– Только вы, графиня, можете так кокетничать, – сказала Адель. – У вас возраст красавицы, моя милая!
– Самой красивой красавицы! – подхватила Клотильда с нескрываемым восхищением.
Адель потрепала ее по щечке с видом доброй бабушки и осведомилась:
– А разве мы не волнуемся хоть самую капельку, а?
– Нет, – отвечала Клотильда, играя необыкновенной красоты бриллиантовыми серьгами, оправленными под старину, футляр от которых лежал открытый у нее на коленях: свадебный подарок от графини.
– Однако такое опоздание, – продолжала госпожа Жафрэ. – Мне кажется, что можно и поволноваться. Вот только если вам точно известно…
– Да-да, – подхватила, смеясь, Клотильда, – мне известно, что он придет!

XIX
ПОСЛЕДНИЕ ИЗ РОДА ФИЦ-РОЕВ

Хорошо еще, что госпожа Жафрэ сидела спиной к свету и лицо ее закрывала густая тень. Ответ Клотильды ей был странен, и она не могла удержаться от недоверчивой гримасы.
Что же до графини Маргариты, то ее чарующая спокойная улыбка была, казалось, высечена из мрамора. Быстрым, как молния, взглядом Маргарита остановила слова, что готовы были сорваться с уст Адели, и, поцеловав Клотильду в лоб, спросила:
– Эту весть подает нам наше милое сердечко?
Щеки девушки порозовели.
– Удивительно! – произнесла она с внезапным смехом, от которого стала еще красивее. – Я не раз читала в книгах, что сердце говорит, но не думала, что это правда.
– Или, может быть, у вас есть свои достоверные источники? – настаивала Адель.
Наверное, взгляд способен пронзать, как кинжал, потому что от взгляда графини госпожа Жафрэ как-то болезненно застонала и смолкла.
Тут дверь гостиной отворилась, и Лоран в новой ливрее объявил:
– Господин принц де Сузей.
Услышав это имя, все в гостиной умолкли и встрепенулись. Большинство из собравшихся еще не были знакомы с вновь прибывшим. Госпожа Жафрэ встретила входившего принца и первой приняла его извинения – с истинным достоинством, смягченным сердечным снисхождением.
Адель, я повторяю, несмотря на свою уродливость, обладала несомненным лоском. И, безусловно, знавала лучшие времена и привыкла к иному кругу, нежели бедняга Жафрэ.
– Опоздание, – важно произнес мэтр Изидор Суэф, очевидно, позабыв о своем недавнем недовольстве, – да всего только на сорок две минуты совершенно извинительно, тем более что вы вернулись из дальнего путешествия, а железные дороги хоть и дают большие преимущества в скорости…
Все давно привыкли, что речь нотариуса непременно должна кем-то прерываться. А что бы с ним, бедным, стало, если бы его заставили договаривать каждую мысль до конца?
Госпожа Жафрэ решительно отстранила мужа, который неуклюже встал у нее на пути, и, взяв принца за руку, подвела его к графине Маргарите. Та поднялась, держа за руку Клотильду.
Принц протянул левую руку. «Видно, так ему удобнее, – прокомментировал про себя его жест мэтр Суэф, – хотя это и не положено». В правой руке принц держал шляпу.
Впечатление, произведенное принцем на собравшихся, было самое что ни на есть благоприятное, и все, улыбнувшись, вернулись к прерванному разговору. Господин же Бюэн, который вошел в гостиную буквально следом за принцем, желая, несмотря на все свои неприятности, оказать дружеское внимание друзьям и соседям, услышал произнесенные шепотом в свой адрес слова участия и сочувствия.
– Пощадите! – пролепетал господин Бюэн, зажимая уши. – Ни слова об этом прискорбном событии! Все возможные меры приняты, и большего не мог бы сделать никто. Если кто-то еще раз упомянет о том, что произошло, я начну кусаться.
Мадемуазель Клотильда приветствовала жениха изысканным поклоном, хотя обычно ее никак нельзя было упрекнуть в излишней церемонности. Поздоровавшись с неизменной любезной и очаровательной графиней, принц обратился к своей невесте:
– Мадемуазель, соблаговолите принять мои извинения. Об этом же я прошу и графиню де Клар. Дело в том, что госпожа де Сузей, моя матушка, намеревалась приехать вместе со мной…
– Неужели?! – воскликнула Адель. Маргарита взяла Клотильду за руки, не скрывая своей радости.
– Вы слышали, доктор? – спросила она.
– Слышал, – отвечал доктор Самюэль, подходя к жениху и невесте.
Жорж продолжал:
– Я ждал ее до последней секунды, и матушка просила меня запомнить и точно передать вам ее слова. Она сказала, что чувствует себя нездоровой, и это мешает ей нынче нанести вам визит, который является для нее не столько долгом, сколько удовольствием.
Похоже, что одно только намерение госпожи де Сузей посетить вместе со своим сыном гостиную госпожи Жафрэ было немаловажным событием.
Адель приподняла очки и вытерла глаза.
