– Можно задать вопрос? – спросил он и подождал, пока она поднимет глаза. – Почему вы передумали?
– Играть эту роль? Да я изначально не умирала от желания сыграть ее.
Карен опустила взгляд и добавила в стакан еще кока-колы, но осторожно, стараясь, чтобы пена не перелилась через край. Чили уже готов был сказать:
«Ну, ладно, может, еще увидимся как-нибудь», когда она снова посмотрела на него:
– Вероятно, я бы все равно согласилась, но во время встречи мы заговорили о том же, о чем говорили с вами утром. О моем чувстве вины. Понимаете…
– Почему вы позволили дочери так издеваться над вами?
– Да, я задала этот вопрос и получила ответ, что так, мол, хочет зритель, именно это он хочет увидеть на экране. Я тогда возразила, что с самого начала должна была понять, что меня используют, а не в конце. Если не тупа как пробка. На что Уоррен ответил: «Но тогда бы у нас не было фильма». Да еще таким тоном ответил, как будто я – полная идиотка. Я жутко разозлилась и сказала: «Ну, если вы так считаете, я отказываюсь от этой роли».
– Они пытались уговорить вас?
– Илейн пыталась. Я чувствовала, что сценарий навязан ей студией и она вынуждена была согласиться взять его в производство. Она признала, что сюжет, конечно, вряд ли можно считать шедевром, но он увлекательный, заставляет мыслить, вызывает зрительский отклик, обладает определенным поэтическим строением и так далее, еще много умных слов из литературной области. «Да, некоторые фразы можно услышать только в кино», – говорю я. Но тут в разговор вмешался Уоррен: «Но это же и есть кино, Карен». Илейн посмотрела на него, ни слова не промолвила, однако явно подумала: «И откуда этот козел взялся?» Нужно понимать, что есть киношные фразы – и есть киношные фразы, которые срабатывают. Бетт Дэвис выходит из хижины, подходит к парню на крыльце, смотрит на него игриво и говорит: «Я бы тебя поцеловала, но только что вымыла волосы». Мне нравится, потому что эта фраза сразу дает понять, что она за человек, и ты сразу влюбляешься в актрису. Но некоторые тупые фразы, которые мне приходилось произносить…
– Вы ведь хотите вернуться, верно?
– Я знаю, что стала лучшей актрисой, чем была раньше. В фильмах Гарри я всегда выглядела идиоткой. Только и делала что ходила в рубашке с глубоким вырезом и в туфлях «трахни-меня» на высоченных шпильках. А еще орала во всю глотку. Гарри просто убивает меня, он просит не относиться к этому делу серьезно, а сам относится к фильмам куда серьезнее, чем кто-либо из моих знакомых. Он издевается над руководителями студий, потому что сам страшно желает возглавить одну из них. – Здесь Карен кивнула и добавила: – И это было бы только к добру. Он такой крохобор, что сэкономил бы студии кучу денег. – Она чуть заметно улыбнулась. – А вот еще одна из моих любимых фраз Бетт Дэвис: «Он хотел заняться со мной любовью, а я его пристрелила».
Чили тоже улыбнулся:
– Думаю, вы можете заключить с Гарри сделку. Вы позвоните Майклу, а Гарри даст вам роль в фильме, причем хорошую.
– Шутите? – Она долго смотрела ему в глаза. – Во-первых, Майкл ни за что не согласится сниматься в этом фильме.
– Гарри похвастался мне, что Уир влюбился в сценарий, просто потерял голову.
– Это одна из черт характера Майкла. Он теряет голову от сценария, а потом, когда нужно подписывать договор, вдруг находит ее и оставляет всех с носом. Но я имела в виду лишь то, что Майкл никогда не станет сниматься у Гарри – ведь «ЗигЗаг продакшнс» не может похвастаться рекордными достижениями. Причем дело не только в продюсере. Майкл потребует права утверждать сценарий, режиссера и актерский состав – потребует и получит его.
