– Что с ним?..
Хабиба тоже заметил состояние принца. Колдун взял другую руку Льешо, нащупал пульс на запястье.
Ибн Аль-Рази, скорее разгневанный, чем озабоченный, покачал головой:
– А чего вы ожидали? Он заклинал шторм и отгонял диких кошек – без всякой магической поддержки и должной подготовки.
Льешо не знал, что мастер Ден вернулся, пока его голос не донесся со стороны люка:
– Не совсем так. Я не учел, сколько сил он уже потратил на галере, но Дракон Моря Мармер находился рядом с ним, когда принц боролся с ураганом. Никто не знает эти воды лучше короля-дракона.
Аль-Рази гневно глянул на бога-мошенника, ожидая дальнейших объяснений. Первым сдался Хабиба.
– В горах его ожидает самое худшее. Ее милость, моя госпожа, должна знать, справится ли он.
– Дело в другом, – перебил мастер Ден, отмахнувшись от слов колдуна. – Мы думали, что мальчики проведут пару дней на пиратской галере в качестве гребцов, а потом друзья нагонят и спасут их. Хороший урок для гарнского принца, который еще не пробовал вкуса несчастий. А управление погодой вообще не входило в планы. Нам казалось, Марко не сможет поднять шторм такой силы. Мы недооценили влияние принца-дракона на его способности в родной реальности. К счастью для всех, малыш оказался прирожденным усмирителем штормов, иначе все могли погибнуть из-за нашего просчета…
Пока мастер Ден выдавал тайные планы богов и магов, лекарь из Понтия качал головой.
– Как бы там ни было, он слишком долго работал на пределе возможностей, – укорил Аль-Рази бога-мошенника и Хабибу, представителя смертной богини войны. – Парень исчерпал все силы. Хорошо, если вы не останетесь с двумя мертвыми принцами на руках.
– Знаю. – Мастер Ден вышел вперед и сгреб Льешо в охапку вместе с одеялом. – Но разговоры им не помогут.
– Верно. Несите его за мной.
Ибн Аль-Рази выскользнул из каюты: за ним последовал мастер Ден, Хабиба завершал шествие. Льешо попытался вырваться из рук старого мошенника, однако тот прикрикнул на него, как на малое дитя.
– Ты хоть чувствуешь свои ноги, не говоря о том, чтобы ходить? – спросил учитель.
Льешо прислушался к себе – и ощутил только покалывание в стопах.
Пытаясь сохранить достоинство в столь неловком положении, принц позволил отнести себя на берег.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

В Понтии шел дождь, но закутанный в одеяло Льешо ничего не замечал, пока ехал на подушках в экипаже лекаря. Потом он оказался в какой-то просторной комнате, где царила умиротворяющая атмосфера.
Путешествие отчего-то закончилось в уютной кровати с мягким матрасом и прохладными белыми простынями. Рядом на открытом окне развевались прозрачные занавески: чувствовались запахи дождя.
Мастер Ден отступил в сторону, и его место у кровати заняла другая фигура.
– Теперь ты в безопасности.
Мужчина с остроконечной бородкой присел, чтобы пациенту не приходилось напрягать шею.
– Мы в лечебнице лекаря Ибн Аль-Рази, то есть в моей. Я прослежу, чтобы о тебе позаботились.
– Мы знакомы…
Льешо несказанно обрадовался тому, что вспомнил имя, хотя беседовали они не больше часа назад. Мысли были легкие, как бабочки, и тут же разлетались, лишь он протягивал к ним руку. Но эту ему удалось схватить. Принц знал, как зовут лекаря…
– Верно. – Лекарь улыбнулся, словно у него камень с души свалился. – Надеюсь, ты вспомнишь об этом опять, когда проснешься.
– Я уже проснулся, – сказал Льешо и попытался встать, хотя каждая косточка в его теле сопротивлялась движению. – Где мой отряд? Таю очень плохо…
Ибн Аль-Рази надавил на лоб Льешо большим пальцем, и юноша снова не упал на подушку.
– Твоих друзей не пустят сюда, пока ты не отдохнешь. Что до молодого принца Таючита, то ты правильно сделал, не подпустив кузнеца к его ране… Я займусь им, когда удостоверюсь, что у тебя нет намерения вставать. Так что скорость излечения друга зависит только от тебя.
Судя по уверенности лекаря и сопротивлению тела Льешо, ему не суждено было подняться в ближайшее время.
– Хорошо.
Принц сдался со всем возможным в подобных обстоятельствах изяществом.
– Только, пожалуйста, рассказывайте мне, как там Тай. Я обязан ему больше, чем жизнью, я обещал его дяде…
– Больше, чем способен исполнить без помощи искусного лекаря… Так что спи и позволь мне доказать свое умение на твоем друге, – выпрямился Ибн Аль-Рази. – Я знаю, кто сопровождает тебя в сновидениях, – добавил он, проводя тыльной стороной ладони по серебряной цепочке на шее Льешо. – Если сны уведут тебя из кровати, объясни нашему озорному другу, что лекарь прописал тебе покой.
Льешо устало кивнул.
