие события, сделавшие, как
тогда выражались, разум основой мировой жизни, дали могучий толчок к
исторической мысли избранным умам страны, которая, казалось, еще спала
мертвым, непробудным сном.
Прежде всего Кант (1724 - 1804) и Гердер проявляют живейший интерес к
вопросам философии истории.
По Канту вечные идеи права и справедливости, являясь регулятивными
руководящими идеями, осуществляют в своем историческом развитии свободу
народов. Свобода народов и вечный мир были общественно-историческим
идеалом Канта. В трактате "К вечному миру", где главным образом
обосновываются и развиваются философско-исторические взгляды мыслителя, мы
читаем следующее чрезвычайно характерное место:
"Настанет когда-нибудь время, когда среди народов земного шара взаимная
внутренняя связь (более или менее тесная) достигнет таких размеров, что
нарушение права в одном месте земного шара даст себя почувствовать во всех
пунктах его. Поэтому идея всемирно гражданского права не является
фантастическим или утопическим представлением о праве, но необходимым
дополнением к неписанному кодексу как государственного, так и
международного публичного человеческого права вообще. Только при этом
условии является возможность утешаться надеждой на осуществление вечного
мира, к которому мы постепенно приближаемся".
Целостно-единого философско-исторического воззрения Кант не дал с точки
зрения его теории познания и не мог дать. Дуализм между непознаваемой и
неподвижной вещью в себе и не менее неподвижными априорными формами вообще
лишает возможности по существу открыть движущее начало исторического хода
развития. В конечном счете философия истории Канта сводится к
суб'ективно-метафизическим построениям отвлеченного права и отвлеченной
метафизической идеи справедливости.
Но важное значение в этом построении имели, во-первых, сама идея, что
исторический процесс реализует свободу, во-вторых, - идеал международного
братства и понимание того, что вечный мир может обеспечить лишь тесная
реальная связь между народами земного шара.
За Кантом следует Гердер (1744 - 1803). Гердер, - один из
благороднейших сынов Германии, воодушевленный и глубоко проникнутый
великими стремлениями гуманизма и страшной жаждой раскрыть смысл и
значение исторического процесса, эта гениальная бурная натура, исполненная
поэтических порывов, - чувствует биение пульса исторической жизни, как бы
сливаясь с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15