– Ему нужно теплое питье и десять часов сна, – сообщила она мужчинам.
– Отведи его и посели, – ответил Хабиба. – Я как-нибудь объясню его отсутствие на официальной аудиенции у правителя.
Мастер Якс ничего не сказал, лишь опустил глаза, встретив взгляд Льешо. Он не успел скрыть чувства, и Льешо поймал сожаление, но не извинение в душе учителя. Откуда-то, из далеких осколков прошлого, выплыла фраза фибской мудрости: «Ты не можешь развить самопознание. Ты способен лишь предоставить ищущему возможность понять себя». Был ли поступок мастера Якса именно таким приемом? Учитель дал Льешо шанс осознать, что он убийца, воспитанный таковым с колыбели? Предатель друга? Ему не нужно такое знание, он отказывается принять его. Он не убивал и никогда не станет. Каду так считает, и отец согласен с ней. Только Якс заявил, что юноша способен вероломно забирать жизни людей. Только человек, который тренировал его, наблюдал за ним и знает его.
Будь пруд под мостом, который они пересекали, достаточно глубоким, юноша бросился бы вниз и утопился. Но вода была мелкой и заросшей камышом. Все, чего бы он добился, так это выставил себя на посмешище и испортил единственную одежду. Поэтому он молча следовал за Каду к низкому домику на коротких сваях, с зеленой загибающейся крышей и бумажными ставнями, открытыми тускнеющему свету. В доме была одна комната со скромным убранством: четыре низкие кровати, столько же стульев, маленький очаг для еды, остывший с обеда, и разного рода корзины с бельем и едой.
Когда Льешо вошел, два стула было занято. Сидевшие на них люди оторвались от бодрого спора по поводу штопки и наперебой закричали от радости:
– Льешо!
Сначала подбежала Льинг и обняла его, затем сморщила нос:
– Тебе надо помыться.
За ней вскочил Хмиши:
– На кухне говорят, что с трезубцем ты превзошел сегодня Каду, – сообщил он, и Каду шлепнула его по голове.
– Это потому, что я ему позволила, – заявила она со смешком.
Вовсе не так, – наконец улыбнулся Льешо, – я научил ее паре своих приемов, и мы сошлись на ничьей.
– Да, вообще-то он победил, – возразила Каду. – Но эта победа не должна особо впечатлять вас. Просто случайная удача.
Льешо понимал, что она дразнит его, хочет, чтобы его друзья знали, что он хорошо выступил на арене. Однако юноша устал, чтобы отвечать на подшучивания. Его мысли то и дело переключались на события в кабинете надзирателя.
– Мне нужно лечь, – сказал он. – Какая из кроватей свободна?
– Вон та твоя, – ответила Каду, указав на самую дальнюю от двери.
Юноша кивнул и доковылял до нее, развязал пояс и снял через голову кожаную тунику. Поскольку он не знал, куда деть одежду, положил ее на край кровати и опустился сам, мгновенно погрузившись в темноту, гуще, чем заболонь.
Когда он проснулся, воздух казался сладким. Утро пробиралось сквозь ветви плакучей ивы, колышущиеся на ветерке за окном. В самой атмосфере витало обновление. Пахло мылом: кто-то вымыл его во время сна и покрыл мягким одеялом. Юноша услышал шарканье сандалий, звон глиняной посуды, льющуюся воду и затем уловил пахучие пары чая, поднимающиеся вверх в лучах солнца. Он поднялся на локтях и увидел Льинг, сидящую на корточках рядом с кроватью.
– Он проснулся, – крикнула она товарищу, и когда Льешо простонал «чаю, пожалуйста», девушка улыбнулась и прибавила: – Он живой.
– Мы думали, проснешься ли ты вообще когда-нибудь?
