Второго пистолета у него не было. Бумажник с небольшой суммой денег и кое-какими документами. Имя – Артур Силк, сорок девять лет, рост, вес. Я проверил его рану, заставив лечь на спину. Смертельной она не была. Конечно, он потерял порядочно крови и находился в шоке, но кровотечение почти остановилось.
Впрочем, я не стал ему этого рассказывать. Пусть подрожит от страха. Он неистово вращал глазами и жалобно стонал:
– Меня убили... Я умираю...
Опустившись возле него на корточки, я покачал головой.
– Ну что ж, нам всем суждено когда-нибудь умереть.
– Привезите мне врача...
– Не скули! Сначала ответь на некоторые вопросы, я еще посмотрю, стоит ли о тебе беспокоиться.
Он начал ругаться. На меня это не произвело никакого впечатления.
– О'кей, в таком случае заползай обратно под навес, раз ты не хочешь говорить со мной по-хорошему.
Я выпрямился и пошел к машине. Не успел я сделать и пары шагов, как он истошно завопил:
– Олл-райт.
Вернувшись, я снова присел на корточки возле него.
– Веди себя смирно, – сказал я. – Понятно?
– Да, да. Только привезите мне доктора. Какого черта вы медли... – Он сильно застонал. – Ох, я кончаюсь. Я умираю. Я вижу большой яркий свет...
– Это же солнце, идиот! А теперь внимательно слушай и не перебивай меня. Я не хочу оставаться здесь, когда вернется Никки и твои дружки.
– Они не вернутся, потому что...
Он резко замолчал, провел языком по губам. Очевидно, все еще не хотел говорить откровенно.
Я поднялся.
– Они не вернутся! – быстро проговорил он. – Который час?
– Четверть третьего.
– Нет, они не вернутся. Все парни от половины третьего будут торчать у телевизоров. – Он снова заохал. – Ведь я тоже должен там находиться. Вот почему мы и поехали к дому.
– Вся банда собирается в доме, который находится в полумиле отсюда?
– Ну, да.
– Сколько вас всего?
– Шестнадцать. Хотя нет, сейчас уже меньше. Четырнадцать, потому что меня с Джеем там не будет. Вызовите док...
– Что должно случиться в половине третьего?
Он не сразу решился, но потом, слишком резко пошевелившись, поморщился от боли и завопил.
– В это время будут отпевать Гизера.
Я сообразил, что он имел в виду. В половине третьего все дружки Гизера соберутся в одном месте, чтобы проститься с ним, в руках у них будут охапки цветов, на лицах скорбь. Мысль о цветах напомнила мне мнимого посыльного на ступеньках отеля и его смертоносные гладиолусы. Моментально кое-что сработало в мозгу, какая-то неясная мысль промелькнула, но тут же исчезла. Однако оставалось чувство беспокойства.
– Кто из парней Никки «пришил» Гизера? – спросил я.
– Джей, черт побери! Александер явно видел его, когда он выпустил первую пулю. Он знает, что это дело рук Джея.
Это совпало с тем, что говорила мне Зазу. Но ведь она также сказала, что убийца-то охотился за ее отцом, а Гизера «ухлопали» по ошибке. Я сразу не был в этом уверен, сомнения оставались до сих пор. Джей всадил в него четыре пули, Александер не получил даже царапины. Для меня это было доказательством того, что убийца охотился как раз за Гизером.
Но я ошибался.
Когда я спросил у Силка, как получилось, что Гизера убили, а Александер, стоящий рядом, не пострадал, тот ответил:
– Александер просто очень быстро среагировал, только и всего. Увидел, как приближается машина, и нырнул вниз, под машину. Гизер не мог так резво действовать, он был слишком толстым и неуклюжим, вот Джей и «уговорил» его. Полагаю, если бы он мог справиться с ними обоими, он начал бы с главного.
Я на минуту закрыл глаза, потом продолжил:
– Вот и получается, что Гизера подвело его большое брюхо. Обжорство никогда не идет на пользу.
– Александер знает, что Джей Верм ухлопал Гизера и пытался до него добраться? Наверное поэтому Домейно и его парни скрывались?
– Нет, они просто забились в дыру, чтобы без помех посмотреть, как оно получится сегодня, – ответил он. – Зачем рисковать без надобности? Они ожидали дома примерно до этого часа, как мне думается.
Он замолчал и выругался.
– Привезите мне доктора. Вы же не хотите, чтобы я умер у вас на руках?
Он продолжал ныть, а непонятное беспокойство, которое я недавно почувствовал, еще больше усилилось. Я медленно наклонился к Силку, схватил его за ворот рубашки левой рукой и притянул к себе:
– Кончай нытье. Выкладывай, в чем дело, и живо! Что ты тут толковал о большом брюхе Гизера?
– Я ничего не...
– Хватит! Я сейчас тебя так тряхну, что твое собственное брюхо расползется!
Он вытаращил от ужаса глаза.
– Никки начинил его таким количеством динамита, что его хватило бы на взрывные работы в горах. Гизер взлетит на воздух, как настоящий вулкан!
