В одно мгновение вся земля покрылась плотным ковром из опавших листьев.
На людей, прижавшихся друг к другу, нашел ужас. Никто не решался заговорить. Видя страшные разрушения, принесенные ураганом, слыша, как беснуется циклон note 381 Note381
Циклон – сильная буря, ураган, атмосферный вихрь.

, каждый с замиранием сердца понимал, что только сверхъестественное чутье Жана-Мари спасло их от верной гибели.
Стихия свирепствовала около получаса, а потом град прекратился. Градины оказались настолько крупными, что не таяли сразу и лежали на земле тридцатисантиметровым слоем.
Однако буря не стихла. Вслед за градом пошел дождь, ледяной ливень.
С каждой минутой раскаты грома становились все мощнее. Новые и новые удары заставляли несчастных всякий раз молиться и думать: «Ну вот, конец!»
В тот самый момент, когда вдали вновь засверкала молния и огненное копье ударило в землю, послышался негромкий, но резкий и протяжный звук, шедший словно бы из земных глубин. Он напоминал шуршание саранчи note 382 Note382
Саранча – насекомое, вредитель сельского хозяйства, перелетающее большими массами.

, но через неравные промежутки времени раздавались другие звуки, похожие на взрывы артиллерийских снарядов.
У путешественников от грохота заложило уши. Они никогда не слышали ничего подобного. Шум обеспокоил их еще больше. Кто объяснит, что это за чертовщина! Кто знает, не страшнее ли он бушевания ветра?
Во всяком случае, ни на один из известных звуков, встречающихся в природе, этот протяжный звук не походил. Источник был никому не известен.
Ивон, тихо притулившийся к шершавой каменистой стене, вдруг заметил, что сверху то здесь, то там падает гравий. Вопреки обычной выдержке он не смог сдержать крика. Юнга почувствовал под рукой что-то холодное и влажное. Товарищи невольно отпрянули, решив, что мальчик дотронулся до змеи или жабы.
Дождь все еще лил стеной, но небо, казалось, светлеет и буря утихает.
– Ивон, дорогой мой, с тобой все в порядке? – встревожился Беник.
Слова боцмана нарушили тревожное молчание, наступившее с той поры, как разразилась буря. Мужчины почему-то схватились за оружие и приготовились встретить любую опасность достойно.
– Я не знаю, дядя… – отвечал мальчик, – там в темноте что-то шевелится, смотрите!
Боцман поднял саблю и приготовился нанести сильный удар по невидимому противнику. В эту секунду он походил на сказочного богатыря.
Что-то маленькое, коричневое, неопределенной формы подскочило у ног мальчугана и громко зарычало. Вслед за тем послышалось неистовое, радостное, ласковое повизгивание.
– Остановитесь, дядя!.. Стойте! – что есть мочи завопил юнга, обнимая обеими руками какое-то существо, которое виляло хвостом и облизывало ему лицо.
– Что случилось, малыш? Кто это?
– Уаруку! Дядя, это Уаруку!
– Пес Генипы?
– Он самый!
Услыхав свое имя, собака еще сильнее взвизгнула, подпрыгнула, снова завертелась вокруг Ивона, ластясь и прикусывая его руку. Затем Уаруку подбежал к Бенику и, подняв на него умные, добрые глаза, лизнул в лицо. Получив порцию ласк от боцмана, пес кинулся к Жану-Мари, а потом и к Феликсу. Виляя хвостом и заливисто лая, Уаруку вернулся к Ивону.
– Собака узнала нас, – сказал Беник нежно.
– Но если собака здесь, – заключил Обертен, – то где-то неподалеку должен быть и хозяин.
– Такое впечатление, что пес явился из-под земли.
– Тем более что я наткнулся на его мокрый нос, приняв за змею, – подтвердил Ивон. – Надо найти Генипу во что бы то ни стало. Хорошо, что у нас есть инструменты.
Тем временем остальные члены команды, поначалу опешившие от неожиданности, пришли в себя и, обрадованные удивительной встречей, с энтузиазмом принялись за раскопки.
Не обращая внимания на холод и проливной дождь, не оставивший на них сухой нитки, моряки кирками и лопатами просто вгрызались в землю.
Уаруку будто бы понял, чего они хотят. Он подбежал к отверстию, из которого появился, поскреб лапами землю, засунул нос в дыру, напоминавшую вход в лисью нору, и вдруг с громким лаем исчез в ней.
Понемногу лай удалялся, ослабевал. Вскоре его и совсем уже не было слышно.
– Черт побери! – сказал Жан-Мари. – Не кажется ли вам, что пес ведет себя более чем странно.
– Он подает нам знак, что нужно следовать за ним. Не так ли, матрос? – обратился к Жану-Мари Ивон.
– Не сомневаюсь в этом, малыш.
– Уверен, что наш бедный друг Генипа где-то там, внизу.
– Это плохо. Чертов утес тверже и прочнее, чем сталь.
– Нам понадобится много часов, чтобы разрыть нору хоть немножечко.
– Да уж! Ничего не скажешь! Сюда разве что ласка note 383 Note383
Ласка – хищник из породы хорьковых с очень вытянутым, тонким телом и короткими ногами.

