В среду утром я проводил грузовики, направляющиеся в Донкастер, где на следующий день открывался сезон гладких скачек. Мартовские ярмарка и бега в Донкастере были началом самого тяжелого времени для моей фирмы, начинались шесть месяцев бесконечной работы, работы и работы, а также поисков выхода из самых затруднительных положений. Я очень любил это время. Приходилось маневрировать фургонами, водителями, но зато удавалось хорошо зарабатывать. Обычно в это время я испытывал подъем, но сегодня с трудом мог заставить себя сосредоточиться.— Завтра все фургоны будут в разъезде, — весело сказала Изабель.Меня же интересовало только, как Льюис сегодня доберется до дома.В девять, когда телефон зазвонил в ...надцатый раз, Изабель, хмурясь, сняла трубку.— Азиз? — переспросила она. — Одну минуту. — Она прикрыла трубку рукой. — Как будет «одну минуту» по-французски?— Ne quittez pas, — подсказал я.— Ne quittez pas, — повторила она в трубку и встала. — Какой-то француз. Спрашивает Азиза.— Его нет сегодня, — сказал я.— Он в столовой, — ответила она, уже поднявшись и направляясь к двери.Азиз поспешно вошел в комнату и взял трубку.— От... avz... Oui. — Он некоторое время слушал, потом что-то быстро проговорил по-французски, одновременно протягивая руку за бумагой и карандашом. — Oui. Oui. Merci, monsieur. Mersi.Азиз старательно что-то записал, поблагодарил своего собеседника и положил трубку.— Послание из Франции, — пояснил он вполне очевидное. Он подтолкнул бумагу поближе ко мне. — Похоже, Нина попросила его позвонить, дала ему деньги и номер. Вот записка.Я взял бумагу и прочел написанные на ней несколько слов. «Ecurie Bonne Chance, pres de Belley».— Конюшня «Бон шанс», — перевел Азиз. — Около Белли.Он одарил меня своей лучезарной улыбкой и удалился.— Я думал, Азиз взял выходной, — обратился я к Изабель.Она пожала плечами.— Он сказал, что не хочет садиться за руль. И он уже был в столовой, когда я пришла на работу. Читал и пил чай. Сказал мне: «Доброе утро, душечка».Изабель слегка зарделась.Я посмотрел на французский адрес и набрал номер жокейского клуба. Казалось, Питер Винейблз ждал моего звонка.— Нина через одного француза передала адрес, — сказал я ему. — Ecurie Bonne Chance, около Белли. Не могли бы вы там у себя узнать что-нибудь об этом?— Продиктуй по буквам. Я продиктовал.— Азиз говорил по-французски, — пояснил я.— Ладно. — Голос звучал решительно. — Я порасспрашиваю коллег во Франции и перезвоню тебе.Я просидел несколько минут, таращась на повешенную трубку, затем встал, нашел Азиза в столовой и пригласил подышать свежим воздухом.— Ты к какой церкви принадлежишь? — спросил я, когда мы вышли во двор — Ну... — Он искоса взглянул на меня, сверкнув глазами, и продолжал безмятежно улыбаться.— Ты работаешь на жокейский клуб? — спросил я прямо.Улыбка стала еще шире.Я отвернулся от него. Патрик Винейблз, подумал я с горечью, да и Нина тоже, как же мало они мне доверяли, что даже послали еще человека, чтобы убедиться, что я сам не тот преступник, которого якобы разыскиваю. Ведь Азиз появился на другой день после смерти Джоггера. Наверное, мне не стоило принимать это так близко к сердцу, но я иначе не мог.— Фредди, — Азиз сделал шаг и взял меня за рукав, — послушай. — Улыбки как не бывало. — Патрик хотел, чтобы Нину кто-нибудь подстраховал. Наверное, надо было тебе сказать, но...— Побудь здесь, — коротко сказал я и вернулся в контору.Патрик Винейблз позвонил через час.— Прежде всего я должен перед тобой извиниться, — сказал он. — Но мне любопытно, как это ты вычислил Азиза? Он позвонил и сказал, что ты его раскусил.