Чили подождал на лестнице, пока официант откроет дверь, и со словами: «Эй, а я успел вовремя», быстренько проскользнул вслед за ним в номер. Не забыв сунуть на чай десять долларов.

* * *

Выкурив три сигареты и выпив два бокала шампанского, он услышал, как поворачивается ключ в замке и открывается дверь.
То был Лео собственной персоной – в щеголеватой клетчатой шляпе набекрень. Он все еще играл роль крутого азартного игрока – после целого дня проведенного на бегах, он не волочил ноги, не смотрел по сторонам, нет, он направился прямо к бутылке «Чивас», стоящей на столе, и жадно припал к горлышку. А-а-а-ах! Потом достал из кармана пиджака толстенную пачку денег, бросил ее на стол, словно это была сдача, полученная в такси, и начал раздеваться. Долой пиджак, долой рубашку – Лео остался только в майке, уныло свисавшей с костлявых плеч, и в щеголеватой шляпе. Возможно, он полагал, что выглядит неотразимо, а может, шляпа приносила ему удачу. Лео вернулся в свой номер за четыре сотни в день и решил выпить еще.
– Знаешь, у тебя дурные манеры.
Бедняга даже не пошевелился.
В движение его привела только следующая фраза Чили:
– Лео, посмотри на меня.
Все происходило, как во время их последней встречи в Вегасе. Лео сидел за столом рулетки, пути для бегства были отрезаны, тогда он заставил себя повернуться и сказать: «Ну и сколько ты хочешь?» Лео – неудачник, сколько бы он ни выиграл. Вот и сейчас он повернулся все с тем же безнадежным видом, но ничего не произнес, только внимательно осмотрел номер. Чили в костюме в тонкую полоску – на диване. Шампанское – на кофейном столике. Но особое внимание Лео привлек предмет, возлежащий рядом с шампанским. Его портфель. Тот самый, что носил телохранитель в Вегасе.
– Не думал, что ты настолько туп, – промолвил Чили. – Оставить больше трехсот штук в шкафу под запасным одеялом!
– Я не знал, куда еще их положить, – искренне удивился Лео. – А ты куда бы их дел?
Он говорил совершенно серьезно.
– Ты же давно здесь живешь, чем тебе не нравится банк?
– Они сразу сообщат в налоговое управление.
– Лео, счет открывать необязательно. Сними сейф и запускай в него жадные ручки, когда захочешь.
Обдумав предложение, Лео кивнул своей щеголеватой шляпой. Видимо, решил так и поступить, когда в следующий раз нагреет авиакомпанию на кругленькую сумму. Господи, ну и тупица!
– Последнее время не везло, да?
– Я только сегодня поднялся на двенадцать штук.
– А раньше? Из Вегаса ты уехал с четырьмя с половиной сотнями.
– Кто тебе сказал?
– Сейчас в портфеле лежит триста десять. Неплохо ты отдохнул в Рино.
– Кто тебе сказал, что я был в Рино?
Господи, бедняга все еще пыжится…
– Твоя подруга Аннетт.
Лео прищурился, все еще пытаясь играть роль крутого. Приподнял клетчатую шляпу, сдвинул на затылок – вдруг поможет? Нет, тупее обычного тупого может быть только тупой, корчащий из себя крутого. Он даже жалость вызывает… Но жалость мигом пропала, когда Лео снова заговорил:
– Это Фей рассказала тебе об Аннетт. Она что, выложила тебе всю историю моей жизни?
– Думаешь, мне интересна твоя история? Видишь ли, Лео, я здесь в основном потому, что хочу спасти твою задницу.
– Как же это? Отобрав у меня деньги?
– Можешь оставить себе сегодняшний выигрыш. Он твой.
– Они все мои. Ты не имеешь права… – принялся скулить он. – А еще друг называется.
– Я тебе не друг, Лео.
