Он вытащил оттуда фибскую рубашку и бриджи из самой качественной материи. Льешо снял тренировочную форму, которую ему дали еще в лагере правителя в Фаршо; вместе с ней словно спала чужая кожа и вернулась истинная фибская шерсть. Следующими из сундука появились пара мягких туфель, покрытых на мыске и каблуке золотой филигранью, сверкающей на солнце ярким блеском, и фибская накидка без рукавов, расшитая золотисто-красной нитью по синему шелку. Льешо надел туфли, просунул руки сквозь разрезы по обе стороны накидки, гордо расправил плечи.
– Теперь ты выглядишь как прекрасный юный принц Высоких Гор, – с довольной улыбкой уверил его Ден.
Последнюю деталь – тяжелый кожаный пояс – он затянул вокруг талии Льешо, добродушно кивнув. Они были далеко от Фибии, и юноша не мог понять, каким образом мастер Ден приобрел парадное платье для принца как раз его размера.
– Откуда у вас это?
– Всему свое время, – покачал головой мастер Ден.
Он провел их обратно вдоль палаток, Льинг шла по левую сторону от принца, Хмиши – по правую, а Каду и Бикси за ними.
Солдаты, ранее не обращавшие на них внимания, прерывали свою починку или болтовню, когда они проходили мимо. Льешо задрал подбородок, не желая показывать робость, холодящую его изнутри. Его одежды могли впечатлить солдат, но не представителя императора. Ему придется не только выглядеть, но и вести себя как принц.
Льешо не помнил большую часть своей жизни при дворе отца. Он четко знал, что перед светскими выходами его всегда подзывал мастер этикета и объяснял, что от него требуется. Братья, кто б из них ни оказался в этот момент дома, присматривали за ним, чтобы мальчик не опозорился на приеме. Теперь он направлялся на самую важную в своей жизни встречу, которая определит, получит ли он помощь императора или, скованный цепями, вновь попадет на рынок. И самым удручающим было то, что поблизости не находилось ни одного мастера этикета.
– В чем дело, мои мальчик?
Льешо глубоко вздохнул, пытаясь выразить свои чувства. Его ужас, видимо, был столь очевиден, что учитель все прочел по лицу. Юноша не представлял, чем мог помочь мастер Ден, но принял вопрос за приглашение снять с себя груз терзавших его страхов.
– Я не знаю, что мне нужно говорить, – признался Льешо, умолчав, что не понимает, почему Хабиба и ее светлость так искренне верят в способности давно сверженного принца.
Мастер Ден хлопнул ему по плечу, фыркнув от смеха.
– Ты забываешь, Льешо, я видел тебя в критических ситуациях, когда ты чувствуешь, что тебе угрожает опасность. В эти моменты ты более высокомерен, чем сам император. Даже в лохмотьях ты держишься как принц. Так будь самим собой. Помимо того, говори как можно меньше, пусть они сами додумывают. У тебя это получится, не так ли?
– Я… хорошо.
Льешо поднял голову, чтобы встретить вызов с ясным взором, который судил других и ни перед кем не оправдывался. И никому не доверял.
Теперь настал черед Дену вздохнуть. Он опустил на плечо юноши тяжелую руку:
– Твой отец гордился бы тобой.
– Спасибо, мастер, – поклонился Льешо, пряча слезы.
Отец умер, юноша не знал, как мог Ден быть знаком с ним и как учителю удалось подобрать комплимент, одновременно погрузивший его в нестерпимое горе и вселивший решимость добиться воцарения справедливости по отношению к отцу и всей династии фибских королей. За Фибию он готов на многое.
Они дошли до шатра командования; стражники Хабибы встали по стойке «смирно», когда объявили Льешо и его приближенных. Хабиба ждал внутри, пока сложат карты, уберут кушанья и столовые принадлежности. На стол поставили простую деревянную коробку.
– Принц Льешо. У меня есть кое-что, принадлежащее вам. Ее светлость поручила мне передать это вам, если возникнет необходимость.
Хабиба погладил дерево. Колдун никогда ранее не обращался к Льешо по титулу, даже теперь можно было заметить улыбку на его лице.
Когда-то ты за мелочь купил меня прямо с арены как долго не востребованного на рынке принца , подумал Льешо, не решаясь сказать это вслух.
Тем не менее он торжественно поклонился. Хабиба открыл коробку, вытащил оттуда маленькую серебряную корону и протянул ее Льешо на открытых ладонях.
– Откуда у вас это? – спросил юноша, удивленный болью, пронзившей его сердце при взгляде на изящный круг драгоценного метала.
Не совсем корона, но все же всякому ясно, что ее владелец – человек королевской крови. Он надевал похожую на свою маленькую головку на самых торжественных приемах во дворце. Она была слишком большой, видимо, принадлежала ранее одному из братьев.
– Ее светлость приобрела ее у гарнского купца, – ответил Хабиба. – Я не спросил ее зачем и не оспаривал ее решение вернуть корону тому, кто имеет право носить ее.