Хмиши протянул ему чашку горячего чая, пришлось помочь, чтобы трясущиеся пальцы Льешо не опрокинули содержимое. Он подождал, пока друг допьет, и с улыбкой облегчения ответил на безмолвный вопрос:
– Ты проспал следующий день и еще одну ночь, не проснулся, даже когда Хабиба мыл тебя. Он здешний лекарь, равно как и надзиратель. Он велел нам не беспокоить тебя, сказал, что тебе нужно время поправиться, хотя мы с Льинг не заметили, чтобы с тобой что-то было не так, по крайней мере, внешне.
– Я решила, что, видимо, болезнь скрыта внутри, – отметила Льинг, – нужен лекарь, чтобы разглядеть ее, так как рана глубока и спрятана за тканью. Хабиба раз десять заходил проведать тебя, и его дочь Каду не меньше.
Голос Льинг словно вытравил имя соперницы в кислоте.
Хмиши прервал ее взглядом, и Льешо подумал, не приказали ли им не беспокоить больного.
– Человек, который назвался Яксом, долго сидел здесь, наблюдая за тобой из угла комнаты. Он почти не шевелился и не говорил, но пробыл весь день и полночи, потом ушел.
– Я думала, он останется до последнего, – добавила Льинг, – но мы дали ему понять, что наблюдаем за ним не менее тщательно, чем он за тобой. Когда взошел месяц, он как-то смешно вздохнул…
– Он смеялся над нами! – прервал ее Хмиши, вспомнив свое негодование.
– И посоветовал нам поспать. Затем ушел, – закончила Льинг, зевая.
– Думаю, он удалился ненадолго, – сделал вывод Хмиши. – Если хочешь одеться до его прихода, сходи в надворное строение.
– Расскажи нам, кто он.
– Я помогу тебе встать.
Льешо понял, что он голый, и вздрогнул, когда Хмиши собрался стянуть одеяло.
– Льинг, я, пожалуй, съел бы свежую булочку из кухни, – слабо улыбнулся юноша, и девушка прыжком встала еще до того, как он закончил фразу.
– Я оставлю вас вдвоем ради приличий, – согласилась она. Льешо знал, что от нее смущения не скроешь. – Но сначала я хочу знать, будут ли у нас проблемы с этим человеком, Яксом.
– Он мой учитель.
Льинг устроил ответ, хотя Льешо понимал, как мало отношения имеет его объяснение к поставленному вопросу. У Якса свои виды на юношу, как, по всей видимости, и у супруги правителя, и у колдуна. Насколько тесно их замыслы переплетутся с его планом, завещанным духом министра отца, он пока не знал.
– Сначала оденься. – Хмиши вернул его к реальности, достав пару широких штанов. – Здесь у каждого есть запасное белье. Это мои, можешь их позаимствовать, пока для тебя не подберут новые. А рубашка принадлежит Льинг. Мы думали, она будет впору, но твои плечи выросли. Кажется, придется остановиться на штанах.
Льешо надел их.
– Надворное строение? – напомнил он, и Хмиши показал ему путь.
Когда юноша вернулся, мастер Якс уже ожидал его, а с ним и Хабиба.
– Ты выглядишь лучше, – улыбнулся ему надзиратель, и Льешо задумался, лучше чего он выглядит.
Юноша не был ранен или болен. Но вдруг он почувствовал, что напряжение между лопатками ушло, и хмурый лоб разгладился. Ему действительно стало хорошо, хотя он и не понял, каким образом произошло расслабление всех мышц тела. Он вздохнул свободней, несмотря на серебряную цепочку правителя вокруг шеи.
– Вчера был праздничный день, – продолжил Хабиба, – ты пропустил его. Ее светлость велела передать, что она дарует тебе этот день для отдыха, чтобы ты полностью восстановил силы. Используй его по назначению, – улыбнулся колдун. – И передай слова ее светлости своей подруге Льинг, когда она подойдет.
Надзиратель вышел, поклонившись Льешо, отчего Якс неодобрительно нахмурился, на лице появилось обиженное выражение. Хмиши с изумлением обратился к юноше:
– Ничего не понимаю.
