– Ну, когда я ударил его, так он потом ещё и обругал меня.– Как обругал?– Обругал и все тут.– Ну, нечего стесняться, мы тут наслушались всяких ругательств, – сказал шеф. – Выкладывай.– То, чем он меня назвал, может относиться только к мужчинам с отклонениями, – пояснил Хантер. – Вот тогда-то я и бросил в него стул. Но я совсем не старался попасть в зеркало. Я хотел в него попасть. Вот сволочь! Да я могу иметь любую бабу, какую только захочу!– И ты всегда так быстро выходишь из себя? – спросил шеф детективов.– Обычно нет, – сказал Хантер.– При аресте у вас была обнаружена в кармане тысяча долларов мелкими купюрами: Что вы на это скажете?– А что вы сами на это скажете? – выкрикнул Хантер. – И когда вы собираетесь их мне вернуть? Я ударил какого-то подонка и тут же на меня набросились, ограбили, да ещё бросили в заблеванную кем-то камеру.– А где вы взяли эту тысячу долларов? В каком банке?– В моем банке. В том, в котором у меня открыт счет.– И когда вы сняли их со счета?– Вчера вечером.– А зачем?Хантер не торопился с ответом.– Ну?– Я решил предпринять небольшое путешествие, – сказал он.Сейчас он говорил довольно тихо. Прищурившись от яркого света, Хантер пытался разглядеть лицо спрашивающего.– И что же это за путешествие?– Решил поразвлечься.– Где?– В центре.– В одиночку?Хантер снова задумчиво замолчал.– Так как же. Карл? Ты собирался совершить эту вылазку один или с кем-нибудь?– Вместе с одним человеком, – тихо сказал Хантер.– С кем?– С девушкой.– И кто эта девушка?– Ну, это уж мое дело.– Скорее не дело, а удовольствие, – поправил его шеф детективов и все присутствующие в зале, включая Брауна с Клингом, захохотали. – И произошло что-нибудь такое, что нарушило ваши планы?– Ничего не произошло, – сказал Хантер, раздраженный этим хохотом, недоверчиво ожидая подвоха в следующем вопросе.– Значит вчера вечером ты снял со своего счета в банке тысячу долларов, это так?– Да.– И сделал ты это потому, что решил совершить небольшую прогулку со своей девушкой. И тем не менее ты вчера вечером выпивал в одиночестве в баре с тысячей долларов в кармане. А тут ещё бармен стал прохаживаться насчет того, что ты не способен удовлетворить женщину, и тогда ты сорвался и решил набить ему морду. Правильно?– Да, совершенно верно.– Ну, ладно. Так что же все-таки произошло? Девушка дала тебе отставку?– Это уж мое личное дело, – сердито сказал Хантер.– Тебе девушки нравятся? – спросил шеф детективов.Хантер вновь прищурился и изучающе посмотрел в лицо полицейскому сквозь потоки падающего на него света.– А вам? – спросил он.– Я-то люблю их, но сейчас спрашиваю я.– Я тоже люблю их, – сказал Хантер.– А та девушка, с которой ты собирался предпринять эту свою вылазку... Вы с ней дружите?– Она красотка, – сказал Хантер с ничего не выражающим лицом.– Но вы дружите?– Она красотка, – повторил Хантер, и шеф детективов понял, что больше он ничего от него не добьется. Красивый высокий блондин терпеливо ждал. Клинг глядел на него и ему даже в голову не приходило связать этого человека с тем блондином, который привел Мэри-Луизу Прошек в ателье Чарли Чжена. Клинг читал отчет об этом деле, написанный Кареллой, но ум его просто не связал эти два факта.– Следующее дело, – сказал шеф детективов и Хантер отошел от микрофона.Уже подходя к ступенькам, ведущим со сцены, он обернулся.– Город должен услышать об этих ваших заблеванных камерах! – выкрикнул он и спустился по ступенькам.– Риверхед, второе, – объявил шеф детективов. – Дональдсон Крис, тридцати “пяти лет. Задержан полицейским случайно на месте преступления. При задержании Дональдсон заявил, что имеет место ошибка. Ну, как было дело, Крис?Крис Дональдсон мог бы сойти за двойника Карла Хантера.Когда он поднялся на сцену, даже шеф детективов изумленно пробормотал: “Да что это? Неужели близнецы?”Дональдсон тоже был высоким белокурым красавцем. Если бы среди сидящих в зале детективов был бы кто-нибудь, страдающий комплексом неполноценности по поводу своей внешности, такая комбинация Хантера с Дональдсоном способна была бы довести его до нервного срыва. Вряд ли кто-нибудь мог припомнить, чтобы за все время перекличек, с самого момента возникновения этих мероприятий, хотя бы раз перед аудиторией демонстрировали себя два таких красавца, да ещё один за другим.Дональдсон казался внешне таким же невозмутимым и уверенным в своей правоте, как и Хантер. Он сразу же направился к микрофону. По шкале роста за его спиной можно было определить, что рост его достигает шести футов и трех дюймов.– Произошла ошибка, – сказал Дональдсон.– В самом деле?– Да, – спокойно ответил он. – Ни в чей карман я не залезал и даже не пытался этого сделать. Я являюсь честно зарабатывающим на жизнь гражданином. Человек, у которого был вытащен кошелек, явно указал не на виновника случившегося.