https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-rakoviny/kasksdnye/
Его двадцатилетний «Москвич» был ухожен, вылизан и завелся с пол-оборота.
Делать нам здесь было больше нечего. Мы с Дашей сердечно распрощались с хозяйкой и сели в машину. Она открыла ворота, и мы выехали на знакомую центральную улицу Троицка. За прошедшие годы город почти не изменился, разве что обветшал. На улице даже не прибавилось фонарных столбов. Правда, в советское время улицы в нем заасфальтировали.
Жлобские маневры Эдуарда Львовича меня немного расстроили, но вскоре новые впечатления заслонили мелкие шалости нищего пенсионера. На выезде из города нас остановил дорожный инспектор. Страж движения, инспектор ГИБДД в звании младшего лейтенанта милиции, четко назвал свою должность, а вот фамилию, как-то скомкал. Был он, молод и, что называется, кровь с молоком, краснощек и коренаст. Единственно, что его портило – это глаза, ставшие из-за общей упитанности совсем маленькими. От этого казалось, что смотрит он на мир как-то излишне подозрительно. Инспектор небрежно осмотрел пустой салон «Москвича», царапнул взглядом нас с Дашей и простуженным голосом потребовал у водителя документы на транспортное средство.
Эдуард Львович засуетился, вышел из машины и протянул ему требуемые бумаги. Инспектор углубился в изучение техпаспорта. Читал он его очень долго, и почему-то при этом очень тяжело вздыхал. Что он рассчитывал узнать из этого короткого документа, неизвестно, но, видимо, нужной информации не получил и опять тяжело вздохнул.
– Откройте капот, – приказал он.
Старик безропотно выполнил приказ. Теперь инспектор принялся сверять номер кузова с записью в техпаспорте, Делал он это, не торопясь, видимо, наслаждаясь собственной значимостью.
– У вас есть зеркальце проверить номер двигателя? – окончив сверку, спросил он водителя.
– Нет, – виновато ответил Эдуард Львович.
Инспектор оторопело посмотрел на него, как бы удивляясь такому вопиющему нарушению правил дорожного движения. Но сразу санкций применять не стал, а только осуждающе покачал головой.
– Предъявите аптечку, огнетушитель, знак аварийной остановки.
Старик предъявил. Внимательно осмотрев огнетушитель, инспектор зачем-то отложил его в сторону.
– У вас неправильно отрегулирован двигатель, – после долгого раздумья изрек он, – завышено содержание ЦэО и ЦэАш в выхлопных газах Без регулировки карбюратора и проверки номера двигателя автомобиля вы не имеете права его эксплуатировать
Мне, как специалисту по дорожным грабителям, такой подход к правилам дорожного движения не понравился.
Я вышел из машины, обошел ее и встал за спиной инспектора, дыша ему в затылок. Такой маневр младшему лейтенанту не понравился, и он немного отступил в сторону.
– Гражданин вернитесь в салон, – небрежно, через плечо, приказал он.
– Я не расслышал вашу фамилию, инспектор, – сказал я жестким, начальственным голосом.
Инспектор оглянулся, осмотрел меня и слегка попятился. Выглядел я в отчищенном и отглаженном Зинаидой Ивановной платье весьма презентабельно: широкополая мягкая шляпа, плащ с пелериной и наглая, официальная морда.
– Инспектор ГИБДД, Г-в-а-в-ов.
– Вы, что не знаете свою фамилию? – спросил я, холодно глядя в его поросячьи, со светлым пухом ресниц, глазки.
– Инспектор Г-в-а-в-ов, – повторил он.
– Предъявите ваш жетон и служебное удостоверение, – холодно потребовал я.
Этого инспектор делать не желал и попытался меня переиграть:
– Мы пассажирам не предъявляем, гражданин, я вам уже сказал, вернитесь в салон…
– Эдуард Львович, потребуйте у инспектора предъявить его служебное удостоверение, – сухо сказал я.
– Да я его знаю, – неожиданно объявил старик. – Это мой бывший ученик Витя Годовасов.
– Если вы мне представляете инспектора, то представьте ему и меня, – начал импровизировать я
Эдуард Львович удивился и растерянно кашлянул. Как меня представлять, и вообще, кто я такой, он не имел ни малейшего представления.