Она перестала наливать кока-колу.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– На какой?
– Вы ведь хотите вернуться в кино?
– Пока я думаю над этим и, когда что-нибудь надумаю, обязательно вам сообщу.

13

«Неужели Лео привлекают потные женщины в летних платьях?» – подумал Чили. Аннетт, стоящая за прилавком химчистки «Хай-Тоун», показалась ему какой-то влажной и липкой. Ей следовало бы похудеть, привести в порядок прическу, но выглядела она совсем не плохо. Было семь часов вечера. Помощница уже ушла, и Аннетт собиралась как раз закрывать заведение, когда вошел Чили, рассчитавший время так, чтобы оказаться последним клиентом. Он назвал свое имя. Палмер.
Аннетт проверила квитанции на вращающейся картотеке:
– У вас случайно нет с собой корешка?
– Нет. – Брюки он сюда тоже не сдавал, хотя именно об этом заявил Аннетт. – Они светло-серые.
– Вы уверены? Никакого Палмера в моей картотеке нет.
Она говорила с точно таким же акцентом, как Фей. «Интересно, – подумал Чили, – что приобрел Лео, поменяв свою законную жену на эту телку? Двадцать пять фунтов лишнего веса и огромные круглые сиськи под летним платьем с коричневым рисунком?» Он ответил, что сдал брюки вчера, а сегодня хотел бы забрать, так как улетает в Майами.
– В отпуск? – поинтересовалась Аннетт.
Нет, он там живет.
– О? – определенно заинтересовалась она.
Чили был в костюме темно-синего цвета в тонкую полоску, голубой сорочке с накладным воротником плюс галстук цвета ржавчины. Узнав о том, что брюк нет, он повел себя разумно, не слишком встревожился, сказал лишь Аннетт, что ничего страшного не произошло, всем видом показывая, мол, с ним легко поладить.
– Нет, ну если вы так уверены, – засомневалась Аннетт, платя вежливостью за вежливость, – я могу проверить, может, есть брюки без квитанции…
Она отошла к конвейеру, на котором висела одежда в пластиковых пакетах, и нажала кнопку. Конвейер заработал, одежда проходила перед ее глазами, после чего скрывалась в задней части помещения.
– Было бы неплохо, если бы вы помогли мне в поисках, – предложила Аннетт.
Чили обошел прилавок и встал рядом. С минуту он смотрел на проплывающую перед ним одежду, а потом сказал:
– Я вас где-то видел… Кстати, на прошлой неделе вы случаем не посещали Вегас?
Аннетт держала палец на кнопке, чтобы сразу остановить конвейер, если появятся искомые брюки. Она быстро взглянула на Чили через голое плечо, и тот, даже не видя ее губ, понял, что она улыбается.
– Нет, но была в Рино, а вы?
– Разводились с мужем? – Она хочет игры, она получит игру.
– От лишнего жизненного багажа я избавилась давным-давно. Ездила туда с приятелем.
– Надеюсь, вам повезло больше, чем мне. Я много потерял, причем отнюдь не грязное белье, – подыграл Чили, демонстрируя еще раз, какой он хороший и простой парень.
Она поделилась, что играла только на автоматах и что ей повезло.
– Но вы только подумайте, парень, с которым я там была, продул сто тысяч и даже не расстроился.
– О Господи. – Чили перевел взгляд с одежды на Аннетт. – Значит, он неплохо упакован.
– Согласно его философии, чтобы выигрывать, нужно иногда и проигрывать.
– Неплохой подход к жизни, не хуже других.
– Он тоже из Майами, штат Флорида.
– Да? А как его зовут?
– Сомневаюсь, что вы его знаете.
– Он сюда переехал?
– Нет еще, но пытаюсь его уговорить. Сейчас он целыми днями торчит в Санта-Аните, обожает скачки.
– На скачках по-крупному не проиграешь.