– Динамит? В Гизере? Каким образом?
Я резко схватил Силка и притянул его к себе. Мой кулак навис над ним угрожающе. Наверное, у меня была такая злобная физиономия, что он непроизвольно отпрянул назад. И сразу же торопливо заговорил:
– Все это было просто устроить. Никки отправил Ирландца и пару других ребят в помещение, где лежал Гизер. Понятно? Они это сделали сегодня утром, еще до рассвета. Динамит был подготовлен заранее, протянут провод, подключено взрывное устройство. Они распороли ему пузо, засунули внутрь бомбу, потом его зашили. Под одеждой ничего не видно.
Бенни Кан упомянул о том, что видел утром Пита Питерса, чаще именуемого Ирландцем, вместе с Домейно в машине. Мастер по взрывным работам, в прошлом сапер... Несомненно, это он все устроил.
– Динамит? – спросил я, – и часы? Ты имеешь в виду бомбу замедленного действия?
– Ну, да. Гизер теперь стал самой настоящей бомбой. Они выпотрошили его и начинили динамитом вместо кишок. В его брюхе его столько, чтобы взорвать весь похоронный павильон – или, как он там называется? – и половину соседнего квартала.
– Но, господи... Люди...
– Это самое главное. Никки придумал это вчера вечером после того, как убили Джея. Таким образом он поквитается не с одним человеком. Когда толстяк Гизер взорвется, вместе с ним взлетит на воздух вся шайка Александера. Быстро и без всякого риска. Куда лучше, чем убирать десяток людей по одному.
Я машинально выпустил из рук ворот его рубашки, и он упал навзничь, громко при этом охнув.
Я поднялся:
– Но ведь пострадает не только Александер и его люди! – пробормотал я больше для себя, чем для него. – Там будут старики, дети...
– Ну, как говорит Никки, нельзя одновременно зажарить яичницу и сохранить в целости яйца...
– Когда?
– Чего?
– На какое время установлено часовое устройство?
– Ну, Гизер предположительно взорвется...
Он хмыкнул, закрыл глаза и отвернул голову.
– Приблизительно сейчас... как я понимаю...
– Проклятый ублюдок, ты скажешь или нет?
– Часы установлены... Гизер, видимо, должен взорваться в 14.30, когда все соберутся в часовне.
Я посмотрел на часы. Пальцы у меня дрожали. Уже было восемнадцать минут третьего. Оставалось всего двенадцать минут до взрыва. Я пришел в паническое состояние. Что же делать? Телефон, но у Гомера Ибена его не было, а мой радиотелефон не работал. Добраться вовремя я туда не мог. Должен же существовать какой-нибудь выход?
Каким образом передать сообщение в полицию?
Я впервые почувствовал, что такое, когда болит сердце. Я подумал о других, кроме Александера и его головорезов, которые будут в часовне или поблизости от нее в это время. Возможно, они все уже там собрались. Не только множество невинных людей, включая жен и детей, возможно, друзья Гизе-ра, которые не имели никакого отношения к рэкету.
И капитан Сэмсон.
Сэм...
И я не мог их предупредить...
Я уже сидел в «кадиллаке», завел его и помчался на Сайпресс Роуд.

Глава 13

Было трудно дышать, мне казалось, что кто-то сжимает мне горло. Ехать шестнадцать миль, а оставалось двенадцать минут. Уже даже меньше.
И даже, если я доберусь туда...
Я не разрешал себе об этом думать.
Я вцепился обеими руками в руль, нажал ногой на акселератор и вдавил его до самого пола.
Мне пришлось немного замедлить ход и свернуть направо на Олеандр Драйв. После того, как я еще раз свернул влево, я уже не снимал ноги с педали газа. Я мчался со скоростью более восьмидесяти миль в час, когда проезжал мимо дома Александера, но больше я не смотрел на спидометр. Прежде всего потому, что не мог отвести глаз от дороги.
К тому же, я просто не желал ничего знать ни о своей скорости, ни о времени. Какая разница, с какой скоростью я ехал и сколько времени оставалось. Я должен был продолжать лететь дальше еще быстрее.
Я молил бога, чтобы ни одна машина не выскочила с боковой улицы, прежде чем я доберусь туда. Я понимал, что мне не остановиться. У меня не было ни малейшего шанса. Я слышал, как свистит ветер, чувствовал возрастающую вибрацию машины. В горле у меня пересохло, а сердце стучало, как молот.
Наконец, я увидел справа плоские зеленые акры кладбища. Менее чем в полумиле показалось низкое серое здание, в котором сейчас собрались женщины и мужчины вокруг гроба в ожидании начала службы. Или, возможно, она уже началась. Но здание было на месте.
Я начал снижать скорость, мои онемевшие пальцы плохо меня слушались. Впереди виднелся целый ряд машин, припаркованных с одной стороны перед зданием. А с левой, навстречу мне, шла другая машина. Она приближалась с пугающей быстротой. Полицейская машина, как я понимал.
