Ха! Держу пари, что Несун задал совсем другой вопрос, вовсе не о дожде. Вот глаз и показал маленькую девочку. Голову прозакладываю, что он думал о каком-нибудь теплом, сухом и уютном местечке, где бы он мог найти приятную компанию и…
Дамон резко помотал головой:
– Нет. Девочка и есть причина. Это из-за нее затапливает деревни, одна из которых лежала у подножия горы, где теперь водопад и озеро. Облачный Холм тоже могло смыть. Это не совсем нормальный дождь.
Рикали вскинула голову и нахмурила брови:
– Кому понадобилось вызывать такой долгий дождь? Кому приспичило затопить деревни пастухов и фермеров? В этом нет никакого смысла!
– Ты будешь это делать, если ты – черная драконица, которая хочет сделать свое болото еще больше и к тому же пылает жаждой мести.
Они продолжали пробираться по тропе, которая с каждым шагом все больше напоминала бурную реку, то и дело падая и цепляясь за что придется, лишь бы не отдать ни фута преодоленного пути. Рикали снова оглянулась, но Рига нигде не было видно.
– Но ведь это была маленькая девочка, а не черная драконица, – продолжала она.
– Драконы очень могущественны, Рики. Драконица могла принять облик девочки, или девочка могла быть ее приспешницей.
– Маленькая девочка – драконица? Откуда ты столько знаешь о драконах, милый? Должно быть, ты много читал про них. Ты ведь умеешь. Ты обязательно должен научить и меня читать. Впрочем, я думала, что ты давно покончил с драконами.
Дамон коротко хохотнул:
– Да, я покончил с ними, Рики, дорогуша.
Рикали просияла и заторопилась, чтобы не отстать от Грозного Волка.
– Я больше не хочу иметь к ним отношения. Но то, что мы знаем об этой девочке, действительно может чего-то стоить. Надеюсь, что людоед неплохо заплатит мне за нее, в придачу к мечу, который я хочу от него получить.
Полуэльфийка улыбнулась и протянула руку, чтобы взять Дамона за локоть, но в этот момент ступила на покрытый мхом скользкий камень, потеряла равновесие и упала. Она приземлилась в середине дороги-ручья, взметнув целый столб брызг и извалявшись в грязи с ног до головы. Грозный Волк рванулся к девушке, чтобы подхватить ее, но было поздно – Рикали вместе с водой и потоками грязи поехала вниз по склону горы.
Риг тем временем закончил свою печальную работу и начал подниматься вслед за ними. Увидев, что Рикали катится вниз, он рванулся наперерез и попытался поймать ее, но сумел только ухватить за рукав, который с треском оторвался, и девушка, не сбавляя скорости, влетела в озеро. Мореход бросил алебарду и ласточкой нырнул вслед. Через мгновение он снова показался на поверхности и замахал Дамону.
На щеке Рикали была большая рваная рана, лоб был разбит, нос тоже – девушка обливалась кровью. Полуэльфийка тихо стонала, сжимая кулачки. Ее губы дрожали. Мореход аккуратно приоткрыл ей рот, чтобы посмотреть, что случилось, и увидел, что она выбила себе два зуба, один из которых впился в щеку изнутри. Риг Осторожно вытащил его и ощупал ребра полуэльфийки.
– Ничего не сломано, – шепнул он ей успокаивающе и снова заорал: – Дамон!
Но Грозный Волк и не думал спускаться. Он стоял в нескольких дюжинах футов от подножия горы и смотрел на них.
Мореход продолжал кричать:
– Слышишь?! Ты говорил, что в Ордене Рыцарей Такхизис тебя учили врачевать раненых! Как насчет небольшой помощи? Все-таки она твоя подруга!
– Она только так думает, – тихо сказал Дамон, так что Риг при всем желании не мог его услышать, постоял еще минуту и скатился по тропе, чтобы присоединиться к мореходу. – У нас нет времени, чтобы… задерживаться, – В голосе Грозного Волка прорезалось плохо скрытое раздражение.
Он опустился на колени и убрал мокрые волосы со лба Рикали. Сейчас, без обычной яркой косметики, она казалась очень хорошенькой, а странное в такой ситуации безмятежное выражение придавало ее лицу какую-то детскую мягкость. Дамон обхватил девушку за шею и, приподняв голову, ощупал ее так аккуратно, как только мог.
– С ней все будет хорошо, – сказал он Ригу. – Просто ударилась о скалу. Видишь? – Грозный Волк осторожно повернул голову Рикали и показал мореходу кровь, испачкавшую серебристо-белые локоны девушки. – Ничего серьезного. – Он провел пальцами вокруг раны. – Просто будет большая шишка. Скоро она придет в себя – дождь поможет, – Дамон встал и снова направился к залитой водой тропе.
– Подожди-ка минутку! – сердито сказал мореход. – Она твоя женщина. Ты не можешь оставить ее здесь одну.