– Тогда каким же образом бумажник его оказался в кармане твоего пиджака?– Не имею ни малейшего понятия, – сказал Дональдсон. – Разве что настоящий вор засунул его туда, когда понял, что ему угрожает раскрытие.– Расскажи нам, что произошло, – сказал шеф детективов и добавил в сторону собравшихся: – У этого человека до сих пор приводов не имелось.– Я ехал в метро с работы домой, – сказал Дональдсон. – Работаю я в Айсоле, а живу в Риверхеде. Я стоял, читал газету, как это делаю обычно. Человек, стоявший до этого впереди меня, вдруг неожиданно обернулся и сказал: “Где мой кошелек? Кто-то вытащил мой кошелек!”– И что тогда?– Вагон был набит битком. Какой-то человек, стоявший рядом с нами, сказал, что он является полицейским, и прежде чем я сообразил, что к чему, он вцепился в меня и ещё в одного мужчину. Потом он обыскал нас и нашел кошелек в моем кармане.– А куда делся второй задержанный?– Понятия не имею. Когда этот наш попутчик-полицейский нашел у меня кошелек, он сразу же утратил всякий интерес ко второму пассажиру.– А ты утверждаешь, что именно второй и был карманным вором?– Я не знаю, кто вытащил этот кошелек и кто был карманным вором. Единственное, что я знаю, так это то, что я не карманный вор. Как я уже сказал вам, я честно зарабатываю себе на жизнь.– И кем ты работаешь?– Я работаю бухгалтером-экспертом.– И где?– В фирме “Бинкс и Ледерле”. Это одна из старейших фирм в нашем городе, специализирующихся на бухгалтерской экспертизе. Я проработал в ней уже много лет.– Ну что ж, Крис, – сказал шеф, – рассказ твой звучит довольно убедительно. Но последнее слово в этом деле остается за судьей.– А знаете, есть на свете люди, – сказал Дональдсон, – которые не прочь возбудить дело о возмещении ущерба, причиненного неоправданным арестом.– Но мы ведь пока не знаем, так ли уж неоправдан был твой арест, не так ли?– Для меня это было ясно с самого начала, – сказал Дональдсон. – Я честно работаю и совершенно не желаю связываться с полицией.– Никто не хочет с ней связываться, – философски заметил шеф детективов. – Следующее дело.Дональдсон спустился со сцены.Клинг смотрел на него и раздумывал над тем, можно ли верить его словам, но он опять-таки не увидел никакой связи между белокурым спутником Мэри-Луизы Прошек и человеком, который утверждал, что его ложно обвинили в карманной краже.– Даймондбек, первое, – объявил шеф детективов. – Перейра Дженевьева, сорока семи лет, обвиняется в нанесении резаной раны своему мужу ножом для резки хлеба. Никаких заявлений при задержании не сделано. Так что же случилось, Дженни?Дженевьева Перейра оказалась женщиной маленького роста с хитрыми голубыми глазками. Стояла она, поджав губы и сложив руки на животе. Одета она была очень аккуратно и без крикливости, единственное, что нарушало стиль её одежды, было довольно большое кровавое пятно на платье спереди.– Я обнаружила ошибку в приводимых вами сведениях, – сказала она.– В самом деле?– Вы ошиблись в определении моих хронологических данных на два года. Возраст мой составляет всего сорок пять лет.– В таком случае, простите меня, Дженни, – сказал шеф.– А кроме того, у меня создается впечатление, что подобная фамильярность с вашей стороны в данных условиях является неуместной. Только самые близкие мои знакомые называют меня Дженни. Вам же я предложила бы пользоваться моим полным именем Дженевьева.– Благодарю вас, – сказал шеф детективов со смешком в голосе. – Следовательно, именно так мне и следует вас именовать?– Да, в случае необходимости обращения ко мне, – сказала Дженевьева.– Так почему же это вы пырнули своего супруга ножом, Дженевьева?– Я его не пыряла, – ответила Дженевьева. – Если ему причинено какое-либо ранение, то в любом случае это всего лишь небольшой поверхностный порез. Я уверена, что он очень скоро полностью восстановит свое здоровье.– А вы отлично говорите по-английски, – сказал шеф.– Ваша похвала, возможно, и не вполне обоснованная, – сказала Дженевьева, – воспринимается мною с благодарностью. Я всегда стараюсь избегать в разговорах заезженных клише и вульгарных выражений.– Должен сказать, что получается это у вас отлично.Клинг уловил и здесь нотку сарказма.– Любой человек, проявив должную настойчивость, способен овладеть английской разговорной речью, – сказала Дженевьева. – Единственное, что для этого нужно, это прилежание. И, естественно, высокий уровень природного ума, а также ненависть к тривиальности.– Это, например, к какой?