Она все знала с самого первого дня в оружейной на Жемчужном острове, а может, даже и раньше. Неизвестно, сколько он находился в кабале, в то время как правитель Фаршо и его супруга знали, что он несправедливо захваченный принц. Льешо думал, быть ли теперь благодарным, что его не убили на радость завоевателям, или рассерженным, что они так долго позволяли Марко издеваться над ним.
– С вашего позволения, – поднял Хабиба корону над Льешо, и юноша кивнул в знак согласия.
В мгновение, когда холодный металл прикоснулся к голове, на него словно снизошло благословение, которое с такой неимоверной силой проникло в его сущность, что юноша чуть не потерял сознание. Он упал бы, если б его не поддержала Льинг.
– Вы в порядке, мой принц? – спросила она.
Льешо кивнул и только теперь осознал, что мастер Ден прав. Он принц, и чтобы это доказать, нужно просто быть самим собой. Льешо прошептал молитву богине с просьбой, чтобы она приняла его как достойного.
– По коням, ваше высочество? – заторопил всех Хабиба. – Посол Хуанг ожидает нас.
– По коням, – согласился Льешо.
У него было много страхов перед предстоящей встречей, но ни одному из них не предстояло оправдаться в полной мере. Что бы ни произошло, он встретит события с достоинством настоящего принца.


ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ШАН

ГЛАВА 29

Сержант Хабибы собирался посадить Льешо на боевого коня, которому юноша едва доставал до спины. Принц выбрал небольшую крепкую лошадь, похожую на фибскую пони. Друзья тоже отказались от величественных коней. Они выстроились по правую руку мага Хабибы.
Мастер Ден не хотел садиться на коня, но его все же убедили ехать на толстой самодовольной кобыле, которая, почувствовав вес всадника, лишь недовольно фыркнула и спокойно подъехала к Хабибе слева. Почетный караул, состоящий из двадцати солдат Хабибы в цветах ее светлости и провинции Фаршо, стали в строй за своими предводителями.
– Наиболее благоприятное количество, чтобы создать имя принцу, являющемуся на аудиенцию, – объяснил Хабиба для Льешо, – и не так уж много, дабы посол Хуанг Го-Лун не подумал, что мы пришли с целью устрашения.
Это было верно. Разведчики Хабибы сообщили, что гвардия императора в количестве более пяти тысяч человек стоит наготове на расстоянии одного ли. Они разбили лагерь на пшеничном поле, оставленном под паром. Когда Хабибе сообщили об этом, он лишь пожал плечами.
– Мы ищем помощи Небесного Императора, а не оспариваем справедливость его правления в своей провинции. Если он отвергнет прошение ее светлости, придется признать поражение, даже не начав борьбу.
Льешо встревожился.
Их группа прошла через свой лагерь и вышла к лесу, служившему границей между провинциями Тысячи Озер и Шан. По двое они вошли в лесную чащу по узкой дороге, вившейся меж высоких дерев, чьи толстые ветки загораживали солнце. Юноша вздрогнул, когда его лошадь вошла в тень. Лес словно уснул. Что могло так напугать умолкших птиц и сверчков? Вдруг посол императора решил расправиться с неким сверженным принцем, вероломно послав стрелу из-за дерева или кустов, ютившихся вдоль дороги.
Каду с Бикси ехали впереди, исследуя тропу, за ними следовали Хабиба и Льешо. Незащищенные, они заняли позицию во главе группы, чтобы показать доверие и добрую волю. Колдун признал, что юноша выше его по титулу, и предоставил ему в процессии место ее светлости, от имени которой они отправились с прошением. Маг молча бросал бдительные взгляды направо и налево. Льешо заметил за собой, что он тоже постоянно высматривает опасность с мыслью о том, что Марко вышел из последней битвы целым и невредимым и неизвестно где сейчас находится, собирая новые силы. Мастер Ден ехал за ними в гордом одиночестве, позади – Льинг и Хмиши. Завершали шествие двадцать человек гвардии Хабибы.
Льешо держался прямей. Короткое копье, которое ему вернула ее светлость, было до сих пор спрятано в его вещах, зато фибский меч красовался в ножнах, прикрепленных к седлу чуть выше колена. Хабиба ничего не сказал по поводу ножа, который скрывался под рубашкой. Для юноши фибский нож был не менее важен, чем корона. Он свидетельствовал о его титуле, поэтому Льешо нащупал за воротом леску, снял ножны с шеи и пристегнул к поясу. Вот теперь он ощущал себя принцем Фибии, возлюбленным богини и наследником престола. Подбородок инстинктивно поднялся, во взгляде не осталось и следа от нерешительности.
– Ваше высочество, – с улыбкой обратился к нему Хабиба, – я рад, что вы наконец к нам присоединились.
