Хизер хотела узнать силу мужской страсти. В эту единственную ночь она готова отбросить прочь и страх, и сомнения, и стыд… Дамиан был послан ей судьбой, чтобы осветить серость ее жизни яркой игрой красок, как оживляет луч солнца картину старого мастера.
– Хизер, послушай меня, прежде чем принять решение. Когда-нибудь у тебя будет муж. Неужели ты отдашь мне то, что по праву должно принадлежать ему?..
– Да, – просто ответила она.
Все ее существо было охвачено смятением, ведь она ждала этого момента столько лет…
С сильно бьющимся сердцем Хизер взяла в ладони его руки, и почувствовала, как напрягся Дамиан.
– Я хочу, чтобы это был ты, – прошептала она. – Я хочу, чтобы это было сейчас.
Глава 12
«Я хочу, чтобы это был ты. Я хочу, чтобы это было сейчас».
Казалось, время остановилось. Дамиан не мог оторвать глаз от ее умоляющего взгляда. В душе у него бушевал целый ураган чувств. Дамиан умирал от желания привлечь ее к себе, впиться губами в нежный, податливый рот. Словно нарочно искушая его, Хизер провела кончиком розового языка по губам, отчего они влажно и призывно заблестели. Глаза на худеньком личике были огромными, омытыми слезами, как синее небо после летнего дождя.
Он хотел ее. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну женщину. Хизер преследовала его повсюду – в снах, в мыслях, в мечтах. Она словно опоила его приворотным зельем, действие которого со временем лишь становилось крепче и сильнее.
Дамиан потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нет, он не может – не должен! – соглашаться на эту близость. Что она скажет, когда узнает, что на самом деле он никакой не Дамиан Льюис, а Дамиан Льюис Тремейн, граф Деверелл? Что она скажет, когда станет известно, что ее отец убийца? Да она до конца дней своих будет ненавидеть его за этот постыдный обман!
Дамиан лежал на спине, вытянув руки вдоль тела, сжимая и разжимая кулаки. Противоречивые чувства терзали его душу. Бог ты мой, да это же смешно! Любой другой на его месте наплевал бы на последствия и уже давно взял то, что она предлагает. А он мучается чувством вины и борется сам с собой, со своим желанием. То, к чему стремится Хизер, невозможно… Или, может быть, неизбежно?
Хизер медленно приподнялась и провела ладонями по его мускулистым плечам. Закрыв глаза, она склонилась над ним и коснулась губами его рта. Поцелуй, Сначала робкий, постепенно наполнялся страстью.
Дамиан буквально окаменел. Да эта маленькая колдунья соблазняет его! И весьма умело! Лишь неимоверным усилием воли он удержал свои руки там, где они лежали.
Хизер положила ладони ему на грудь в неуверенной попытке приласкать. Дамиан оценил ее стремление и восхитился отвагой этой девушки.
Ее ладонь заскользила дальше вниз, к животу, а затем еще ниже, за ремень бриджей… Пальцы ее слегка сжались.
Дыхание Дамиана перехватило сразу. Невинная ласка Хизер подарила ему острое, почти невыносимое наслаждение. Ему показалось, что он произнес ее имя. Или это только показалось? Но сдержать прорвавшийся сквозь стиснутые зубы мучительный стон он не смог.
Хизер вскинула на него полные страдания глаза:
– Я сделала тебе больно?
Вместо ответа Дамиан накрыл ладонью ее руку и прижал к своей затвердевшей плоти. Хизер, словно обжегшись, отдернула руку.
– О Боже! – сорвалось с ее губ.
Он желал ее так страстно, что его начало мутить. Внизу живота пульсировала боль. Потом может быть, придет сожаление и даже раздражение но это будет потом, и он справится с этим. А сейчас все стало не важно, кроме этой ненасытной жажды, реальность которой глупо было отрицать.
– Хизер… О, Боже мой, Хизер…
Дамиан притянул ее к себе и жадно впился губами в ее рот. Она буквально растеклась по нему, крепко обнимая руками за шею и радостно отдавая ему то, чего он так желал.
Его объятие стало еще крепче, Хизер упивалась им, вдруг поняв, что до этого момента она и не жила по-настоящему.
Когда первый страстный порыв миновал, Дамиан с трудом оторвался от нее.
– Прости. Я не хотел тебя пугать.
Хизер не осмелилась поднять глаза выше его подбородка.
– Я не испугалась, – произнесла она дрожащим голосом.
Дамиан медленно отодвинулся и вгляделся в ее лицо. Нежно касаясь пальцем ее щеки и подбородка, он прошептал:
– У тебя еще есть время передумать. Она, молча, покачала головой.
Рубашка спустилась с ее плеча, и Дамиан ласкал взглядом белую атласную кожу. Хизер вспыхнула, но не поправила рубашку. Он провел пальцами по ее груди, выступающей над вырезом рубашки.
– Помнишь нашу встречу на поляне? Когда я первый раз увидел тебя?
– Ты хотел взять себе мой набросок.