– Жафрэ! – позвала она. – Мэтр Суэф! Граф Комейроль! Все наши дорогие гости! Поскольку вы любите и чтите благородную семью, которой на протяжении стольких лет я была предана всей душой, я прошу вас подойти поближе. Итак, я сообщаю радостную весть! Наконец-то свершилось примирение двух ветвей дома де Клар. Я счастлива, что дожила до этого дня!
Как же были растроганы все эти немолодые уже люди! Они искренне любили древний род де Клар и принимали близко к сердцу и его горести, и его радости; даже сами представители семейства де Клар переживали выпавшие на их долю напасти не столь глубоко. (Позже мы увидим, с каким интересом относились добрейший Жафрэ и его супруга ко всему, что касалось этого рода.)
Лица гостей, услышавших столь приятное известие, служили лишним подтверждением только что сказанному: менее всех волнение коснулось Жоржа и Клотильды. Растроганный щепот прокатился волной по гостиной, и мэтр Суэф провел рукавом по папке с брачным контрактом, словно стирая с нее слезинку.
– Добрая весть и добрые слова, принц, – произнес доктор Самюэль.
И пока милейший Жафрэ потирал руки с несколько озадаченным видом, который был так ему свойствен, графиня Маргарита прибавила:
– Принц, я рада была слышать, что моя дорогая кузина принцесса де Сузей собиралась почтить своим присутствием нынешнюю церемонию. Ведь здесь заключается не обычный брак. Звезды сулят нам множество надежд, и я счастлива принять в свершающемся посильное участие.
Она протянула руку Жоржу, и тот галантно поцеловал ее. Невеста глядела на них из-под полуопущенных ресниц, и взгляд ее был полон жгучего любопытства.
Куда был направлен этот взор, гораздо более внимательный, чем обычно? Не смейтесь, хотя ответ и может показаться вам несколько странным. Прекрасная мадемуазель Клотильда не отрывала глаз от рук Жоржа.
Итак, правая его рука по-прежнему держала шляпу. Левой же рукой он поднес к губам изящные пальчики Маргариты.
Клотильда, заметив это, потупилась. Маргарита и Адель быстро переглянулись.
Жорж двинулся дальше; рядом с ним теперь шли доктор Самюэль и граф Комейроль. Адель, стоя возле Маргариты, сказала ей шепотом:
– Они играют очень осторожно! Вы уже все выяснили с малышкой?
Должно быть, она наклонилась слишком близко, потому что графиня вдруг прикрыла нос платочком.
– Честное слово, – обиженно проворчала Адель, – можно подумать, будто вы всю жизнь провели в светских салонах. А ведь прежде, графиня, вы не чихали ни от табака, ни от водки. Да я же просто лечусь ингаляциями и капаю коньяк на ватку из-за моих проклятых больных зубов! Подумаешь, важность какая!
Она отошла разозленная и уселась в ожидании начала церемонии на почетное место возле мэтра Суэфа.
– Милочка, – заговорила Маргарита, обращаясь к Клотильде, как только Адель удалилась, – вы, конечно, догадываетесь, что не имеете ничего общего с этими славными людьми. Правда, в наше время непроходимые бездны, что когда-то отделяли одно сословие от другого, почти исчезли, и теперь, не нарушая приличий, мы с вами можем сидеть в этой гостиной и даже отмечать самый торжественный день вашей жизни в доме господина и госпожи Жафрэ – тем более что этот дом полон воспоминаний о ваших предках. Но никто не в силах переделать того, что сделал Бог: они – мелкие буржуа, вы – аристократка древнего рода. Вам нравится ощущать себя родовитой, Клотильда?
– Я рада, что по рождению не ниже того человека, за которого выхожу замуж, – ответила Клотильда.
– А скажите мне, дорогое дитя, вы любите его? – поинтересовалась графиня Маргарита.
– Он мне нравится… и я рада стать вашей родственницей, сударыня, – отвечала девушка.
Маргарита поцеловала ее. Ни одна женщина не умела глядеть так внимательно, как смотрела при желании красавица Маргарита. Неумолимо и тщательно прощупывала она собеседницу взглядом, который, казалось, был исполнен материнской доброты. Маргарита спрашивала себя: «Что таится за этим высоким белоснежным лбом? Какие замыслы она вынашивает?»
Возможно, Клотильда и впрямь так простодушна, как кажется, однако же Маргарита помнила себя в восемнадцать лет и не могла поверить в наивность девушки. «Да, – говорила она себе, – я в ее возрасте уже вполне могла сражаться на равных с любой умной женщиной. И не только сражаться, но и побеждать. Интересно, столь же она изворотлива, как я, или все-таки уступает мне в хитрости?..»
– Мне надо многое вам сказать, дорогая, – продолжала она, – но я обойдусь несколькими словами, чтобы все «выяснить с вами», если пользоваться выражением нашей милейшей Адели. Я сообщила вам достаточно, чтобы в дальнейшем вы понимали меня с полуслова. Все мы – и вы, и я, и госпожа герцогиня, и Жорж де Сузей – последние из древнего рода, и меня слегка удивляет то спокойствие, с каким вы вновь вступаете под сень имени де Клар, принадлежащего вам по праву рождения.
