– Харна?– Ладно уж.Хозяйка улыбнулась и налила воды в большую плоскую чашу. Шив потер руки, и зеленый магический свет засиял вокруг его пальцев. Мои глаза, должно быть, стали такими же круглыми, как у детей, когда в чаше появились пруд, берега, заросшие травой и камышом, и желтеющие на воде кувшинки.– Сделай уточек, сделай уточек, – попросил другой малыш.Чтобы угодить ему, Шив сотворил неправдоподобно желтую птицу с выводком утят, ковыляющих за ней. Вдруг образ задрожал, утята попрятались в камышах и листьях, и мать заметалась по берегу, напрасно созывая их.Маг расхохотался.– Харна! – запротестовал он.Я подняла голову и увидела зеленый свет, мерцающий в ее ладонях, и озорство в ее глазах. Шив снова собрал своих уток.– Ну хватит, пора спать.Дети подчинились, почти не упрямясь. Ну, трюк с утками, несомненно, затмил сказки об Элдричском Народце в качестве развлечения на сон грядущий. Харна и Джерис повели малышей наверх, а Дарни с Шивом пошли проверить лошадей. Интересно, подумала я невзначай, куда делись сундуки?– Пойдем в кабинет.Травор встал и проводил меня в соседнюю, аккуратно обставленную комнату. Он разжег камин, открыл полированный шкаф и протянул мне изящную керамическую чашку.– Вина? Это вересковая ягода, мы сами его делаем. Есть еще можжевеловый ликер, и еще мед.От фруктовых вин у меня не раз ужасно болела голова.– Лучше можжевелового.Травор налил мне полную чашку – понятно, сам он эту гадость не пьет – и украдкой покосился на стол, где лежала большая грифельная доска, покрытая аккуратными чертежами.– Ты над чем-то работаешь? Тогда продолжай, не обращай на меня внимания.– Если ты не против.Он сел, с облегчением отбросив светские приличия.– Что это? – Я всмотрелась в чертеж, но не поняла его смысла.– В Гидесте нашли новый способ плавки; Горные Люди придумали штуку под названием домна. – Он призадумался над какими-то расчетами, стер их и начал заново.Я смотрела через его плечо.– Значит, Харна – маг? – От ликера у меня развязался язык.– Угу. – Гончар казался равнодушным.– Как же… – Я замялась.Травор поднял голову. Усмешка смягчила его резкие черты.– Как она оказалась замужем за гончаром у Острина на куличках? – Он явно привык к этому вопросу. Я засмеялась.– Что-то в этом роде.Пожав плечами, Травор вернулся к своей математике.– У нее есть таланты, но чего она действительно хочет от жизни – так это хорошего брака, счастливого дома и кучу детишек. Мы познакомились, когда она путешествовала с другим магом. Мы продолжали встречаться, а когда выяснилось, что она ждет Сейна, поженились.Я допила ликер. Этого мне никогда не понять. Снаружи залаяли собаки, и Травор поднял голову.– Пойду взгляну, что там с гончими.Как только он вышел, снова появился Шив.– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась я.– Лиса шныряет вокруг уток.Шив плеснул себе ячменного спирта и со вздохом сел.– И долго мы здесь прогостим?– Я послал весточку одному человеку в Эйроге. Его зовут Коналл. Он работал с ранними летописями Хадрумала, и я хочу, чтобы он взглянул на твои книги. Это ты здорово сообразила их прихватить.– Если расскажешь, что происходит, в следующий раз я, глядишь, прихвачу что-то более полезное, – небрежно сказала я. – Если Дарни тебе позволит.Шив засмеялся и не клюнул на наживку.– Мы пробудем здесь пару дней, так что отдохни как следует. Дальше нас ждет Далазор: ночевки в шатрах, готовка на костре, никаких тебе перин и чистого белья.– Я думала, в Далазоре нет ничего, кроме травы, овец да прочего скота.– Ты никогда там не была?