– Надо же, я и позабыл об этом, – заулыбался Дамиан, но тут же вновь посерьезнел:
– Я тогда хотел пригласить тебя к себе в гостиницу и весь оставшийся день, и всю ночь дарить тебе свою любовь, моя босоногая цыганочка. Как я желал тебя… Так же, как и сейчас.
Она тронула пальцами его губы.
– Правда?
– Правда. – Он поцеловал кончики ее пальцев.
Хизер была счастлива. Боясь поверить в реальность происходящего, она в то же время жадно впитывала его слова, чтобы спрятать их в своей душе, как бесценный клад, была убеждена, что никто и никогда не скажет ей ничего подобного. Они медленно потянулись друг к другу. Теперь можно было не торопиться. Решение принято, и никто из них уже не хотел повернуть назад.
Дамиан положил руки ей на плечи и легко спустил шелковую рубашку. Затем пришла очередь нижней юбки. Теперь он мог видеть все ее прекрасное тело, и его взгляд обнимал Хизер, не оставляя без внимания ни одного уголка. Глаза его задержались на темно-розовых кончиках грудей, затем скользнули вниз и замерли на пушистом треугольнике внизу живота… Хизер залилась краской, но не уклонилась от его изучающего взгляда, который был для нее неким знаком одобрения. Теплая ладонь легла ей на талию, мягко провела по ягодицам, бедру и стала спускаться ниже, пока не добралась до правого колена.
Хизер застыла, со страхом вглядываясь в его лицо.
Ио Дамиан даже не заметил этого. С бесконечной осторожностью он ощупал изуродованное колено, провел рукой по глубокой впадине с другой стороны, где была вдавлена кость.
Хизер запаниковала, чувствуя себя уродливой и отталкивающей.
Наконец Дамиан поднял голову:
– Оно причиняет тебе боль?
– Иногда. – Хизер старалась говорить спокойно. – Когда я долго сижу, оно затекает и болит, конечно. И еще ноет в сырую и холодную погоду.
– Мне так жаль, Хизер. – Он продолжал гладить ее колено, и пальцы его были удивительно нежными для таких больших и крепких рук. – Если бы я мог, то вылечил бы его.
– Конечно, это не важно… Но я должна знать… – Она прерывисто вдохнула:
– Я не кажусь тебе… Боже, как тяжело выговорить это слово – отталкивающей?
– Никогда не говори так, – резко сказал Дамиан. – Никогда, понимаешь?
Движение его было таким стремительным, что Хизер едва не вскрикнула от неожиданности. В следующую секунду Дамиан уже целовал ее изувеченное колено. Глаза Хизер налились слезами. Она обхватила руками его голову, потянула к себе и поцеловала его в губы. На этот раз их поцелуй был жадным, горячим и одновременно пронзительно нежным.
– Ты очень красива, Хизер, – прошептал он ей прямо в слегка приоткрытые губы, – во всем… везде…
– Докажи мне, – умоляюще выговорила она. – Пожалуйста, докажи мне это.
– С удовольствием, любимая, с удовольствием…
Дамиан встал с постели. Хизер не отрываясь, смотрела, как он расстегивает бриджи, как нагибается и ногой отпихивает их в сторону. Перед ее глазами мелькнули его крепкие ягодицы. А потом он повернулся к ней лицом. Хизер внутренне ахнула. У нее мелькнула мысль, что это может просто не поместиться в ней…
Ее взгляд медленно поднимался от длинных, мускулистых ног к узким бедрам, скользнул по впалому животу и остановился на широкой, мускулистой груди, заросшей темными волосами. Дамиан был так красив, что Хизер не могла сдержать охватившего ее возбуждения.
Не отрывая глаз от ее лица, он осторожно лег рядом. Ей уже было мало просто смотреть на него. Захотелось потрогать его, самой почувствовать, на самом ли деле он такой мускулистый и крепкий.
Хизер ничего не могла с собой поделать и кончиками пальцев провела по его чуть впалым щекам, по красивому чувственному рту. При свете свечи кожа Дамиана казалась бронзово-золотистой. Она провела пальцами по налитым плечам и рукам, вдоль позвоночника, легонько коснулась пупка, скрытого завитками темных курчавых волос на животе.
Дамиан открыл глаза и посмотрел ей в лицо.
– Потрогай меня, – проговорил он, почти касаясь ее губ, вкрадчивым, полным внутренней дрожи и неприкрытого желания шепотом.
Он взял ее руку и настойчиво потянул вниз, к паху.
Хизер почувствовала, как под ее ладонью напрягся его живот. Она задрожала от тревожного понимания того, что он хочет. Одна мысль о том, чтобы потрогать его там без одежды, страшила и одновременно возбуждала.
Она едва не отдернула руку – Дамиан полыхал жаром! Но теперь ее уже не нужно было понуждать – ощущение в руке его мужской силы потрясло ее до глубины души. Его глаза страстно блеснули в неверном пламени свечи. Хизер видела по лицу, как он возбужден. Дамиан прерывисто вздохнул, и это придало ей храбрости. Она легонько потерла подушечками пальцев гладкую, упругую верхушку его напряженной плоти. Дамиан дернулся.
