– Мои деньги? Мои? Прис, дорогая, но ведь как только мы поженимся, так сразу же все мое автоматически станет твоим. Все, буквально все.– Ну, и все-таки...– А разве ты смотришь на это как-то иначе? Неужели ты не считаешь все, что у нас есть, нашим общим достоянием?– Нет, естественно, это так. Но...– Тогда ни слова об этом. Вопрос решен. Мы отправляемся на Бермуды.– Но я предпочла бы... Я в самом деле больше хотела бы, чтобы мы начали сразу подыскивать какую-нибудь квартиру... а потом... понемногу стали бы обставлять её. Мы могли бы, например, поехать в небольшое свадебное путешествие, дорогой, но не следовало бы нам...– О Господи, какой же я идиот! Конечно же, нам нужно найти какое-нибудь подходящее жилье в этом городе. Моя квартира для этого слишком мала, особенно, если мы планируем дальнейшее увеличение семьи, – он глянул на неё так, как будто сказал какую-то бестактность – Я... я помню содержание твоего письма... твоего первого письма. Ты ведь не любишь детей.– Ну что ты? Я обожаю детей, если они твои, – сказала она.Он звонко расхохотался.– Ну, видишь ли... я просто не был уверен. Я... – и он качнул головой как бы от переполнявших его чувств, как будто охватившие его эмоции обрушились на него так, как бьет приливная волна, заставляя прыгать буек. – Во всяком случае, у нас есть эти мои десять тысяч. А этого должно хватить и на квартиру, и на мебель.– У нас есть ещё и мои деньги, – тихо вставила она.– Что у тебя есть?– Я говорю о тех деньгах, которые я привезла с собой, – сказала она.– Ах, да. Я совсем как-то забыл о них. – Он покровительственно улыбнулся. – Так сколько же их там у тебя, дорогая, по-моему, что-то около пятисот долларов?Она широко раскрыла глаза от изумления. – Разве ты не помнишь, я ведь говорила, кажется, что их у меня около пяти тысяч, – сказала она.– Ты шутишь!– Ничуть не шучу, я говорю совершенно серьезно, – она усмехнулась, радуясь чисто мальчишескому чувству изумления, которое появилось у него на лице, и тому, что она как бы преподнесла ему сюрприз.– Ты взяла... и ты носишь такую сумму денег при себе?– Конечно, нет. Неужели ты забыл это, дорогой? В одном из моих писем я писала тебе, что сниму деньги и закрою счет в банке, а ты посоветовал мне перевести их в чеки для путешественников.– Да, припоминаю, но я и понятия не имел... пять тысяч долларов.– Ну, честно говоря, их примерно четыре тысячи семьсот, – сказала она.– И все-таки, дорогая... тебе нужно будет их сразу же положить в банк.– А зачем?– Как зачем? Чтобы на них сразу же стали копиться проценты. Ну, скажи, ради всего святого, зачем тебе таскать за собой около пяти тысяч долларов в чеках?– Да, ты прав, – сказала она.– Завтра прямо с утра, – сказал он, – прямо перед тем, как мы отправимся в мэрию. Мы откроем для тебя отдельный счет в моем банке.– Ты хочешь сказать, что у меня будет отдельный счет? – спросила она.– Естественно. Это же твои деньги, разве не так?– Несколько минут назад ты говорил... ты сказал, что как только мы поженимся, все, что у тебя есть, сразу же станет моим.– Правильно. И ты прекрасно понимаешь, что это именно так.– А тебе не кажется, что это будет нечестно? – спросила она.– Нечестно? Что именно? – он был явно озабочен. – Прости, Прис, но в чем моя вина? Может, я что-нибудь не так сказал?– Ты сказал “отдельный счет”.– Нет, я все-таки не понимаю. – Она перегнулась через стол и, положив руку на его руку, строгим взглядом заглянула в его глаза.– Завтра, – сказала она, – мы станем мужем и женой. И я пойду за тобой, куда бы ты ни пошел, и я буду делать все, что ты пожелаешь. Я стану твоей навеки. И это значит, что я принадлежу тебе целиком. И это серьезно, без шуток. Навеки. Я ждала тебя очень долго, милый, и я считаю, что это навсегда. Завтра утром мы пойдем в твой банк. Я обменяю там эти чеки и положу четыре тысячи семьсот долларов на твой счет.Он уже давно начал отрицательно качать головой.– Да, – сказала она. – Да.– Я не могу позволить тебе это сделать, – сказал он. – Прости, Прис, но это так. Я ведь хочу тебя, а не твое приданое.– А это вовсе и не приданое, – сказала она. – Это просто ставка на наше совместное будущее. Неужели ты считаешь, что я не могу поставить на наше общее будущее?– Ну, видишь ли...– И ты, пожалуйста, не упрямься в этом вопросе, милый, прошу тебя. А кроме того, у меня такое чувство, что все эти долгие годы, когда я тяжело работала и копила, эти деньги были бы вроде и ни к чему. Должны же они как-то быть оправданы, будем считать, что они копились в предвидении твоего и моего счастья.– Мы успеем поговорить на эту тему завтра утром, – сказал он.– Что касается меня, то вопрос решен. Это и будет то дело, которым мы займемся прежде, чем перейдем к другим.