пролезет.
– Не унывать, друзья, не унывать! – вмешался Артур Ларош. – Пусть хоть голова пролезет, а там, я вам обещаю, дело пойдет.
– Послушай-ка, мой дорогой, – сказал Феликс, – тысяча франков note 384 Note384
Франк – денежная единица в ряде стран Европы

, если ты ухитришься пробраться в грот note 385 Note385
Грот – пещера.

.
– Ради вашего удовольствия все что угодно, месье. Если вы так хотите…
– Я тоже пойду с рулевым, – вызвался американец Джим.
– Хорошо, у тебя достаточно тонкая кость. Должно получиться.
– А я, – забеспокоился Ивон, – неужели я шире в плечах, чем вы двое? Решено! Идем втроем: Артур, Джим и я. Я иду первым.
– Только после меня! Я старше тебя, и, если нарвемся на что-либо, первый удар по праву должен принять на себя я. Знаю, ты молодец. Но в этом случае, понимаешь, нужна хватка. Смотри-ка: собака возвращается! Похоже, что с ее хозяином и правда что-то стряслось.
Возвратившийся Уаруку действительно жалобно скулил, как будто говорил: медлить нельзя.
– Нечего и думать! Пес просит о помощи.
После оперативного совещания Жан-Мари, Беник и нормандец Бертран – самые сильные в отряде – совершили невозможное. Взяв топор, Беник подсунул его под огромный камень и как рычагом начал раскачивать.
– Помоги мне, Геркулес! Лезь туда. Я подтолкну, а ты подхватывай!
Нормандец уперся своей мощной спиной в глыбу так, что кости чуть не затрещали, можно было увидеть, как напрягся каждый мускул. Вдруг камень подался и отодвинулся в сторону. Беник, тяжело дыша, расправил плечи.
– Ура! – вскричал янки, увидев ход величиной примерно с печную топку.
– Ничего не сломал, Бертран?..
– Не больно? – бросились к нему одновременно капитан и боцман.
– Ничего! Все в порядке, – отвечал силач, отбрасывая от входа небольшие валуны.
– Прекрасно! Теперь вперед! – провозгласил Артур и собрался уже войти в пещеру.
– Не так прытко, парень, – остановил его капитан Корсон, – нам нужно хоть немного света. А вдруг попадем в какую-нибудь яму!
– Но, капитан, легко сказать – свет. А где его взять?
– Вам нужен свет?.. Сию секунду, – вмешался Жан-Мари.
– Ну да! Ты, наверное, хочешь сказать, что твои ясные глаза осветят нам путь.
– Замолчи, болтун несносный! Ты треплешься за двоих, но твое счастье – работаешь за четверых.
Жан-Мари порылся в вещах и вытащил фи гиль.
– Есть у кого-нибудь сухая рубашка?
– У меня сухая, – ответил Ивон, – я ведь все время сидел под навесом.
– Оторви рукав… Хорошо! Теперь возьми нож и изрежь материю как следует.
Пока Ивон потрошил рукав, Жан-Мари взял патрон, зубами вытащил из него пулю, высыпал порох на истерзанный рукав, протянутый ему мальчиком, рядом укрепил фитиль и поджег его с другой стороны. Огонь быстро добежал до пороха, и тряпка загорелась. Отставной сержант оторвал кусок от брезента, свернул его в длинную трубку и поднес к огню. Гудрон воспламенился, сверкнул и загорелся красноватым огнем. Этого было вполне достаточно, чтобы осветить грот.
– Огня хватит на десять минут, – сообщил бретонец, – нам нужно наделать полдюжины таких факелов. Ну, друзья мои, а теперь, кто пойдет первым?
– Я, – тихо отозвался Феликс, взяв из рук Жана-Мари самодельный факел.
Парижанин решительно вступил в темноту пещеры, из глубины которой раздавался нетерпеливый лай собаки. Его спутники с револьверами в руках и саблями наголо последовали за ним, тихо ступая след в след и не произнося ни слова.
Ход расширялся и привел в просторный грот. Даже стен не было видно. Тринадцать человек шли по мельчайшему песку, скрадывавшему шорох шагов. В тишине без конца слышался лай собаки. Уаруку бежал где-то впереди.
Долго петляли и в конце концов вышли к небольшому возвышению. Там среди множества отбросов Феликс заметил совершенно голого человека. Худой, изможденный мужчина лежал ничком. Он поднял на вошедших затуманенный взор.
– Генипа! Мой бедный друг! Боже! В каком ты состоянии! – вскричал Феликс, узнав в этом полумертвом существе Знатока кураре.
– А! Хозяин… – прошептал индеец умирающим голосом. – Ты пришел слишком поздно!

