» с тем, как это произведение звучало у Пегги Ли, ее собственную интерпретацию «Он мой мальчик» с оригинальной интерпретацией Хелен Форест. Но если подобные сравнения и оказываются слишком уж одиозными, то их, несомненно, следует избегать любой ценой; просто мисс Миллер не следовало строить весь репертуар своего выступления на тех песнях, что и так хорошо известны в своем первоначальном исполнении, потому что именно так они и запомнились и бережно хранятся в воспоминаниях очень многих жителей нашей Калусы. Произведенный мисс Миллер подбор песенного материала скорее вызывал недоумение, чем чувство сопереживания, причем даже в большей степени, чем попытка все той же мисс Миллер создать в зале атмосферу беззаботности, какая бывает в компании хороших и давних друзей. Более того, ее голос – возможно вполне подходивший для оглушительно ревущих усилителей, что и было ею выгодно использовано еще в 60-х – оказался слишком слабым и чересчур резким, когда она решила взяться за таких фаворитов 40-х как «Я буду рядом», «Сентиментальное путешествие» и «Голубая серенада». Несколько лучше, но опять же не намного, мисс Миллер удалось исполнить «Спасибо за прогулку в ритме бугги» (но кто же может забыть Аниту О'Дей в сопровождении оркестра Жина Крупа?) или «Тампико» (и опять же, разве найдется хоть кто-нибудь, кто не предпочел бы услышать то же самое, но уже в исполнении Джун Кристи/Стэна Кэнтона?), но все же по большому счету, в выступлении мисс Миллер очень не хватало того трепета, того непередаваемого очарования, которые были безусловно присущи появвлению на эстраде звезд 40-х годов. Джон Рухиеро замечательно, просто превосходно аккомпанировал мисс Виктории Миллер на рояле. И честно говоря, мне показалось, что вчера вечером ему как никогда хотелось снова оказаться на сцене зала «Хелен Готлиб».
Я сложил газету.
Никогда в жизни мне еще не приходилось встречать более разгромной рецензии, вышедшей из-под пера Джин Ривертон – подобного я больше не встречал ни у кого. Я мог вполне понять, почему она была убеждена, что Викки не следовало бы вторгаться на эту стезю, и без того слишком почитаемую многими представителями поколения 50-х, но Боже Праведный, неужели ради этого все нужно было разносить в пух и прах? Я припомнил диалог, невольным свидетелем которого стала Мелани Симмс, и попытался по возможности представить себе, а смогли бы вообще даже несколько рок-н-рольных номеров, будь они включены тогда в программу, укротить такое яростное негодование со стороны Джин Ривертон. Вряд ли. Но одно казалось мне очевидным: Джим Шерман был несказанно прав, протестуя против песен, выбранных Викки для концерта, и я был уверен, что наверняка он очень скоро объявил бы ей о том, что ресторан «Зимний сад» более в ее услугах не нуждается. И не это ли он имел в виду, когда говорил ей: «Тогда, леди, я просто убью вас»? Я никак не мог представить себе, что Джим Шерман мог каким-то образом оказаться причастным к какому-либо жестокому насилию, что и привело к ее смерти. Но с другой стороны, было хорошо известно, что негативная рецензия, вышедшая из-под пера Джин Ривертон, могла загубить в зародыше даже самые замечательные начинания. Я вспоминаю ту горстку зрителей, собравшихся в холле ресторана тем воскресным вечером, когда и сам я тоже был там. В этот ресторан его хозяева и так уже ввалили порядочную уйму средств, и если теперь все эти денежки вылетят в трубу и все это только из-за того, что выступление здесь Викки снискало этому дорогому заведению дешевую репутацию…
Все мне не хотелось думать об этом; это уже компетенция Блума.
Я снял трубку и занялся тем, что входило непосредственно в мой круг обязанностей.
Справочная служба Нового Орлеана выдала мне координаты Дэвида Хейторна на «Номер первый, Шелл-Сквер». Где-то около пяти часов я набрал номер телефона Хейторна. Женщине, снявшей трубку на том конце провода, я объяснил, что звоню я из другого города, и поэтому прошу срочно соединить меня с мистером Хейторном.
– Мистер Хейторн, – сказал я, – с вами говорит Мэттью Хоуп, адвокат из Калусы. Я хотел бы просить вас уделить мне несколько минут своего времени.
– Да? – вижимо, заинтересовавшись мои звонком, переспросил он.
– Я представляю интересы моего клиента по имени Энтони Кениг…
– О да, конечно, – перебил он меня.
– Сэр?
– Просто я вовремя не сориентировался. Двейн Миллер уже сообщил мне, что вы можете позвонить.
– Да, сэр, я совсем недавно виделся с ним.
– Он мне уже рассказал об этом.
– Так значит, вы уже знаете, о чем пойдет речь? – Ну, скажем, более или менее.
– Тогда мне не придется докучать вам изложением сути всего дела.
– Насколько я понимаю, речь идет о трастовом соглашении.
– Да, сэр.
– И это имеет отношение к вашему клиенту.
