Если раньше подавала большие на
дежды, то теперь поистине блистала. Ее дарование стремительно раскрывал
ось, и в скором времени пошли разговоры о балетном училище при Опере. В Сто
кгольме Сесилию рассчитывали определить в пансион.
Сама Хедвиг решила не переезжать. В ту пору она часто бывала за границей и
полагала, что ее местожительство значения не имеет.
А вот насчет Сесилии у нее сомнений не было: девочке необходимо в Стокгол
ьм, чтобы выучиться и достичь своей цели.
Но на сей раз заартачилась Сесилия.
Хедвиг пыталась ее вразумить. Речь-то шла о ее будущем. Но Сесилия стояла
на своем. Необходимую подготовку она, мол, получит и здесь, дома. Так что вс
е опять отложили на потом.
И совершили ошибку. Конечно, Сесилия боялась. Не хотела потерять то, что им
ела. За эти годы она расцвела, почувствовала, что ее ценят, и до некоторой с
тепени поверила в свой талант. Поняла, что чего-то стоит. И вот теперь взят
ь и уехать? Когда все у нее так хорошо складывается. Опять начинать сначал
а, среди чужих людей. И, возможно, потерпеть неудачу.
В Стокгольме царила жесточайшая конкуренция, а Сесилия была не храброго
десятка. Ее с легкостью могли затереть, она не умела постоять за себя. Хедв
иг хорошо это понимала. Оттого и не очень-то уговаривала. Знала, что Сесил
ия сможет добиться успеха, только если постоянно будет чувствовать, что
окружена друзьями, желающими ей добра. А не соперниками, не конкурентами.
Сесилии просто-напросто недоставало силы характера. И неудача Ц случис
ь она сейчас, когда девочка наконец-то начала расправлять крылья, Ц могл
а возыметь очень серьезные последствия.
Словом, Сесилия осталась дома. Все вздохнули с облегчением. В том числе и Х
ульда. Ведь при одной мысли, что в Стокгольме Сесилия будет брошена на про
извол судьбы, ей, мягко говоря, делалось страшно.
Ц На Агнес-то, на родную ее мать, расчета не было. Она хоть и жила в Стокгол
ьме, но даже не заикалась о том, чтобы взять Сесилию к себе. Ц Хульда вздох
нула. Ц Приди Агнес на помощь, все было бы по-другому. Но она палец о палец
не ударила.
Хульда умолкла и долго сидела, глядя в пространство. Нора не торопила ее. С
тарушка сокрушенно покачала головой, нахмурилась, потом сказала:
Ц Знали бы мы тогда, что ждет бедняжку здесь, дома, наверняка бы отправил
и ее в Стокгольм, чего бы это ни стоило. Только ведь нам было невдогад. Что я
, что Хедвиг Ц сущие простофили, стыдно сказать. Ну и поплатились обе.
Все вроде шло тихо-спокойно. Сесилия продолжала совершенствоваться в та
нцах. Начала выступать, причем с неизменным успехом. Вдобавок в школе пом
огала, учила других. И с огромным удовольствием.
Ц Балетчик, учитель ее, готов был что угодно сделать, лишь бы она добилас
ь успеха. А мы радовались: не перевелись на свете добрые люди! Нам в голову
не приходило, что он свои планы строит. Да какие!
И вот настала осень 1922-го.
Хедвиг собиралась в Париж, на целый год. И сказала Хульде, что впервые уезж
ает со спокойной душой. Раньше-то ее всегда мучили угрызения совести. Вед
ь когда Хедвиг куда-нибудь уезжала, Сесилия ужасно расстраивалась. Выгл
ядела до того печальной и одинокой, что у Хедвиг прямо сердце разрывалос
ь. Однако на сей раз она приняла разлуку гораздо спокойнее. Хотя уезжала Х
едвиг на целый год. По всему видать, девочка нашла свою цель в жизни, была с
частлива и довольна.
На прощание обе всплакнули. Впрочем, Сесилия быстро утешилась и, вопреки
обыкновению, ничуть не нервничала. Хульда, понятно, была до смерти рада.
