149
ЛОГИКА СМЫСЛА
предикатами -- будь то предикаты, определенные в бесконечной индивидуальности
высшего Бытия, или предикаты, определенные в конечной формальной конституции
верховного субъекта. Человеческие они или божественные, как говорил Штирнер,
предикаты всегда одни и те же -- принадлежат ли они аналитически божественному
бытию или же синтетически связаны с человеческой формой. Как только смысл
полагается в качестве первичного и предицируемого, то ему уже не важно: идет ли
речь о божественном смысле, забытом человеком, или же о человеческом смысле,
отчужденном в Боге.
Всегда есть что-то неожиданное в случаях, когда философия заставляет говорить
Бездну и отгадывает мистический язык ее ярости, бесформенности и слепоты:
БМме, Шеллинг, Шопенгауэр. Поначалу и Ницше, ученик Шопенгауэра, был одним из
них, когда в Рождении Трагедии дал слово безосновному Дионису, противопоставляя
его божественной индивидуальности Аполлона и человеческой личности Сократа. В
этом и состоит фундаментальная проблема: "кто говорит в философии?" или: что
такое "субъект" философского дискурса? Но даже если заставить бесформенное
основание и недифференцированную бездну говорить в полный голос упоения и гнева,
то и тогда альтернатива, поставленная трансцендентальной философией и
метафизикой, еще не преодолена: кроме личности и индивидуального вы не
разглядите ничего... Открытие Ницше лежит где-то в стороне, когда он,
освободившись от чар Шопенгауэра и Вагнера, исследовал мир безличных и
до-индивидуальных сингулярностей -- мир, который он позже назвал Дионисийским,
или миром воли к власти, миром свободной и несвязанной энергии. Есть
номадические сингулярности, не запертые более ни в застывшей индивидуальности
бесконечного Бытия (пресловутой неизменности Бога), ни внутри устойчивых,
оседлых границ конечного субъекта (пресловутые пределы знания). Есть что-то
такое, что ни индивидуально, ни лично, но сингулярно; что, в отличии от
недифференцированной бездны, перескакивает от одной сингулярности к другой и
бросает кость, делая всегда один и тот же бросок -- заново построенный и
расчлененный в каждом бросании. Это и есть ди-
150
СИНГУЛЯРНОСТИ
онисийская смысло-порождающая машина, где нонсенс и смысл уже не просто
противостоят друг другу, а, скорее, соприсутствуют вместе внутри нового
дискурса. Новый дискурс больше не связан определенной формой, но он и не дискурс
бесформенного: это, скорее, дискурс чистого неоформленного. "Вы должны быть
чудовищем и хаосом"... Ницше отвечает: "Мы исполнили это пророчество"6. Что
касается субъекта такого нового дискурса (если учесть, что больше нет никакого
субъекта), то это--ни человек, ни Бог, а еще меньше -- человек на месте Бога.
Субъектом здесь выступает свободная, анонимная и номадическая сингулярность,
пробегающая как по человеку, так и по растениям и животным, независимо от
материи их индивидуальности и форм их личности. "Сверхчеловек" не значит ничего
другого, кроме этого -- высший тип всего, что есть. Странный дискурс, которому
должна соответствовать обновленная философия и который, в конечном счете, имеет
дело со смыслом не как с предикатом или свойством, а как с событием.
Своим открытием Ницше, будто во сне, угадал способ, как парить над землей, едва
касаться ее, пританцовывая возвращать на поверхность чудищ глубины и формы
небес. Правда, он был одержим иной, куда более грандиозной, но в то же время и
более опасной целью: он считал, что открыл новые пути исследования глубины,
пролил на нее новый свет, услышал в ней тысячи голосов и заставил их все
говорить -- и его не пугал риск кануть в эту глубину, которую он нашел и о
которой поведал людям, как никто и никогда до него. Он не смог удержаться на
хрупкой поверхности, которой сам же рассек людей и богов. Возвращение в бездну,
которую сам возродил и заново откопал, -- вот где совершенно по-своему погиб
Ницше. Правильнее было бы сказать: "псевдо-погиб", ибо болезнь и смерть суть
событие как таковое, подчиненное двойной каузальности: каузальности тел,
положений вещей и смесей, но также и каузальности квази-причины, являющей собой
состояние организации или дезорганизации бестелесной поверхности. Казалось бы,
Ницше сошел с ума и умер от общего
__________
6 Nietzshe, ed. Kroner, 25, 83.
151
ЛОГИКА СМЫСЛА
паралича -- так сказать, от телесной сифилитичкой смеси. Но движение, которым
следовало это событие, момент в отношении квази-причины, вдохновлявший всю
работу и со-вдохновлявший жизнь, не имеют никакого отношения к общему параличу,
мигрени глаз и рвоте которыми он страдал, -- кроме, разве, того, что они придали
работе и жизни новую каузальность, а именно статус вечной истины, независимой от
своих телесных воплощении, а значит -- стиль в произведении, а не смесь в теле.