– Рики все поймет, – ответил Грозный Волк, – Я должен забрать у Вождя Доннага важную вещь и продать ему ценные знания. Чем скорее он узнает о дожде, тем больше заплатит. И еще я должен разыскать Мэлдреда. Он тоже захочет узнать о дожде побольше. А Рики нас догонит. Думаю, она более самостоятельна, чем ты.
Риг недоверчиво посмотрел на него:
– Сначала Несун, теперь Рики…
Но на лице Дамона снова застыла равнодушная маска, руки свободно висели вдоль тела, губы он поджал так, что они превратились в тонкую линию, в глазах был лед.
Это выражение лица Грозного Волка осталось в памяти морехода на всю оставшуюся жизнь, как пример того, каким жестоким и черствым может стать человек. В каменных шарах у магического бассейна было больше сострадания, чем в этом холодном, черством лице. На лбу Дамона словно было написано красными буквами: ЦЕЛЬ; Риг видел это так же ясно, как если бы буквы были реальны. В глазах Грозного Волка читались хитрость и эгоизм. Ни в одной его черточке мореход не мог найти того человека, которого он знал раньше. Дамон Грозный Волк, который мгновенно откликнулся на призыв Золотой Луны и бесстрашно повел их к плато под названием Окно к Звездам, герой, который посмел противостоять драконам-владыкам, тот, к кому Риг Мер-Крел относился если не дружески, то хотя бы с уважением, – исчез.
– Тебе придется привыкнуть, Риг, – сказал Дамон, будто прочитав его мысли. – Я не тот человек, которого ты знал раньше.
Мореходу показалось, что он уже слышал это, но потом вспомнил, что Дамон однажды уже говорил ему это. Ночью на стоянке, когда они с Фионой настигли воровскую шайку в Халькистовых горах. Впрочем, это было так давно, что уже не имело никакого значения. Сейчас эти слова были непреложной истиной. Риг воззрился на незнакомца. Он и сам в молодости водился с ворами, а уж тем, что был пиратом, просто гордился, – мореход относился к пиратам куда с большим уважением, чем к обычным ворам. Но ни один из них не походил на этого Дамона, Дамона, которого он действительно не знал.
– Думаю, ты больше не человек, – сказал Риг тихо.
Дамон рассмеялся и, ни словом, ни жестом не предупреждая, развернулся и пошел вверх по тропе, на этот раз двигаясь медленнее и постоянно придерживаясь за камни, чтобы его не постигла участь полуэльфийки.
Мореход взялся правой рукой за левый рукав у плеча и дергал до тех пор, пока не оторвал, потом перевязал голову Рикали, пытаясь остановить кровотечение. Пристально поглядев на залитую дождем тропу и снова на полуэльфийку, он пропустил руки у нее под коленями и плечами, поднял девушку и понес, но тут заметил, что ее левая рука ненормально вывернута, и разглядел уродливую выпуклость там, где сломанная кость пробовала пробить кожу.
– Во имя Хаббакука! – воскликнул Риг, снова положил Рикали на землю и принялся оглядываться. – Мне нужна какая-нибудь деревяшка, – сказал он себе. – Никогда не лечил переломов и сейчас не собираюсь. Ясно, что могу причинить больше вреда, чем пользы. Но и оставить ее руку болтаться тоже нельзя.
Он вошел в озеро, по пояс погрузившись в воду, и начал шарить по дну, пока не наткнулся на какие-то обломки.
– Да, пожалуй, нужно что-то вроде этого. – Риг снял рубаху и принялся рвать ее на полосы, чтобы сделать примитивный лубок. – Будь ты проклят, Дамон Грозный Волк, – рычал он. – Чтоб тебе в Бездну провалиться!
Рикали тихо застонала. Ее лицо исказилось, словно девушка не хотела приходить в себя. Пальцы здоровой руки затрепетали и коснулись живота.
– Малыш… – прошептала полуэльфийка, – Пожалуйста, не дай моему малышу…
Риг ошеломленно посмотрел на нее:
– Ты беременна?! А Дамон знает?
Она покачала головой.
– И ты ему не скажешь, – твердо сказала девушка и вновь провалилась в беспамятство.
Покончив с лубком, мореход занялся своим оружием. Кинжалы он расположил на груди, длинный меч оставил у бедра, алебарду снова привязал к спине. Это понадобилось, чтобы удобнее было нести полуэльфийку. Конечно, путь предстоял тяжелый, но оставлять что бы то ни было Риг не собирался и полагал, что в любом случае обязан справиться.
– Мы должны подниматься по той же тропе, – решил он. – Но пойдем медленно-медленно…
Рикали снова застонала, когда он поднял ее на руки, и мореход, сцепив зубы, пошел вверх.

В соламнийских доспехах Фиона чувствовала себя куда увереннее, чем без них. Вернувшись в Блотен из гномских катакомб, она только тем и занималась, что полировала их, и теперь блеском доспехи не уступали зеркалу. Это ей позволяло хоть как-то отвлечься и убить время до возвращения Рига и Дамона. С Мэлдредом девушка тоже почти не виделась – он целыми днями пропадал в покоях Вождя Доннага.