– Я не уверена, что так сразу смогла бы подыскать примеры. – Она помолчала. – Мне необходимо бы поразмышлять над этим некоторое время. Но взамен могу порекомендовать целый ряд популярных изданий по проблемам лингвистики, которыми я пользовалась в свое время с большой пользой для себя.– И что же это за книги? – спросил шеф, и на этот раз не скрывая насмешки в голосе. – Английский для марсиан? Или, может, английский язык как смертоносное оружие?– Мужчин с потугами на сарказм я нахожу вульгарными.– А ударить собственного мужа ножом вы вульгарным не считаете?– Я не наносила ему удара ножом. Я его всего лишь оцарапала. И я просто не понимаю, почему вы решили придать этому делу федеральные масштабы.– А за что вы все-таки пырнули его?– А также я не вижу, – невозмутимо продолжала Дженевьева, – достаточно основательных причин, чтобы обсуждать свои семейные дела перед сборищем необразованных варваров. – Она замолчала и потом, откашлявшись, продолжила. – И если вы соблаговолите прекратить копаться в наших семенных проблемах, я с удовольствием покину эту...– Да, да, конечно, – сказал шеф. – Следующее дело...Так это и продолжалось.Когда перекличка наконец-то закончилась, Клинг с Брауном спустились вниз и закурили.– Так тут и не оказалось нашего жулика, – сказал Браун.– Эти переклички – вообще пустая трата времени, – изрек Клинг. Он выпустил длинную струю дыма. – А как тебе понравилась эта пара красивых подонков?Браун пожал плечами.– Давай побыстрее сматываться отсюда, – сказал он, – нам же ещё нужно попасть в участок.А двое красивых подонков отделались на этот раз довольно легко, если учесть то обстоятельство, что один из них был убийцей.Карл Хантер был признан виновным в предъявленном ему обвинении с уплатой штрафа в пятьсот долларов плюс возмещение убытков.Крис Дональдсон был оправдан. И оба снова были выпущены на улицы города. Глава 12 Берт Клинг ожидал неприятностей и получив их. Обычно у них с Клер Таунсенд дела шли как надо. Правда, и у них бывали ссоры, но кто посмеет утверждать, что пути настоящей любви, должны быть всегда гладкими? Фактически, особенно, если учесть нескладное начало их романа, можно просто удивляться, что любовь у них развивалась так спокойно. Самое трудное время пришлось на самый первый период, когда Клинг пытался вырвать светоч, который она держала в своих удивительно сильных пальцах. Это ему удалось. Как-то благополучно они прошли стадию спорадических встреч первого периода и быстро перешли к той стадии, которая у жуликов от литературы, занятых описанием таких вещей, называется устойчивой и прочной связью, а потом пошли ещё дальше, к так называемой стадии обручения, и теперь, если они не опомнятся, то в скором времени перейдут к супружеской жизни, а значит, и к тому кошмарному итогу, который у упомянутых выше писателей определен словами: “А потом они завели детей”.И все это ставилось в зависимости от того, удастся ли им преодолеть тот сложный барьер, который поставил на их пути сегодняшний вечер.И нужно сказать, что барьер этот оказался очень высоким.Клинг постепенно познавал, может, и с некоторым запозданием, которое мешало ему хоть как-то предварительно обезопасить себя, что женский гнев страшнее адского огня.Следует отметить, что разгневанная женщина в данном случае была ещё и довольно высока по американским стандартам. Если она и не была слишком высока для Клинга, то прочих молодых американцев не наделенных столь героической внешностью, она приводила в немалое смущение, пока в один прекрасный день не догадалась приходить хотя бы на первое свидание в туфлях на низком каблуке. Разгневанная эта женщина носила коротко подстриженные черные волосы, у неё были карие глаза, пылающие в настоящий момент от гнева, а её очень красивые, яркие губы в этот драматический момент были искривлены саркастической усмешкой. К этому следует добавить, что разгневанная женщина была обладательницей стройной, хотя отнюдь не костлявой фигуры и, честно говоря, была чертовски хорошенькой, даже несмотря на её гнев.– Ты же знаешь, – говорила она, – что это означает, что никакого твоего обещанного отпуска у нас просто не будет и, значит, никуда мы не поедем, так ведь?– Ничего этого я не знаю, – ответил Клинг. – И более того, я в это не верю.– Послушай, позволь тебе заметить, что с таким безразличным видом можно разве что выписывать штраф за превышение скорости. Мы же говорим всерьез.– Я совсем не хотел бы, чтобы все получилось именно так, как ты говоришь, – сказал Клинг, несколько удивленный тем, что спор их становится таким горячим, и одновременно думая о том, что Клер умудряется выглядеть так здорово даже в гневе, при этом он даже был бы не прочь запечатать этот прекрасный рот, чтобы у неё исчезла эта саркастическая усмешка с губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25