– Да, это так.
– Я уже сказал господину Миллеру, что скрывать ему здесь абсолютно нечего, и что я не возражаю против того, чтобы обсудить с вами условия, содержащиеся в том договоре. Мне показалось единственно возможным способом удовлетворить вашу любознательность, с тем, чтобы ваш клиент не заявлял бы о своих притязаниях ни на основной трастовый капитал, ни на аккумулированный доход по нему, теперь, когда мисс Миллер к сожалению больше уже нет в живых.
– Но сэр, я еще даже и речи не веду ни о каких заявлениях.
– Знаете ли, из всего того, что мне довелось услышать, я сделал вывод, что вы уже начали потрясать пачками исковых заявлений перед моим клиентом и угрожать…
– Это только на тот случай, если мне не удастся иначе получить доступ к документу.
– Вы сможете ознакомиться с ним в любое удобное для вас время. Нам здесь нечего скрывать.
– Мистер Миллер говорил, что его дочь была назначена бенефициаром трастового вклада…
– Знаете ли, мистер Хоуп, мне не хотелось бы обсуждать это по телефону.
– Но ведь он уже сказал мне об этом, я же не пытаюсь…
– И все же мне не хотелось бы об этом говорить.
– Если предположить, что она действительно была бенефициаром…
– Мистер Хоуп, поверьте мне, это уже не телефонный разговор.
– Почему же?
– Видите ли, траст – это очень сложная штука, и я уверен, что вы понимаете…
– Конечно, мистер Хейторн. Я знаком с законодательством в области траста.
– Мне хотелось бы избежать недоразумений именно в связи с этим конкретным трастовым соглашением. Совершено убийство, имел место факт киднэппинга, и я не хотел бы, чтобы у кого бы то ни было появилась возможность превратно интерпретировать данное соглашение как возможный… – он оборвал свою мысль на полуслове.
– Возможный что? – переспросил я.
– Я предпочел бы не распространяться по телефону на эту тему.
– Было бы лучше, сэр, если вы бы все же сочли это возможным.
– Нет, я не уверен, что подобное будет в интересах моего клиента.
– Но это избавило бы меня от необходимости предпринимать поездку в Новый Орлеан.
– Я уверен, что сюда летают рейсы из Калусы.
– Не уверен, что это происходит настолько часто.
– Очень сожалею, но ничего другого я предложить вам не могу.
– Иначе, чем мой приезд в Новый Орлеан, правильно я вас понимаю?
– Совершенно верно, мистер Хоуп.
– Вы, мистер Хейторн, почему-то пытаетесь все усложнить, и я никак не могу понять, почему.
– Как я уже сказал вам минутой раньше, нам нечего здесь скрывать. Но если вы хотите ознакомиться с оригиналом трастового соглашения, вам будет необходимо приехать сюда, ко мне в офис.
– Я буду у вас завтра же, – сказал я. – Тогда позвольте мне перезвонить вам еще несколько попозже, после того, как я узнаю расписание вылетов.
– Ну вот и хорошо, я буду ждать вашего звонка, – ответил он. – Я пробуду в офисе еще час или около того.
Повесив трубку, я тут же вспомнил, что завтра я еще буду должен встретить Джоанну из школы. Я задумался было о том, как она отнесется к тому, чтобы провести все выходные в Новом Орлеане, но прекрасно зная свою дочь, я решил, что она будет в восторге от подобной затеи. Я раскрыл свой ежедневник на странице завтрашнего дня. Завтра на десять часов утра у меня было запланировано одно мероприятие, затем деловая встреча за обедом в полдень. Джоанна освободится из школы не раньше, чем в три-пятнадцать, и это в лучшем случае, если завтра у нее не будет хора, футбола или еще чего-нибудь. Я позвонил Синтии в приемную и попросил ее узнать расписание авиарейсов на Новый Орлеан, напомнив ей также о необходимости принять в расчет все мои запланированные на завтра встречи, и через десять минут она перезвонила мне, сообщив, что скорее всего мне подойдет рейс 127 Национальной авиакомпании, вылет из Калусы в 3:10, пересадка на рейс 25 Национальной авиакомпании в Майами, прибытие в Новый Орлеан в 6:08. Я попросил ее заказать мне на него два билета, и после чего я позвонил в школу Святого Марка и попросил пригласить к телефону классного руководителя Джоанны. Ее звали Изабель Рид. Голос ее звучал довольно устало, и видимо она была несколько раздосадована тем, что я задерживаю ее у телефона, в то время, как ей уже давно пора выходить, чтобы вовремя успеть на сегодняшнее открытие выставки в галерее. Я объяснил мисс Рид, что завтра я вместе со своей дочерью отправляюсь в Новый Орлеан на уикэнд, но для того, чтобы успеть на рейс, вылетающий из Калусы в три-десять, мне придется забрать Джоанну из школы хотя бы за час до вылета, так чтобы было можно…
– А почему бы вам не вылететь более поздним рейсом? – спросила мисс Рид.