– Шив, я зарабатываю игрой и еду дальше. – Я заново наполнила свою чашу. – Какой мне прок вступать в игру, где наименьшая ставка – десять коз?Маг снова засмеялся и хлебнул своего спирта. Посмотрев на него, я ощутила теплую дрожь. В мягком свете лампы он выглядел весьма красивым, даже делая скидку на неслабый пыл, который я чувствовала от меда. Я пересекла комнату и подсела к Шиву у камина.– Харна сказала, что часто видела вас после Весеннего Равноденствия. Это долгий срок, чтобы быть вдали от дома.Маг потянулся и закрыл глаза.– Да, – согласился он, – но Перид меня понимает.Я моргнула.– Перид?Ласковая улыбка тронула его губы.– Мой любовник. Он – художник, работает с переписчиками в Хадрумале. Мы вместе уже шесть лет, так что он привык к моим отлучкам.Я сделала еще глоток, чтобы скрыть смущение, и лихорадочно соображала, как повернуть разговор. Хорошо хоть, я не успела выставить себя круглой дурой.– Ты ведь родом не из Хадрумала, не так ли? У вас с Дарни совсем разный акцент, но твоего я не узнаю.– Нет, я из западной Каладрии, с болот за Кевилом.Я вспомнила, что Хэлис однажды сказала мне: все рассказывают анекдоты о каладрийцах, а каладрийцы – о жителях Кевила.– Дрианон! Ты небось был там бельмом на глазу!Сегодня вечером мой ум определенно не поспевал за языком. Я отставила чашку.– Что ты имеешь в виду? То, что я – маг, или то, что я… – Шив открыл глаза и озорно усмехнулся. – Как дамочки в Ванаме называют это нынче? Тот, кто душит свои носовые платки? Особа, которая не пересекает танцевальный зал? Или ты предпочитаешь более откровенные определения? Крестец-шуршатель? Задница-мешок? – смачно произнес он.Ну, если его это не беспокоит, почему я должна беспокоиться?– Скажем, и то, и другое.– О, Каладрия – не такая отсталая, как все думают.– Брось, – хмыкнула я, – в половине каладрийских домов, где я побывала, даже нет печных труб. Сколько человек в твоей деревне пользовались масляными лампами?– А чем плохи камышовые свечи? Почему их нужно менять?Его серьезный тон едва не обманул меня, но я вовремя заметила огонек в его глазах.– А впрочем, ты права, моя семья не знала, что со мной делать. Не было никаких недоразумений, я просто чувствовал себя как свинья в коровнике. У моего дяди был кузен, его жена рекомендовала меня магу в Кевиле, а тот отправил меня в Хадрумал. – Глаза Шива затуманились. – Это было пятнадцать лет назад, половина жизни.Я совсем забыла, что такое Каладрия: если ваша бабушка знала человека, чьи племянники однажды продали вашему кузену лошадь, то вы уже почти родственники. Это создает трудности для представителей моего ремесла, но в этом есть и положительные стороны: я ни разу не видела там детей, клянчащих милостыню на улицах. И тут я кое-что припомнила.– Почему же ты заигрывал с каждой служанкой, которая нам попадалась, если ты… э… иной наклонности?– Они этого ждут, и дружеское расположение девушки может оказаться весьма полезным.Что правда, то правда; я сама часто строила глазки мужчинам, к которым не собиралась прикасаться, не говоря уж о чем-то большем.– Ты можешь представить себе Джериса в роли обольстителя? Или Дарни?Я засмеялась, вообразив себе эту картину.– А что с Дарни? Отчего он такой злющий? У него есть семья?– О да. Он женился на алхимичке, которая приехала выполнять кое-какую работу для магов, специализирующихся в стихии огня.– О-о!А что еще можно на это сказать?– У них родился первенец как раз после Зимнего Солнцестояния, и я думаю, Дарни не слишком рад, что приходится столько разъезжать сейчас, – промолвил Шив с сочувствием.