Она впала в глубокую кому, на которую способны вампиры и которая может длиться и год, и сто лет. Она может просыпаться время от времени, чтобы найти так необходимую кровь. Ее раны затянутся, но останется пустота голода, которую может заполнить только кровь.
Ноэл мягко положил плащ на место, вышел. Турок указал на проход к монастырю, но Ноэл, отдав ножи, просил подождать. Пока Селим запирал камеру вампирши, юноша снял запор с двери в камеру Мэри Уайт, вошел внутрь.
Мэри лежала на соломенной подстилке со связанными руками, кляпом во рту, в разорванной одежде. Она зашевелилась, но не видела, кто вошел, ей было страшно.
Он быстро подошел к ней, успокаивающе произнес ее имя, вытащил изо рта кляп, стал развязывать руки. Она слабо всхлипывала, Ноэл налил ей воды из кувшина. Девушка пила жадно, но продолжала молчать, отворачивая лицо с болью и стыдом. Он понял – ее изнасиловали, и теперь она мучается лихорадкой от бессонницы и страдания. Она вздрогнула от прикосновения, он не знал, что делать.
Хотел спросить, кто оскорбил ее, но вопрос замер на губах, когда Мэри отпрянула.
«В конце концов, – подумал он, – я только бесправный среди бесправных. Почему ей не шарахаться от меня?»
Вина заполнила его болью.
– Я пришлю монаха. Он принесет лекарства, чтобы ты уснула.
Она пыталась ответить, но не смогла. Взгляд умолял о помощи, которую он не мог дать. Он чувствовал, что предал ее и себя своим бессилием.
Ноэл не знал, куда идти, искал укрытия. Он не хотел идти ни в трапезную, ни к себе, ни в тихую церковь, где для него Бог отсутствовал. Сказав брату Иннокентию о состоянии Мэри Уайт, юноша направился в библиотеку.
Он не мог объяснить точно, почему предпочитал это место другим, но оно было единственным, в котором имело смысл находиться. Сначала он побыл наверху, но когда колокольный звон известил, что монахи пошли к заутрене, спустился вниз, чтобы прочитать в «Вампирах Европы» о Кристель д'Юрфе.
О ней мало говорилось в книге, большинство авторов которой интересовались деятельностью и амбициями вампиров-мужчин. Ноэл прочел, что она была относительно молодой вампир, родилась в Малой Нормандии примерно в 1456 году и была младшей дочерью кузена маркиза де Верни. В 1472 или 1473 году стала любовницей рыцаря-вампира Жана де Кастри, жившего тогда в Реймсе. Там же и стала вампиром. Кажется, она не была в Аахене при дворе Шарлеманя, и де Кастри привез ее в Большую Нормандию в 1495 году – видимо, из-за ссоры с князем Жоффри. Однако де Кастри вернулся в Реймс, уладив ссору, и оставил Кристель при дворе Ричарда.
В списке любовников Кристель Ноэл отметил только одно имя: авантюриста из Реймса, который женился на дочери Генри Тюдора и Нэн Беллен, до того как его казнили за измену. Ее преступления были банальными, и Ноэл посчитал, что ей, как иностранке при дворе Ричарда, привезенной рыцарем издалека, приписывали лишь самые мелкие интриги.
Поставив книгу на место и возвратившись в освещенную солнцем комнату наверху, юноша не мог заставить себя читать. Он сидел наедине со своими мыслями и смотрел на облака, гонимые с моря западным ветром.
«Если бы это было время Эльфина, – думал он, – когда вампиры еще не пришли на британскую землю и правда еще могла явиться миру в голосах честных людей».
Позже как обычно пришел Квинтус.
– Я очень сожалею, – сказал монах, – о случившемся ночью. Мы ничего не можем сделать с пиратом, он всех нас держит в своих руках. Не думаю, что он порочный человек, но когда у него плохое настроение – сходит с ума. Собственное положение страшит его, хотя он и не осмеливается показать это. Мы должны молиться, чтобы ничего не обеспокоило его до отъезда.
– Что будет с Мэри Уайт? – спросил Ноэл.
– Я попрошу, чтобы ее оставили здесь, мы можем найти ей место в монастыре, – задумчиво ответил монах.
– Хотя мы и не желаем ей зла, – сказал с горечью Ноэл, – она так же опасна для нас, как и для Лангуасса. Если она когда-нибудь расскажет, что с ней здесь случилось, нам всем конец. И почему она должна прикусить язык, если дом Господень не дал ей настоящего убежища? Пусть мы и добрые христиане, нам, возможно, следует молиться, чтобы Лангуасс убрал ее, взял с собой как девку бандита, или убил, после того как ее изнасиловал самый подлый из его компании. Она не виновна в преступлениях и все же угрожает и моей, и вашей безопасности. Этот грязный мир насылает на нас такую напасть.