– Скажите инспектору, – продолжил я с административной жестью в голосе, – что я заведующий отдела Главного управления Внутренних дел полковник Федорчук. И обещаю за нарушение приказа министра Внутренних дел 1765/2 и должностной инструкции начальника ГИБДД 116 дробь 11 инспектор Годовасов будет привлечен к уголовной ответственности и через месяц продолжит службу в исправительном учреждении Нижнего Тагила.
Говоря это, я глядел на младшего лейтенанта, примерно так же, как когда-то в моем присутствии смотрел на своих посетителей московский военный губернатор граф Иван Петрович Салтыков: с вельможным презрением и бюрократической безжалостностью.
Для мелкого провинциального вымогателя столичный полковник был начальником слишком крупного калибра. Даже его заплывшие жиром мозги среагировали на сигнал опасности Младший лейтенант испугался. Его лицо болезненно сморщилось, в глазках заледенел ужас. Мне показалось, что он сейчас бухнется мне в ноги и заголосит: «Барин, прости, не за себя прошу, за деток малых!». Не дожидаясь такого развития событий, я вернулся в машину. Между тем учитель с бывшим учеником поменялись ролями. Переговоры были молниеносно закончены, и Эдуард Львович вернулся на водительское место. Выглядел он смущенным.
– Алексей Григорьевич, Годовасов просил вам передать вот это, – старик сунул мне денежный комок. – Что ему сказать?
– Скажите, что этого мало, – высокомерно сказал я, все еще не выходя из образа российского чиновника.
Бывший учитель безропотно вылез из машины и начал совещаться с инспектором.
– Он говорит, что у него больше нет денег, – сообщил мне спустя несколько минут, парламентер
– Передайте ему, что это его трудности, – жестко сказал я. – И верните ему его мелочь. Он что, этим собирался от меня откупиться?!
Я передал старику денежный комок, в котором были преимущественно десятки.
– Скажите инспектору, что я не нищий и на паперти милостыню не собираю! – высокомерно заявил я, все еще не выходя из образа.
Эдуард Львович заспешил к стоящему в стороне ученику, а я гордо откинулся на сидение.
– Ты что, действительно полковник? – спросила меня Даша.
– Нет, но мечтаю им быть!
Как я и предвидел, деньги у инспектора нашлись, причем довольно много.
Теперь справедливость хотя бы отчасти восторжествовала, и порок был слегка наказан. Старик вернулся в машину, передал мне взятку и, опасливо на меня поглядывая, включил двигатель.
– Вы забыли забрать огнетушитель, – напомнил я, когда мы уже тронулись
– Не беда, на обратном пути захвачу. А вы, правда, полковник?
– Нет, и не полковник, и не Федорчук Это была шутка.
Старик потрясенно глянул на меня и вильнул на ровной дороге.
– Так как же?..
– Это вам от Годоватова добровольное пожертвование на краеведческую работу, – сказал я, кладя деньги в бардачок. – Так как я не могу исправить нравы, то предпочитаю хотя бы от них не очень страдать
Идея антикоррупции, подкрепленная материально, так вдохновила историка, что ни о чем другом всю дорогу он больше не говорил. Я односложно участвовал в неинтересном разговоре. Меня волновали другие проблемы Мне предстоял нелегкий разговор с Марфой Оковной, чье поручение я так бездарно провалил.
Обратный путь оказался коротким. Мы без остановки миновали совхозную площадь и вскоре «зависли» над «Большой долиной». Даже осенью ее вид оставался удивительно величественным. Эдуард Львович остановил свой «Москвич», мы вышли и он, любуясь ландшафтом, сказал несколько приличествующих ситуации банальностей. Я его поддержал в том же духе. Потом он подошел к дороге и забеспокоился В конце лета прошли хорошие дожди, и дорога совсем заросла травой. Собственно, теперь ее почти не было видно.
– Вы уверены, что мы едем туда куда нужно? – забеспокоился учитель. – Если что-нибудь случится с машиной, то отсюда будет не выбраться.
Я указал ему на остаток колеи, и сказал, что сам здесь ездил неоднократно, но старик не спешил садиться за руль.
– Может быть, лучше оставим машину здесь, а сами пойдем пешком, – предложил он.
Мы, конечно, могли дойти и пешком, но в случае, если аккумулятор у «Нивы» за время, что я отсутствовал, разрядился, без подзарядки завести машину будет невозможно.