— Всякие мелочи, — пояснил я. — Слишком уж он умен для такой работы. Потом, я уверен, что он никогда не возил скаковых лошадей. Звонивший из Франции спросил именно Азиза, а это значит, что Нина знала, что он будет на месте. Да и вы не спросили, кто такой Азиз, когда я его назвал.— Надо же.— Именно так.— Ecurie Bonne Chance — небольшая конюшня, управляемая малоизвестным французским тренером. Владелец — Бенджамин Ашер.— Вот как.— Конюшня расположена к югу от Белли в том месте, где Рона течет с востока на запад, а потом сворачивает на юг к Лиану.— Какие подробности, — заметил я.— Французы ничего порочащего об этом месте не знают. У них вроде болели лошади, но смертельных случаев не было.— Большое спасибо.— Нина сама настаивала, чтобы поехать, — сказал он, — и категорически возражала, чтобы мы перехватили фургон по дороге обратно.— Пожалуйста, не надо.— Надеюсь, вы соображаете, что делаете. Я тоже на это надеялся.Я позвонил Гуггенхейму.— Обещать не могу, — сказал я, — но прилетайте сегодня. До фермы доедете на такси. И захватите что-нибудь, в чем можно было бы перевезти небольшое животное.— Кролика? — спросил он с надеждой.— Молитесь, — посоветовал я.Медленно поползли часы.После полудня Льюис наконец позвонил Изабель и сообщил, что они благополучно переправились и выезжают из Дувра.Прошел еще один нескончаемый час. Изабель и Роза ушли домой, я запер офис, пошел к «Фортраку» и завел мотор. Открылась задняя дверь, и я увидел Азиза.— Можно мне поехать с вами? — спросил он.Ясные глаза. Ни намека на улыбку.Я немного помедлил с ответом. Азиз добавил:— Безопасней, если я поеду. По крайней мере никто не даст вам по голове, пока вы смотрите в другую сторону.Я сделал ни к чему не обязывающий жест, и он сел рядом со мной.— Вы едете встречать Нину, так ведь? — спросил он.— Да.— Как вы думаете, что может случиться? Я выехал со двора, проехал деревню и поднялся на холм, откуда хорошо был виден весь Пиксхилл.— Льюис, — сказал я, — должен показаться на гребне вон того холма в отдалении и повернуть к конюшням Бенджи Ашера. Если он так и поступит, я спущусь вниз и встречу их там. Если он поедет в какое другое место, мы отсюда все увидим.— А куда, по-вашему, он может поехать?— Не знаю, насколько хорошо ты осведомлен.— Нина сказала, что, хоть способ и сложный, цель весьма проста — заразить лошадей в Пиксхилле.— Грубо говоря, так оно и есть.— Но зачем?— Частично, чтобы облегчить победу определенной категории лошадей, заражая лошадей той же категории, до которых можно добраться в Пиксхилле. — Я помолчал. — Допустим, в скачках за Честерский кубок участвует вдвое меньше лошадей, значит, у вас вдвое больше шансов на выигрыш. В скачках на этот приз редко участвует больше шести рысаков, на приз Данте в Йорке тоже. А это весьма престижные скачки. Выигрыш на них сильно поднимает авторитет тренера.Азиз посидел, переваривая информацию.— Лошадиная чума? — спросил он.— И такое случается, — кивнул я утвердительно. — Все равно что стащить фаворита на дерби.— Иркаб Алхава, — догадался он. — Летящий по воздуху.— Летящий по ветру.— Нет, — сказал он, — по-арабски это значит «летящий по воздуху». Так ездят жокеи, приподнявшись в стременах, как будто сидят не в седле, а на воздухе.— Летящий по ветру лучше звучит.— Но вы же не думаете, что кто-то хочет заразить именно этого коня.После небольшой паузы я сказал:— Льюис не мог убить Джоггера, он тогда был во Франции. Я не думаю, что это Льюис погубил мою машину и поработал топором у меня в доме. Я уверен, что не Льюис внес вирус в мой компьютер. Как я уже сказал, в то воскресенье он был во Франции.