По блеску в его глазах Льешо догадался, что данный вопрос еще потребует обсуждения. Но пока дракон хранил молчание, а двери перед ними блестели, будто само солнце горело во славу Великого Ападиши.
– Это листовое золото, – прошептал Хабиба на ухо Льешо.
Да, правильно… Ремесленники вбили тонкие листы золота в основной материал двери, придав ей только блеск драгоценного металла, но не его цену или вес. Дверь из чистого золота невозможно сдвинуть с места, даже если бы Ападиша пожелал бы продемонстрировать таким манером свое богатство. Подобная роскошь говорила сама за себя. Понтий был не только средоточием магических знаний. В нем находили последнее пристанище товары с запада.
Мастер Нумеролог остановился перед массивными дверьми и дернул за толстую шелковую веревку, позвонив в узкий колокол. Двери начали медленно открываться наружу. Из чего бы они ни состояли, тяжестью их не обделили. Три раба с каждой стороны налегали на толстые перекладины: на плечах людей перекатывались мускулы, а на шеях выступали вены. Постепенно двери отворились.
Маги двинулись вперед.
Правитель провинции Гайнм скорее всего позаимствовал идею по отделке помещений именно здесь, в Диване Великого Ападиши Понтия. Стены повсюду блестели миллионами кусочков стекла, которые собирались в такие же цветы и лозы, что украшали входные двери. Золотая фольга покрывала украшения из листьев на потолке, который превращался в громадный купол-луковицу, который возвышался над городом. Украдкой взглянув вверх, Льешо заметил на этом куполе сложную геометрическую фигуру из ярко раскрашенных плиток. Кусочки цветного стекла пропускали свет по всей окружности.
Сам Диван размещался в таком большом зале, что две сотни учеников магической школы, стоя в ряд за вырезанной вручную ширмой справа от двери, казалось, совсем не мешали пройти. За похожей ширмой слева от золотой двери оркестр юных мальчиков извлекал из своих инструментов странную диссонирующую музыку.
Мастера провели Льешо, Менара и скромную компанию советников вперед: все ученики школы магии остался позади.
Фибский принц и его спутники подошли к подножию роскошно украшенного помоста, расположенного посередине зала. На низкой тахте полулежал какой-то человек.
– Здравия и долгой жизни! – провозгласила мастер Астролог.
Она упала на колени и коснулась лбом пола. Мастер Нумеролог почтил султана точно так же. Их примеру последовали все остальные мудрецы. Льешо с товарищами склонили головы, но на колени падать не стали. Менара от неловкой обязанности избавила слепота. А остальные либо представляли своих повелителей, либо сами были монархами и ничем не уступали Великому Ападише.
Не отрывая лба от пола, мастер Астролог стала называть гостей:
– Мой господин, Великий Ападиша Понтия и всех окрестных земель и вод, подчиненных милостью Отца и Меча Дочери, я привела тебе слепого пророка и короля-изгнанника, который утверждает, что он и есть спаситель, объявленный в предсказании…
К счастью, старушке не хватило воздуха, и им не пришлось выслушивать, как она называет Ападишу владельцем всех окрестных земель вплоть до Жемчужного острова. Однако Льешо заинтересовало упоминание о Мече Дочери. Он в первый раз слышал о военном аспекте веры в Отца и Дочь.
Принц вдруг подумал, а насколько дружелюбная ему попалась аудитория, и как серьезно относился Ападиша к притязаниям на владения соседей.
Ападиша смотрел на него птичьими темными глазами. Его взгляд напоминал взгляд Каду, но вряд ли уместно было бы спрашивать о присутствии драконов – или, скажем, орлов – в его родословной. Тело монарха поражало худобой; ввалившиеся щеки пятнали темные круги, как будто он недавно перенес тяжелую болезнь.
Сны, подумал Льешо, это сны… они пожирают плоть не меньше, чем душу.
Невысказанное понимание на мгновение озарило монархов: король-изгнанник Фибии и Ападиша Битинии одновременно заметили, какая тяжелая ноша отягощает обоих. Но даже понимание приходится доказывать перед множеством свидетелей.
– Вообще-то я ничего не утверждал, – поправил Льешо мастера Астролога. – Я пришел в Понтий по следам слухов о поэте-принце из Фибии, которого ослепили и продали в рабство после падения Кунгола, нашего дома. Я надеялся отыскать своего брата Менара – и отыскал его.
Льешо не мог сдержать радостной улыбки. Менар, увечный, зато живой, стоял подле него.
Ападиша вежливо улыбнулся в ответ, но глаза его сузились.
– Ты путешествуешь с недостойными сторонниками… – Он смотрел на мастера Дена, лишь скользнув взглядом по Дракону Моря Мармер, словно не решил пока, что думать о втором госте. – В обоих мирах, доступных человеку… Но одного спутника я не досчитался.
За словами Ападиши крылось многое. Под двумя мирами он подразумевал мир реальности и мир сновидений. Кроме того, Великий Ападиша знал о Свине, даже если и не верил в Великую Богиню и ее сады.
– Мы следуем за проводником, ведающим путь, – ответил Льешо.
– Но не слишком далеко и не с закрытыми глазами, – предупредил Ападиша.
Менар, поэт и мастер историй, вступил в спор, понимающе улыбаясь.