– Хорошо, – согласился я, – поезжайте назад, только я вам тогда не доплачу.
– Зачем вы так, я, конечно, вас довезу, ничего страшного, дорога как дорога, – засуетился старик.
Не знаю почему, но мне стало противно. Я отдал ему пятисотрублевую бумажку, забрал из машины свою саблю, саквояж и, сухо поблагодарив потомка Котомкина, не оглядываясь, пошел вниз. Даша, до этого никак не вмешивавшаяся в наш разговор, отправилась следом. Сзади тут же зафырчал мотор и через минуту затих вдалеке.
Мы, не спеша, шагали по полегшей траве. Торопиться нам было некуда. Вид брошенных деревень произвел на эсерку большое впечатление.
– Почему здесь больше не живут люди? – спросила она.
– Потому что народа у нас в стране мало, а земли много, – сердито ответил я.
Делать сейчас не очень вразумительные экономические раскладки о эффективности и рентабельности отдаленных от коммуникаций регионов, мне не хотелось. Я и сам не очень понимал, что происходит у нас в стране. К тому же волновала предстоящая встреча с долгожительницей. Мне так и не удалось выполнить ее просьбу. Хотя пропавшего при штурме крепости Измаил жениха я и нашел, но вернуть его заждавшейся невесте так и не смог. Обстоятельства оказались сильнее доброй воли и мы с ним потеряли друг друга еще в восемнадцатом веке.
Как я ни замедлял я шаг, через час мы уже подходил к знакомой усадьбе. Моя «Нива» стояла на том же месте, на котором я ее оставил, но теперь над ней был сооружен легкий навес из жердей, покрытых соломой.
– Это и есть твое авто? – спросила Ордынцева, рассматривая поделку наших замечательных автопроизводителей.
– Именно, не авто, а чудо современной техники! – подтвердил я.
Хозяйки не было видно. Я вздохнул, и мы поднялись на крыльцо.
– Есть кто живой! – крикнул я, как когда-то.
– Алеша вернулся! – раздался из глубины дома знакомый голос.
Там, кто-то заметался, послышался грохот упавшего ведра, и на крыльцо выскочила сияющая Марфа Оковна. Не успел я сказать и слова, как она бросилась мне на шею, и принялась целовать, как вновь обретенного сына.
– А мы все глаза проглядели! – сообщила она, когда накал первой радости утих. – Иван переживает, что с тобой что-то случилось. Давно уже должон вернуться, а тебя все нет и нет!
– Кто переживает? – растерянно спросил я. – Иван?! Наш Иван?
– А то чей же.
– Так ведь он потерялся.
– Коли в одном месте потерялся, знать, в другом нашелся, – смеясь, ответила Марфа Оковна. – Я сейчас его кликну, он тут недалече работает. Иван! – закричала она в сторону подворья. – Алеша вернулся.
– Иду, – послышалось в ответ, и в конце двора показался пожилой человек, чем-то напоминающий Ивана. За те несколько недель, что мы не виделись, он постарел лет на двадцать.
Увидев меня, мужчина радостно заулыбался и пошел к дому разлапистой, мужичьей походной. Я недоуменно его разглядывал, а он нимало не смущаясь, подошел и крепко меня обнял.
– А ты совсем не изменился за двести-то лет, – посмеиваясь, сказал он, отпуская меня, – Я-то, поди, сильно постарел?
– Да нет, не очень, – ответил я, не зная, что и думать.
– А это кто? – спросил он, глядя на стоящую на крыльце Ордынцеву.
– Знакомьтесь, это Даша – Марфа Оковна – Иван, прости, не знаю твоего отчества.
– Можно и без отечества, – ответил он, рассматривая бывшую революционерку. – Милости просим, хорошим гостям всегда рады.
Мы вошли в дом. Здесь ничего не изменилось, все та же средневековая русская изба с элементом классицизма в виде огромного письменного стола.
– Что так задержался? – спросил он. – Мы тебя ждали еще по теплу.
– Куда мне было торопиться, – отшутился я. – Лучше расскажи, что с тобой случилось после того, как мы расстались?
– Поди, теперь и не вспомню, через столько-то лет! – ответил он, посмеиваясь и незаметно рассматривая Ордынцеву.