Он казался очень обеспокоенным чем-то. Она снова положила свою руку на его.– Что с тобой, милый? – спросила она.– Я чувствую себя сейчас... как самый настоящий, не знаю... ростовщик что ли? – раздраженно сказал он.– Какой же ты у меня глупенький, – мягко укорила она его.– Нет, честное слово, идти с тобой в банк, стоять рядом, пока ты обмениваешь эти чеки, а потом ещё и дожидаться, как бы следить за тем, как ты кладешь их тут же на мой счет. – Он покачал головой. – Да я себя буду чувствовать как... как сутенёр. Нет! Нет, я не могу пойти на это, Прис.– Ты будешь чувствовать себя неловко?– Конечно.– Ну, тогда я обменяю их на наличные прямо у себя в гостинице.– Я вообще не хотел бы, чтобы ты обменивала их, – сказал он. – Но во всяком случае мне было бы намного легче, если бы ты действительно обменяла их в гостинице.– Вот и прекрасно, я обменяю их прямо там. И когда ты заедешь за мной, у меня уже будут лежать в кармане нормальные и законные американские доллары. С ними мы и отправимся в мэрию.Он улыбнулся.– Наверное, я веду себя глупо, затевая эту бурю в стакане воды. Ну, хорошо, обменяй их в гостинице. А потом мы пойдем в банк, положим деньги на счет и покончим с этим делом. И сразу же едем в мэрию.– Но в этом штате установлен какой-то срок между подачей заявления и оформлением брака, правда? – спросила она.– Да. Но мы поедем в другой штат. Послушай, давай окончательно договоримся. Я заеду за тобой примерно в десять утра. К этому времени ты уже успеешь обратить чеки в наличные?– Безусловно.– Прекрасно. Значит, мы заезжаем в банк, ты там положишь их на мой счет, если ты уж так на этом настаиваешь, а потом весь день будет принадлежать нам. Сначала мы сходим на ленч куда-нибудь в центре города – я там знаю множество отличных местечек, а потом мы сразу же направимся куда-нибудь за границу штата. Это, по существу, и будет началом нашего свадебного путешествия, правда? Мы будем останавливаться в тех местах, где нам заблагорассудится, правда?– Великолепный план, – сказала она.– Вот и прекрасно! А теперь давай выпьем за успех нашего предприятия!Щелчком пальцев он подозвал официанта, сделал заказ и, когда тот ушел, она наклонилась над столом и произнесла три самых великолепных слова во всем человеческом языке:– Я люблю тебя.Он поглядел на неё затуманившимися от нежности глазами и произнес в ответ три самых расхожих слова в человеческом языке:– Я люблю тебя. * * * Тедди Кареллу постоянно преследовал страх, что она недостаточно хороша для своего мужа. Происходило это, вероятно, потому, что она лишена была возможности разговаривать. Она не способна была нашептывать ему на ухо слова, ни самые интимные, ни самые обыденные, она вообще не могла произнести вслух ни одного слова. Она могла изъясняться только знаками и успела придумать тысячу и один способ показать ему, что целиком принадлежит ему. И все же она испытывала чувство, что ему, может, скучно с ней. Она все время боялась, что ему может недоставать женщины, которая сумеет сказать ему те слова, которые он, несомненно, хотел бы услышать. Однако она ошиблась здесь самым жестоким образом. Ее лицо говорило ему буквально все, что он мог бы или хотел от неё услышать.Тем более, что её изобретательность помогла ей стать великолепной женой, женой, которая полна сюрпризов, женой, которая постоянно умеет порадовать мужа, отвлечь его от мрачных мыслей. Этим она превращала его жизнь в сплошной праздник, в сплошной день рождения. Честно говоря, Тедди Карелла была бы точно такой же женой и в том случае, если бы она могла говорить. Просто такова была её натура. По происхождению она была частично ирландкой, а частично шотландкой, но в ней проявились какие-то чисто восточные элементы, когда дело касалось её отношения к мужу. Ей хотелось любой ценой доставить ему удовольствие. И если что-то было ему приятно, это автоматически означало, что именно это приятно и ей. И ей не требовалось читать какие-то там книжки, чтобы понять истину, что любовь многогранна.А поскольку её мировоззрение носило явный налет Востока, не было ничего удивительного в том, что мыслями она постоянно возвращалась к милому Чарли Чжену и к прелестному изображению бабочки, которое она видела у него на стене.Интересно, какова была бы реакция Стива, если бы однажды, вернувшись ночью с работы и посмотрев на неё в её полупрозрачной ночной рубашке, он сдвинул бы как обычно в сторону воротничок её рубашки, чтобы поцеловать её в плечо, и обнаружил бы вдруг там великолепную черную бабочку? Такая перспектива показалась ей весьма заманчивой. И чем больше она думала на эту тему, тем более соблазнительной казалось ей эта-затея. Она была уверена, что Стив будет приятно удивлен. А кроме того, она была уверена и в том, что это очень обрадует Чарли Чжена. И уж, что вне всяких сомнений, это доставит и ей немалую радость. Но было все-таки что-то весьма рискованное и сомнительное в тому что стоит вот просто так взять да и вытатуировать бабочку на плече. Рискованно, но тем не менее очень приятно. Даже мысли об этом доставляли ей радость.