Я фыркнула.– Нечего срывать это на других. Значит, ты знаешь Харну, потому что она маг? Поэтому вы останавливаетесь здесь?– Ага, и еще потому, что она – кузина Дарни.– А тебе это не кажется немного зазорным? Если Дарни не стал настоящим магом, а она…Шив покачал головой.– Было время, когда Дарни отдал бы душу за половину таланта Харны. Но встреча со Стрелл помогла ему понять, что жизнь – это не только магия.Мой собеседник зевнул и провел ладонью по волосам.– Пойду спать. Увидимся утром.Я тоже подумала, не пойти ли наверх, но, проспав до ужина, я совсем не чувствовала усталости. Я вернулась к столу и пыталась разобраться в вычислениях Травора, когда дверь открылась. Я вздрогнула.– Прости, не хотел тебя пугать, – виновато вымолвил Джерис.– Пустяки. – Я зачарованно уставилась на чертеж домны. – Ты это видел?– Что? Ах да, очень интересно.Я подняла голову. Для человека, собиравшего любые обрывки бесполезных сведений, Джерис говорил не слишком-то восторженно. Он неуклюже стоял у камина.– Все хорошо? – полюбопытствовала я.– О, да.Налив себе полную чашу вина, Джерис выпил ее залпом и сощурился. По-видимому, это придало ему храбрости, которой ему недоставало.– Знаешь, я ведь не верил, что ты добудешь ту чернильницу.– Если я за что-то берусь, то делаю это хорошо. – Я услышала неожиданную резкость в своем голосе.– Нет, я не это имел в виду… то есть я думал, это никому не под силу.В его широко открытых глазах светилось восхищение, и я спрятала улыбку под артистической маской.– О?– Расскажи, как все произошло, – попросил он. Возможно, это был мой шанс выступить в главной роли в одной из пьес Джудала, хотя бы из вторых рук.– Ладно.Я улыбнулась, и мы сели на скамью.– Ну-с, сначала мы пошли взглянуть на дом, а потом – в трактир, выпить эля…Возможно, я слегка преувеличила трудности и не слишком много места отвела Дарни в этой истории, но, глядя в умилительное лицо Джериса, не могла удержаться.– Бесподобно! – выдохнул он, когда я завершила свой красочный рассказ. – Мы никогда не сможем в полной мере тебя отблагодарить.– Еще бы! Кроме тебя мне никто даже спасибо не сказал. – Осознание этого задело меня сильнее, чем я ожидала, и дрожь в моем голосе слегка ошеломила меня.– Нет, что ты, мы все благодарны. – Джерис немного огорчился. – Когда Шив сказал, что не может добраться до этой вещицы, мы подумали, придется возвращаться без нее. Дарни был в ярости.– И тут вошла я и решила все ваши проблемы, – хмыкнула я. – Дарни мог бы выказать и побольше признательности.– Я с ним поговорю, – твердо заявил Джерис, и я не удержалась от смеха.– Брось, я уже встречала таких.– Да? – Джерис жаждал еще историй, и, польщенная его интересом, я пустилась в воспоминания, наслаждаясь возможностью похвастаться несколькими наиболее эффектными удачами.Я не слишком удивилась, когда он по-дружески обнял меня за плечи во время моих объяснений самого последнего плана Каролейи по отделению релшазских властей от части их доходов, и поощрительно прижалась к нему. Я с удовольствием позволила ему поцеловать себя, когда мы сравнивали вывески на разных пивных в Ванаме; его дыхание было сладким от вина, а губы – твердыми и сухими. Вряд ли он надеялся так скоро очутиться в своей постели, столь воспитанный мальчик, но я слишком долго спала одна и решила – хватит с меня одиноких ночей. Правда, в голове мелькнуло, что в последний раз, когда я смешала работу с наслаждением, кругом были сплошные слезы, но нежные руки и страстные поцелуи Джериса быстро прогнали мои сомнения.