Мы не видим иного пути в постановке вопроса об отношениях между произведением и
болезнью, кроме как посредством этой двойной каузальности.

Шестнадцатая серия: статичный онтологический генезис
Поверхностная топология, безличные и доиндивидуальные номадические сингулярности
конституируют подлинное трансцендентальное поле. Способ, каким индивидуальное
порождается этим полем, представляет первый этап генезиса. Индивидуальное
неотделимо от мира. Но что мы называем миром? В общем, как мы видели,
сингулярность можно рассматривать двумя способами: в ее существовании и
распределении, но также и в ее сущности, согласно которой она простирается и
распространяется в заданном направлении по линии обычных точек. Этот второй
аспект уже представляет собой некоторую стабилизацию и начало осуществления
сингулярностей. Каждая сингулярная точка аналитически распространяется по серии
обычных точек вплоть до окрестности другой сингулярности, и так далее. Значит,
мир основан на условии, что серии сходятся ("иной" мир начинался бы в
окрестности тех точек, где исходящие из них серии расходились бы). Мир уже
охватывает бесконечную систему сингулярностей, прошедших отбор на схождение. Но
внутри такого мира утверждаются только те индивидуальности, которые отбирают и
сворачивают конечное число сингулярностей этой системы. Они присоединяют
последние к сингулярностям, воплощенным в их собственных телах, разворачивают их
по своим собственным линиям и даже могут заново формировать их на мембранах,
обеспечивающих контакт между внутренним и внешним. Поэтому Лейбниц был прав,
говоря, что индивидуальная монада выражает весь мир через связь других тел с ней
-- в той же мере, в какой она выражает эту последнюю через связь частей
собственного тела. Таким образом, индивидуальность бытует в мире всегда как цикл
схождения, а мир может
153
ЛОГИКА СМЫСЛА
сформироваться и мыслиться только вокруг населяющих и заполняющих его
индивидуальностей. На вопрос, имеет ли сам мир поверхность, способную вновь
сформировать потенциал сингулярностей, следует ответить, вообще говоря,
отрицательно. Мир может быть бесконечен в порядке схождения и тем не менее
обладать конечной энергией -- а значит, такой порядок ограничен. Мы узнаем здесь
проблему энтропии; ведь сингулярность распространяется по линии обычных точек
точно так же, как потенциальная энергия, актуализируясь, спадает до своего
низшего уровня, как и в случае с энтропией. Преобразующую силу можно признать в
мире только за индивидуальностями, и то лишь на время -- время их живого
настоящего, относительно которого прошлое и будущее окружающего мира
приобретают, наоборот, фиксированное и необратимое направление.
С точки зрения статичного генезиса, структура
"индивидуальность-мир-интериндивидуальность" определяет первый уровень
осуществления. На этом первом уровне сингулярности осуществляются как в мире,
так и в индивидуальностях, которые суть его части. Осуществляться или быть
осуществленным означает: распространиться по серии обычных точек; быть
отобранным согласно правилу схождения; воплощаться в телах, становиться
состоянием тел; локально обновляться ради новых конечных осуществлении и новых
конечных расширений. Ни одна из этих характеристик не принадлежит сингулярностям
как таковым; скорее, они относятся к индивидуализированному миру и мирским
индивидуальностям, охватывающим собой сингулярности. Вот почему осуществление
всегда одновременно и коллективно, и индивидуально, носит и внутренний, и
внешний характер.