А что, если ей будет очень больно? Да, почти наверняка будет очень больно. Но с другой стороны Чжен казался ей таким человеком, на слово которого можно положиться. Нет, не похоже на то, что Чжен способен причинить ей боль. А кроме того, Чжен понял, как сильно она любит своего мужа. Это обстоятельство почему-то казалось ей особенно важным. Бабочка эта задумана как подарок Стиву и ей казалось, что вытатуировать её должен человек, который очень хорошо понимает, что означает любовь женщины к её мужу.“И черт с ней, с болью, – подумала она, – я просто должна это сделать!”Сейчас же. Она бросила взгляд на часы.“Нет, сейчас же не получится. Став скоро приедет обедать, значит, придется повременить”. Она подошла к настольному календарю и перелистала несколько страниц. На послезавтра у неё назначен визит к зубному врачу, но завтрашний день она имеет полностью в своем распоряжении.А действительно ли это будет красиво выглядеть, когда на ней будет открытое платье?Наверняка, если Чжен и в самом деле очень аккуратно посадит ей на плечо маленькую черную бабочку, изготовившуюся к полету.Мысленно она определила срок – завтра, сразу же после ленча, она отправится в ателье Чарли Чжена.После этого она, как самая настоящая черная бабочка, запорхала по квартире, полная радостного ожидания. Глава 14 У молодого человека явно были свои проблемы. Он шагал сейчас по улицам города, обдумывая эти проблемы, и считал, что все случившееся было результатом удивительно удачно сложившихся для него обстоятельств.Молодой человек был одет очень прилично, даже с некоторым налетом консервативности. Похоже было, что у него наверняка имеется солидный счет в банке. При этом он не производил впечатление человека, перегруженного знаниями. Он просто расхаживал себе по улицам города и сейчас, когда дождь, наконец, прекратился, занятие это он явно находил приятным. На улицах стали появляться люди, подобно жителям осажденного города, пытающимся воспользоваться перерывом в бомбардировке. Небо по-прежнему оставалось серым, но в тучах возникли светлые разрывы, сквозь которые прорвались первые, ещё робкие солнечные лучи.Мимо проехал мальчишка на велосипеде. Шины его с легким шипением рассекали воду, скопившуюся у обочин тротуаров.Молодой человек поглядел вслед мальчишке и тяжело вздохнул. Двое мужчин стояли на тротуаре у перекрестка. Один из них был рыжеволосым. Второй мужчина, высокий и темноволосый, был одет в темно-синий костюм.Молодой человек окинул их беглым взглядом. Когда он подошел к ним достаточно близко, человек в синем костюме шагнул ему навстречу.– Извините, пожалуйста, – сказал он.Молодой человек поднял голову и поглядел на него.– Разрешите обратиться – Чарли Парсонс. Я хотел бы попросить вас о небольшой услуге.– А в чем дело? – спросил молодой человек.– Вот этот парень, – сказал Парсонс, указывая на рыжеволосого, – имеет золотую монету, и я, пожалуй, был бы не прочь купить её у него. Но я, к сожалению, оставил свои очки дома и никак не могу разглядеть дату её выпуска. Вот я и подумал, не согласитесь ли вы помочь мне?Молодой человек пожал плечами.– Видите ли, я, собственно, тороплюсь по делу, – сказал он. – Это займет у вас не более минуты и, право, вы очень обяжете меня этим.– Ну ладно, – согласился молодой человек, – где же эта ваша монета?Рыжий подал ему довольно крупную золотую монету.– Я купил её в Японии, – пояснил он. – Я только что оттуда. Служил в армии вплоть до прошлой недели. Только что демобилизовался, – рыжий улыбнулся обезоруживающей улыбкой. Он имел вид простого провинциального парня. – Зовут меня Фрэнк О’Нейл.Молодой человек только кивнул в ответ и взял монету.– А на что я должен тут смотреть? – спросил он.– Дату, – сказал ему Парсонс. – Она должна находиться внизу или же вдоль ободка.– Обод?.. А, верно, вот она. 1801 год.– Тысяча восемьсот первый? – сказал Парсонс. – Вы уверены в этом?– Вот тут стоит цифра 1801.– Так это значит... – Парсонс оборвал себя. О’Нейл пристально следил за выражением его лица.– Это значит, что монета, можно сказать, древняя? – с самым невинным видом осведомился О’Нейл.Парсонс откашлялся. Было совершенно очевидно, что он наткнулся на нечто весьма ценное и не хочет показать этого.– Нет, древней её считать нельзя. Фактически я бы даже сказал, что это довольно часто встречающийся экземпляр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25