Волосы соламнийки были заплетены в две тугие косы, рана на щеке исчезла благодаря трудам людоедского целителя – на этом настоял Мэлдред и сам же расплатился. Ее руки и ноги все еще ныли после долгого путешествия по горам и гномским руинам, но в целом по девушке нельзя было сказать, что она слишком переутомлена.
Сейчас Фиона мерила шагами грязный прямоугольный двор перед воинами Доннага, которых тот выделил для нее как эскорт. Вождь выполнил свое обещание. Это были самые сильные и выносливые из его солдат, сорок лучших, каждый из которых возвышался над девушкой не менее чем на девять футов. Все они носили доспехи, главным образом кожаные, с металлическими шипами, образующими разнообразные узоры. Возможно, эти узоры складывались в знаки, что-то означающие на языке людоедов, но этого Фиона не знала. На некоторых были кольчуги и кожаные поножи. Некоторые части брони выглядели сильно поношенными, другие – совсем новыми. Почти на всех воинах были шлемы и длинные плащи из тонкой ткани, которая, промокнув под дождем, казалась почти черной. Они стояли по стойке «смирно», расправив плечи и держа спины абсолютно прямо в отличие от своих соплеменников, жителей Блотена, которые предпочитали ходить сгорбившись, едва не нагибаясь.
Правда, Фиона подозревала, что пришлась не по душе этим солдатам, поскольку она была, во-первых, женщиной, во-вторых, человеческой женщиной и, в-третьих – самое главное, – Соламнийским Рыцарем, но была уверена в их лояльности, поскольку сам Вождь Доннаг приказал им следовать за ней, выполнять все ее приказы и умереть за нее, если это понадобится. Девушка также подозревала, что им очень хорошо заплатили, только не знала, кто именно – Доннаг или Мэлдред. Впрочем, такие подробности ее не интересовали.
Лишь немногие из ее нового отряда могли говорить на общем языке, а те, кто умел это, коверкали половину слов. Мэлдред сказал, что это прекрасно обученные бойцы, которые побывали в стычках с гномами Торадина, гоблинами и хобгоблинами Нераки, и что именно они вырезали отвратительных потомков, которые вторгались во владения Доннага. Их мощные мышцы и Многочисленные шрамы говорили о том, что за их плечами далеко не одно сражение.
Конечно, отряд не отличался красотой. Трудно быть красивым, если ты покрыт волдырями и бородавками, да к тому же еще с неба падает непрекращающийся дождь, из-за которого волосы облепляют голову. У некоторых изо рта торчали вверх или вниз клыки, у других не было ушей, а у одного нос был синего цвета. Оттенки их кожи варьировали от песочного до темно-коричневого, цвета ореховой скорлупы. Были в отряде три брата, кожа которых отливала зеленым, и они вечно казались Фионе больными. Еще у одного людоеда кожа была белой, как пергамент. Мэлдред объяснил, что это целитель, сведущий в заживлении ран, а солдатам, которые часто делают вылазки на болото, целитель необходим, поскольку твари там обитают отнюдь не безобидные.
У некоторых людоедов было только одно оружие – большой изогнутый меч. Их, как узнала соламнийка, ковали здесь, в Блотене, и даровали тем, кто заслужил особое расположение Доннага. Остальные были обвешаны оружием, как Риг. За спинами их были секиры, на поясах висели небольшие арбалеты, предназначенные для человеческих рук, огромные ножи прятались в ножнах, пристегнутых к бедрам, довершали картину сжатые в кулаках шипастые булавы. Несомненно, это было хорошее и нужное оружие, но Фиона считала, что куда больше им бы пригодилась удача и благословение ушедших Богов.
«А что нужно мне? – размышляла девушка. – Может быть, хорошая порция здравого смысла? Что я вообще здесь делаю? Одну глупость за другой? Якшаюсь с ворами, которые, скорее всего, еще и убийцы, имею дела с презренным вождем людоедов, даже отряд у меня состоит из людоедов. – Она была уверена, что Орден не одобрит такого, и в глубине души была очень собой недовольна. Фиона полагала, что если Совет проведает о том, что она творит, то немедленно вышвырнет ее из Ордена. – А мой брат! Что подумает Эйвен, когда узнает, какими способами я добивалась его освобождения…»
– Эйвен… – прошептала девушка.
Все, чего она хотела, – это освободить брата. Потом будет достаточно времени, чтобы искупить свои грехи. Но чем больше Фиона размышляла, тем сильнее уставала от этих мыслей. И еще она очень боялась разочароваться.
– Фиона! – окликнул ее Мэлдред. Он появился из парадных дверей дворца Вождя и теперь бежал к ней, широко улыбаясь. – Дамон жив! Он сейчас на пути сюда.
Девушка загнала беспокойные мысли в самый дальний уголок сознания и спокойно ждала его. Силач обнял ее за плечи.
– Это хорошая весть, – откликнулась она, заглядывая в его гладко выбритое лицо. – Я очень рада, что Дамон не погиб во время обвала, – откликнулась Фиона, хотя ее лицо и голос оставались равнодушными; девушка делала все возможное, чтобы выглядеть перед своим отрядом спокойной и невозмутимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52