- герцогиня наморщила лоб. - Наверняка с тем, чтобы передать Винтеру...
- Наверняка. Вы знаете какое-то место?
- Трудно назвать то, что я знаю, каким-то конкретным словом... - произнесла герцогиня задумчиво. - Понимаете, Шарль, к ней довольно часто приезжала какая-то монахиня... Не простая монахиня, а занимающая какой-то пост - быть может, настоятельница, аббатиса... Не такая уж старая, определенно из хорошей семьи, резко настроенная против Ришелье... Я с ней пару раз сталкивалась, но не знаю ее имени. Она обитает где-то к северу от Парижа, не особенно далеко, но и не близко... Вот и все, что может вам помочь...
- Что за монахиня? Какого монашеского ордена или братства?
- Понятия не имею, - ответила герцогиня с детской беспомощностью. - Я совершенно не разбираюсь в монашеских одеяниях, и в церкви-то не была не упомню с какого времени... Единственные, кого я уверенно могу отличить по одежде - доминиканцы. У меня был любовник, юный аббат из доминиканцев...
- У доминиканцев, кажется, нет женских монастырей, - сказал д'Артаньян. - В любом случае, они носят только черное и белое... Как она была одета, эта монахиня?
- Дайте припомнить... Она была одета ужасно. Этот их монашеский балахон, при виде которого всякая нормальная женщина придет в ужас. Покрой совершенно...
- Мари, мне не это нужно! Цвет?
- На ней был коричневый балахон, а на голове еще более ужасный черно-белый платок...
- Апостольник?< Апостольник - платок, которым монахини прикрывают грудь и шею > - спросил д'Артаньян, с грехом пополам разбиравшийся в этом вопросе благодаря дальней родственнице-бенедиктинке< Бенедиктинцы - один из старейших монашеских орденов, его женские и мужские монастыри известны с VII в., и один из самых аскетических. Известен ученой деятельностью и образовательными заведениями. В нем состояли 43 императора и 44 короля. Монастыри служили также и богадельнями для обедневших дворян обоего пола >.
- Ну откуда я знаю, как он называется? Коричневый балахон и черно-белый платок... Судя по виду лошадей, запряженных в ее карету, им приходилось совершать переход в несколько часов...
- И это все?
- Уж не взыщите...
- Постараюсь вам поверить, - сказал д'Артаньян. - А если вы меня обманули - тоже не взыщите...
- Противный! - воскликнула герцогиня, уже немного оправившись от пережитого страха. - Я искренне хочу вам помочь. Питаю надежду, что и вы впоследствии, когда справитесь с ней...
- Быть может, - сказал д'Артаньян. - Простите, Мари, но я и в самом деле обязан спешить...

Глава четырнадцатая
Коричневый и черно-белый

Войдя в комнату, он сразу увидел по угрюмому лицу Рошфора, что за время его отсутствия никаких успехов так и не случилось. Безнадежно вздохнув, присел к столу и спросил:
- Граф, вы не помните, какие монахини носят коричневые одеяния и черно-белые платки-апостольники?
- Честное слово, нет, - сказал Рошфор после долгого и старательного раздумья. - Боюсь, я в этом предмете никогда не был особенно силен. Нужно позвать кого-то из духовных...
- Коричневую одежду и черно-белые апостольники носят сестры-маританки, - раздался уверенный женский голос, и оба дворянина прямо-таки подскочили от неожиданности.
- Как вы сюда попали, госпожа де Кавуа? - оторопело спросил Рошфор.
- Довольно глупый вопрос, граф, - сказала Мирей де Кавуа, проходя вглубь комнаты с тем же решительным видом. - Меня не только беспрепятственно пропускают в Пале-Кардиналь, но и к монсеньёру мне пройти легче, чем многим другим... - Она внимательно оглядела обоих. - А при чем тут сестры-маританки? У вас что, тоже появилась ниточка?
- Не знаю, ниточка это или ложный путь... - сказал д'Артаньян - и только потом осознал смысл ею сказанного. - Госпожа де Кавуа, что означает "тоже"? У кого еще есть ниточка?!
- Знаете, в чем ваша беда, господа? В том, что вы подошли к делу, как мужчины, а это не всегда полезно в такой ситуации... Могу поспорить, что подсознательно вы ломаете голову, где похитители могли спрятать мужчину, хотя и не отдаете себе в том отчет...
- Помилуйте, разве есть разница? - воскликнул д'Артаньян, искренне уважавший Мирей де Кавуа, но сейчас желавший ей провалиться ко всем чертям на какое-то время. - Похищение есть похищение...
Рошфор согласно кивнул.