– Почему я так себя чувствую? – спросил он, когда стены лечебницы задрожали.
Он не ранен и не болен. Он всего лишь задремал у койки принца Тая и до сих пор не может до конца проснуться…
– Что за зелье вы мне дали?
– Не зелье, – возразил лекарь, – но историю. Посредине города Понтия есть колодец. Воду из него может брать любой прохожий – горожанин, раб или путешественник. Животные тоже пьют из колодца. Но иногда через город проходит большой караван, или на площади появляется слишком много пилигримов. Они черпают и черпают воду, кому сколько нужно, и колодец пересыхает. В такие времена наш мудрый Ападиша строит вокруг колодца деревянный сруб. Никто не имеет права заходить внутрь, пока вода не вернется. – Улыбнувшись, лекарь проворно повернулся кругом, руками обозначая стены лечебницы. – Сегодня ты – колодец, пересохший от слишком большого спроса на твои внутренние ресурсы. А лечебница – деревянный сруб. Никто не смеет нагружать тебя, пока не вернется сила, словно вода в колодец.
– Долго?.. – спросил Льешо и зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. На мгновение он готов был согласиться, что из колодца его внутренней силы черпали слишком часто и помногу. Короткий сон не повредит, а Таю нужен лекарь…
– Посмотрим, – сказал Аль-Рази и в его голосе звучал смех, который затягивал в сон…
На какое-то время Льешо выпал из реальности. Сон был глубоким и пустым, как колодец из рассказа Ибн Аль-Рази. А потом, так медленно, что юноша едва заметил, как это произошло, серый свет опустился на его ресницы.

Мох издавал знакомый запах. Льешо свернулся калачиком на роскошном бархатном покрове. Воспоминания одеялом укутывали его. Он уже бывал здесь, под этим деревом. В безопасности, в объятиях Богини. Сердце рвалось к ней, а тело тащило обратно в сон.
Когда юноша снова проснулся, Богиня тихо сидела подле него с книгой в руках. Рядом стоял кувшин и чашки.
– Что ты читаешь? – спросил Льешо. Вопрос казался слишком приземленным для того, кто заснул на перине в Понтии и очнулся в райских садах. Принц чувствовал тепло и удовлетворение, отрешившись от проблем, которые провели его по всему известному миру, чтобы свалить у ног лекаря. Здесь о нем заботились. Другая жизнь могла подождать.
– Называется «Жизнь молитв и сражений», авторы – четыре учителя из провинции Дальнего Берега.
Богиня отложила книгу, и Льешо понял без слов, что речь шла о его собственной жизни, а произведение еще не написано.
– Воды?..
Она наполнила чашку из кувшина и подала принцу. Вода оказалась холодной и бодрящей, напомнив о времени, когда тоска по дому преодолела силу ядов мастера Марко и привела Льешо в райские сады.
Юноша вернул чашку и виновато сказал:
– Я – жалкое подобие супруга. Нахожу путь сюда, только когда нуждаюсь в тебе, а не наоборот.
– Каждый твой шаг с того момента, как ты мальчиком покинул Кунгол, принадлежал мне.
Богиня убрала прядь волос с его лба прохладными, как вода, пальцами и улыбнулась сквозь слезы.
– Ни разу за несчетное количество жизней ты не дал мне повода усомниться в тебе, муж мой.
– Моя госпожа…
Льешо взял руку Богини и поднес ее к щеке. Он никогда не позволял себе такого дерзкого поведения, но ее ладонь, ее пальцы так приятно холодили кожу.
– Мой супруг, – ответила она.
Глаза опять начали слипаться, и Льешо почувствовал прикосновение ее губ к своим. Супруг. Более чем слово или обещание. В первый раз это прозвучало как правда.

Когда Льешо проснулся, в Понтии светило солнце.
Золотистый свет лился в открытые окна, легкий ветерок развевал по комнате занавески. За окном Льешо увидел одетый в яркие цвета город, купающийся в солнечных лучах. А на балконе, который он не заметил вначале, танцевал мужчина в широкой белой рубахе и короткой куртке.
Он кружился, поднимая руки над склоненной головой. Танец ничем не напоминал молитвенные фигуры, но Льешо тут же подумал о Пути Богини. Он знал, что во многих культурах люди доводили тело до совершенства, чтобы порадовать богов и духов. Наблюдая за гипнотическими движениями танцора, принц чувствовал, как воспаряет сам, словно может вознестись на небеса в танце.
Однако человек заметил взгляд Льешо, остановился и вошел в комнату.
Когда он подошел ближе, Льешо узнал лекаря Ибн Аль-Рази.
– Ты проснулся и скорее всего хочешь есть.
– Умираю с голода, – признал Льешо. – Я, наверное, пропустил обед.
Лекарь улыбнулся: его глаза удовлетворенно сверкнули.
– Завтрак. Твои друзья волновались. Я сказал им, что ты проснешься, когда сочтешь нужным, и отослал заниматься своими делами.
– Волновались?..
Где-то глубоко шевельнулось воспоминание о том, как он лежал у ног Богини, но сейчас оно казалось таким далеким, покрытым липкой темнотой сна…
– Ты проспал три дня.