Я боролся с рулем, машину бросало из стороны в сторону, я снял ногу с тормозов и снова нажал на них. Покрышки завизжали по асфальту, я опасался, что они могут загореться. Похоронный зал маячил справа, машины мелькали, но теперь уже медленней.
Я продолжал колдовать с тормозами, мне удалось настолько замедлить ход машины, что теперь мне казалось, будто я ползу после недавней гонки. Тем не менее мне все же удалось остановиться перед входом. Я проскочил вперед на несколько ярдов, а что-то в моем мозгу, отмечавшем секунды, подсказывало, что время истекло. Мне казалось, что я даже слышу тиканье в своей голове, становившееся все отчетливей.
Я уперся ногами покрепче, круто повернул руль вправо и напряг мускулы рук. Правый передний бампер врезался в длинный «седан», отпихнул его в сторону и вперед, что сопровождалось скрежетом и грохотом металла. «Кадиллак» закачался и остановился. Я выскочил из машины еще до того, как она остановилась, и сразу взглянул на часы.
14.30. Секундная стрелка давно прыгнула дальше, а минутная точно указывала вниз. Строго говоря, было уже более половины третьего.
Я перебрался через темный «седан» и помчался к входу в зал. Оттуда доносились до меня скорбно-торжественные звуки органа. Я весь покрылся потом, еще хорошо, что при быстром беге воздух охлаждал мое лицо и шею. Справа в мою сторону повернулись двое, одним из них был Сэмсон.
Двойные большие двери впереди были закрыты, но когда я приблизился к ним, одна половина распахнулась: очевидно, ее открыл человек, слышавший грохот столкновения машин. Музыка зазвучала громче. К дверям подходили четыре широких ступени. Я перешагнул через одну прыжком, подошвы ботинок скользнули по граниту. Человек в дверях метнулся в сторону, когда я промчался мимо него и вскочил в здание.
Слева темно-красные занавески закрывали вход под аркой. Глубокие звуки органа неожиданно стихли, когда заговорил какой-то человек. Я подскочил к занавескам, отбросил их в сторону и оказался внутри.
Впереди протянулись скамьи, ряд за рядом заполненные мужчинами и женщинами в траурной одежде. Они занимали вправо не менее десяти ярдов, а перед первым рядом было пустое пространство, посреди которого возвышался гроб. На невысокой платформе стоял преподобный отец, рот у него был открыт, он произносил речь, одна рука была приподнята. Он повернул ко мне голову, рот у него открылся, рука упала.
Не теряя времени, я устремился вперед, потому что видел не только роскошный гроб, утопающий в цветах, но и тело Гизера. Был виден частично его профиль и огромный живот.
Наверное, я с самого начала знал, что мне надо делать. Вернее, что я попытаюсь сделать. Проход между рядами скамеек, покрытый темно-красной ковровой дорожкой, тянулся от меня до передней части часовни, и я воспользовался этим проходом. Последние слова преподобного отца повисли в воздухе.
Никаких других звуков. Пока там все замерли. У меня ушло секунд пять на то, чтобы ворваться сюда и добежать до гроба. Тут я остановился, широко расставив ноги, уперся торсом в металлический край постамента. Затем опустив обе руки в гроб, хорошенько ухватился за Гизера и поднял его вверх.
Это было довольно нелегко сделать. Он оказался словно сидящим в гробу, его голова безвольно склонилась вниз.
Тут раздались крики.
Разразился настоящий тарарам.

Глава 14

Я чуть было не надорвался.
Но все-таки я сделал это и сделал быстро. Я вытянул его до половины из гроба, пригнулся сам, еще раз встряхнул тело и взвалил его себе на плечи.
Его было трудно удержать из-за огромного брюха, но я обхватил его обеими руками и повернулся.
В часовне собралось человек семьдесят, включая человек двадцать – тридцать самых отпетых подонков в штате.
Смятение только теперь достигло своего апогея, а пока люди находились в шоковом состоянии. Случилось нечто неслыханное и невероятное, учитывая время и место, но на всю операцию ушли считанные секунды. Я двигался настолько быстро, насколько мог. Неожиданно закричали несколько человек. Вопли, вздохи, стоны – все смешалось в единое выражение изумленного недоумения.
И снова тишина.
Полнейшая, замороженная тишина.
Ни звука, ни шепота, ни дыхания.
И в этой тишине я услышал тиканье в брюхе Гизера.
Я перебросил труп через правое плечо, живот оказался возле моего уха, так что я не мог ошибиться. Часовой механизм работал. Тик-так-тик...
Я похолодел от ужаса. Мои нервы сначала напряглись, потом ослабли и задрожали. Я заволновался еще сильнее, невольно отгоняя прочь мысль о страшных последствиях своего поступка и о бомбе в животе Гизера. Я сосредоточил все мысли на том, как можно было еще попасть в эту часовню и сделать то, что я сделал.
И вот теперь, услышав зловещее тиканье механизма возле своего уха, я уже не мог не думать о бомбе, о нескольких фунтах динамита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20