– Конечно нет. Пришел и разрушил всю мою жизнь. Почему ты так поступаешь? Я ведь заплатил тебе то, что был должен.
– Садись, Лео.
После некоторого раздумья Лео сел, выбрав глубокое кресло у кофейного столика. Сел и уставился на свой портфель.
– Даже не знаю, как ты со своей тупостью мог заниматься бизнесом. Не понимаю, и как это тебе удалось так далеко зайти. Но теперь все кончилось. Сейчас я все объясню, и, надеюсь, твоя голова все ж не настолько тупа, чтобы не воспринять мои слова…
Чили разложил все по полочкам, сказал, что сейчас в игру вступил Рей Боунс, а это такой человек, что Лео и Аннетт лучше исчезнуть, если, конечно, они не предпочитают получить серьезные увечья. Достаточно простая ситуация, другого выбора нет.
Где-то с минуту Лео раздумывал, после чего заявил:
– Домой я не поеду.
Вот так работала его голова.
– Мне наплевать, куда ты поедешь, Лео.
– Я имею в виду назад, к Фей.
– Это тебе решать.
– После того что она сделала.
– Ты не только тупой, Лео, ты еще и сумасшедший впридачу.
Лео задумался еще на минуту.
– Честно говоря, не вижу разницы, кто присвоит мои денежки, ты или этот, другой. В любом случае меня обчистят.
– Верно, но существуют различные способы это сделать. Рей Боунс заберет у тебя все…
– А ты будто нет?
– Лео, послушай меня. Когда я говорю все, я имею в виду даже эту щеголеватую шляпу, если она ему понравится. Твои часы, твой перстень… потом он ударит тебя чем-нибудь тяжелым, если вообще не пристрелит, чтобы ты ничего никому не растрепал. Я так не поступлю. Я не заберу твои украшения, не причиню тебе вреда. Сколько денег в портфеле? Триста десять? Я заберу только те триста, на которые ты нагрел авиакомпанию, а остальные десять возьму в долг и когда-нибудь отдам.
Он так и знал, что Лео ничего не поймет – судя по тому как он прищурился:
– Ты забираешь все мои деньги, но какую-то часть берешь взаймы?
– Под восемнадцать процентов, о'кей? И не спрашивай меня ни о чем, все, я пошел.
Он взял портфель и поднялся с дивана. Лео выкарабкался из кресла:
– Ты просишь меня дать тебе взаймы десять штук?
– Я не прошу, Лео. Лишь говорю, что верну их тебе.
– Не понимаю.
– И не надо. Давай закончим на этом.
– Хорошо, но как ты мне их отдашь?
Чили направился к двери:
– Не беспокойся, отдам.
– Ты же не знаешь, где я буду жить. Я сам этого не знаю.
– Я найду тебя, Лео. За тобой след – как от бульдозера.
Чили открыл дверь.
– Погоди минутку, – воскликнул Лео. – Что там за дерьмо ты нес о восемнадцати процентах в год? Хочешь занять десять, проценты – три сотни в неделю. Слышишь?
Чили только покачал головой и пошел через зал к лестнице.
– Пятнадцать штук процентов плюс десятка, – заорал ему вслед Лео. – Получается двадцать пять, приятель!
Чили остановился и развернулся. Он успел сделать один только шаг и заметить испуганное лицо Лео, как дверь в номер с треском захлопнулась. Господи, ну и тупица…

17

Он полагал, что «Раджи» окажется коктейль-баром с развлечениями, этаким голливудским ночным клубом. На самом деле это был бар с пинболом и жутко грохочущими видеоиграми, а также с прилавком, у которого можно было купить футболки «Раджи», если, конечно, ты хочешь доказать кому-то, что действительно побывал здесь. Иногда трудно относиться без предубеждения… Чили, как всегда в костюме в тонкую полоску, задумался: а посещают ли это местечко нормальные люди – или только такие вот подростки, похожие на наркоманов?