– О, не волнуйтесь, он умеет выигрывать. Знаете лотерею штата Флорида?
– Да. Он и в нее выиграл?
– Причем по-крупному. Но тут об этом проведала его жена… Нет, представьте себе, в то время она как раз разводилась с ним, однако, узнав о выигрыше, тут же потребовала себе половину в качестве компенсации. Он послал все к черту и уехал.
– По-моему, его не в чем упрекнуть.
– И сменил имя. Его жена сама никогда не играла в лотерею. А тут, услышав о выигрыше, сразу же вознамерилась запустить в денежки свои когти. Ларри сказал, что скорее спалит весь выигрыш, чем отдаст ей.
– Думаю, о такой жизни он и мечтать не смел, – заметил Чили. – Зато сейчас он на самом верху.
Чили повернулся и посмотрел на голое плечо Аннетт, на светлые волосы с темными прядями, собранные на затылке пластмассовым гребнем.
– Да, ваш друг знает на кого ставить. – Он подождал, пока Аннетт повернется, и наградил ее своей самой обворожительной улыбкой. – Может, пора закрыть контору и выпить что-нибудь?
– А как же ваши брюки?
– У меня есть другие. Пойдемте, выпьем.
– Я бы с удовольствием, но мне нужно привести себя в порядок и встретиться с другом. Он скоро вернется из Санта-Аниты, мы встретимся у него в отеле, выпьем в зале «Поло», после чего поужинаем.
– Звучит неплохо.
– А вы там бывали?
– Где именно?
– В зале «Поло» отеля «Беверли-Хиллз». Сейчас уже поздно, но часов в шесть там можно встретить много разных знаменитостей.
– Правда?
– Я видела кинозвезд, сидящих за соседним столом.
– Правда? И кого именно?
– Сейчас вспомню. – Аннетт уставилась на проплывающую мимо одежду. Потом, нажав кнопку, остановила конвейер. – У меня такая плохая память на имена. Один из них играл в вестерне, который показывали по телевидению. Как же его звали?.. А к напиткам там подают кукурузные чипсы с соусом «гвакамол», представляете? Бесплатно. Некоторым посетителям прямо на столики ставят телефоны, и они обсуждают, какие фильмы будут снимать, каких звезд пригласят. Как интересно, о знаменитых кинозвездах говорят как об обычных людях.
– Обязательно побываю там в следующий раз. Так ваш друг остановился в отеле «Беверли-Хиллз»?
– Номер стоит четыре сотни в день. Гостиная, спальня, балкон, на котором можно посидеть…
– Совсем недурно, судя по вашим словам. Я вот что подумал, жена вашего друга ведь могла послать кого-нибудь на поиски мужа, нанять сыщика какого-нибудь, к примеру…
Аннетт явно озаботилась этой проблемой.
– Так что если кто-нибудь будет спрашивать о нем… – продолжил Чили.
– Отвечу, что никогда о таком не слыхала.
– Это сработает, но только в том случае, если, конечно, этот «некто» не пронюхает, что вы давно знакомы.
– Понимаю. – Аннетт снова задумалась. – Тогда скажу, что его здесь не было.
Чили вышел из-за прилавка и сказал, чтобы она не волновалась по поводу его брюк, такие вещи иногда случаются. Ему не терпелось уйти и перекусить где-нибудь, прежде чем отправиться в путь по каньону, полному крутых поворотов, через гору в Беверли-Хиллз. Пару секунд он пытался вспомнить, как же называется эта гора, хотел было спросить об этом у Аннетт, но передумал и направился к двери.
– Я вспомнила имя кинозвезды, – сказала вдруг Аннетт. – Клинт Иствуд.
Чили приостановился, чтобы кивнуть и вежливо отреагировать:
– О?
– Он сидел так близко, что я могла дотронуться до него.