Ц Такая вот дуреха, Ц мрачно сказала она. Ц Невдомек мне было, что у нее
другой утешитель завелся. Понимаешь, о чем я?
Теперь ни Хульда у Сесилии не ночевала, ни Сесилия у Хульды, об этом и речи
не заходило. Сесилия уже не боялась спать одна в квартире. Хульде оставал
ось только приглядывать за нею да следить, чтобы она не забывала поесть. П
оэтому питаться она будет у Хульды, такой у них был уговор.
Но вскоре Сесилия объявила, что ей недосуг заезжать днем домой, лучше пер
екусить прямо в школе. И Хульда стала готовить ей завтраки, которые она ка
ждый день брала с собой. Школа находилась за городской чертой, в доме учит
еля, так что Хульду не удивило, что Сесилии не хочется терять время и среди
дня ехать на велосипеде домой, а потом обратно. Ужинали они по-прежнему в
месте, у Хульды, и виделись каждый день. Тревожиться вроде бы не о чем.
Ц Девочка успела вконец исхудать и выглядела совершенно несчастной, по
ка я не заметила, что не все с нею как надо.
Сесилия всегда была тоненькая, бледная, а теперь стала вовсе прозрачная.
Но Хульда ни о чем не задумывалась, ровно кто глаза ей отвел, и вдруг однаж
ды вечером, глядя, как Сесилия ковыряет еду на тарелке, она словно прозрел
а: вид-то у девочки нездоровый, во взгляде читается отчаяние. Хульда прост
ить себе не могла, что раньше ничего не замечала. А ведь она просто потерял
а бдительность, внушила себе, что все в полном порядке. Вдобавок собствен
ная маленькая дочка постоянно требовала внимания. Но так или иначе она о
казалась непростительно доверчивой.
Даже не подумала проверить, где Сесилия проводит вечера, где ночует. Твер
до усвоила, что на первом месте у нее балет, и решила, что ее вечерние отлуч
ки связаны с необходимостью практиковаться. Большей-то частью девочка б
ыла дома, сидела у Хульды, вела разговоры. Иногда присматривала за малень
кой Ингой, если Хульде случалось вечером уйти по делам. Как тут заподозри
шь, что беда у порога?
Один из соседей как-то намекнул, что Сесилия не всегда ночует дома, но Хул
ьда ему не поверила: иных людей хлебом не корми Ц дай только посплетнича
ть! Нет, она совершенно уверена, что Сесилия спит дома, в своей постели, и пе
ресуды эти слушать не станет. А вынюхивать украдкой тем паче.
Только обнаружив, что Сесилия ничегошеньки не ест, Хульда всполошилась и
попыталась выяснить, в чем дело. Сперва она подумала, что девочка решила с
бросить вес. Но зачем? Какая в этом необходимость? И без того тоненькая как
тростинка!
Ц Я, конечно, знала, что тех, кто занимается балетом, не назовешь обжорами.
Но совсем без еды они ведь тоже не могут, верно? А Сесилия морила себя голо
дом. Почему, скажите на милость?
Девочка ссылалась на завтраки, которые брала с собой. Мол, этого больше че
м достаточно. Но Хульда ей не верила, подозревая, что охотников расправит
ься с завтраками там хватает. Сама Сесилия вряд ли много съедала. А корзин
ка вечером почти всегда была пустая. Еды нет, но девочка день ото дня худее
т. Что-то здесь было не так, и Хульда встревожилась.
Кто же это без зазрения совести лопает девочкины завтраки, и душа у мерза
вца не дрогнет, что она тает на глазах!
Неужто сам этот знаменитый танцор?
Может, внушает ей, что надо худеть ради балета? Может, он по правде-то бессе
рдечный изверг?
Ц Н-да, очень я его подозревала, балетчика этого. Но до самого худшего так
и не додумалась, Ц с горечью сказала Хульда. Ц У меня даже мысли об этом н
е мелькнуло. Я злилась из-за пары бутербродов, а на самом деле речь шла сов
сем о другом. Наивная я была в ту пору, ужасно наивная. Ц Хульда покачала г
оловой, взглянула на Нору и вдруг изумленно вытаращила глаза. Ц Что это у
тебя?