ГЛАВА 10


Нормандец отдает свой неприкосновенный запас. – Голод и жажда. – Тяжелое состояние. – Приключения Генипы. – Первые волнения. – Возвращение на золотое поле. – Чужаки. – Добыча началась. – Оживший призрак. – Управляющий. – Слепое доверие. – Водка сделала свое дело. – Знаток кураре отвечает за всех. – Каким образом цивилизованные люди разговаривают с дикарями. – В пещере. – Собачий инстинкт. – Клятва мщения. – Заживо замурованы!

При мерцающем свете факела, изобретенного бывшим сержантом, вождь урити сразу узнал своих друзей. У него еле хватило сил, чтобы пожать руки встревоженно склонившимся Бенику и Жану-Мари. Он смог лишь шепнуть:
– Беник!.. Жамали!..
Генипа с трудом улыбнулся Ивону, поддерживавшему его голову.
Пес индейца вернулся. Он тяжело дышал и тыкался в ноги то одному, то другому из новых знакомых, стараясь запомнить их запах, чтобы потом уже никогда ни с кем не спутать.
– Генипа, друг мой, ты слышишь меня? – позвал Феликс. Он сжимал руку краснокожего и с ужасом замечал, что пульса почти нет.
Умирающий лишь глубоко вздохнул и не смог вымолвить ни слова, так велико было его чувство к друзьям и так неумолимо покидали последние силы.
– Он умирает! – вскричал Синий человек. – Неужели мы пришли сюда только для того, чтобы услышать последний вздох!
– Во всяком случае, положение этого бедняги, видимо, незавидное, – пробормотал Артур, и голос его, обычно громкий и веселый, показался тихим и нежным. – Если бы можно было дать ему выпить глоток-другой! Так нет! Все фляги пусты.
– Проклятые гуляки! Не могли сохранить чуточку водки на всякий случай.
– У меня, кажется, есть немного, – раздался невыразительный голос нормандца. Он вынул из внутреннего кармана куртки маленький, плоский флакончик, который всегда носил про запас.
– О! Да у него есть заначка, – радостно воскликнул Джим.
– Возьмите, хозяин. – Бертран с тяжелым вздохом протянул Обертену флакончик. – Не стесняйтесь, дайте ему сколько нужно.
Такая самоотверженность дорогого стоит. Ведь для Геркулеса, а он, между нами говоря, любил выпить больше, чем остальные, содержимое флакончика было дороже золота.
Феликс напоил умирающего водкой, которая на сей раз была сродни эликсиру note 386 Note386
Эликсир – крепкий настой на спирту; здесь: фантастический напиток, якобы продлевающий человеческую жизнь.