Возможно, он был наивным в некоторых отношениях, но, насколько я могу судить, там, в Ванаме, осталось несколько счастливых девочек. Он показал себя хорошим любовником, еще не совсем привычным к игре, чтобы относиться к ней с благоговением, что выглядело довольно трогательно, но уже достаточно опытным, чтобы понимать: удовольствие разделенное – это двойное удовольствие. Чувствительный и отзывчивый, он сделал все от него зависящее, дабы не просто перекатиться на спину и заснуть, когда мы насытились.– Спи. – Я смахнула волосы с его потного лба и поцеловала его.Джерис подоткнул вокруг меня накрахмаленные простыни, когда мы угнездились, прижатые друг к другу как ложки. И я погрузилась в сон с его легким дыханием в моих волосах. Ханчетский рынок, 15-е предосени – Тпру, красавица!Стиснув зубы, Казуел натянул вожжи. Помог расшатавшийся булыжник – он качнулся под копытами, и лошадь, попятившись, остановилась, неодобрительно фыркая.– Ну то-то же. – Маг опустил тормоз двуколки и, оглядев рыночную площадь, в приятном удивлении поджал губы. – Я ожидал худшего. И добрались мы быстро, – добродушно заметил он.– Так гораздо удобнее ехать, чем дилижансами. – Последний отрезок пути в открытой повозке придал одутловатым щекам Аллин привлекательный румянец.Казуел взглянул по сторонам, высматривая постоялый двор: куда направиться? Рынок еще не кончился, и на городской площади яблоку негде было упасть.– Эй, вы, освободите дорогу!Какой-то крестьянин раздраженно махнул палкой в их сторону, и лошадь испуганно шарахнулась. Казуел уже хотел сказать этому олуху, что он о нем думает, когда вдруг понял, что остановился перед поилкой для скота. Презрительно глядя поверх голов нетерпеливых фермеров, ждущих своей очереди, чтобы напоить животных перед возвращением домой, маг щелкнул языком и хлопнул вожжами по крестцу лошади. Повозка накренилась, не трогаясь с места. Казуел вспомнил, что не убрал тормоз.Где-то возле его колена раздался мальчишеский голос, в котором слышалась надежда.– Что ты сказал?В этих деревушках в стороне от главных трактов тот самый искаженный диалект еще сильнее, внезапно понял маг.– Подержать вашу лошадь за медный четвертак, господин?Казуел сощурился, но, поразмыслив, полез в карман за монеткой. Это ведь не Кол, в конце концов. Он показал целое пенни, и глаза юнца заблестели.– Где можно снять комнаты и конюшню на ночь?– Вон тама, в «Псе». – Мальчишка неуклюже поклонился. – Езжайте за мной.С горем пополам Казуел направил лошадь через толпу.– Видишь ли, в Хадрумале у меня не было большой нужды править лошадьми, – объяснил он Аллин, но девушка увлеченно глазела по сторонам и не слышала.Во дворе трактира царило оживление, однако, увидев подходяще одетого возницу, конюх быстро подбежал к их двуколке.– Нам нужно жилье и конюшня для лошади на ночь. – Казуел снял багаж и подал его конюху. – Возьми это и закажи нам две спальни.– Ага, господин, сделаю. – Конюх, изобразив на лице легкий испуг, прижал к груди потрепанный чемодан Аллин.Казуел спустился морщась – руки, непривычные к вожжам, болели. Посмотрев на толпу, растущую вокруг поилки, он поманил мальчишку.– Поводи лошадь, пока не остынет, потом напои ее, приведи обратно сюда, и утром, когда я уеду, это пенни будет твоим.Довольный, что заставил ребенка слушаться, Казуел пошел в трактир. Путаясь в юбках, Аллин слезла с двуколки и побежала следом, натолкнулась на него в дверях, когда он остановился, порядком огорошенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55