— Верно, он не мог это сделать. — согласился Азиз.— Мне казалось, против меня две силы — мускулы и деньги. Но есть и третья.— Какая?— Злоба.— Это хуже всего, — медленно сказал Азиз. Движущая сила, что есть внутри каждого, подумал я, всегда выдаст. В минуты стресса ее не спрячешь.Значит, нужен стресс.— У вас что, есть основания полагать, что кто-то собирается навредить Иркабу Алхаве? — хмурясь, спросил Азиз.— Нет. Просто хочу использовать эту мысль как рычаг.— Для чего?— Подожди и увидишь, только прикрой мне спину. Азиз облокотился на дверцу машины и критически оглядел меня. На его лице снова появилась жизнерадостная улыбка.— Вы ведь не такой, каким кажетесь, правда? — спросил он.— А каким я кажусь?— Специалистом по части кулаков.— Да и ты тоже, — заметил я.— Но ведь, я такой и есть.Странный у меня союзник, подумал я и вдруг почувствовал себя спокойнее оттого, что он рядом.На противоположном холме показался фургон моей фирмы. Я взял бинокль, сфокусировал его и увидел, что из окна торчит голова лошади.— Это они, — сказал я. — Льюис и Нина.Фургон свернул на дорогу, ведущую к конюшням Бенджи Ашера, которые находились совсем рядом с владениями Майкла Уотермида. Я завел мотор «Фортрака» и поехал вниз. Льюис не успел еще выключить мотор, а я уже въехал во двор Бенджи.В окне второго этажа появилась голова Бенджи, чем-то напомнив мне морду жеребца, торчавшую из окна фургона. В своей обычной громогласной манере он принялся отдавать распоряжения конюхам, суетившимся внизу, а Льюис и Нина тем временем опустили сходни.Я вылез из машины и наблюдал за ними. Мое присутствие было воспринято всеми как нечто само собой разумеющееся. Нина заметила Азиза, стоящего около «Фортрака», и бросила на него вопросительный взгляд, на который он отреагировал, жестом показав, что все в порядке.Нина свела испуганного жеребца по сходням и передала конюху Бенджи, за которым он и похромал в стойло. Бенджи оглушительно поинтересовался у Льюиса, как прошла поездка. Льюис подошел поближе к окну и прокричал: «Все в порядке». Успокоенный Бенджи закрыл окно и удалился.— После Дувра вы где-нибудь останавливались? — спросил я Нину.— Нет.— Хорошо. Поезжай с Азизом, ладно?Я вернулся к Азизу и переговорил с ним через открытое окно «Фортрака».— Пожалуйста, забери Нину и поезжай на ферму. Возможно, там сейчас бродит молодой человек с маленькой клеткой для перевозки животных. Зовут его Гуггенхейм. Найди его и через четверть часа привези.— Куда?— В центр для престарелых. Тот самый, куда ты возил старых лошадей. Я возьму этот фургон и приеду туда же.— Лучше я поеду с вами, — сказал он.— Нет. Присмотри за Ниной.— Как будто она в этом нуждается.— Страховка нужна любому.Я отошел от него, приблизился к фургону и, пока Льюис закреплял сходни, забрался в кабину водителя.Льюис сильно удивился. Но, когда я жестом пригласил его на пассажирское сиденье, залез в кабину без возражений. Он работал у меня уже два года и привык делать то, что я говорю.Я завел мощный мотор, осторожно выехал со двора Бенджи и поехал дальше по дороге в сторону конюшен Майкла Уотермида. Напротив ворот, где дорога расширялась и места было достаточно, я прижался к краю, нажал на тормоз, мягко остановился, поставил фургон на ручной тормоз и выключил зажигание.Льюис удивился, но не слишком. Причуды босса следует терпеть, говорило его лицо.Ну что кролик? — спросил я как бы между прочим.