– Каких это лет, мы же с тобой виделись месяца полтора назад.
– Это ты со мной расстался недавно, а как я с тобой, два века прошло Много с тех пор воды утекло.
– Погоди, я, что-то не понимаю, какие два века?
– Самые натуральные. Это ты по времени скачешь, а я живу нормальной жизнью.
Я ничего не понял и потребовал подробностей. Иван, пока жена металась по избе, собирая на стол, пригласил нас сесть, устроился сам и принялся рассказывать, что произошло после нашей последней встречи.
Расстались мы с ним в конце августа 1799 года Иван встретил своего армейского начальника, из-за лютости и дурости которого дезертировал из армии, и ему пришлось бежать.
– Да говорить-то нечего. Как от греха подальше и ушел из Шуи, сразу отправился Марфу разыскивать.
– И нашел?
– Конечно, нашел, ты же мне сам дал ориентиры, где их семья в какие годы жила.
– Погоди, тогда выходит, что когда я здесь появился, вы уже двести лет вместе жили!
– Точно.
– Так какого же…
– Это ты про то, что Марфа тебя на мои розыски отправила?
– Именно про это.
– Так тут все понятно. Это чтобы ты меня в восемнадцатом веке от сатанистов спас и дорогу к невесте указал.
– Как я мог тебе дорогу указать, если родился через сто семьдесят лет… – задумчиво сказал я, начиная постепенно понимать, что он имеет в виду.
– Как, не знаю, только я ждал, когда появится человек, которого встречал в те времена. Я для тебя и мост в то время отремонтировал, чтобы ты туда попал и со мной мог встретиться.
– Очень интересно, значит, когда мы с тобой увиделись в первый раз, ты меня уже знал?
– Как же я мог тебя знать, если никогда не видел? Это я тебя теперь знаю, ну и тогда уже знал, когда ты у нас объявился.
– Получается, ты все это подстроил?
– Ничего я не подстраивал. Когда после взятия Измаила и ранения я потерял своих, бегал от полиции, да не уберегся, попал к этим, как ты их называл, сатанистам. У нас с ними давняя вражда. Они и решили меня в жертву своему козлу зарезать. Там-то мне на пути повстречался странный барин, который мне помог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Делать нам здесь было больше нечего. Мы с Дашей сердечно распрощались с хозяйкой и сели в машину. Она открыла ворота, и мы выехали на знакомую центральную улицу Троицка. За прошедшие годы город почти не изменился, разве что обветшал. На улице даже не прибавилось фонарных столбов. Правда, в советское время улицы в нем заасфальтировали.
Жлобские маневры Эдуарда Львовича меня немного расстроили, но вскоре новые впечатления заслонили мелкие шалости нищего пенсионера. На выезде из города нас остановил дорожный инспектор. Страж движения, инспектор ГИБДД в звании младшего лейтенанта милиции, четко назвал свою должность, а вот фамилию, как-то скомкал. Был он, молод и, что называется, кровь с молоком, краснощек и коренаст. Единственно, что его портило – это глаза, ставшие из-за общей упитанности совсем маленькими. От этого казалось, что смотрит он на мир как-то излишне подозрительно. Инспектор небрежно осмотрел пустой салон «Москвича», царапнул взглядом нас с Дашей и простуженным голосом потребовал у водителя документы на транспортное средство.
Эдуард Львович засуетился, вышел из машины и протянул ему требуемые бумаги. Инспектор углубился в изучение техпаспорта. Читал он его очень долго, и почему-то при этом очень тяжело вздыхал. Что он рассчитывал узнать из этого короткого документа, неизвестно, но, видимо, нужной информации не получил и опять тяжело вздохнул.
– Откройте капот, – приказал он.
Старик безропотно выполнил приказ. Теперь инспектор принялся сверять номер кузова с записью в техпаспорте, Делал он это, не торопясь, видимо, наслаждаясь собственной значимостью.
– У вас есть зеркальце проверить номер двигателя? – окончив сверку, спросил он водителя.
– Нет, – виновато ответил Эдуард Львович.
Инспектор оторопело посмотрел на него, как бы удивляясь такому вопиющему нарушению правил дорожного движения. Но сразу санкций применять не стал, а только осуждающе покачал головой.
– Предъявите аптечку, огнетушитель, знак аварийной остановки.