– Это невозможно, потому что в Новом Орлеане у меня уже назначена встреча, – сказал я. Я еще не договорился о встрече с Дэвидом Хейторном, и вообще, я еще не был уверен, согласится ли он меня принять в такое довольно позднее время, но это уже были детали.
– А почему бы вам не вылететь более поздним рейсом, – снова сказала мисс Рид, – и не перенести бы вашу встречу на следующий день?
– Это невозможно, потому что это деловая встреча, а следующий день – суббота, – ответил я.
– О, – сказала она.
– Мне бы хотелось забрать Джоанну в два часа, – продолжал я, – и даже немного пораньше, если это возможно.
– В два часа у нее будет урок английского языка, – проговорила мисс Рид.
– Я уверен, что моя дочь восполнит этот урок, – сказал я.
– Английский – ее самое слабое место, – напомнила мне мисс Рид.
– Очень сожалею, – сказал я, – но дело не терпит отлагательств.
– Ну хорошо, – согласилась наконец мисс Рид.
– Благодарю вас, – сказал я.
Затем я опять позвонил Хейторну и сообщил ему, что в Новый Орлеан я прилечу завтра вечером в начале седьмого, и что я был бы ему весьма признателен, если бы он изыскал бы возможность принять меня в своему офисе в столь позднее время. К моему большому удивлению, Хейторн оказался вполне сговорчив и согласился встретиться со мной вечером того же дня. Он пояснил, что, будучи приглашенным на ужин, ему уже так и так придется провести вечер в городе, а поэтому было бы просто замечательно, если бы мне удалось приехать к нему в офис сразу же из аэропорта. Я сказал, что остановлюсь в отеле «Сен-Луи» – конечно же зарезервировать в нем номера я еще не удосужился – и что в случае чего, если вдруг возникнут какие-то проблемы, он сможет найти меня там. Хейторн выразил уверенность в том, что ничего не случится.
Когда я затем позвонил Сьюзен, то она, видимо, решила лишний раз доказать мне, что по натуре она самая настоящая сука. Она объявила мне, что в данный момент она просто-таки сверхзанята укладкой вещей и тому подобными приготовлениями для грандиозного уикэнда, который ей предстояло провести на Багамах в обществе Джорджи Пула, а Джоанна еще не вернулась из школы, потому что сегодня у них там занятия киноклуба, в связи с чем не могу ли я быть предельно краток. Я сказал ей, что завтра я беру Джоанну с собой в Новый Орлеан, и поэтому пусть она, Сьюзен, передаст ей, чтобы она собрала свою сумку для уикэнда уже сегодня вечером, и завтра утром захватила бы ее с собой в школу, потому что мы отправимся в аэропорт сразу же из Св. Марка.
– Да, конечно, – сказала Сьюзен, – это все?
– Пожалуйста, напомни ей, чтобы платье тоже было бы уложено, так как нам придется обедать в ресторане, и я хочу, чтобы она…
– Я скажу ей, чтобы она взяла платье.
– И плащ. В Новом Орлеане может…
– И плащ, да, Мэттью, если ты не возражаешь, я…
– И еще скажи ей, что я заеду за ней в два часа, мисс Рид разрешила мне забрать ее с урока английского.
– Английский – это ее самое слабое место, – сказала Сьюзен.
– Это я уже слышал. В два часа, скажешь, ладно?
– Поразительная безответственность, – выпалила Сьюзен и бросила трубку.
Стоило мне только положить трубку на аппарат, как Синтия позвонила из приемной.
– Адвокат О'Брайен на третьей, – доложила она.
Я сразу же нажал на загоревшуюся кнопку на корпусе телефонного аппарата.
– Здравствуй, Дейл, – сказал я.
– Привет, – ответила она. – Я хочу пригласить тебя завтра вечером в ресторан на ужин. Ты свободен завтра?
Я, будучи в возрасте тридцати семи лет, наверное все же уже слишком стар для того, чтобы перестать поражаться поступками современных, лишенных любого рода предрассудков, женщин. Во всяком случае до этого момента на ужин в ресторан меня еще ни одна женщина не приглашала. Меня, случалось, приглашали на ужин в гости, где обычно подавался бифштекс-бургиньон, а под него красное вино, и все это происходило при свете свечей в каком-нибудь укромном уголке весьма удаленном от полулюбительской кухни… Но вот в ресторан на ужин меня еще не приглашали. Никогда.
– Мэттью? – окликнула меня Дейл. – Ты где?
– Да, я… здесь. Здесь я, – ответил я.
– Ну так как, просто скажи, да или нет.
– Завтра я вылетаю в Новый Орлеан, – выдавил из себя я.
– Как здорово! – воскликнула Дейл. – А почему бы и мне в таком случае не составить тебе компанию?
Мое молчание теперь стало уже просто-таки осязаемым.
– Мэттью? – снова позвала она.
– Да-да, я здесь.
– Ну так как же?
– Дело в том… ну… буду вместе с дочерью, – промямлил я.
– А она что, будет возражать?
– Нет, не думаю, но…
– А где вы там остановились?
– В «Сен-Луи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39