– Я буду просить Лангуасса оставить ее, – сказал Квинтус опять, уже более определенно. – Скажу, что мы отошлем ее к монахиням. Я молюсь, чтобы он отпустил девушку и монахини убедили ее не выдавать нормандцам, что с ней здесь произошло.
– И вампирша? – спросил Ноэл. – Вы ее тоже отошлете в монастырь?
Квинтус покачал головой:
– Я не знаю, что с ней делать, пока она спит, но уверен, Лангуасс ее не отдаст.
– Я не знаю ничего, – сказал Ноэл срывающимся от волнения голосом. – Несмотря на все мое учение, мне неизвестно, что я должен знать. Не знаю задач Невидимой коллегии, приютившей меня после смерти отца. Не знаю целей спокойных монахов, следующих тому, что они называют Истинной верой, отказывающих в ней и Александру, и Грегори. Не знаю, что остается для обычного человека в этом мире царственных вампиров и мстительных разбойников. Я думал, что знаю многое. Верил в смелый идеал сохранения истинной Христовой церкви от разрушения лживым папой и его монахами-инквизиторами. Думал, что понял, почему придворные могут входить в тайное общество, готовя заговор против вампиров. Я считал даже, будто знаю, что может сделать пират-герой, завоевывая океаны для обыкновенных людей, хотя суша принадлежит империи вампиров. Теперь вижу, что не знаю ничего.
– Это важное открытие, – произнес Квинтус бесстрастно, – оно пугает всех нас.
– Не переношу софистику, – отрывисто сказал Ноэл. – Кажется, вся справедливость, сострадание, смелость и мудрость спрятались, а в том, что мы делаем открыто, заложено только коварство, хитрость, страх и безумие. Почему мир обманывает себя? Почему люди не сплотятся большими армиями и не сразятся с вампирами, дабы разрушить их империю, а не плести печальные тени скрытого сопротивления?
– Так уже делали, – ответил Квинтус. – Сотню раз люди выступали против вампиров. Но армии вампиров всегда побеждали. Они – отчаянные бойцы и ужасают своих врагов. Настолько умны, что сохраняют свою самую ценную награду для тех, кто наиболее храбро сражается за их дело. Это – основа их силы. Настанет другой день, когда добрые люди выступят против них, потом еще и еще, но им потребуется оружие, которое бьет вампиров лучше, чем стрелы или мушкетные пули. Если обычным людям придется когда-либо унаследовать мир, они будут нуждаться в пути, подготовленном такими тайными обществами, о которых вы упоминали; им понадобятся умы, подготовленные мудростью Невидимой коллегии, души, оформившиеся под влиянием Истинной веры. Без первых нельзя завоевать мир, без вторых его не стоит завоевывать.
– Но в монастыре есть такие, – сказал Ноэл. – Истинная вера требует не сопротивления, но терпеливой сдержанности, не имеет значения, что материальный мир был отдан господству порока, так как есть более ценное бессмертие, ожидающее нас в раю. Некоторые из наших братьев могли бы просить нас подчиниться временной власти вампиров, спасая души. Отдайте кесарю кесарево, а Богу – Богово!
– Вы поступили бы так? – спросил монах.
– Как мы можем знать, поступаем ли мы правильно? – спросил Ноэл почти умоляющим голосом. – Как мы можем убедиться, что именно обыкновенные люди, а не вампиры – богоизбранный народ? Допуская, что они не совсем дьявольское отродье, а были созданы Богом или Адом, почему нам не думать, что Бог поставил их над нами? Откуда нам знать, что делать для исправления мира?
– Бог прислал нам своего единственного сына как смертного человека, – мягко сказал Квинтус. – Иисус умер за нас, показав путь к спасению. Только смерть может освободить от грехов. Это тяжкий путь, но единственный, который может привести нас в Царство Божие. Другое бессмертие – соблазн. Я не могу честно сказать, то ли это самая хитрая проделка черта, то ли Божий дар, который люди научатся однажды использовать, но знаю, вампиры используют его дурно, против интересов человека и Господа. Сопротивляться их империи не только молитвой и отрицанием, но и действием законно. Как наш Отец прогнал ростовщиков из храма, так мы можем прогнать правителей-вампиров.
Но Ноэл взял Библию там, где оставил ее два дня назад, открыл Евангелие святого Иоанна. «53. Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. 54. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. 55. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие». Прочитав, юноша остановился, чтобы посмотреть на выражение лица своего наставника, но Квинтус промолчал.
– Может быть, это завет Бога вампирам? – спросил Ноэл. – Разве не следуют они ему верно, хотя и по-своему? Может быть, в судный день к Ричарду, а не к нам будет обращена благосклонность Божья? Они не нуждаются в нашей крови как пище для своего организма – так чем же может быть для них обычная кровь, как не духовной пищей? А что если именно их путь ведет к спасению, а не наш?