Старик предъявил. Внимательно осмотрев огнетушитель, инспектор зачем-то отложил его в сторону.
– У вас неправильно отрегулирован двигатель, – после долгого раздумья изрек он, – завышено содержание ЦэО и ЦэАш в выхлопных газах Без регулировки карбюратора и проверки номера двигателя автомобиля вы не имеете права его эксплуатировать
Мне, как специалисту по дорожным грабителям, такой подход к правилам дорожного движения не понравился.
Я вышел из машины, обошел ее и встал за спиной инспектора, дыша ему в затылок. Такой маневр младшему лейтенанту не понравился, и он немного отступил в сторону.
– Гражданин вернитесь в салон, – небрежно, через плечо, приказал он.
– Я не расслышал вашу фамилию, инспектор, – сказал я жестким, начальственным голосом.
Инспектор оглянулся, осмотрел меня и слегка попятился. Выглядел я в отчищенном и отглаженном Зинаидой Ивановной платье весьма презентабельно: широкополая мягкая шляпа, плащ с пелериной и наглая, официальная морда.
– Инспектор ГИБДД, Г-в-а-в-ов.
– Вы, что не знаете свою фамилию? – спросил я, холодно глядя в его поросячьи, со светлым пухом ресниц, глазки.
– Инспектор Г-в-а-в-ов, – повторил он.
– Предъявите ваш жетон и служебное удостоверение, – холодно потребовал я.
Этого инспектор делать не желал и попытался меня переиграть:
– Мы пассажирам не предъявляем, гражданин, я вам уже сказал, вернитесь в салон…
– Эдуард Львович, потребуйте у инспектора предъявить его служебное удостоверение, – сухо сказал я.
– Да я его знаю, – неожиданно объявил старик. – Это мой бывший ученик Витя Годовасов.
– Если вы мне представляете инспектора, то представьте ему и меня, – начал импровизировать я
Эдуард Львович удивился и растерянно кашлянул. Как меня представлять, и вообще, кто я такой, он не имел ни малейшего представления.
– Скажите инспектору, – продолжил я с административной жестью в голосе, – что я заведующий отдела Главного управления Внутренних дел полковник Федорчук. И обещаю за нарушение приказа министра Внутренних дел 1765/2 и должностной инструкции начальника ГИБДД 116 дробь 11 инспектор Годовасов будет привлечен к уголовной ответственности и через месяц продолжит службу в исправительном учреждении Нижнего Тагила.
Говоря это, я глядел на младшего лейтенанта, примерно так же, как когда-то в моем присутствии смотрел на своих посетителей московский военный губернатор граф Иван Петрович Салтыков: с вельможным презрением и бюрократической безжалостностью.
Для мелкого провинциального вымогателя столичный полковник был начальником слишком крупного калибра. Даже его заплывшие жиром мозги среагировали на сигнал опасности Младший лейтенант испугался. Его лицо болезненно сморщилось, в глазках заледенел ужас. Мне показалось, что он сейчас бухнется мне в ноги и заголосит: «Барин, прости, не за себя прошу, за деток малых!». Не дожидаясь такого развития событий, я вернулся в машину. Между тем учитель с бывшим учеником поменялись ролями. Переговоры были молниеносно закончены, и Эдуард Львович вернулся на водительское место. Выглядел он смущенным.
– Алексей Григорьевич, Годовасов просил вам передать вот это, – старик сунул мне денежный комок. – Что ему сказать?
– Скажите, что этого мало, – высокомерно сказал я, все еще не выходя из образа российского чиновника.
Бывший учитель безропотно вылез из машины и начал совещаться с инспектором.
– Он говорит, что у него больше нет денег, – сообщил мне спустя несколько минут, парламентер
– Передайте ему, что это его трудности, – жестко сказал я. – И верните ему его мелочь. Он что, этим собирался от меня откупиться?!
Я передал старику денежный комок, в котором были преимущественно десятки.
– Скажите инспектору, что я не нищий и на паперти милостыню не собираю! – высокомерно заявил я, все еще не выходя из образа.
Эдуард Львович заспешил к стоящему в стороне ученику, а я гордо откинулся на сидение.
– Ты что, действительно полковник? – спросила меня Даша.
– Нет, но мечтаю им быть!