Глядя на него, я понял, что значит, когда говорят «отвисла нижняя челюсть». Он выглядел так, как будто сердце его на минуту перестало биться, и он потерял дар речи.Льюис, подумал я, с его запятнанным прошлым, татуировкой и мощными кулаками, Льюис с его блондинкой и дитятей, о светлом будущем которого он мечтал, может, ты и жулик, гоняющийся за легкими деньгами, но вот уж не актер, это точно.— Хочешь, расскажу тебе, чем ты занимался? — спросил я. — У Бенджи Ашера во Франции есть конюшня. Так вот, он случайно выяснил, что лошади там заболевают какой-то непонятной болезнью. Он также узнал, что вирус переносят клещи. Он и решил, что не мешало бы перетащить эту болезнь в Англию и заразить ею нескольких лошадей, тем самым расчистив себе дорогу к победам на скачках, которые без этого могли ему не улыбнуться. Главная проблема — как доставить клещей в Англию. Ты сначала пытался перевезти их на куске мыла, который прятал в контейнере, закрепленном под днищем моего девятиместного фургона, когда гнал его домой.Льюис все еще не мог прийти в себя, вены на лбу вздулись и пульсировали.— Клещи за время поездки дохли. Ты теперь знаешь, что на мыле они живут очень недолго. Потому вы изобрели другой способ. Животное. Хомяк или кролик. Ну как, пока все правильно?Молчание.— Ты присматривал за кроликами у Уотермидов. Очень удобно. Решил, что они не хватятся, если один или два исчезнут. Но они заметили. Иными словами, в прошлом году ты отправился во Францию на фургоне Пат и там, на конюшне Бенджи Ашера, что около Белли на Роне, насажал на кролика клещей. Ты привез его сюда, пересадил клещей на пару старых лошадей, что стояли в стойле под окнами гостиной Бенджи Ашера, и, хотя одна из них сдохла, у вас имелся целый комплект живых клещей, которых можно было по желанию Бенджи перенести на любую лошадь, если, конечно, именно ты перевозил ее на скачки.Про себя я подумал: «Интересно, а по внешнему виду можно определить, что у человека инфаркт?»— Однако клещи непредсказуемы, — продолжил я, — и в конце концов просто исчезают, так что в августе ты снова отправился во Францию, на этот раз за рулем того фургона, который сейчас водит Фил, а тогда постоянно водил ты. Но тогда тебе не повезло. Фургон отогнали прямо в сарай для технического осмотра. Крышка трубы от тряски отвинтилась. Прежде чем ты успел забрать кролика, он упал в смотровую яму и подох, а Джоггер его выбросил вместе с клещами.Снова тяжелое молчание.— Поэтому в этом году, — продолжал я, — когда ты отправился на новом шестиместном фургоне за двухлетками Майкла Уотермида, ты взял с собой кролика. Клещи прибыли живыми, и ты перенес их на старую лошадь, Петермана. Но Петермана взяла Мэриголд Инглиш, а не Бенджи Ашер, и лошадь сдохла. Так что и эти клещи пропали. И вот вскоре начинается сезон гладких скачек, а также скачки на кубок Честера и приз Данте, и все участники до сих пор здоровы. И снова ты отправляешься вместе с кроликом за жеребцом Бенджи Ашера в Милан, а на обратном пути останавливаешься в Ecurie Bonne Chance. Я готов поспорить, что в данный момент в трубе над бензобаком этого фургона сидит кролик, на котором полным-полно клещей.Молчание.— Почему ты не перенес клещей прямо на жеребца Бенджи?— Он собирался выставлять его на скачки, как нога заживет.Признание далось ему легко. Только голос охрип. Он даже не пытался защищаться.— Теперь, — снова заговорил я, — мы повезем кролика прямо в центр для престарелых, где еще находятся две лошади, предназначенные для Бенджи Ашера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39