Нора задумчиво теребила хрусталик на серебряном браслете-цепочке. Хуль
да узнала браслет, и Нора рассказала, как он к ней попал.
Ц Эта вещица принадлежала Сесилии?
Ц Совершенно верно. Ц Хульда кивнула. Ц Он ей подарил. Двенадцатого ию
ля, на день рождения. Вечером она вернулась домой с браслетом, сияя от счас
тья. Помню, я испекла торт, с семнадцатью свечками. Мы устроили маленький п
раздник, я сделала несколько фотоснимков и послала Хедвиг в Париж. Напис
ала о празднике и о браслете. Позднее она, кстати, по одной из моих фотогра
фий нарисовала миниатюрный портрет Сесилии. Ты, наверно, видела его? В кук
лином медальоне.
Разумеется, Нора видела миниатюру! «Сесилия в 17 лет» Ц на обороте так и бы
ло написано, а рядом дата и подпись: «X. Б., 1923 г.». Стало быть, образцом послужи
ла фотография, сделанная Хульдой.
Ц Ну да, я снимала своей старой фотокамерой. Нора расстегнула цепочку, по
дняла к свету.
Хрустальная капелька так и засверкала.
Ц Как же я могла найти этот браслет? Ты что-нибудь понимаешь?
Ц Но она ведь потеряла его. Ц Хульда посмотрела на Нору так, будто речь ш
ла о чем-то самоочевидном. Ц Мы ужасно расстроились. Искали повсюду. Но о
н как сквозь землю провалился. Получила в подарок ко дню рождения, а всего
через неделю уже потеряла. Недолго он у нее пробыл.
Хульда неодобрительно взглянула на браслет. Счастья он не принес. И личн
о ей никогда не нравился. Хрусталик этот с виду точь-в-точь как слеза.
Ц Мне такое даже в голову не пришло! Ц Нора опять надела браслет.
Ц А мне пришло! Ц жестко отрезала Хульда. Она надолго замолчала. И лицо е
е все больше мрачнело. Ц Видишь ли, Сесилия забеременела. И голодом себя
морила, чтобы никто этого не заметил. А вовсе не ради балета… Мало того, он
а еще и утягивалась. От природы ростом не вышла, но все равно добыла корсет
и туго-натуго утягивала живот. Так что внешне вообще не было заметно… Я з
нать ничего не знала, пока не пришло время родить и скрывать стало невозм
ожно. Странно, право слово.
В конце лета Сесилия вдруг собралась в Стокгольм. Только не говорила зач
ем. Но все-таки Хульда вытянула из нее, что она хочет проведать Агнес, то би
шь свою родную мать. Еще не легче! Что ей там понадобилось, они ведь не подд
ерживали никаких отношений.
Однако Сесилия, видать, надеялась, что именно Агнес поймет ее и не откажет
в помощи. Не столько потому, что Агнес ей мать, на сей счет она не обольщала
сь, а скорее потому, что некогда Агнес попала в такое же положение, как теп
ерь Сесилия. Тоже забеременела и тоже без мужа. И родить ей пришлось тайко
м. Так на свет появилась сама Сесилия.
Оттого-то она и надеялась на Агнес.
Увы, надежды ее пошли прахом.
Агнес только испугалась. Сунула Сесилии сотню крон и выпроводила домой.
Даже переночевать не оставила. Велела ехать обратно к Хульде. И пожалуй, т
ак было лучше всего.
Сесилия вернулась в тот же вечер, вот тогда Хульда все и узнала. Как обухом
по голове.
Ц Но тут мне винить некого. Надо было держать глаза нараспашку…
Дело, наверно, в том, что все превозносили этого балетчика до небес Ц знам
енитость, светило как-никак. Считали его человеком порядочным, благород
ным. Никто слова худого о нем не говорил.