жизни. Потом сказал:
– Друзья мои, нам придется задержаться здесь на какое-то время. Нужно поскорее принести багаж, его нельзя оставлять снаружи.
– Есть, хозяин!
Шесть добровольцев бросились к выходу и вскоре вернулись с головы до ног обвешанные оружием, инструментом и остатками провизии. Съестных запасов оставалось дня на полтора.
К счастью, в багаже нашлось несколько свечей. Это сокровище припас все тот же предусмотрительный Жан-Мари. Но впопыхах, когда все были взволнованы лаем Уаруку, он забыл об этом.
Тем временем Знаток кураре медленно приходил в себя. Глоток спиртного взбодрил его. Силы понемногу возвращались. Генипа сел, обвел всех долгим взглядом и сказал:
– Есть! Я хочу есть!..
Феликс принес ему бисквит, на который тот набросился, точно дикий зверь. Вождь урити проглотил бисквит в два счета, так что чуть не подавился.
– Еще, хозяин! Еще!
Синий человек отдал ему второй бисквит, который тоже моментально был съеден.
– Еще!
– Нет! Пока хватит! Дай тебе волю, так ты с голодухи, пожалуй, и полено съешь.
Беник зажег свечу. Брезентовый факел едва горел.
Состояние несчастного индейца было действительно плачевным. Костлявые ноги покрыты язвами, тело – кожа да кости, лицо, некогда круглое и мясистое, стало вытянутым, щеки впали, как у чахоточного.
Вокруг валялись полусгнившие, распространяющие удушливый, смрадный запах объедки. Мертвецкий вид несчастного и все вокруг говорило о том, что он оказался замурован, и, видимо, давно. Вождь стал жертвой какой-то драмы.
У этих железных людей-индейцев, представителей древнейшей расы, обмороки обычно непродолжительны. Поев бисквита и допив оставшуюся водку, Генипа заметно оживился и начал свой рассказ. Говорил он быстро и возбужденно. Хотя Феликсу и не терпелось узнать о его приключениях, все же он попросил рассказчика не торопиться.
Но если в обычных обстоятельствах Знаток кураре был на редкость неразговорчив, слова из него не вытянешь, то сейчас говорил без умолку.
Увещевания Синего человека не возымели ни малейшего действия. Очевидно, произошедшие события были действительно очень серьезны. Так что правильнее всего было предоставить краснокожему полную свободу изложения.
Пока суд да дело, моряки, которые тоже умирали с голоду, сжевали всухомятку несколько бисквитов, открыли последнюю консервную банку и в один момент проглотили содержимое. Заморив червячка, они с нескрываемым интересом приготовились слушать.
У Генипы оказалась великолепная память. Он не упускал ни малейшей детали, ни единого, пусть даже пустячного, события. Его гортанный голос гулко звучал в тишине, которую время от времени нарушал только Феликс.
Расставшись с Синим человеком, Жаном-Мари, Беником и Ивоном на ранчо note 387 Note387
Ранчо – в странах Латинской Америки и США – хутор, усадьба с развитым скотоводческим хозяйством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61