– Даже слепой следит одним глазом за миром духов…
Льешо тут же увидел лазейку:
– Неужели я с двумя глазами могу видеть меньше моего брата?
В конце концов он прекрасно знал о преступлении джинна. Великий Ападиша поднял бровь.
– Это вопрос? – спросил он с иронией, которую Хабиба опустил в переводе.
Льешо гадал, кто нашептывает на ухо султану и что тому известно о его леденящих душу приключениях – последствии неразумного поведения.
И все же ему бросили честный вызов.
– Возможно. К счастью, у меня есть другие советники. – Льешо кивнул в сторону Хабибы. – Они следят, чтобы я не слишком сбился с пути.
Великий Ападиша не мог возражать против мага, обученного в его собственной королевской школе Понтия.
Действительно, султан принял ответ, мельком глянув на Хабибу.
– Отец благоволит тому, кто, подобно ему самому, воспитал Дочь Меча, – согласился он, призвав в свидетели своего бога. – Затем добавил в предостережение: – Однако о мнении Дочери мы должны спросить мудрецов. Ведь именно ее пророчества в состоянии привести нас к войне или запереть путь нашим врагам.
– Это вторая причина моего прибытия в Понтий.
Льешо ухватился за возможность направить разговор в нужное русло.
– По слухам, достигшим Страны Лугов, с уст слепого поэта лились пророчества, подобно бурному потоку. Советники предположили, что я смогу найти ответы на свои вопросы, чтобы продолжить поход. Даже если бы поэт не оказался Менаром, братом, потерянным в детстве, честь велела мне искать его. Я ничего не знаю о тревогах Битинии и не могу объявить себя королем из пророчества, пока не услышу его сам.
Когда Льешо с поклоном закончил свою маленькую речь, Великий Ападиша повернулся к мастеру Нумерологу и мастеру Астрологу, которые так и не отняли лбов от пола.
– Что вы скажете о пророчестве? Куда обратим мы наши копья – на восток или на запад?.. Дозволяю вам говорить.
Мастер Нумеролог поднялся и стал суетливо отряхивать безупречные одежды – чтобы выиграть мгновение на раздумья, прежде чем говорить, как решил Льешо.
– Как известно вашему величеству, мудрецы школы тщетно изучали пророчество слепого поэта три цикла. Молодой король, появившийся издалека, может послужить своеобразным ключом… Пришло время снова послушать слова слепого пророка в присутствии короля, о котором он говорит.
– Мастер Астролог?
Старушка тоже поднялась с пола. В ее речи было меньше сомнений, но и конкретного совета она не дала.
– Пусть молодой король объяснит, что сможет, а мы попробуем найти с его помощью звезду, которая укажет путь и числа обозначенного времени и дня.
Ападиша задумался.
– Довольно расплывчато, чтобы сохранить голову на плечах, если дела пойдут неважно, – заметил он, давая понять, что не попался на удочку. – Слепой открывает военный сезон. Гм… Лучше, чем пальцем в небо, хоть и ненамного.
Хабиба замешкался на мгновение, затем перевел едва уловимым шепотом. Понятно было, отчего он нервничает.
Итак, подумал Льешо, мы не принесли Ападише войну. Мы лишь указали ему направление, куда послать солдат во время сезона охоты.
Он попытался представить реакцию Шу. Император, обосновавшийся во дворце правителя провинции, которого казнил за измену, призвал бы его к осторожности. Султан играл настоящими армиями, как другие в солдатиков, и мог запросто отправить войска в Кунгол по просьбе Льешо. Но вывести их из страны окажется сложнее, чем призвать туда.
Шу посоветовал бы не брать с собой армию, с которой придется сражаться, как только общий враг будет повержен. Особенно когда взгляд их вождя говорил: «Время пообедать. Сегодня вы – главное блюдо».
Однако на самом деле голодные глаза объяснялись проще. Ападиша хлопнул в ладоши, и слуги, ожидавшие сигнала, двинулись вперед. Хлеб и соусы, фрукты и жареное мясо сменяли друг друга на больших серебряных подносах.
– Садитесь, садитесь, – махнул султан рукой, указывая Льешо и его советникам на подушки, разложенные перед помостом. – Решать судьбы народов на пустой желудок нелегко. Вначале утихомирим демонов плоти, а потом будем рассматривать карты.
Звучало неплохо. Льешо сел – с мастером Деном по правую руку и Драконом Моря Мармер – по левую. Как слуга, пусть даже такой высокопоставленный, Хабиба остался на ногах. Мудрецы, мастер Нумеролог и мастер Астролог, тоже не присоединились к пиру. А так как они поддерживали Менара под локти, тот также не сел.
Отведав деликатесов, Ападиша кивнул мастерам, ожидающим команды.
– Давайте послушаем. Пророчество привело в действие могучие силы и прибило к моим берегам короля-изгнанника, который требует помощи и солдат. Что может сказать нам молодой король, дабы пролить свет на слова слепого поэта?
Менар вышел вперед и распростер руки, как все поэты. На рынке жест означал, что слушатели могут кидать монеты, но здесь это была не более чем поза.
Слепец поклонился, потом вздернул подбородок, словно глядел в далекую даль. Медленно, в гипнотическом ритме, будто какая-то сила изнутри завладела его горлом, Менар, принц Фибии, начал читать пророчество.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ


