Брезгливо опущенные углы губ прятались в небольшую холеную бородку. Не молод, а шаг легкий, пружинистый. Спортсмен! Кто знает, не вспомнит ли он в минуту опасности свою молодость, когда был лейб-гвардейцем, кирасиром Ее Величества, не выльет ли всю свою ненависть на вставшего ему на пути. Ну, а второй, кто этот второй? Что он принес с собой в плотно набитой сумке? Сегодняшний вечер должен ответить на вопросы.Милиционер привстал, подался вперед и толкнул задремавшего Строгова. У крайнего проема, ближе к двери, стоял человек. На фоне светлого окна сквозь мутную пелену дождя Строгов увидел невысокую, плотную фигуру в темной, до колен, куртке и кубанке. Гость! Неизвестный стоял спиной к дому и, как показалось Строгову, разглядывал кусты «Неужели уйдет один?» – подумал Николай Павлович. Человек повернулся к дому, постучал в окно. Сейчас же там погас свет. Фигура стала еле заметна. Строгов услышал, как негромко хлопнула дверь. Рядом с неизвестным появился второй. Настоятель? О чем-то поговорив, они миновали сидевших в кустах Строгова и милиционера и пошли в сторону Царской дороги, впереди – более высокий, хозяин домика, в двух-трех шагах сзади – гость. Шепнув милиционеру, чтобы он шел за ним, Строгов выскользнул из кустов и пошел по тропинке. На развилке, как и в первый раз, он остановился и прислушался, но, кроме шумящего дождя, ничего не услышал. Вниз или вверх? После короткого раздумья он направил милиционера вверх, а сам двинулся вниз. Дорога была пустынна, но, вероятнее всего, они пошли именно по ней. Спускался Строгов быстро, почти не маскируясь. Слишком уж велика была опасность потерять их из виду. Добежав до ущелья и увидев тусклые огни электростанции, Строгов остановился и осмотрелся. То, что он увидел, встревожило его. По кипарисовой аллее к морю быстро шел один человек. Кто он, рассмотреть не удалось, да и времени оставалось мало, и Строгов широким шагом двинулся по краю дороги за незнакомцем.Около базара и оперпункта милиции неизвестный остановился. Спрятавшись за выступом кооперативного ларька, Строгов наблюдал за ним. Теперь, при свете фонарей, он узнал в нем игумена. Переброшенная через плечо переметная сума, видимо, была тяжела, потому что он опустил ее на землю. В этот момент со стороны почты раздался выстрел, за ним второй, третий… Строгов понял, что гость поднялся верхней дорогой и перестрелка идет с милиционером. Выстрелы всполошили игумена. Он поднял суму, и непрестанно оглядываясь, побежал в противоположную сторону. На мосту через Псырцху настоятель снова остановился, посмотрел на часы, взглянул в сторону почты и решительно зашагал по шоссе по направлению к Гудаутам. Цепь редких фонарей обрывалась у поворота дороги, и игумен уже подходил к этой границе света.Строгов резко ускорил шаг и, выхватив револьвер, начал быстро приближаться к уходившему настоятелю. Когда до монаха оставалось шагов тридцать, Строгов крикнул, чтобы тот остановился. Игумен обернулся, в руках у него тускло блеснул пистолет. Строгов выстрелил, стараясь целиться в ноги. В ответ блеснул огонь, рядом жикнула пуля. Но Строгов успел подбежать к настоятелю, револьвером ударил его по руке – и сбил с ног. Вывернув монаху руку, Строгов вырвал оружие и отбросил в сторону. Он сильно сжал запястье настоятеля, заставил своего противника перевернуться лицом к земле и сел на него. Через минуту он уже связывал ему руки ремнем, но, видимо, сильно затянул петлю. Монах застонал. Отброшенная в сторону сума лежала в двух шагах. Строгов подтянул ее к себе. Рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось. Он поднялся, ощупал руки задержанного и, убедившись, что монах не может освободиться, обыскал его. Карманы игумена были полны бумагами и свертками. Строгов пытался заставить монаха подняться, но задержанный стонал и упорно тянулся к земле.– Ну и лежи, черт с тобой! – выругался Строгов.По мосту затарахтела повозка. «Вот на ней и повезу», – подумал он. Из-за поворота выехала линейка. Николай Павлович вышел на дорогу и поднял руку. Сидевший на линейке человек с наброшенным на голову куском брезента натянул поводья, переводя лошадь на шаг.– Кто такой, куда едешь? – спросил Строгов.– В Приморское, – не поворачивая головы, ответил возница.– Подожди! Я из ГПУ. Надо отвезти задержанного обратно в Афон!Возница остановил лошадь, оглянулся по сторонам.– Где он?– Вон лежит! – Показал Строгов в сторону связанного настоятеля. – Помоги поднять его!– Я лучше к нему подъеду, – недовольно пробормотал хозяин линейки, зачмокал и задергал поводьями.