Как я и предвидел, деньги у инспектора нашлись, причем довольно много.
Теперь справедливость хотя бы отчасти восторжествовала, и порок был слегка наказан. Старик вернулся в машину, передал мне взятку и, опасливо на меня поглядывая, включил двигатель.
– Вы забыли забрать огнетушитель, – напомнил я, когда мы уже тронулись
– Не беда, на обратном пути захвачу. А вы, правда, полковник?
– Нет, и не полковник, и не Федорчук Это была шутка.
Старик потрясенно глянул на меня и вильнул на ровной дороге.
– Так как же?..
– Это вам от Годоватова добровольное пожертвование на краеведческую работу, – сказал я, кладя деньги в бардачок. – Так как я не могу исправить нравы, то предпочитаю хотя бы от них не очень страдать
Идея антикоррупции, подкрепленная материально, так вдохновила историка, что ни о чем другом всю дорогу он больше не говорил. Я односложно участвовал в неинтересном разговоре. Меня волновали другие проблемы Мне предстоял нелегкий разговор с Марфой Оковной, чье поручение я так бездарно провалил.
Обратный путь оказался коротким. Мы без остановки миновали совхозную площадь и вскоре «зависли» над «Большой долиной». Даже осенью ее вид оставался удивительно величественным. Эдуард Львович остановил свой «Москвич», мы вышли и он, любуясь ландшафтом, сказал несколько приличествующих ситуации банальностей. Я его поддержал в том же духе. Потом он подошел к дороге и забеспокоился В конце лета прошли хорошие дожди, и дорога совсем заросла травой. Собственно, теперь ее почти не было видно.
– Вы уверены, что мы едем туда куда нужно? – забеспокоился учитель. – Если что-нибудь случится с машиной, то отсюда будет не выбраться.
Я указал ему на остаток колеи, и сказал, что сам здесь ездил неоднократно, но старик не спешил садиться за руль.
– Может быть, лучше оставим машину здесь, а сами пойдем пешком, – предложил он.
Мы, конечно, могли дойти и пешком, но в случае, если аккумулятор у «Нивы» за время, что я отсутствовал, разрядился, без подзарядки завести машину будет невозможно.
– Хорошо, – согласился я, – поезжайте назад, только я вам тогда не доплачу.
– Зачем вы так, я, конечно, вас довезу, ничего страшного, дорога как дорога, – засуетился старик.
Не знаю почему, но мне стало противно. Я отдал ему пятисотрублевую бумажку, забрал из машины свою саблю, саквояж и, сухо поблагодарив потомка Котомкина, не оглядываясь, пошел вниз. Даша, до этого никак не вмешивавшаяся в наш разговор, отправилась следом. Сзади тут же зафырчал мотор и через минуту затих вдалеке.
Мы, не спеша, шагали по полегшей траве. Торопиться нам было некуда. Вид брошенных деревень произвел на эсерку большое впечатление.
– Почему здесь больше не живут люди? – спросила она.
– Потому что народа у нас в стране мало, а земли много, – сердито ответил я.
Делать сейчас не очень вразумительные экономические раскладки о эффективности и рентабельности отдаленных от коммуникаций регионов, мне не хотелось. Я и сам не очень понимал, что происходит у нас в стране. К тому же волновала предстоящая встреча с долгожительницей. Мне так и не удалось выполнить ее просьбу. Хотя пропавшего при штурме крепости Измаил жениха я и нашел, но вернуть его заждавшейся невесте так и не смог. Обстоятельства оказались сильнее доброй воли и мы с ним потеряли друг друга еще в восемнадцатом веке.
Как я ни замедлял я шаг, через час мы уже подходил к знакомой усадьбе. Моя «Нива» стояла на том же месте, на котором я ее оставил, но теперь над ней был сооружен легкий навес из жердей, покрытых соломой.
– Это и есть твое авто? – спросила Ордынцева, рассматривая поделку наших замечательных автопроизводителей.
– Именно, не авто, а чудо современной техники! – подтвердил я.
Хозяйки не было видно. Я вздохнул, и мы поднялись на крыльцо.
– Есть кто живой! – крикнул я, как когда-то.
– Алеша вернулся! – раздался из глубины дома знакомый голос.