Льешо пожал плечами, не желая доверять свои секреты стенам и воздуху.
Мастер Якс проследил, как удалился целитель, и перешел к делу:
– Здесь, в садах ее светлости, ты в безопасности, насколько это вообще возможно в провинции Фаршо, но скоро нигде не будет спокойно. Обучись в оставшееся время чему сможешь, но если тебе предоставят выбор, то лекарскому делу.
– Скажи это Каду, – прервал Хмиши.
Тут вошла сама дочь колдуна вместе с Льинг и обезьянкой с мягкой коричневой шерсткой. На животном была тренировочная рубашка, подвязанная бойцовым поясом, а на голове – шляпа. Она схватила пальцами подбородок девушки, длинный гибкий хвост кольцом лежал на ее плече.
– Нет необходимости говорить это мне, – уловила она тему, – Хабиба уже все сообщил.
Обезьяна взвизгнула и запрыгала. Мастер Якс строго посмотрел на Каду, не обращая внимания на обезьяну.
– Хоть это-то тебя остановит? – спросил он, но Каду рассмеялась.
– Нет, я буду давить на него, пока он не позовет дядю или не начнет сопротивляться. У меня работа такая. Кстати, я поймала шпиона.
Каду подтащила Льинг, обезьяна опять заверещала и полезла к ее волосам.
– Я не шпион! – Льинг вывернула руку из хватки Каду и с особым отвращением отпрянула от обезьяны. – Я просто наблюдала, и не ты меня поймала, а это ужасное животное.
– Наблюдатель из тебя не лучше, чем шпион. Дать себя найти Маленькому Братцу! – стала дразниться Каду.
– Если б ты хотела причинить Льешо вред, я б удушила тебя голыми руками, и твою глупую обезьяну тоже.
Обезьяна словно поняла, о чем речь, потому что вновь завизжала на нее и запрыгала на плече Каду в порыве возбуждения. Льешо решил, что Маленькому Братцу не уйти от гнева Льинг.
Дочь колдуна внимательно посмотрела на нее и улыбнулась:
– Вот эта способна на убийство.
– Убийство, – прошептал Хмиши.
Каду с презрением подняла бровь:
– И его превосходительство потратил на него деньги, лучше б оставил Ю.
– Только не в том случае, если вы что-то хотите от меня, – предупредила Льинг и подскочила к Хмиши.
Льешо не понимал, о чем спор, но четко знал, на чьей он стороне.
– И от меня, – заявил он и встал по другую руку Хмиши. – Мы команда.
Кипя от раздражения, Каду посмотрела на мастера Якса в надежде на поддержку, но тот пожал плечами:
– Как говорится, ловец жемчуга по крайней мере на один шаг стоит выше обезьяны.
Улыбка пыталась пробиться сквозь его крепко сжатые губы, и Якс не стал прятать ее. Кивнув товарищам Льешо добродушный взгляд, он вышел из низкого дома, пригнув голову, оставляя Каду с обезьяной испепелять взглядом Хмиши.
– Сделаешь что не так, – пригрозила она, – я скормлю тебя на блюдце людям господина Ю.
Обезьяна выразила свое призрение, спрыгнув с плеча Каду и юркнув в окно. Успокоившись, что последнее слово за ней дочь лекаря удалилась вслед за мастером Яксом.
К удивлению юноши, Хмиши первым пришел в себя и спросил:
– Во что ты нас впутал, Льешо?
Теперь оба смотрели на него. Юноша подумал, не сказать ли им правду: кто он, что о нем думает мастер Якс и даже про клятву, данную им духу Льека в тот ужасный час в Жемчужном заливе. Но в голове еще оставалось много вопросов: почему он попал сюда, что именно знают окружающие, имеющие на него свои планы. Поэтому он бросился на кровать, сел, скрестив ноги, опираясь локтями о колени, и пожал плечами:
– Не имею ни малейшего представления.
– Ну, здорово.