Квинтус, признавая боль сомнений и печали, не обвинял его в святотатстве. Он лишь сказал:
– Дьявол – это кривляка, он искажает и уродует истинную доктрину, создавая лживую. Вампиры – насмешка над посланием Спасителя, чей истинный смысл заключен в Святом Причастии. Иисус направлял свое послание человеческим существам, Ноэл. В то время не было вампиров ни в Галлии, ни во всей Римской империи, которую святой Павел решил обратить в веру. Я не поддерживаю Грегори в утверждении, что вампиры – это дьяволы в человеческом обличье, но верю. Сатана направил Аттилу против святого царства, когда оно стало слишком большой силой добра.
Ноэл только озабоченно покачал головой.
– Скажите мне правду, – сказал наставник мягко, – вас волнуют не уроки Библии и истории, а жалость к вампирше. Красота – только чары, Ноэл, и самая обманчивая магия.
– Так и Лангуасс сказал мне, – ответил Ноэл, – я этому верю. Но не чувствую это. Когда я видел издевательства над бедной Мэри и слышал, как смеется порочный турок, глядя на пытки Лангуасса, я не верил, что Бог смотрит на это или что Писание может сказать нам, кем быть и что делать. Мы должны найти наш собственный путь, Квинтус, но не знаю, как это сделать.
– Помолитесь за служанку, – указал Квинтус. – Если это утешит вас, помолитесь и за вампиршу. Подручные Сатаны были когда-то ангелами, может быть, они еще способны к обращению. Но прежде всего мы должны молиться за пирата, его душа – под опасностью проклятия, но его еще можно спасти.
Но Ноэл не успел даже приступить к молитве, когда прибежал аббат, красный от возбуждения, и сообщил, что к аббатству скачут вооруженные люди. Они ехали не из города, но по проселку из Лэмпитера и, хуже всего, вместе с черными монахами.
– Пират готовится к сражению? – быстро спросил Квинтус.
– Да, – ответил аббат. – Это его человек увидел людей с колокольни. Он хочет устроить засаду – хотя у него несколько пистолетов против их мушкетов и пик.
– Глупец! – воскликнул Квинтус. – Он должен бежать, если может.
Квинтус быстро говорил Ноэлу, который был оглушен до такой степени, что не мог подняться с места:
– Не показывайтесь на виду. Подготовьтесь к выезду в город, чтобы надежно спрятаться там, и держитесь подальше от пирата, если сможете.
Ноэл медленно поднялся, как бы следуя за выбежавшим, но почувствовал, что не представляет, в каком направлении идти.
9
Ноэл пошел к себе через заднюю лестницу, намереваясь вернуться тем же путем. Хотел собрать вещи, вернуться к церкви и выйти на север через калитку. Юноша знал людей в городе, которые укроют его после того как он переправится через реку, не будучи замеченным. Квинтус придет к нему, когда это будет безопасно, но вряд ли можно будет вернуться в аббатство, если туда прибыли черные монахи.
Едва Ноэл уложил вещи, как дверь распахнулась. Он повернулся, ожидая увидеть Лейлу, но это была девочка, служанка цыганки. В ее черных глазах застыл страх:
– Моя госпожа прислала меня к вам. Она просит, чтобы вы спрятали меня, укрыли на время схватки.
Ноэлу уже было о ком позаботиться, но перед ним стоял ребенок. Лейла не рассказывала, как привезла с собой служанку. Кордери думал, что та была рабыней у арабов, как и сама Лейла. По внезапному побуждению он сказал:
– Тогда пойдем со мной, здесь небезопасно.
Девочка кивнула с доверием, и они вышли. В коридоре встретили Лангуасса, пришедшего за Ноэлом. Пират удивился, увидев девочку рядом с ним, и улыбнулся при виде этой пары.
Ноэл заговорил первым:
– Вы должны спрятаться, Лангуасс. Монахи защитят вас, с вашего позволения.
– Нет, Кордери, – ответил пират. – На этот раз хочу отплатить добрым монахам за гостеприимство, которое они мне оказали. Здесь только капитан с шестью людьми, с ними пара доминиканцев, забредших случайно, я в этом не сомневаюсь. У меня вдвое больше людей и преимущество в неожиданности; более того, мне нужны их пушки и порох. Куда же вы хотите идти? Я думал, ты останешься со смазливой вампиршей, а не с этой девчушкой, или ты сам еще как ребенок, запутавшийся в безнадежной влюбленности?
– Отправляйтесь со мной, Лангуасс, – торопливо сказал Ноэл. – Я проведу вас по полям. Хейлин встретит нас завтра, а до назначенного часа мы сможем прятаться. Сражение может только принести беду всем нам.
Но Лангуасс покачал головой:
– Те поля – плохое укрытие. Кроме того, от них несет. Всадники уже рядом, и они увидят нас, если мы попытаемся бежать. Вы можете уйти в суматохе, которую мы поднимем, поэтому уходите, пока не поздно. Но если ты решишь иначе, тебе лучше уехать со мной, чем оставаться в этом мрачном Уэльсе. Ты будешь свободен только в чужой стране или в море, куда вампиры боятся идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57