– Меня и саму это удивляет, – отвечала Клотильда. – Но, возможно, во мне пока еще чего-то недостает, чтобы по-настоящему оценить такие честь и счастье.
Маргарита слегка нахмурилась.
– Впрочем, что же здесь удивительного? – задумчиво проговорила она. – С детства вы живете совсем не так, как были бы должны. Причину этого я и хочу вам сейчас объяснить. Нашу семью на протяжении доброй четверти века словно бы преследует злой рок. Благоразумные люди не верят в подобные вещи, однако же… Видите ли, в живых остались лишь те из нас, кто был беден (исключение составляет судьба вашего отца), те же, кто обладал хоть каким-то состоянием, давно мертвы. Разве это не заставляет думать о том, что баснословное богатство дома де Клар было той добычей, которой добивались таинственные враги? Из-за розни, что развела нашу семью, враги почувствовали себя победителями, и последние представители рода жили хотя и обеспеченно, но в постоянной тревоге: их терзали многочисленные судебные процессы, которые необходимо было выиграть, чтобы вступить во владение наследством. Нам до сих пор не хватает весьма важных документов, а наши недоброжелатели по-прежнему стремятся если не уничтожить нас, то хотя бы разорить и унизить…
– Но кто же они? – спросила Клотильда.
– Если госпожа графиня соизволит дать свое разрешение, – заговорил в этот миг господин Суэф, – то мы приступим к чтению контракта. Граф де Комейроль имеет полномочия представлять ветвь де Сузей. И я прошу тишины.

XX
БРАЧНЫЙ КОНТРАКТ

Все смолкли, и каждый приготовился внимательно слушать.
– Милостивый государь, – обратилась тут графиня Маргарита к величественному нотариусу, – соизвольте простить меня, но мне хотелось бы закончить мой разговор с мадемуазель Клотильдой. Это займет всего одну-две минуты.
И, повернувшись к девушке, она шепотом продолжала:
– Ваш вопрос не должен остаться без ответа. Вы спрашиваете, кто наши враги, мое дорогое дитя? Естественный вопрос, жаль только, времени у нас мало, и я не смогу посвятить вас во все детали. Но я все-таки попытаюсь. В Париже одна тайная организация, куда входят многие знатные и богатые люди и которая совершает множество преступлений…
– Я знаю, – торопливо прервала ее Клотильда, – я знаю, о чем вы говорите. О Черных Мантиях, верно?
Графиня изобразила удивление:
– Вы что-то слышали о них?
– Слышала – и даже немало. Старый слуга моего дядюшки Жафрэ бедняга Эшалот много раз видел этих людей и называл их именами птиц в вольере, если те были злыми и слишком уж любили клеваться. Я помню Полковника, Приятеля-Тулонца, Трехлапого, Корону, Фаншетту, Маргариту Бургундскую… Эшалот говорил, эта Маргарита была удивительно хороша собой. В детстве я даже думала, что это вы… хотя всегда очень уважала вас.
Прелестная улыбка осветила лицо графини, и она сказала:
– Глупышка! Подумать только, для детей все игра. – И прибавила серьезно и печально: – Я вдова человека, убитого Черными Мантиями, на меня саму покушались дважды, и я осталась в живых только чудом. Можете спросить у нашего дорогого Самюэля.
– Нет, у него я спрашивать не буду, – живо отозвалась девушка.
– Почему?
– Потому что я его боюсь!
Мэтр Суэф сухо кашлянул.
– Нас торопят, дорогая, – сказала поспешно Маргарита. – Но я все же продолжу свой рассказ, потому что не успела еще многое открыть вам. Знайте же, что ваш отец звался Фиц-Рой де Клар. Он тоже был герцогом, но всю жизнь промаялся в бедности, ибо судьба отвернулась от него. Этьен Моран приходился двоюродным братом главе дома и дядей графу, моему мужу. Именно Этьен решил, что вы станете жить незаметно, едва ли не прозябая в нищете, и его можно понять, если принять во внимание все те трагические случаи, что столь часто омрачали трауром дом де Клар. Думаю, вы слышали о целой череде смертей, но я все же напомню вам, что герцог де Клар, пэр Франции, был убит, генерал убит, равно как и герцогиня, его жена; убиты были и госпожа Эпстейн, его дочь, и наша тетушка, что постриглась в монахини. Можно перечислять еще долго, но я назову только моего мужа, принца де Сузей, который успел побыть герцогом де Клар всего лишь месяц, несчастного Морана да двух безобидных старых дев, мадемуазель Фиц-Рой, к которым вы ходили играть в детстве и кого навещали, как мне говорили, даже в тот самый день, когда случилось несчастье…
Клотильда побледнела.
Футляр с сияющими бриллиантовыми серьгами едва не выскользнул из ее пальцев.
– Да, – прошептала она, – я была там и не забуду этого до конца моих дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47