Льешо ответил прямым суровым взглядом:
– Я знаю, что о нас думают в Шане. Для них мы варвары, соблазненные богатствами запада и пришедшие к гибели из-за того, что слабей своих диких соседей.
Хабиба удивился такой трактовке взгляда императора на Фибию. Продолжение речи изумило его еще больше.
– Они ошибаются. Возможно, мы варвары, но рабство сделало нас сильней.
– Фибия когда-то славилась хитростью, – словно похвалил страну Хабиба.
– Мне ничего об этом не известно, – сказал Льешо, сардонически скривив рот.
– Не сомневаюсь.
Они достигли края леса, Хабиба всмотрелся в даль широкого поля. Волны низкой травы покрыли борозды пашни. На земле под паром выросли шелковые палатки как грибы после дождя. У тропинки их ждали три всадника. Один из них, в тяжелой накидке имперского маршала, приблизился поприветствовать их. Его сопровождающие, в форме имперского конного батальона, ожидали, держа руки на рукоятках мечей.
– Хуанг Го-Лун, посол Небесного Императора, Великого Бога Шана, передает свое почтение Хабибе, слуге ее светлости, правительницы провинции Фаршо, – проговорил маршал, – и просит принять подношение и благословение императорского дома.
Он не упомянул Льешо, однако не сводил взгляда с принца Фибии, пока Хабиба не вытащил меч для ритуала верноподданства.
Сначала Хабиба поцеловал лезвие, затем протянул маршалу меч рукояткой вперед:
– Ее светлость молит посла императора принять ее покорного слугу и выслушать жалобную просьбу. Правитель Фаршо лежит погребенным, его владение и имущество захвачено врагами, которые хотят опустошить и земли ее отца.
– Посол Хуанг обсудит с вами эти и иные вопросы, – дал согласие маршал.
Он не произнес никаких слов о расположенности посла, давшей бы надежду на успешный исход слушания, а лишь развернул коня и, еще раз искоса взглянув на Льешо, направился к самому большому ярко-желтому шатру, стоящему на возвышении.
– Он знает, кто я такой, но ничего не сказал обо мне, – разозлился Льешо, когда маршал отъехал.
Юноша не понимал, как можно официально игнорировать его присутствие и при этом непрестанного пялиться на него.
– Конечно, он знает, кем ты себя считаешь, – поправил его Хабиба, тронулся вперед, дав знак следовать всей компании, и добавил: – Об этом ясно говорит твоя одежда и манера держаться. Он проявил интерес, но не удивление.
– Не только у вас есть шпионы, – предположил Льешо.
– Не только, – прищурил глаза Хабиба, словно хотел увидеть сквозь желтую рубашку сердце юноши.
Ему самому не понравился такой настороженный прием, и Льешо пришлось не по душе, что колдун может в чем-то просчитаться. После напряженного раздумья Хабиба пожал плечами, что означало переход к выжидательной позиции:
– Скоро мы узнаем, что думает о нас посол.
Какие-то мысли назревали под внешне отрешенным выражением лица Хабибы. Льешо догадывался об этом и понимал, что если у колдуна есть подозрения, то ему самому лучше держаться настороже. Он сжал рукоятку меча.
– Пять тысяч против наших двадцати, – произнес Хабиба, не взглянув на Льешо, будто напомнил об этом ветру.
Юноша понял намек – народу не нужен мертвый принц – и переместил руку обратно на уздечку, что оказалось своевременным: они подъехали к шатру из желтого шелка, по обе стороны которого сказались солдаты, окружившие их. Льешо соскользнул из седла, оставив меч на месте. Однако когда один из стражников захотел забрать его нож, юноша схватил его первым, не вынимая из ножен, а просто прижав ладонью.
– Это атрибут его титула, – объяснил Хабиба.
Солдаты расступились, дав дорогу какому-то более важному липу.
– Никто не имеет права приближаться к послу императора вооруженным, – сообщил сержант гвардии.
Хабиба простодушно махнул рукой.
– Он всего лишь мальчик, нож для него – игрушка, однако она важна как символ. Понимаете? – солгал колдун.
Сержант внимательно посмотрел на юношу, который выглядел моложе своих лет из-за невысокого роста. Льешо улыбнулся ему, выражая самую пустую усмешку. Я безобиден, передал он незнакомцу.
Со скоростью производящей укус кобры сержант схватил Льешо за горло. С такой же сноровкой юноша обнажил нож. Если б сержант не предвидел такое движение, он оказался бы мертв. Он успел схватить Льешо обеими руками за запястье и остановить нож, кончик которого познал его кровь. Раненый, он со всей силы нажал на вены, близко подступающие к поверхности костлявого запястья, но юноша не выронил нож.
– Брось его! – приказал солдат. – Брось!
Так они и стояли, замерев на мгновение, длившееся вечность, пока разум Льешо не прояснился. Наконец он понял, что находится посреди изумленной толпы, держит мертвой хваткой нож, а окровавленный солдат сжимает его руку, словно от этого зависит его жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53