Все дальнейшее произошло мгновенно и неожиданно. Линейка поравнялась с лежащим, Строгов наклонился, чтобы поднять связанного игумена, и в этот момент тяжелый удар сзади сбил его с ног. Что-то твердое, ребристое, скользнуло по его голове, больно ободрало ухо и ушибло плечо. Падая, Строгов споткнулся об игумена, перелетел через него, на мгновение потерял сознание. Возница наклонился над монахом, вынул нож, собираясь разрезать ремень, связывающий его руки. Но сознание уже вернулось к контрразведчику. Строгов сжался в комок, вскочил на ноги и бросился на неизвестного.Борьба проходила с переменным успехом. Противник оказался упорным и сильным, хорошо натренированным. Знал он и приемы «джиу-джитсу», о которых Строгов слышал только мельком. Игумен, встав на колени и не имея возможности развязать руки, напряженно следил за быстро перекатывающимися по земле противниками. Шатаясь, он подошел к линейке и сел на нее. Наконец возница взял верх. Очутившись на Строгове, он ударил его кулаком в лицо, вскочил на ноги, прыгнул на повозку и ударил по лошади. Она рванула, связанный монах потерял равновесие и упал на шоссе. Лошадь понеслась. Строгов вскочил и выпустил последние пули вслед беглецу.Николай Павлович задыхался от обиды, от сознания, что упустил врага. Вспомнив, что где-то поблизости должен быть пистолет монаха, отброшенный им во время схватки в сторону, он начал шарить вокруг. Наконец, нашел оружие у края дороги и дважды выстрелил вверх. И сейчас же услышал невдалеке ответные револьверные хлопки.Дождь почти прошел. По темному небу, перегоняя друг друга, неслись клочья косматых, оборванный туч, робко мерцали редкие, но яркие звезды. Из-за поворота выскочила крытая машина. Рядом с Абзианидзе сидел Дмитренко. Строгов вышел на середину дороги и поднял руку. Грузовик не успел остановиться, как из его кузова высыпали люди. Он показал на лежащего монаха, на суму. Игумена быстро перенесли в машину, забрались в нее сами, и полуторка, набирая скорость, пошла в сторону Гудаут.Проехали Приморское, машину остановили пограничники. Узнав от них, что повозка к Гудаутам не проезжала, Дробышев предложил вернуться.Когда миновали железнодорожный виадук, за одним из поворотов Дробышев остановил машину.– Андрей Михайлович! Командуй. Здесь! – произнес он вполголоса и первым соскочил с грузовика. – Оставь двух человек с задержанным. Я поведу.Он коротко объяснил план действия. Рассыпавшись редкой цепью, сотрудники опергруппы вместе с пограничниками быстро двинулись к берегу моря. Не успели пройти и полсотни шагов, как слева донесся крик Хангулова. Дробышев и Дмитренко бросились туда. Недалеко от кювета они увидели бегущего навстречу Виктора и пограничников.– Там лошадь и линейка! – показал он в темноту.– Скорей! – скомандовал Дробышев и прыгнул в кусты. Пробираясь через шибляк, затянутый частой паутиний ежевики и колючего кизильника, он наткнулся на храпевшую лошадь. Вздрагивая и кося глазами на вынырнувшего из кустов Дробышева, она била ногами по спутанным постромкам. Рядом, почти вплотную, лежала опрокинутая линейка. Торчащие вверх колеса медленно продолжали свой бег. Авария произошла только что. Пока Дробышев обшаривал кусты, около него появились все участники группы– Он где-то здесь, и, конечно, идет к морю, – пробормотал Федор.– Тогда надо прочесать весь кустарник до берега, – решил Дмитренко. – Не стрелять, брать только живым! – Он бросился в чащу. За ним, рассыпаясь веером, двинулись остальные. Точно огромные светляки, замелькали огоньки фонарей, быстро приближающиеся к морю. 44 Гость как в воду канул. «Быть может, чувствуя опасность, он ушел обратно в горы и будет выжидать более удобного момента», – подумал Дмитренко. Надо было закрыть берег и ждать до утра.– Разрешите мне с Хангуловым пройти к Чобашгуку, – сказал Дробышев.– Ты считаешь, что…– Да, мысок!– Что ж, иди, – согласился Дмитренко.Дробышев с Хангуловым, стараясь не выходить на покрытый мелкой галькой берег, двинулись влево по краю кустарника. Шторм забросал берег корягами, намыл груды камней. Медленно продвигаясь к мысу, Федор и Виктор внимательно осматривали местность. Обрывки туч летели в небе. Сильный ветер с моря гнал крутую волну.Это уже был не вчерашний, прорвавшийся с севера холодный «кубанец», стало теплей и светлей. Через каждые тридцать-пятьдесят шагов контрразведчики прижимались к земле, всматривались в темноту, слушали. Когда до мыса оставалось метров четыреста, дорогу преградила одна из бесчисленных горных речушек. Чуть заметная в обычное время, сейчас она разбухла и с шумом несла свои воды. Переходя ее, они промокли до пояса. Вода была холодна, согреть могла лишь быстрая ходьба, а им приходилось идти все осторожнее и медленнее.