– А почему здесь нет вывески? – спросил он у одного из них.
– Что, правда нет?
– Зато совсем рядом, на дорожке, есть имя Юла Бриннера.
Это была часть знаменитой голливудской Аллеи Славы с именами тысячи восьмисот знаменитостей шоу-бизнеса на плитках в виде звезд.
– А кто такой Юл Бриннер? – спросил пацан.
– Вывески-то почему нет? – спросил тогда Чили у бармена, выглядевшего более-менее нормальным человеком.
Бармен объяснил, что, пока ведутся работы по укреплению здания от землетрясений, вывеску временно сняли. Тогда Чили поинтересовался, а куда подевались барные табуреты. Бармен объяснил, что в этом заведении не принято засиживаться, что в основном его посещают агенты компаний звукозаписи, которые, прослушав группу внизу, предпочитают подняться наверх, где можно услышать ход собственных мыслей в голове. А еще он сказал, что именно здесь был подписан контракт с «Ганс'Н'Роузес». «Ни хрена себе», – подивился Чили и уточнил, нет ли здесь Никки. Он видел ее плакаты у входа. Бармен ответил, что она внизу, но выступать начнет только часа через два.
– Занимаетесь музыкой?
– Кино, – поправил Чили.
Он никогда не трахался с Никки, даже не пытался, но все равно она должна была его помнить. План был таков: каким-то образом добиться от Никки приглашения заскочить к ней домой, сказать «Привет» Майклу, а после полагаться на собственную интуицию. Познакомиться с Уиром поближе. Майкл, посмотри на меня. Вдруг что получится.
Чили спустился в пустой зал со стойкой и несколькими столиками, услышал, как группа настраивает инструменты, легонько касаясь струн. Эти звуки напомнили ему о клубе Момо, о том, как группы готовились к выступлению, суетились, проверяя звучание и тщательно настраивая аппаратуру, а потом устраивали такой грохот, что едва стекла не вылетали. Чили всегда недоумевал – и на черта тогда настраиваться? Насчет укрепления здания от землетрясений могут трепаться сколько угодно, на самом деле, наверное, боятся, что рокеры обрушат стены, потому и устроили эстраду в подвале, в отдельной, похожей на пещеру, комнате, где может поместиться только сотня зрителей, да и то лишь стоя.
В группе было три гитариста и ударник. Никки он нигде не заметил, увидел только этих тощих парней, типичных рокеров с волосами до задницы, с покрытыми татуировками и увешанными металлическими браслетами голыми руками, с выражением тоски на лицах. Сейчас они смотрели на него, но без малейшего интереса – считали себя выше этого. Думали, какой-то пижон в костюме. Чили смотрел на них и тоже думал: «Значит так, да? А кто-нибудь из вас хочет сниматься в кино? Так вот, шансов нет». Вот они повернулись, собрались в кучку, говорил один, с торчащими во все стороны светлыми волосами, остальные слушали. Потом тот лохматый, что стоял в середине, снова воззрился на Чили:
– Чил?
Черт возьми, это же Николь, Никки. Все они похожи на девок, поэтому он и принял ее за парня.
– Никки? Как поживаешь?
Он должен был ее узнать – по отсутствию татуировок на тощих бледных руках. Никки передала свою гитару с нарисованной на ней огромной мишенью одному из парней и сейчас шла к нему. Господи, Никки, в черных, тесных, как колготки, джинсах, огромных рабочих ботинках и с широченной улыбкой на лице. Чили протянул к ней руки, она подняла свои, и он увидел черные густые волосы у нее под мышками, под просторной футболкой без рукавов. Она воскликнула: «Господи, Чили!» – и заговорила, как она рада его видеть, какой это приятный сюрприз, и он верил ее словам. Она была в его объятиях, прижималась к нему гибким телом, обвивала руками шею, а он все думал о пучках темных волос под мышками – совсем как у парня, хотя на ощупь она, несомненно, была девушкой. Наконец Никки отпустила его и, по-прежнему широко улыбаясь, заявила: «Не могу в это поверить», а потом, повернувшись к группе: «Я была права. Это – Чили из Майами. Он настоящий гангстер».
