По мне, пусть хоть оба мира рухнут, а учительницу надо спасти. Уж очень ненадёжные ребята — ваши носители зла. Я их видел. Вряд ли их волнуют рассуждения об обжоре с ананасами. У них совсем другие интересы. А я никогда себе не прощу, если с ней случится беда.
— Ты не понял, Анатолий! — печально заметил старец. — Кто-то должен нарушить порочное равновесие, затормозить процесс переливания невидимых моральных субстанций. Потом наши миры либо сомкнутся, либо разъединятся — это неважно. Главное, у нас появятся шансы…
— А у Варвары? — перебил Толя.
Старец не ответил, только опять поморщился. Дескать, какая может быть Варвара, если речь идёт о мирах.
Но Толя упрямо повторил:
— Всё же ответьте мне, пожалуйста, что будет с Варварой Петровной?
— Будет то, что есть. Чем больше теряем мы время на пустые разговоры, тем хуже ей придётся.
— Так это вы теряете время. Я готов действовать немедленно. А вы толкуете про равновесие и…
— Я вижу, ты ещё не созрел для откровений (суслик согласно пискнул в своём углу). Тебе придётся пойти в город, Анатолий… Но… как только ты минуешь ворота, наша власть кончится. Ты останешься без всякой защиты и поддержки. Впрочем, это входит в программу расщепления.
— Во что?
— Неважно… В городе ты во всём разберёшься. Рано или поздно ты обязательно попадёшь в цитадель. Там корень всех корней и узел всех узлов.
Толя подавленно спросил:
— Всё-таки ответьте, почему для своих планов вы выбрали именно меня? На земле сотни тысяч мальчиков…
Старец величественным движением вознёс руки над головой.
— Я пытался объяснить, но ты не услышал. У тебя есть необходимые качества.
— Какие?
— Узнаешь, когда наступит срок… Я сказал, что в городе ты останешься без защиты — это не совсем так. У тебя будет добрый товарищ.
Толя обрадовался:
— Вооружённый?
Старец посмотрел на него с сожалением. Казалось, он размышлял, не ошиблись ли они, поспешив вручить судьбу мира столь легкомысленному пионеру. Но уже крутилось колесо судьбы, которое нельзя остановить.
— Возьми это с собой, Толя Горюхин.
К Толиным ногам, звякнув, скатился металлический диск, похожий на телефонный. Толя поднял его, подержал на ладони. Диск был слегка вогнут и изготовлен из очень лёгкого голубоватого металла. Поверхности у него были шершавые и прохладные. Железяка — и не более того.
— Спасибо! — поблагодарил Толя. Оттого, что он разговаривал, задрав голову, у него уже шея ныла. — Спасибо за игрушку. Ей удобно открывать бутылки с лимонадом.
На чело старца набежала дымка, и Толя только тут разглядел, какой перед ним больной и усталый человек. «Человек ли?» — подумал Толя. Старец прочитал его мысли.
— Нет, Анатолий, не человек. Но и человек тоже. Я тебе уже объяснял: мы те, кто рядом.
— Но вы ничем не отличаетесь он нас. Мысли читаете — так это и у нас некоторые умеют. Даже я. Зачем вам прикидываться кем-то другим?
— Хорошо, что ты так думаешь. Теперь я спокоен. Но тебе пора, Толя. Мысленно я провожу тебя до самого города.
Суслик уже ждал его у двери. Но Толя замешкался. В этой пещере ему было не страшно. Он чувствовал, здесь его не обидят. Он смалодушничал.
— Может, соснуть сперва пару часиков, а уж после…
— Поздно, дружок, — ласково отозвался старец. — Ты ведь не хочешь, чтобы с Варварой случилось несчастье?
Толя молча шагнул к выходу. Суслик, весело сверкнув зубками, первый выскочил в отверстие.
