(СПРАВКА: подземное озеро Тиша-Хо-Ась – наполовину лапотворный шедевр Хун-Чи, наполовину – природная жемчужина. Вода в нем минеральная, целебная и очень теплая, потому что озеро располагается в непосредственной близости от вулкана.)
Морунген сидел на берегу озера и старательно выводил в путевом дневнике: «Своды данной пещеры усеяны светящимися личинками под названием руп-ла, отчего здесь вполне можно даже писать. В здешних озерах, как объяснили нам местные жители, они разводят креветок уснахнусов – это весьма разумное решение, ибо креветки отличаются прекрасными пищевыми качествами, высокой питательностью и отличным вкусом».
Закончив фразу, он разделся и обрушился в воду. Как это говорится у русских? «Кончил дело – ныряй смело».
Вальтер вынырнул на поверхность и блаженно отфыркнулся:
– Благодать! Как в раю. Кто бы мог подумать, что на свете существует такая красота.
Дитрих, расшалившись, брызнул в него водой:
– Бывает, как видишь.
– Я чувствую себя немецким туристом, – поделился Генрих. – Немецкий турист в российских термах. Может, это и есть их знаменитые русские бани?
Клаус по уши погрузился в теплую воду и булькал от удовольствия, изображая счастливую жабу:
– Жаль, что в Германии такого нет.
– Скоро это будет Германия, – не слишком уверенно произнес Вальтер. – Тогда и мы сможем… Или не сможем?
Ганс внезапно взвизгнул. Оказалось, что под водой он наступил на что-то колючее, а оно мстительно хватануло его за пятку мощной клешней.
– Ой! Что это? Меня что-то за ногу ущипнуло. Он погрузился в воду по самую макушку, пытаясь нащупать на дне невидимого агрессора.
Это были знаменитые креветки уснахнусы, которым майор фон Морунген посвятил несколько теплых слов в секретном дневнике. Их привлекла муть, поднятая со дна ногами купающихся. С точки зрения креветок, муть обладала прекрасными пищевыми качествами и высокой питательностью. Наконец Генриху, который присоединился к Гансу в охоте на кого-то под водой, удалось поймать одну из них.
– Смотрите, смотрите! – завопил он в восторге, держа свою добычу в вытянутой руке. – Какого здоровенного русского омара я поймал!
Тело креветки было полупрозрачным, и лишь головогрудь покрыта голубыми и желтыми поперечными полосами, по которым в беспорядке были разбросаны маленькие красные и черные пятна.
– Господин Морунген, разрешите, я их наловлю нам на ужин. Тут этих морепродуктов полным-полно.
Генрих, Клаус, и Вальтер, не дожидаясь ответа, принялись шарить руками под водой в поисках ракообразных. Морунген повспоминал ресторанчик на Елисейских полях в Париже, где ему подавали самого вкусного изо всех съеденных им омаров, и сердце его дрогнуло. Однако политика – премерзкая штука. Вместо того чтобы ответить категорическое «да», нужно учитывать интересы пуховых хомяков в шахтерских касках.
– А наши знакомые не будут против? – посоветовался он.
Ганс пожал плечами:
– Ну, если они не согласятся, мы со скорбью и глубокими сожалениями отпустим омаров обратно в озеро.
Морунген поразмышлял над этим вариантом:
– Логично.
Спустя некоторое время танкисты сушили выстиранную одежду и наслаждались теплом и покоем у самого подножия горы. Хорошо, что они не догадывались, что сидят привалившись спинами к грозному вулкану, неутихающий жар которого согревал и воды озера, и камни в округе.
Маленькие землекопы показали Генриху место, где температура поверхности была еще выше, и он установил там жестяное ведро, полное креветок. Вода вскипела на удивление быстро, в воздухе поплыли нежнейшие ароматы.
Невдалеке Хун-Чи накрывали праздничный стол в честь гостей.
Клаус тщательно уложил влажные волосы на пробор и обратился к майору:
– Так вы говорите, что они знают, где сейчас находится наш танк?
– И знают, – подтвердил майор, – и покажут, если мы за это их как-нибудь вознаградим.
– Какая меркантильность, – обиделся Генрих.
– Не меркантильность, а здравый смысл, – вступился за малышей Ганс. – Такую информацию просто грех отдавать даром.
– Чем же мы их можем наградить – в нашем-то положении? – поинтересовался Вальтер.
Дитрих внезапно расцвел самой симпатичной из всех своих улыбок:
– Вы даже вообразить не можете. Эти малыши просто помешаны на сладостях. Готовы сотрудничать за шоколад или конфеты и проявляют при этом невероятный энтузиазм. А так они совершенно бескорыстны – видели бы вы, чем они швыряются, словно ореховой скорлупой. – Он сделал паузу, прикидывая, выдержат ли нервы его подчиненных зрелище, которое представлял собою полученный от Хун-Чи кристалл, и решил не рисковать здоровьем экипажа. – На поверхности покажу…
– Да и совесть иметь надо, – покивал Клаус. – Мы в любом случае у них в долгу. Они нас приютили, предоставили ванну с удобствами, теперь вот кормить собираются.