Быть осуществленным означает также и быть выраженным. Лейбницу принадлежит
знаменитый тезис о том, что каждая индивидуальная монада выражает целый мир. Но
этот тезис толкуют неверно, когда говорят, будто он означает наличие врожденных
предикатов у выражающей мир монады. Верно, конечно, что выраженный мир не
существует вне выражающих его монад -- а значит, он существует внутри монад в
виде серий присущих им предикатов. Но верно и то, что Бог-то создавал мир, а
154
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
не монады, и что выражаемое не совпадает со своим выражением, а скорее лишь
содержится в нем, сохраняя свою самобытность'. Выраженный мир создан из
разнообразных связей и смежных друг с другом сингулярностей. Как таковой, он
сформирован именно так, что все серии, зависящие каждая от своей сингулярности,
сходятся друг к другу. Такое схождение определяет их "совозможность" как правило
мирового синтеза. Там, где серии расходятся, начинается иной мир, не-совозможный
с первым. Следовательно, необычное понятие совозможности определяется как
континуум сингулярностей -- неразрывное целое, имеющее в качестве своего
идеального критерия схождение серий. А это значит, что понятие не-совозможности
не сводимо к понятию противоречия. Скорее противоречие каким-то образом должно
выводиться из не-совозможности. Противоречие между понятиями Адам-грешник и
Адам-не-грешник -- это результат не-совозможности миров, в которых Ацам согрешил
или не согрешил. В любом из миров индивидуальная монада выражает все
сингулярности этого мира -- бесконечность -- хотя бы и невнятно, хотя бы и
бессознательно; но каждая монада при этом улавливает и "ясно" выражает только
определенное число сингулярностей, а именно, те сингулярности, в окрестности
которых она задана и которые связаны с ее собственным телом. Мы видим, что
континуум сингулярностей всецело инаков по отношению к индивидуальностям,
которые охватывают его собой в различных и дополняющих друг друга концентрациях
-- сингулярности доиндивидуальны. Если верно, что выражаемый мир существует
только в индивидуальностях и только как их предикат, то в сингулярностях,
управляющих образованием индивидуальностей, он содержится совершенно иным
образом -- как событие или глагол. Нет больше Адама-грешника, а есть мир, где
Ацам согрешил... Было бы большой вольностью настаивать, со ссылкой на философию
Лейбница, на врожденности предикатов у выражающих мир монад, ибо это уже
предполагает со-возможность выраженного мира, а последний, в свою очередь,
предполагает распре-
______
1 Это постоянная тема Писем Лейбница к Арну. Бог создавал не Адама, совершающего
грех, а мир, где Адам согрешил.
155
ЛОГИКА СМЫСЛА
деление чистых сингулярностей согласно правилам схождения и расхождения. Эти
правила принадлежат логике смысла и события, а не логике предикатов и истины.
Лейбниц очень далеко продвинулся в этом первом этапе генезиса -- вплоть до
осознания и полагания индивидуального в качестве центра, вокруг которого
сингулярности сворачиваются как внутри мира, так и на собственном теле
индивидуального.
Первый уровень осуществления производит коррелятивные индивидуализированные миры
и индивидуальные Я, населяющие каждый из этих миров. Индивидуальности возникают
в окрестности охватываемых ими сингулярностей; они выражают миры как циклы
сходящихся серий, зависящих от этих сингулярностей. В той мере, в какой
выражаемое не существует вне своих выражений -- то есть вне выражающих его
индивидуальностей, -- мир действительно является "принадлежностью" субъекта, а
событие действительно становится аналитическим предикатом субъекта. Зеленеть
указывает на сингулярность-событие, в окрестности которого задается дерево, а
грешить -- на сингулярность-событие, в окрестности которого образуется Адам. Но
быть зеленым или быть грешным ~ теперь это уже аналитические предикаты
образовавшихся субъектов, а именно, дерева и Адама. Поскольку все индивидуальные
монады выражают тотальность своего мира -- хотя ясно они выражают только
избранную его часть -- постольку их тела образуют смеси и скопления,
разнообразные объединения с зонами ясности и темноты. Вот почему даже отношения
здесь -- это предикаты смесей (Адам съел яблоко с дерева). Более того, в пику
некоторым аспектам теории Лейбница следует сказать, что аналитический порядок
предикатов -- это порядок сосуществования и следования, в котором нет логической
иерархии и который лишен характера всеобщности. Предикат, присваиваемый
индивидуальному субъекту, не получает тем самым никакой степени общности.
"Цветной" -- ничуть не более общий признак, чем "зеленый"; "быть животным" -- не
более общее свойство, чем "быть разумным". Повышение или понижение уровня
общности появляется только тогда, когда предикат задается в предложении так, что
служит в качестве субъекта для другого предиката. Когда
156
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
же предикаты соотносятся с индивидуальностями, мы должны признавать за ними
одинаковую непосредственность, совпадающую с их аналитическим характером. Быть
вообще какого-то цвета не "общее", чем быть зеленым, поскольку существует только
один зеленый цвет, а у зеленого -- именно такой-то оттенок, связанный с таким-то
индивидуальным субъектом. Конкретная роза не может быть красной без того, чтобы
быть именно этого красного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109