6. Инопланетянка Софа
Как же он обрадовался, увидев живую девочку! Они с сусликом уже порядочно отмахали: день распогодился прохладный, как вчерашний, и идти было легко. А когда добрались до реки, то там и увидели девочку в жёлтой кофточке, сидящую на камушке. Она чертила по воде длинным прутиком. Место было глухое, по берегу камыши в человеческий рост — и вдруг эта девочка. Толя от изумления споткнулся. Суслик замер, повернув к нему мордашку.
— Не бойтесь, идите сюда! — крикнула девочка, не оборачиваясь. — Я вас вижу обоих. Вы отражаетесь в воде. И ты, мальчик, и ты, суслик.
Это не могло быть правдой: слишком далеко от воды они остановились. Она обманывала, как свойственно обманывать всем девочкам на свете: просто так, бескорыстно. У Толи почему-то запершило в горле. Он подошёл, заглянул через её плечо — в прозрачной воде сновали оранжевые мальки.
— Рыбок дрессируешь? — спросил он для начала.
— Ага, дрессирую! — Она подняла к нему смеющееся лицо, он встретился с ней взглядом и… Он сразу понял, что она прекрасна. Но, как это объяснить словами? Да и надо ли? Сияющие серые глаза её излучали спокойную уверенность, а забавная гримаска ярких губ напоминала о том, что жизнь бы поскучнела без весёлых проказ. Горюхин тоже чем-то поразил девочку: некоторое время она пристально его разглядывала, чуть склонив головку, отчего густые её волосы плавно уплыли на левое плечо.
— Меня зовут Софа, — представилась она наконец. — А тебя Толя. А его — Чухля. Иди ко мне, Чухля!
Суслик подполз к ней на брюхе, похрюкивая от восторга. Софа почесала ему за ушками и тут же резко отпихнула:
— Возвращайся домой, Чухля! Ты готов с утра до ночи выклянчивать ласку, а это стыдно. Ты — проводник, наделённый полномочиями. Этим надо гордиться… Ступай обратно, нам ты больше не понадобишься.
Суслик захныкал, но не посмел ослушаться. В знак прощания он потёрся о Толину ногу. А тот всё не мог отвести взгляда от девочки. Кого угодно ожидал он встретить в этих дебрях, но только не такую прелестную сероглазку.
— Ты земная? — спросил он с надеждой.
— Вот ещё! — отрезала Софа, точно её заподозрили в принадлежности к дикарям. — Очень мне надо. Я тут временно. Корабль сломался, и я пошла погулять. Они меня любезно встретили, всё показали, а взамен попросили проводить тебя в город. Я и согласилась. Только много о себе не думай, ладно? Давай договоримся. Ты сам по себе, я сама по себе. Никто у нас не главный. Иначе расстанемся сразу.
— А ты не заливаешь? — не удержался Толя. — Про корабль и всё такое?
— Как это «заливаешь»?
— Ну, не вешаешь макароны на уши?
— Нет, не вешаю, — холодно ответила Софа. — И учти, мне жаргон не нравится. Меня учили настоящему, чистому языку.
«Ладно, — подумал Толя. — Мы ещё посмотрим, какая ты инопланетянка». Вслух сказал:
— Значит, ты и есть добрый товарищ, о котором предупреждал старик?
— Не гожусь? — подозрительно спросила Софа.
— Что ты, что ты! — испугался Толя. — Но всё-таки ты девочка, а там может быть опасно.
— Дай руку! — потребовала Софа.
Он подчинился и в ту же секунду ощутил, что рука его в капкане. Если рвануться, затрещат косточки. Он побледнел от боли, но боль была тугая, как яблоко. Яростную энергию таили худенькие, тёплые девочкины пальчики, и глаза её вонзились в него, как шипы.
— Хватит? — спросила Софа.
— Почему же? Если тебе нравится — жми. Мне приятно.
Софа разжала пальцы. От её странной улыбки заискрился камыш.
— Я много читала про людей, но не знала, что они такие притворяшки… Ну что, гожусь я тебе в товарищи?