- И вы двое считаетесь отчего-то самыми проницательными и ловкими среди людей кардинала... - вздохнула госпожа де Кавуа. - Будь я на его месте, картина рисовалась бы мне несколько иначе... Повторяю, вы, вполне может быть, не отдаете себе в том отчета, но усердно ведете поиски так, словно ищете мужчину. А ведь есть некоторая разница... Во-первых, мужчину гораздо легче спрятать, чем женщину. Достаточно запереть его в какой-нибудь подвал, объяснив окружающим, что изловили вора, - и дело слажено... С молодой, красивой женщиной так не поступишь. Еще и потому, что посаженная в подвал молодая красавица - предмет для пересудов. Моментально распространятся слухи... Мужчину можно переодеть в лохмотья, наставить ему синяков и везти куда-то практически открыто под видом пойманного преступника или проворовавшегося слуги. С женщиной так опять-таки не поступишь. Молодая красавица даже в лохмотьях привлечет всеобщее внимание, и погоня очень быстро выйдет на след...
- Можно дать ей сонного зелья... - пробормотал Рошфор.
- Ну конечно! Сонное зелье - это то, что всегда под рукой, его можно купить на каждом углу...
- Подождите, Мирей! Вы, значит, все уже знаете...
- Ну еще бы. Так вот... Насколько я поняла из слов тех, с кем успела поговорить, вы опасаетесь, что ее похитили не по приказу королевы, а для того, чтобы передать в руки этого вашего мерзавца Винтера?
- Теперь я в этом уверен, - сказал д'Артаньян.
- Значит, безопаснее всего было бы немедленно увезти ее из Парижа, а не скрывать где-то в городе, верно? Ну, а как это сделать, чтобы избежать огласки? - Она печально покачала головой. - Господи, я совсем забыла, что имею дело с людьми, не обремененными брачными узами и плохо разбирающимися в законах, сочиненных именно на сей предмет...
Д'Артаньян покосился на Рошфора, чье лицо при этих ее словах свело горькой гримасой, но смолчал.
- Мужчины... - протянула г-жа де Кавуа. - Так вот, самый надежный способ - представить дело так, что это по приговору суда везут в монастырь неверную супругу, застигнутую на месте преступления и по жалобе мужа приговоренную именно к такому наказанию... Стоит это объявить зевакам - и любая женщина исполнится отвращения к подконвойной, по крайней мере, внешне будет выказывать отвращение. Мужчины, наоборот, будут пялиться с превеликим любопытством в силу своей натуры, но и те, и другие не увидят в происходящем ничего необычного. Ничегошеньки! Еще одна оплошавшая распутная женушка едет в монастырь, и мало ли что она там кричит окружающим... Она может уверять, что ее похитили, что хотят убить, что она вообще не замужем... Не поможет, право.
Рошфор медленно встал из-за стола, выпрямившись во весь рост. На его лице отразилось нешуточное изумление.
- Вы совершенно правы! - воскликнул он. - Я немедленно прикажу...
- Навести справки у всех городских ворот? - живо подхватила г-жа де Кавуа. - Боже мой, Рошфор, неужели вы думаете, что я, додумавшись до разгадки, помчалась к вам, на этом и остановившись?
- Вы хотите сказать!.. - воскликнул д'Артаньян, охваченный внезапно вспыхнувшей надеждой.
- Я хочу сказать, что уже навела справки и собрала сведения, - отрезала г-жа де Кавуа. - Пока ваши люди, как безумные, носились по городу, задавая совсем другие вопросы. Ручаться можно, они задавали идиотские вопросы вроде: "Вы не видели сегодня на улице чего-нибудь подозрительного?" Естественно, даже те, кто видел, как везли девушку, со спокойной совестью отвечали на поставленный таким образом вопрос отрицательно...
- Говорите же, не мучайте меня! - вскричал д'Артаньян. - Я сейчас сойду с ума!
- Ну хорошо, - смилостивилась г-жа де Кавуа. - Около часа дня через ворота Сен-Оноре проехала карета, в которой везли молодую женщину. С ней там сидели две женщины видом словно бы из простонародья, рослые и сильные...
- Они были одеты монахинями? - вырвалось у д'Артаньяна.
- Они были одеты самым обычным образом, как и пристало матронам из простонародья... Не забегайте вперед, я расскажу все по порядку. В воротах Сен-Оноре, как частенько там случается в это время, возник затор. Слишком много было карет и всадников, не говоря уже о шедших пешком. Девушка воспользовалась моментом. Распахнув дверцу кареты, она крикнула что есть силы, что она - явившаяся парижанам святая Женевьева с алмазными подвесками... По описаниям, волосы у нее были золотистые, а глаза - голубые...
- С алмазными подвесками?
- Именно, - торжествующе сказала г-жа де Кавуа. - Святая Женевьева с алмазными подвесками... Святая Женевьева... Кто из вас помнит, в какой день родилась Анна Винтер?
- Неужели...
- В день святой Женевьевы, я узнавала в ее доме на Королевской площади. Так-то!
- Боже мой! - воскликнул д'Артаньян. - Неужели эти изверги успели свести ее с ума?
- Это вы сведете меня с ума, если и дальше будете задавать столь идиотские вопросы! - вспылила г-жа де Кавуа. - Неужели вы еще не поняли? Вам дали даже два следа! Святая Женевьева и алмазные подвески... Бедняжка, она была явно лучшего мнения о ваших умственных способностях! Хотя, быть может... - скромно добавила г-жа де Кавуа, - быть может, она рассчитывала не на вас, а на кого-то вроде меня, достаточно проницательного... Ну, дошло до вас наконец? Святая Женевьева и алмазные подвески! Право же, блестяще придумано! Если бы она стала кричать про похищение, называть свое имя... Чего-то в этом роде от нее ждали - и успели бы зажать рот. А вот придумка насчет святой с алмазами сбила их с толку, и они не сразу затащили ее назад в карету... Она успела прокричать все, что хотела...