Генрих поддержал друга:
– А могли вообще в пещеру не пустить. Завалили бы у входа – и ничего бы мы с ними не сделали.
Морунген задумчиво натянул кальсоны:
– Пока до танка не доберемся, благодарить нам их все равно нечем.
– Вот надо так им объяснить, – подытожил Вальтер. – Если они разумные существа, то должны нас понять.
Из темноты вынырнул руководящий Хун-Чи:
– Мы разумные, мы все понимаем, поэтому сначала всех просим к нашему скромному столу.
Морунген слегка смутился:
– Извините, но мы еще не готовы – у нас не вся одежда просохла.
– Все нормально, – успокоил его Хун-Чи. – Лысые пятнистые великаны выглядят немного смешно, но в целом производят благоприятное впечатление. Все равно уснахнусы уже сварились, а у нас найдется к ним бочонок доброй фурзы, которую вы все время так тоскливо вспоминаете, называя странным словом «пиво».
При слове «пиво» в рядах танкистов возникло заметное оживление, и они потянулись к столу.
– Да, пиво – серьезный аргумент, – согласился Вальтер.
Довольно большая компания не спеша двигалась по темным лабиринтам подземелья. Впереди бодро топали Чи-Хун-Чи, неся в высоко поднятых ручках плетеные коробочки, в которых сидели светящиеся личинки руп-лы и смачно хрустели свежими листьями какого-то местного салата.
Коробочки были маленькие, и немцам казалось, что это просто стайка светлячков плывет в воздухе, стремясь к невидимой, только им известной цели. Конечно, можно было бы включить фонарь, но предусмотрительные танкисты, не сговариваясь, берегли его для более серьезных случаев.
Интуиция, чрезвычайно развившаяся у них в последние несколько недель, подсказывала, что эти случаи не заставят себя долго ждать.
Первым заговорил Вальтер:
– Интересно, как далеко тянутся эти подземные ходы?
Морунген обо что-то споткнулся, поэтому первые несколько фраз его монолога мы не приводим как не имеющие прямого отношения к вопросу.
– Трудно сказать, – обратился он уже непосредственно к Вальтеру. – Лучше спросить об этом наших проводников. Но я читал, что, скажем, в Киеве этими норами изрыты все холмы и город стоит будто на огромном куске швейцарского сыра. Да и под Кремлем такое хитросплетение лабиринтов, что там умудрились потерять в свое время значительную часть казны московских царей. До сих пор ищут.
Генрих мечтательно произнес:
– Представляете, герр майор, если бы таким способом можно было добраться до самой Москвы. Вот это был бы настоящий «блиц криг».
– Так и вижу, – обрадовался Ганс, – пополнение в рядах СС. Помимо дивизий «Вервольф», «Викинг» и «Мертвая голова» будет создана дивизия «Гневный крот».
Майор не поддержал легкомысленную беседу:
– Благодарите Господа, что до Берлина тоже нельзя добраться под землей, а то был бы нам «блицкриг» наоборот. Военная операция «Подземные пути коммунизма».
Ганс не унимался:
– А что? Это идея – вернуться домой подземным ходом. Надо будет поподробнее расспросить этих странных русских, куда ведут их штольни.
Дитрих пробормотал себе под нос:
– В очередной раз убеждаюсь, что мы плохо знаем Россию. На что надеется командование, которое не понимает логики противника? На удачу? Да здесь одних штолен и подземелий достаточно для того, чтобы организовать вооруженное сопротивление немецким властям на ближайшие полсотни лет.
Генрих тихо молвил:
– Как вы думаете, герр майор, насколько можно доверять этим рудокопам? Вдруг они нас, как Сусанин, заведут в ловушку и скроются?
Морунген уверенно ответил:
– Эти забавные существа нас не подведут.
– К чему такие сложности, – согласился Вальтер. – Они давно могли с нами расправиться, если бы у них были враждебные намерения.
Генрих не желал сдаваться вот так, сразу:
– А может, они сначала хотят побольше узнать о нашем танке, посмотреть, как и что?
Дитрих подумал, что если бы его подчиненные знали о том, что русские рудокопы обладают телепатическими способностями, то паники было бы не избежать. А он совершенно не хотел руководить четырьмя испуганными танкистами без танка. Поэтому свои соображения о том, что все, что нужно рудокопам знать о «Белом драконе», они уже знают, он оставил при себе. А вслух произнес:
– Генрих, прекрати молоть чепуху. Ты дискредитируешь в своем лице цвет германской нации и вермахта.
– А что ты предлагаешь? – тихо спросил Вальтер. – Пешком возвратиться в Германию, так и не использовав последний шанс отыскать нашу машину?