— Там видно будет.
Явное физическое превосходство девочки подействовало на Толю угнетающе. Ничего себе — слабый пол! Но раз у них такие кадры, непонятно, зачем понадобился он? Эта девочка сделает всё, что им надо, в сто раз лучше, чем он. Если им вообще что-нибудь надо. Толя не очень в это верил. Рассуждения насчёт уравновешенных миров мало убедительны. Видно, есть у них какая-то цель, о которой ему пока не сказали. Однако теперь всё это не имеет значения. Он согласился помочь Глену и старику в пещере то же самое обещал. Обратного хода у него нет, тем более что пропала Варвара Петровна. Он пожаловался Софе:
— Мне главное учительницу из беды вызволить. Неприспособленная она к испытаниям. Всё у неё по полочкам разложено. А чуть полочка покосилась — ей уже невмоготу.
— А какая у неё беда?
— Один подлый старикашка заманил нас в ловушку. Попадётся он ещё мне на узенькой дорожке. Заманил, а сам сбежал.
Софа заинтересовалась подлым старикашкой:
— Как он выглядел?
— Тебе-то зачем?
— Не хочешь — не говори.
— Тайны тут нету. Отвратительный, хитрый старикашка — вот и весь портрет.
Софа соскочила с камушка и стала рядом с ним. С неудовольствием он отметил, что она не только сильнее его, но вдобавок и выше ростом. На пару сантиметров. Пустяк, а неприятно. Девчонки всё умеют использовать для собственного возвеличения. А уж если возомнят о себе, сладу с ними нет. У Толи был горький опыт дружбы с одной девочкой, хвастуньей и маменькиной дочкой, но он не хотел сейчас ворошить тяжёлые воспоминания.
— Да, ты большой мастер портрета, Толя. Но всё равно я, кажется, знаю, о ком ты говоришь, и, вероятно, нам ещё придётся иметь дело с этим старикашкой.
— Ему не поздоровится.
— Только он вовсе не старикашка.
— Будь он хоть конь о двух головах… — многозначительно намекнул Толя.
Софе понравилась его отчаянность:
— Ты, Толя, очень грозный юноша. Твоим врагам не позавидуешь… Что ж, пора в путь?
Они шагали бок о бок по пыльной тропе, и Толя раздумывал: насмехается над ним Софа или искренне считает его грозным и опасным человеком? Не успел он прийти к какому-нибудь выводу, как страшная усталость на него навалилась. У него начали заплетаться ноги, и он тряс головой, точно отгонял мух. Софа оглядывалась с гримасой нетерпения.
— Чего ты спотыкаешься? — упрекнула она. — Нам ведь надо спешить. В город не пускают после захода солнца.
— У меня такая спортивная походка, — гордо отозвался Толя.
— Ладно уж тебе, — усмехнулась девочка. — Дай мне руку, скороход.
— Опять будешь силой хвалиться?
— Дай руку, тебе говорят!
На сей раз рука её была горячей как огонь; лишь Толя к ней прикоснулся, как земля перед ними встала на дыбы, горстью сыпанули по светлому небу ночные звёзды — было впечатление короткого замыкания. И тут же они очутились возле высоких металлических ворот, украшенных затейливой чеканкой. На воротах ни замка, ни ручки, и никто их не стережёт.
— Если ты владеешь нуль-транспортировкой, переправила бы нас прямо в город, — сказал Толя с укоризной.
Девочка загадочно улыбнулась.
— Куда смогла, туда и переправила. Скажи спасибо. Ты бы один два дня спотыкался.
Толя не стал препираться. Он приблизился к воротам и изо всех сил бухнул в них кулаком. Руку отшиб, но звука не было. Пару раз постучал ногой — с тем же результатом.
— Любопытно! — сказал он.