Хмиши уселся рядом, обхватив руками лоб. Льинг присоединилась к ним, и они стали походить на трех обезьянок, сидящих в ряд.
– Но если тебе нужно кого-нибудь убить, то я, видимо, для тебя находка.
Друзья фыркнули в негодовании, но не нашли, что сказать.

ГЛАВА 13

Когда друзья остались втроем в преддверии выходного дня, Хмиши повернулся к Льешо с широкой улыбкой.
– Ну что, прогуляемся? – спросил он. – Нас защитит Льинг, если на кухне встретятся убийцы-наемники.
Льинг задрала нос с важным видом и последовала за друзьями. Они прошлись по мощенной каменными плитами дороге, вившейся среди папоротника и бамбукового кустарника, вдоль одного из узких каналов, исполосовавших весь лагерь. Сначала Льешо отвели на кухню. Там какой-то тощий тиран палочкой давал указания поварам с точностью военачальника. Друзья-фибы совершили налет на его кладовую за булочками с корицей. Наемных убийц там не оказалось, зато Льешо был под впечатлением от самой личности шеф-повара.
Перекидывая горячие булочки из руки в руку, чтобы не обжечься, Хмиши и Льинг показали Льешо тренировочную арену – маленький островок, окруженный восхитительным прудом с цветками лилий и лотосов. Попасть туда можно было по одному из пешеходных мостиков. Гвардейцы правителя тренировались с копьями. Льешо узнал фигуры, и его мускулы стали синхронно напрягаться в такт сыпавшимся от бойцов ругательствам и проклятиям.
– А вот этот выпад нас учили делать по-другому, – прокомментировал Льешо движение одного из гвардейцев, – хотя я лучше разбираюсь в бою с трезубцем, чем с копьем.
Хмиши фыркнул так, что изо рта полетели брызги липкой булки:
– Каду говорит, что я лучше владею граблями и мотыгой, но пытается обучить меня трезубцу и копью. А вот Льинг стоит опасаться. Она бьется как дьявол.
– Только в сравнении с тобой, – парировала девушка. Затем обратилась к Льешо: – Что это за ощущение драться на настоящей арене?
– Скоро ты и сама узнаешь.
Льешо пытался выглядеть уверенней, хотя не был высокого мнения о своей показательной схватке.
– Нет, не узнаю, – сказала Льинг. – На арену выходят только рабы. Поскольку правитель не держит рабов, то и гладиаторов на арену не поставляет.
– Но я же дрался с Каду на соревновании, – напомнил им Льешо, слизывая с пальцев остатки корицы.
Хмиши пожал плечами:
– То было показательное выступление. Настанет момент, когда она испытает и нас. Я не думаю, что именно проверкой в бою, иначе меня бы здесь не было. Она колдунья, как и ее отец.
Льешо и сам это знал, а сомневался лишь насчет добрых намерений ее светлости. Он приподнял серебряную цепочку на шее:
– А это зачем?
Хмиши пожал плечами, хотя и понял вопрос: на его шее висела такая же цепочка, как, впрочем, и на Льинг.
– Цепочка как-то связана с законом о том, что нам нужен опекун или хозяин, пока мы не достигнем совершеннолетия.
– Когда нас сюда привели, по этому поводу был большой спор, – добавила Льинг, пытаясь поймать ускользнувшую изюминку из булки. – Ее светлость требовала документ об усыновлении или опекунстве на несколько лет. Правитель, конечно, и слышать об этом не хотел. Он сказал что-то насчет недоделанных фермеров и грязных бродяг из Фибии, которые могут запятнать честь его дома. Хабиба был на стороне правителя, ее светлость, кстати, часто прислушивается к его советам.
– Он колдун правителя, – напомнил Льешо. Хабиба не казался таким уж страшным, если б не данная ему сила. – Даже супруга правителя, должно быть, боится, что он воспользуется магией в случае несовпадения мнений.
Юноша не был в этом до конца уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53