Вдруг Хангулов заметил, как у самой кромки прибоя, рядом со спускавшимися прямо к воде кустами блеснул синеватый огонек. Он хотел сказать об этом Дробышеву, но тот сжал его руку и прошептал: «Вижу!» Огонек коротко мигнул еще раз. Не сводя глаз с места, где находился неизвестный сигнальщик, они пошли быстрее. Полоса глинистой, рыхлой земли преградила им путь. Обходить ее не было времени. Пошли напрямик. Дробышев, споткнувшись, упал, поднялся и упал опять. Вставая, он увидел темную тень Хангулова, бегущего к мысу, и услышал его крик:– Стой!Из кустов брызнула вспышка огня, прогремел выстрел. «Они!» – понял Дробышев и бросился вперед. В эту же минуту из крайних кустов, почти рядом с белой пеной прибоя часто захлопали выстрелы. Падая, подымаясь и снова падая, почти задыхаясь, Дробышев добежал до мыса и бросился на землю рядом со стреляющим по кустам Хангуловым.– Их там несколько человек! – возбужденно крикнул Виктор. – Разреши, я брошу гранату. – попросил он.– Бросай! – ответил Дробышев, продолжая стрелять по вспыхивающим огонькам. Хангулов поднялся, сорвал кольцо, метнул гранату и упал в траву. Ухнул взрыв. Дробышева обдало волной теплого воздуха, по веткам зашлепали падающие комья влажной земли. Тотчас же впереди, за кустами, затарахтел движок моторной лодки. Продолжая стрелять, Дробышев и Хангулов поднялись и побежали к воде. Выскочив на берег, они увидели шагах в сорока от себя уходящую в море лодку с подвесным мотором. В ней было трое. Один копался у чихающего мотора, двое стреляли. Пули чиркали по камням. Дробышев метнул гранату, услышал приглушенный взрыв и увидел в нескольких метрах позади моторки медленно оседающий столб воды. Не достал!Уходящих в море заметили и остальные контрразведчики. Частые огоньки выстрелов замелькали вдоль берега.А лодка уходила все дальше и дальше.Из Батума, Поти и Сухума на перехват вышли пограничные катера. Поиск продолжался остаток ночи и все утро. На рассвете начали поступать сообщения о последствиях шторма. На песчаный берег селения Пичвнари, расположенного в пяти километрах севернее Кобулет, выбросило фелюгу, приписанную к турецкому порту Ризе. Людей в ней не оказалось, но в трюмах обнаружили контрабанду. Рядом с вымоченными тюками английской шерсти лежали пачки с французской парфюмерией, предупредительной санитарией и тщательно упакованные коробки со шведскими швейными иголками любых размеров. У селения Гагида, в восемнадцати километрах южней Очемчир, на берег выбросило небольшую турецкую шхуну дельфинобойцев. Поступил сигнал бедствия с вышедшего из Батума судна «Мария Клеомена» из Пирея. Потеряв управление, греки просили о помощи. В Сухуме волны повредили строящийся мол. Утром погранкатера начали возвращаться на свои базы, но никто из командиров не мог похвастаться успехом. Единственным трофеем была небольшая лодка, выловленная на траверсе Сухума. Штурвальный «ПК-194» заметил в мерно вздымающихся волнах днище. Вытащенная на борт, лодка удивила моряков новой, оригинальной формой киля, тщательностью отделки и небольшим, но мощным съемным мотором с фабричной маркой «Б-Д Вирмингам». В бортовой и подводной частях пограничники обнаружили несколько рваных отверстий, видимо и послуживших причиной того, что лодка была брошена. Вероятно, на ней-то и ушел шпион. Но где были люди? 45 На рассвете дождь так же внезапно, как и начался, перестал. Проснувшись, Сандро увидел, что комната залита солнцем. Слышно было, как во дворе с кем-то перекликается хозяйка. Через раскрытые окна виднелись обступившие дом дикие груши и яблони. Между ними розовели кусты кизила и алычи Все такое привычное и родное, что Сандро улыбнулся, быстро оделся и, напевая, вышел во двор. Около глиняной печки, приготовляя гостю завтрак, суетилась жена Христофора. Весело потрескивали горящие сучья. Из короткой трубы тянулся тонкий столбик голубоватого дыма. Ярко светило ослепительное солнце, согревая вымокшую и озябшую землю.Постояв у плиты, где варилась кукуруза. Сандро подошел к изгороди, оглядел улицу и увидел Пурцеладзе, сидящего невдалеке на поваленном бревне. Заметив Сандро, он покачал головой и, оглянувшись по сторонам, погрозил ему кулаком. Сандро засмеялся. Пора было выходить. Быстро поев и сунув в карман приготовленный на дорогу сверток с едой, он вышел со двора, помахал рукой провожавшей его хозяйке и зашагал в сторону Бешкардаша, до которого оставалось километра три.Как устроен человек! Шел он навстречу опасности и не знал, будет ли для него завтра так же светить солнце, будет ли он так же шагать по каменистым тропам, видеть это голубое небо и дышать этим напоенным ароматом цветов воздухом. А он шел беспечно, сбивал прутом тянувшиеся к нему с обеих сторон верви и пел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37