Там, кто-то заметался, послышался грохот упавшего ведра, и на крыльцо выскочила сияющая Марфа Оковна. Не успел я сказать и слова, как она бросилась мне на шею, и принялась целовать, как вновь обретенного сына.
– А мы все глаза проглядели! – сообщила она, когда накал первой радости утих. – Иван переживает, что с тобой что-то случилось. Давно уже должон вернуться, а тебя все нет и нет!
– Кто переживает? – растерянно спросил я. – Иван?! Наш Иван?
– А то чей же.
– Так ведь он потерялся.
– Коли в одном месте потерялся, знать, в другом нашелся, – смеясь, ответила Марфа Оковна. – Я сейчас его кликну, он тут недалече работает. Иван! – закричала она в сторону подворья. – Алеша вернулся.
– Иду, – послышалось в ответ, и в конце двора показался пожилой человек, чем-то напоминающий Ивана. За те несколько недель, что мы не виделись, он постарел лет на двадцать.
Увидев меня, мужчина радостно заулыбался и пошел к дому разлапистой, мужичьей походной. Я недоуменно его разглядывал, а он нимало не смущаясь, подошел и крепко меня обнял.
– А ты совсем не изменился за двести-то лет, – посмеиваясь, сказал он, отпуская меня, – Я-то, поди, сильно постарел?
– Да нет, не очень, – ответил я, не зная, что и думать.
– А это кто? – спросил он, глядя на стоящую на крыльце Ордынцеву.
– Знакомьтесь, это Даша – Марфа Оковна – Иван, прости, не знаю твоего отчества.
– Можно и без отечества, – ответил он, рассматривая бывшую революционерку. – Милости просим, хорошим гостям всегда рады.
Мы вошли в дом. Здесь ничего не изменилось, все та же средневековая русская изба с элементом классицизма в виде огромного письменного стола.
– Что так задержался? – спросил он. – Мы тебя ждали еще по теплу.
– Куда мне было торопиться, – отшутился я. – Лучше расскажи, что с тобой случилось после того, как мы расстались?
– Поди, теперь и не вспомню, через столько-то лет! – ответил он, посмеиваясь и незаметно рассматривая Ордынцеву.
– Каких это лет, мы же с тобой виделись месяца полтора назад.
– Это ты со мной расстался недавно, а как я с тобой, два века прошло Много с тех пор воды утекло.
– Погоди, я, что-то не понимаю, какие два века?
– Самые натуральные. Это ты по времени скачешь, а я живу нормальной жизнью.
Я ничего не понял и потребовал подробностей. Иван, пока жена металась по избе, собирая на стол, пригласил нас сесть, устроился сам и принялся рассказывать, что произошло после нашей последней встречи.
Расстались мы с ним в конце августа 1799 года Иван встретил своего армейского начальника, из-за лютости и дурости которого дезертировал из армии, и ему пришлось бежать.
– Да говорить-то нечего. Как от греха подальше и ушел из Шуи, сразу отправился Марфу разыскивать.
– И нашел?
– Конечно, нашел, ты же мне сам дал ориентиры, где их семья в какие годы жила.
– Погоди, тогда выходит, что когда я здесь появился, вы уже двести лет вместе жили!
– Точно.
– Так какого же…
– Это ты про то, что Марфа тебя на мои розыски отправила?
– Именно про это.
– Так тут все понятно. Это чтобы ты меня в восемнадцатом веке от сатанистов спас и дорогу к невесте указал.
– Как я мог тебе дорогу указать, если родился через сто семьдесят лет… – задумчиво сказал я, начиная постепенно понимать, что он имеет в виду.
– Как, не знаю, только я ждал, когда появится человек, которого встречал в те времена. Я для тебя и мост в то время отремонтировал, чтобы ты туда попал и со мной мог встретиться.
– Очень интересно, значит, когда мы с тобой увиделись в первый раз, ты меня уже знал?
– Как же я мог тебя знать, если никогда не видел? Это я тебя теперь знаю, ну и тогда уже знал, когда ты у нас объявился.
– Получается, ты все это подстроил?
– Ничего я не подстраивал. Когда после взятия Измаила и ранения я потерял своих, бегал от полиции, да не уберегся, попал к этим, как ты их называл, сатанистам. У нас с ними давняя вражда. Они и решили меня в жертву своему козлу зарезать. Там-то мне на пути повстречался странный барин, который мне помог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39