– Не надо больше, – придушенным голосом попросил он. – Иначе все закончится, не успев начаться.
Хизер, все еще опьяненная новизной ощущений, озадаченно посмотрела на него.
– Ты все узнаешь, – с непонятным смешком пообещал он ей.
Его ладони заскользили по бедрам и обхватили ее груди. Он слегка приподнял их и большими пальцами потер темно-розовые соски. Хизер застонала от наслаждения. Склонившись к ее груди, Дамиан поочередно брал в рот каждый сосок, отчего они превратились в блестящие темно-бордовые твердые бугорки.
С того самого дня, когда он впервые ее поцеловал, Хизер мечтала о том, как Дамиан будет любить ее. Но то, что она чувствовала сейчас, не шло ни в какое сравнение с ее самыми смелыми мечтами.
Внизу живота появилась жаркая тянущая боль. Рука Дамиана скользнула по ее гладкому животу, и Хизер тихо ахнула, когда его пальцы погрузились в ее лоно. Бедра инстинктивно сжались.
– Ну что ты, Хизер, что ты, – выдохнул Дамиан. – Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого.
Его дерзкие пальцы принялись перебирать мягкие нежно-розовые складки, проникая все дальше, чтобы, наконец, притронуться к таящемуся в глубине крохотному бугорку. Хизер прерывисто вскрикнула и вонзила ногти в его руку.
– Вот оно, – шепнул он ей, – вот так, моя сладкая.
Кончиками пальцев он принялся поглаживать наружные складки ее лона, не переставая, скользящими движениями теребить и тереть тугой бугорок, наливающийся пульсирующим жаром. Хизер подумала, что еще чуть-чуть и она, несомненно, сойдет с ума.
Голова ее заметалась по подушке, волосы переливались черными волнами. Вдруг Хизер почувствовала, что маленький бугорок, находящийся во власти его пальцев, затвердел, отвечая на эту сладкую и мучительную ласку. Молодая женщина умоляюще застонала. И когда она уже начала думать, что больше не выдержит, что-то вдруг взорвалось внутри, бросив ее за грань сознания.
Хизер широко распахнула глаза и с трудом поняла, что кричит от неизъяснимого наслаждения. Дамиан навис над ней, в глазах его горел огонь неподдельной страсти. Она почувствовала стальную твердость его горячей плоти, прижавшейся к ее бедру.
Он осторожно лег на нее и одним весом своего тела раздвинул ей бедра. Хизер лежала такая открытая и уязвимая, какой не была никогда.
Дамиан чуть подался вперед, и кончик его твердой плоти скользнул в глубь увлажненных мягких завитков. Он осторожно раздвинул пальцами мягкие розовые складки. Хизер коротко вздохнула, напряглась от мгновенной боли, означавшей, что она перестала быть девственницей, и оцепенела от ощущения его в себе.
Это был рай… и ад. Дамиан с трудом удержался от стона. Он испытывал чисто мужское удовлетворение оттого, что стал для Хизер первым, – сейчас она принадлежала ему и никому больше. Его раздирали противоречивые желания – продлить как можно дольше именно это ощущение и одновременно все быстрее и быстрее погружаться в это лоно, упиваясь неописуемым наслаждением.
О Господи, до чего же ему сейчас хорошо! Хизер была внутри жаркой и скользкой. Она принимала в себя его до предела напрягшуюся плоть, словно лишь ее и ждала все это время. Дамиан почувствовал, как в месте их слияния тяжело пульсирует кровь, и едва удержался от опустошающего выплеска своей страсти.
Со сладостным стоном он до конца вдвинул свой клинок в ее тугие ножны. Они оба задыхались, как будто в мире больше не осталось ни капли воздуха. У Хизер останавливалось сердце от громадности того, что сейчас решительно входило в нее все глубже и глубже.
Войдя в нее до конца, Дамиан затих, лишь хрипло и учащенно дышал, обдавая жаром ее левое ухо. Он как будто собирает силы, пронеслось у нее в голове.
Загорелые пальцы осторожно отвели от ее щеки темный локон.
– Как ты, Хизер? – хрипло прошептал он.
Она прерывисто вздохнула и еще острее почувствовала его твердую, распирающую плоть, глубоко вогнанную в ее тело. Взглянув ему в глаза, она, молча, улыбнулась.
– Ты уверена? Я не делаю тебе больно?
Хизер услышала беспокойство в голосе Дамиана и тут же заметила, как он напряжен. Она поняла, что он сдерживал себя, чтобы уберечь ее от лишней боли. И это растрогало ее до глубины души.
– Не волнуйся, все хорошо. Очень хорошо. Я счастлива…
Она улыбнулась, потому что острая боль от его вторжения заметно ослабла. Дамиан просиял. Хизер погрузила пальцы в его густые черные волосы и притянула к себе его голову.
Дамиан со стоном приник к ее рту и начал медленные, размеренные движения. Он чувствовал, как при каждом погружении ее скользкое, сочащееся любовной влагой лоно с готовностью растягивается, принимая в себя распираемую возбуждением плоть. Желанный вход был сладостно узким, жарким и тугим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34