– Три дня!..
Льешо подпрыгнул в постели и обнаружил, что ноги отказываются ему служить, а голова восстает против внезапной смены положения. Принц упал обратно на пуховую перину, борясь с тошнотой. Кто-то обмыл его, пока он спал, сменил грязную одежду на мягкую ночную рубашку, доходящую до лодыжек. Спать в ней хорошо, но гулять по Понтию – вряд ли, когда придется встать на ноги, что юноша собирался сделать с минуты на минуту.
– Принц Таючит?..
– Все еще страдает от ужасной раны.
Лекарь покачал головой, явно печалясь по поводу кошмарного состояния юного принца.
– Маковый настой дает ему возможность отдохнуть. Когда рана начинает гнить, помогают лекарства, которые я составил в своей мастерской.
Заражение. Льешо достаточно насмотрелся битв и знал, что это такое. Да и при работе с устрицами на Жемчужном Заливе – тоже, если уж на то пошло.
– Кван-ти, целительница с Жемчужного острова, делала пасту из смол и водорослей, чтобы снять воспаление, – сказал он.
Кван-ти теперь далеко, и Льешо не стал упоминать, что она была королевой-драконом, когда не лечила раны детишек, собиравших жемчуг в заливе.
– Я тоже знаю некоторые зелья, – сказал Аль-Рази. – А мои поэты могут наизусть прочитать состав многих из них.
Лекарское дело в империи Шан имело мало общего с поэзией, а гарны по большей части пользовались загадками. Зато познания Адара в фибской медицине основывались на молитвах. Так что обычай рифмовать состав лекарств не слишком удивил Льешо, хотя и заставил гадать, почему Хабиба искал именно этого лекаря.
– Я бы хотел познакомиться с вашими поэтами, если можно.
Юноша не стал делиться подозрением, что среди рабов-поэтов Ибн Аль-Рази скрывается фибский принц.
– Конечно. После завтрака, когда тебя обследуют и зарифмуют твою историю болезни.
В Кунголе все делали по-другому, но Льешо решил не обращать внимания. Скоро он получит ответ на свой вопрос: есть ли в доме Ибн Аль-Рази брат Менар?
А пока его больше заботил принц Тай.
– Ваши поэты давали принцу какие-нибудь зелья? – спросил он.
Льешо знал, что некоторые люди плохо реагируют на определенные лекарства. Бывало, ныряльщики умирали от зелий, которыми пытались лечить легкие царапины.
Аль-Рази заверил, что с гарнским принцем не произойдет ничего подобного.
– Принц Таючит хорошо воспринимает наши мази и зелья, – сказал лекарь. – Но такая кошмарная рана уязвляет душу не меньше плоти. Выздоровление зависит от его духа и воли.
Льешо понимающе кивнул. Ему не понравился ответ, однако он вспомнил, как несколько сезонов назад лежал раненый после сражения на рынке Шана. Он мог умереть, если бы не братья.
Адар и Шокар, его отряд, даже сам император поддерживали юношу в трудную минуту, что не удалось бы никаким зельям. Льешо сделает то же самое для Тая.
Отбросив чистую белую простыню, он снова попытался встать.
На сей раз лекарь не стал противиться.
– Уборная там. – Он махнул рукой в конец комнаты. – Справишься сам, или принести горшок?
Вообще-то Льешо собирался вовсе не в уборную, но тут он передумал. Сначала уборная, потом палата Тая.
– Справлюсь, – уверенно ответил юноша. Он же не болен. Просто вымотался до предела. – Потом мне нужно к принцу Таючиту.
– Сначала в уборную, – согласился с первым пунктом лекарь. – Потом завтракать, – предложил он собственный распорядок.
Впрочем, если подумать, завтрак – тоже неплохая идея.
– Дальше тебя обследуют. А потом решим насчет посещений.
Аль-Рази говорил беспрекословным тоном, и Льешо не нашел в себе силы возражать. Ноги уже слушались. Более или менее. Позже он найдет Тая самостоятельно, если лекарь не захочет помочь.
Врач кивнул слуге: тот взял принца под локоть, направляя и поддерживая.
Они без приключений добрались до уборной, хоть Льешо и подивился тому, что комната становится в два раза больше, когда через нее нужно пройти. Путь обратно оказался еще длиннее: слуга почти донес фибского короля до постели, на которой теперь громоздились мягкие подушки.
Когда Льешо устроился на горе подушек, слуга поставил на кровать поднос на коротких ножках.
Принц предпочел бы яичницу с беконом, ломоть хлеба и горшочек каши, но вместо них обнаружил на подносе деликатесы для инвалида. Шербет с вареными фруктами, тонкие, поджаренные до хрустящей корочки хлебцы и йогурт, в который их следовало макать.
Несмотря на мечты о более существенном завтраке, Льешо взял хлеб и окунул в йогурт, признавая, что и то, и другое приготовлено лучше, чем он ожидал. Фрукты тоже пришлись ему по вкусу. К своему ужасу, принц понял, что лекари не ошиблись с выбором блюд.
Когда он насытился, не опустело и половины подноса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63