Хедвиг тоже была с ним знакома, одно время Хульде даже казалось, будто меж
ду ними что-то намечается. Вполне ведь естественно Ц ровесники, что ни го
вори. Только вот Хедвиг рассуждала по-своему и особого интереса не прояв
ила.
Зато его проявила Сесилия.
Хедвиг такое и во сне бы не приснилось. Она сама и танцовщик были добрыми д
рузьями. Имели общие интересы, могли о многом поговорить. Хедвиг часто к н
ему заходила. Посмотреть, как танцует Сесилия, а еще Ц порисовать. Она не
раз писала его сад.
Ц Ты ведь ходила туда? Ц Хульда взглянула на Нору. Ц Знаешь, стало быть,
это место. В те годы усадьба называлась «Беата», красивая такая, романтич
ная, помнится.
Нора кивнула. В видении это место явило ей свой давний облик Ц зеленый, цв
етущий. Теперь от идиллии мало что осталось.
Ц Знаю. Говорят, мрачно там, одичало все вконец. Но этому есть свое объясн
ение. Скоро узнаешь.
В общем, и на сей раз пришлось Хульде, как всегда, позаботиться о Сесилии. О
на и повитуху нашла, и помогла ей принять роды. Заранее-то ничего не приго
товили, а рожали в ту пору дома, так что Сесилия разрешилась от бремени у с
ебя в квартире, наверху. Хульда, Сесилия и повитуха Ц они были втроем. Оте
ц ребенка заблаговременно уехал в отпуск.
Ц Родился мальчик. Его потом Мартином крестили. И он выжил. А вот матери е
го, нашей малышке Сесилии, выжить было не суждено. Она так исхудала и ослаб
ела, что уже не смогла оправиться. Той же ночью умерла у меня на руках.
Хульда долго молчала. Нора тоже. В горле у нее стоял комок. Значит, Сесилия
и в мир иной ушла брошенная, одинокая. Как он только мог? Уехал в отпуск! Есл
и б не Хульда, Сесилия умерла бы совсем одна.
Хульда тяжело вздохнула.
Ц Хедвиг никогда меня за это не корила. Ни единого разу. Мы не властны над
проиходящим, не можем уберечь других людей, сказала она мне. И не винила ме
ня, хоть сама я всегда чувствовала себя виноватой. День за днем девочка бы
ла у меня на глазах… а я ничего не замечала.
Нора подняла хрусталик к свету. И правда как слезка.
Ц Может, Сесилия не хотела жить?
Ц Верно, не хотела, Ц сердито сказала Хульда. Ц Тогда, в тот час. Но желан
ие жить наверняка бы вернулось. Как и желание танцевать. Я уверена. Приди п
омощь вовремя, она бы так легко не сдалась.
Ц А что стало с ребенком? С Мартином? Хедвиг пришлось и это уладить. К себе
она его взять не захотела. Еще раз нести ответственность за нежеланного
ребенка Ц благодарю покорно. Хульда тоже отказалась. Ведь у нее был собс
твенный ребенок, который нуждался в заботе, а из-за этих событий она совер
шенно забросила дочку. Но такое решение и Хедвиг, и Хульде далось нелегко.
Обе мучились угрызениями совести, оттого что оставили малыша Мартина на
произвол судьбы.
Но в конце концов Хедвиг нашла мальчику в деревне хороших приемных родит
елей.
Ц А отец не мог взять его к себе?
Ц Он-то? Ничего не скажешь Ц подходящая кандидатура!
Хульда фыркнула. Этот? Чтобы он о ком-нибудь позаботился? Не-ет. Балетчик в
ернулся домой и разыграл шумный спектакль. Великую трагедию. Задним числ
ом он, конечно, твердил, что хотел жениться на Сесилии. Что готов был держа
ть ответ. Но ведь он не знал, что ей так скоро родить.
Так он уверял. Трудно сказать, что тут правда, а что нет. Кой-какие искренни
е чувства, наверно, за этим спектаклем все же стояли. Он безусловно питал к
Сесилии сердечную склонность. И возможно, горевал искренне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28