Он совсем не обиделся на ее слова, увидев, с каким уважением они на него посмотрели.
– Это твоя новая группа, да? Ну и как? Не хуже той, прежней?
– Какой? Той, что у Момо выступала? Кончай, там мы тренькали вонючий техно-диско-рок. А эти ребята играют. – Взяв под руку, она потащила его к столику, рассказывая на ходу, как нашла их на стоянке у «Гитар-центра» – торчали рядом со своей аппаратурой «Маршал», – как ей жутко повезло, потому что они играют скоростные пассажи не хуже чем…
– Помнишь, соло Ван Халена в «Эрапшн», которое все в мире копировали?.. Не помнишь. О чем это я, восемь лет назад ты все еще слушал всякое слащавое дерьмо.
– «Я такой одинокий паренек…» – напел Чили.
– Вот-вот… Ну а что ты слушаешь сейчас?
– «Ганс'Н'Роузес», разное… – Соображать надо было быстро, – «Аэросмит», «Лед Зеппелин».
– Да врешь ты все. «Аэросмит» слушала я, когда была в Майами, Бог знает когда. Готова поспорить, ты слушаешь какую-нибудь калифорнийскую кислоту.
– Давай покурим, – предложил Чили, усаживаясь за столик. – Как ты меня узнала?
– Шутишь? Ты был единственным в клубе Момо, кто не пытался меня трахнуть.
– Эта мысль приходила мне в голову.
– Да. Но ты не придавал ей значения, в отличие от Томми. Мне приходилось отбиваться от него палкой. – Она положила свою руку поверх его. – Кстати, а здесь ты что делаешь?
– Снимаю кино.
– Перестань…
– А ты живешь с кинозвездой.
– С Майклом? Ага… – произнесла она как-то не слишком весело, но и не грустно, впрочем. Никки взглянула на часы. – Кстати, он должен подойти. Хочешь познакомиться?
Так просто.
– Был бы не против.
– Майкл не останется на выступление – слишком много народа. Толпы боится до смерти, как будто его могут ограбить.
– Конечно, он же звезда. Но и не только, он – хороший актер.
– Знаю. Просто поразительно. А этот его новый фильм «Эльба»? Он еще не вышел, но я несколько раз была на съемках. Смотришь на Майкла, а видишь Наполеона. Он не играет, он становится этим долбаным военным гением, этот коротышка. – Она затянулась и повернулась к группе. – Ну, мне пора…
– А как ты с ним встретилась?
– На концерте. Я тогда выступала с металлической группой «Роудкилл». Знаешь? Они еще играют. Пытаются звучать так же, как «Металлика», простой, бьющий прямо по башке, незамысловатый рок. Я должна была петь и одновременно трясти волосами, только тогда они были короче, и их приходилось искусственно удлинять. Помню, я думала тогда, а это было всего полтора года назад, вот если б я была светлокожей негритянкой, то могла бы обходиться только голосом, а не заниматься всяким дерьмом.
– Майклу понравилось, как ты выступала…
– Наверное, попала под настроение. – Никки постучала сигаретой о край пепельницы, как бы обдумывая ответ. – Увидел, как я трясусь – девка в жутком наряде, говнодавах, с волосами под мышками… Он до сих пор не разрешает мне сбривать их. Видимо, есть во мне нужда. Он работает, я работаю, а в промежутках мы развлекаемся. Принимаем наркотики, но не постоянно. Не назвала бы ни одного из нас наркоманом. Играем в теннис, у нас есть кинозал, спутниковая антенна, двенадцать телевизоров, семнадцать телефонов, дворецкий, служанки, прачка, садовники, парень, который приходит два раза в неделю проверять наши машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32