* * *

Чили подумал, что лампочки у «Сансет Маркиз», вероятно, висят еще с Рождества: крошечные огоньки на деревьях вдоль фасада и по обе стороны от навеса над входом. Отель был что надо, всего три этажа, скрытые густыми деревьями, рядом с бульваром Сансет, открытый обеденный зал и бассейн во дворе. Гарри посоветовал ему остановиться именно здесь, заказал номер и сообщил, что отель очень популярен у рок-групп и у мужей, по тем или иным причинам выгнанных из дома злыми женами. Триста двадцать пятый номер стоил двести баксов в день, и окна его выходили на балконы жилого дома, что высился всего в пятидесяти футах, но это не сильно волновало Чили – он не собирался часто смотреть в окно. Один телефон стоял в спальне, другой – на стойке, отделяющей гостиную от маленькой кухни. Чили набрал номер отеля «Беверли-Хиллз». И когда он попросил соединить его с Ларри Парижем, телефонистка тут же отреагировала: «Один момент». Чили задумался: и как это настолько тупой владелец химчистки, как Ларри, мог достичь таких высот, чтобы ходить каждый день на скачки и жить в четырехсотдолларовом номере? Кстати, номер Лео вряд ли был хуже. В нем преобладали восточные мотивы, даже темно-бордовые лампы были сделаны в виде пагод. Чили услышал голос телефонистки, сообщавший о том, что номер мистера Парижа не отвечает, и повесил трубку. Все равно, говорить с Лео он и не собирался. Чили позвонил Томми Карло домой, так как в Майами было уже шесть вечера.
– Что-нибудь выяснил о Николь?
– То есть о Никки. Ага, связался с парнем, который был ее антрепренером. Может, и ты его помнишь – Марти, с волосами до самой задницы?
– Да, что-то такое припоминаю.
– Сейчас он работает агентом в компании звукозаписи, ищет новые таланты. Сказал, что Никки готовится к концерту в «Раджи», что на бульваре Голливуд. Она там репетировала, сколотила новую группу, там ее скорее всего и найдешь. «Раджи» на бульваре Голливуд.
Чили делал пометки на бланке «Сансет Маркиз», лежащем рядом с телефоном:
– Да. А как насчет Боунса? Когда он прилетает?
– Все, что мне было известно, я тебе уже передал.
– Сообщи, если появится что-нибудь новенькое. – Чили назвал номер отеля. – Увидимся.
– Когда? – спросил Томми.
Чили с ответом помедлил, но потом признался:
– Не знаю, может быть, займусь кино, чтобы понять, что это такое.
Теперь на некоторое время замолчал Томми.
– О чем ты говоришь? Хочешь стать кинозвездой?
– Я – не актер. Подумываю заняться производством.
– Каким образом? Ты же ни черта в этом не смыслишь.
– Не думаю, что продюсер должен много знать, да и делать ему особенно нечего. Здесь все по-другому, начиная с самого города, который непонятно как разрастается во все стороны. Понимаешь, что я имею в виду? Здесь нет никакой индивидуальности. В Бруклине есть улицы с совершенно одинаковыми домами. Или взять Бруклин в целом, он какой-то старый, грязный, весь разваливается… А вспоминаешь Майами, и на ум приходят белые оштукатуренные дома или высотные здания на побережье. Здесь же все разное. От некоторых домов глаза на лоб лезут, а другие – жуткая дешевка, как на Таймс-Сквер, улавливаешь? Видимо, и в кино все обстоит точно так же. Нет никаких правил, а приказывать умеет любой. Вот что ты можешь сказать о фильмах? Они все разные, кроме тех, что похожи на самые знаменитые, имевшие успех. Сечешь? В кино можешь делать все что хочешь, потому что главных здесь нет.
– Эй, Чил, знаешь, что я думаю?
– Что?
– Ты несешь полную пургу.

* * *

Он присел на диван, чтобы отдохнуть, вжиться в новый восточный интерьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32