– Что за звук? – Спросил Отец всего сущего.
Выглянул из окна, день был ясен,
Солнце ярко сияло, но туча
Пятнала горизонт.

Горестные крики раздались во тьме.

– Всего лишь смерть, – Ответствовала Дочь Меча,
Откладывая клинок, чтобы налить чай.
– Война остановилась на пути, судьба
Ожидает новых свершений.

Во тьме нам слышны лишь крики боли.

– Когда это случится? – Спросил Отец всего сущего.
Он выпил чай. Смеркалось.
Солнце скрылось за тучами,
Затянувшими небо.

Крики ужаса приближались во тьме.

Семь потерянных принцев найдут друг друга,
Шесть голов, увенчанных звездами, что скрыли врата.
Пять армий, как единая сила, сплотятся вокруг них.
Четыре огнедышащих змея поднимутся над ними.
Три скорбных дара преподадут горький урок:
Два пути впереди, нужно выбрать один.
Единая драгоценность дана всем семи братьям.

Король призван повернуть священный ключ.
Вернуть небесам то, что раем потеряно –
Справедливость приносит свет и тьму –
Небеса обретут покой.

Крики, крики, мольбы о справедливости замирают во тьме…

Менар остановился – к всеобщему удивлению.
– И это все? – спросил Великий Ападиша.
– Столько было мне дано. – Слепому поэту удалось одновременно пожать плечами и поклониться, что говорило о его собственных чувствах.
Льешо не совсем понял структуру стихотворения. Отрывок с числами, довольно ясный, совершенно выпадал из ритма. Юноша не знал, отличались ли этим все пророчества или просто в стихотворение добавили повествование о чаепитии местных богов, как вступление к эпической поэме о войне и сражениях. В свое время Льешо вдоволь наслушался таких рассказов.
В последнем четверостишии должна бы упоминаться дочь и реакция отца на предсказание, подумал он.
Будто в ответ на его мысли Менар добавил:
– Я пытался в меру своих скромных поэтических талантов закончить стихи. Но, похоже, судьба ждет, что мы сделаем дальше, и пророчество не будет дописано, пока мы не выберем путь…
– Не нравятся мне разговоры о всяких путях, – проворчал Великий Ападиша. – Начинаешь думать, а не ударился ли поэт в язычество.
Льешо не знал, какое наказание в Понтии полагалось за поклонение идолам – пусть даже на Пути Богини их в действительности не встречалось, – но не хотел, чтобы ему помешали договориться с Ападишей.
– Возможно, богов Понтия обеспокоили события в другой реальности духов и богов, – предположил принц. – В реальности, далекой от владений Отца и Дочери Меча, где сейчас правят другие небесные силы, но угрожает им общий враг…
Хабиба быстро вмешался:
– Пророчество предупреждает о сражениях внутри и вовне божественных царств, которые начинаются где-то в другом месте, но угрожают Отцу и Дочери на небесах и Битинии – на грешной земле…
Казалось, весь Диван затаил дыхание, пока Ападиша обдумывал заявление колдуна. Мудрецы были консервативны по природе и редко рисковали собственной шеей. И все же школа приветила незнакомцев, представила султану Льешо и суть его похода во имя других небес – странных и еретических для Битинии – как объяснение пророчества.
Оскорбившись, правитель может приказать обезглавить всю школу. Мудрецы ждали, затаив дыхание, пока Ападиша не перевел взгляд сузившихся глаз с поэта на мастера Нумеролога.
– Имеется ли научное доказательство того, что этот молодой бродяга и есть король, предсказанный Отцом и Дочерью?
– Тут мы не уверены, – признал мастер Нумеролог. – Некоторые части пророчества не вызывают сомнений. Этот изгнанный принц – один из семи братьев. В другой земле дух велел ему отыскать остальных, что он и сделал…
– Всех, кроме одного. Я пока не нашел Гхриза, – поправил Льешо.
Он верил, что Путь Богини приведет его к последнему из потерянных братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63