Тут беззвучные ворота приоткрылись, и из щели высунулась трёхпалая ладонь. Толя не придумал ничего лучше как её пожать. Ответное пожатие было вялым и щекочущим. Вслед за тем в щель протиснулось существо, которому принадлежала ладонь. Толя отшатнулся. Существо было трёхногое, мохнатое и с головой, похожей на тыкву. Ничего себе страж города…
— Чего пришли-то? — спросило существо недовольным басом, выставив тонкую волосатую ногу на уровень Толиной груди, словно копьё.
«Если бы знать!» — подумал Толя, но вслух сказал:
— В город нам надо. Пропусти, любезный!
Страж убрался обратно в щель, а из трёх пальцев на прощание сложил им фигу.
Фига получилась какая-то особенно оскорбительная.
— Ну вот, — сказал Толя обиженно, — попробуй, поговори с этим народом. Что будем делать?
Неожиданно ворота широко распахнулись. Страж успел нацепить на голову некое подобие чалмы, а в руке держал короткую дубинку, утыканную гвоздями.
— Проходи, чего толчёшься. Не чуешь — сквозняк, — буркнула эта малопривлекательная личность и, впустив, полюбопытствовала: — Оброк сразу будете платить или по пришествии?
— По пришествии, — ответил Толя, даже не вдумываясь в вопрос. Но Софа оказалась дотошней.
— А какой оброк?
— Обыкновенный. Три шкуры с одного либо одну с трёх. Как на выбор. У нас это мигом.
— Пойдём, — потянул Толя, — у них всё равно ничего не разберёшь толком.
Они пошли в город. Узенькие, совершенно пустынные улочки разбегались от ворот в разные стороны. Дома, сложенные из бурого камня, были разной высоты и наваливались друг на друга. Дверей в домах не было, зато мерцали багровым светом узенькие глазницы окон. Это был не город, а мираж.
— Грустная картина, — сказал Толя. — Ты не находишь?
— Не нахожу. — Софа оглядывалась с любопытством. — Архитектура прима-бис. Предполагает примитивный уровень общественных отношений и централизованность власти. Нечто подобное есть на планетах третьей галактики. Там, правда, отсутствует жизнь.
— Здесь она тоже не очень присутствует. Похоже, жители покинули город.
Словно в опровержение его слов из переулка вылетел маленький голый человечек и с визгом кинулся им в ноги.
— Спасите! — завопил он. — Помогите злодею! Они хотят меня укомплектовать!
Толя не успел как следует разглядеть человечка, как из-за домов с гоготом и улюлюканьем вывалилась компания космачей. Они были как две капли воды похожи на бандитов, похитивших Варвару Петровну. Но они ли это? Наткнувшись на Толю и Софу, волосатики тормознули и перестали улюлюкать. Человечек спрятался за Софу, ухватил её за куртку и что-то жалобное попискивал.
— Это чего такое? — удивился один волосатик. — Это какие-то не такие.
Преследователи сделали попытку рассредоточиться и обойти Толю с тыла, но улочка была слишком узка.
— Вы чего стоите? — спросил второй волосатик. — Вы не стойте, а идите. Стоять-то нельзя.
— Какие все смешные! — Софа успокаивающе погладила человечка по голове. — Не бойся, малыш. Они тебя не тронут.
Толя не был уверен в этом. Все трое вооружены палками с заострёнными концами.
— Где Варвара Петровна? — спросил он, стараясь придать голосу непреклонность.
Волосатые переглянулись и начали совещаться.
— Надо шмякнуть этого, который… — предложил один.
— Лучше проводить на пункт, — возразил второй.
Третий заметил в раздумье:
— Может, они с катапультами… Их не тронь.
Толя обернулся к девочке.
— У них только и на уме, что шмякнуть кого-нибудь. Такие точно похитили учительницу… Эй, ребята, объясните по-человечески, вы кто? Где ваш командир?
Волосатиков его слова разозлили, и они начали подталкивать друг друга вперёд. У самого бойкого Толя резким движением вырвал палку с гвоздями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16