Здоровяк Диц немного обиделся:
– Да я, собственно, хотел поинтересоваться, нет ли у нас какого-нибудь тайного плана на случаи засады? Мы ведь все-таки в тылу красных.
– После того как мы потеряли «Белого дракона», план у нас один, с незначительными вариациями на тему: либо погибнуть от руки врага на Восточном фронте, либо погибнуть от руки своих в Берлине после долгого разбирательства по поводу гибели секретной машины. Генрих, дружище, что тебе больше по вкусу? – осведомился барон.
– И те и другие так просто не отвяжутся, – вздохнул Генрих. – Господи, ну почему я не изобрел незамысловатую кофемолку? Говорила мне мама: война не война, а есть и пить люди будут всегда. Верное дело.
За всеми этими разговорами они не заметили, как вошли в просторную пещеру, которая была сплошь усеяна округлыми плодами ореха крака-тус.
Если бы здесь оказался директор Магдебургского конструкторского бюро Франц Метциг, который приложил столько сил для того, чтобы добиться финансирования работ над секретным танком, или Гиммлер, эти работы оплативший, или Геринг, выдравший такую же сумму на разработку нового самолета, – их непременно хватил бы кондратий. Основательный такой, со всеми симптомами – онемением, подергиванием конечностей, мгновенным поседением и прочими неприятностями.
Потому что трудно остаться прежним, увидев гордость немецкой конструкторской мысли и шедевр военной промышленности стоящим под землей, посреди ореховых плантаций, в рыжей лужице песка. И в окружении нескольких десятков пуховых хомячков, воркующих с танком тоненькими голосками, не то уговаривая его, не то расспрашивая.
О недавней аварии напоминал только грязный брезент, которым была укутана машина, – весь в песке, земле и угольной пыли.
Морунген рванулся к своему любимому детищу, наступил на что-то скользкое и, словно хрупкая дева на коньках, выполнил пируэт, достойный его любимой Сони Хени. Вальтер и Генрих подхватили драгоценное тело своего командира и снова утвердили его в вертикальном положении.
– О господи, – изумился Дитрих. – Что это такое скользкое под ногами?!
Маленькие Хун-Чи сокрушенно запричитали:
– Это свежий след гриз-луши. Здесь их очень много, так что будьте осторожны.
Главный Хун-Чи с гордостью объявил:
– А вот это наша ореховая пам-плука, а вон и ваш хухотль притаился. Он очень тихий – никого не обижает и почти не испортил урожай. Нам он очень понравился. Такой милый, хоть и железный.
Вы не стесняйтесь, проходите дальше. Эти орехи уже поспели, скорлупа у них крепкая – так что смело идите прямо по грядкам. – И он сам зашагал в указанном направлении, охотно объясняя на ходу: – Мы тут сразу за работу взялись: надо было до утра отремонтировать и укрепить своды пам-плуки, чтобы сквозь дыру сюда не проник свет солнца, затем вынести наружу весь песок…
Морунген в приливе восторга гладил брезент:
– Фантастика, фантастика, просто нет слов.
Клаус тоже радостно похлопал по броне любимую машину:
– Прямо как в сказке.
– Ну что, – выпрямился майор. – Хватит сиять и цвести, пора приниматься за работу. Аккуратно расчехлите танк и проверьте, все ли в порядке внутри. Генрих, Ганс и Вальтер отправятся за вещами. Клаус перероет все в поисках конфет, леденцов и шоколада. При этом прошу запасов не делать, кулечки в щелях не припрятывать, а отдавать все щедро и бескорыстно. А я пока буду вести переговоры о том, как нам отсюда выбраться.
И когда подчиненные разошлись кто куда, торопясь исполнить его приказания, вежливо обратился к маленьким человечкам:
– Вы не могли бы уделить мне еще несколько минут?
Хун-Чи вежливо закивали, и ободренный Дитрих продолжил:
– Надо было бы согласовать с вами один деликатный вопрос.
– Понимаем-понимаем, – утешил его предводитель рудокопов. – Мы не выдадим тебе никакой военной тайны, потому что мы принципиально не принимаем участия в… – Он чихнул и с трудом произнес: – Крестьянской войне под предводительством Болотникова. Хун-Чи вообще не воюют, разве что с клячелюбной супестией.
Морунген понял, что для его бедных мозгов Болотников, которого он сам и приплел к разговору, вспомнив исторические события многовековой давности, и какая-то супестия, к тому же еще и клячелюбная, уже слишком. Скоро из ушей начнет валить пар.
– Что это за супестия? – испуганно спросил он.
– Это когда гриз-луши начинают пучить глазки и отказываются отпугивать хухотлей, – охотно пояснил человечек. – А кто такой Болотников?
– Приблизительно то же самое, – вымученно улыбнулся Дитрих. – Давайте оставим его в покое. Меня гораздо больше интересует, сможем ли мы найти дорогу на поверхность и провести по ней нашего хухотля? Он ведь такой громоздкий…
Маленький Хун-Чи деловито предложил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42