- И что было дальше?
- А что могло быть дальше? - пожала плечами г-жа де Кавуа. - Затор расчистился, и карета умчалась прочь... Те женщины успели объяснить окружающим, что везут в монастырь неверную жену согласно приговору суда - как я и предвидела...
- Ворота Сен-Оноре... - задумчиво протянул д'Артаньян. - А что, если насчет монастыря сказано не ради красного словца? Если и впрямь есть какой-то монастырь... Герцогиня де Шеврез мне только что рассказала, что к Констанции часто приезжала какая-то монахиня, из маританок...
- Подождите! - крикнул Рошфор и выскочил за дверь.
Он отсутствовал несколько минут и, вернувшись, с порога объявил:
- Похоже, мы ухватили след, господа мои... Отец Огюстен говорит, что в Труа-ле-Ан есть небольшой монастырь маританок. И репутация у него самая скверная - он имеет в виду не нравственность сестер, а их политические взгляды. Монастырь этот давненько считается гнездом тайных гугенотов, где укрывают тех, кто имеет веские причины скрываться от королевской власти и римской церкви... Аббатисой там некая дама средних лет, происходящая из известной протестантской фамилии де Вернеев...
- Черт возьми! - вскричал д'Артаньян. - Неужели нашли?
- Не знаю пока, - сказал Рошфор, и на его лице появилась столь знакомая д'Артаньяну хищная усмешка, говорившая о многом. - Но в том, что это идеальное место для того, чтобы насильственно удерживать сторонницу кардинала, не привлекая ничьего внимания, сомневаться не приходится... Слишком многое совпадает: монахиня-маританка, ворота Сен-Оноре... Труа-ле-Ан лежит на самом коротком пути из Парижа к местам, откуда можно побыстрее переправиться в Англию...
- Труа-ле-Ан... - протянул д'Артаньян. - Около пятидесяти лье от Парижа, не так ли? Если пуститься в путь немедленно, то завтра мы уже будем на месте... Полагаю, вы не откажетесь поехать со мной, граф?
- Разумеется, - отозвался Рошфор. - Мы двое, и Каюзак с де Бардом, да четверо вооруженных слуг... Бессмысленно сноситься с кардиналом и ждать его распоряжения или совета, слишком много времени потеряем. Вряд ли они будут долго удерживать ее в монастыре - вот-вот грянет война, англичанам у нас неуютно...
- Да, вот что! - спохватился д'Артаньян. - Госпожа де Кавуа, вы, часом, не слышали ли еще и о четырех мушкетерах короля, проехавших через городские ворота? Констанция и ее спутники переодеты как раз мушкетерами...
- Любезный господин д'Артаньян, я умная женщина, но не волшебница, - с достоинством ответила г-жа де Кавуа. - Сейчас столько мушкетеров и прочего военного народа уезжает из Парижа, спеша к Ла-Рошели, догоняя свои роты и полки... Даже расспрашивать бесполезно. В особенности если, в отличие от Анны, наша четверка вовсе не собиралась привлекать к себе внимание. Самая обычная картина - мушкетеры короля верхами...
- Да, вы правы, - согласился д'Артаньян. - Боже, сделай так, чтобы мы не ошиблись в догадках, чтобы мы рассчитали верно... На коней, граф, на коней!

Глава пятнадцатая
Рыцарь и лилия

Ежась от утреннего холодка, д'Артаньян осторожно высунулся из-за куста так, чтобы не потревожить ни одной веточки. Меж деревьями и в кустарнике еще висели кое-где зыбкие клочья тумана и помаленьку таяли. Со стороны монастырской стены не доносилось ни единого звука, но слева тонкой струйкой поднимался дымок из поварни, а значит, там уже начинали понемногу просыпаться...
Как он ни приглядывался, не мог различить на земле свежих отпечатков конских копыт или следов колес кареты или повозки. Дело было не в яростных надеждах - опыт гасконского охотника подсказывал ему, что со вчерашнего вечера из ворот не выезжали ни всадники, ни колесные экипажи.
Словно отвечая на его не высказанные вслух мысли, Рошфор тихонько сказал:
- Слуги расспросили всех в округе. Вчера, по крайней мере, никто отсюда не уезжал, а господа мушкетеры, числом четверо, прибыли задолго до вечера... Они там. Или, по крайней мере, там, внутри, госпожа Констанция с сообщниками...
- Но ведь это уже кое-что? - спросил д'Артаньян, чувствуя, как жесткая усмешка, словно гримасой, сводит всю левую половину лица. - В конце концов, их только четверо... Даже трое - Констанция по-настоящему опасна только в том случае, если неосмотрительно выпить то, что она предлагает из своих прелестных ручек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49