Ругаясь, но двинулись.
Возле машины Доуп посмотрел на меня и сказал:
– Как вы узнали, что мы его выкапываем?
– Я предчувствовал, что вы его перевезете в другое место.
Странно, мы говорили об Омаре, как будто он был электрической лампочкой. В конце концов, конечно, Омара с нами больше не было, всего лишь его труп.
– Мы его не убивали, Скотт! – очень серьезно продолжал Доуп.
– А кто утверждает обратное?
– Мне бы не хотелось, чтобы вы такое подумали, Скотт. Босс нам сказал, кто его застрелил. Чанк, Ту-Тайм и Ливер.
– Откуда он это узнал?
– Он приехал туда сразу после того, как это случилось. В дом Омара и Корка, я имею в виду.
Припомнив пулевые отверстия в трупе Омара, я сказал:
– Только не вздумайте меня уверять, что Омар все это доложил Александеру вместе с последним вздохом.
– К черту, нет! Последнего вздоха не было. Просто босс видел, как эти негодяи удирали. Если бы они его заметили, ему бы тоже несдобровать. И мы бы тогда не знали, кто это сделал.
Я припомнил телефонный звонок Омара. Он сказал, что ждет босса с минуты на минуту. Ожидает в доме, так он тогда выразился.
– Как получилось, что Александер поехал туда? Начнем с этого.
– Понятия не имею. Он сказал, что Омар хотел его видеть.
Помолчав, Доуп продолжал:
– Послушайте, вы должны нам верить. Мы его не убивали. Кого угодно, только не Омара!
– Я вам верю.
– Мы только захоронили его. Они его застрелили. Не могли же мы оставить его валяться на полу, чтобы об него спотыкались полицейские. Вот босс и приказал нам закопать его.
– Знаю.
Я действительно знал. Все получилось именно так, как и следовало ожидать. Было бы бессмысленно, если бы подручные Домино убили Омара, а потом утащили труп и похоронили. Логика подсказывала, что если они запланировали его убить, то они либо застрелили его там, где нашли, либо захватили живым, увезли куда-то подальше и там застрелили.
Было очевидно, что независимо от того, как был убит Омар, или даже, если он сам застрелился, решив превратить себя в мишень, только люди Александера могли увезти его тело. И они же, естественно, должны были его откопать, чтобы потом перезахоронить.
Стейси посмотрел на меня, его физиономия была воплощением дурного настроения.
– Этот парень ужасно тяжелый, – сказал он. – К тому же у меня эта штука в спине...
– И все же держитесь, приятель, – сказал я, – всем вам надо держаться. У вас будет сколько угодно времени для отдыха...
Пилот не посадил вертолет снова на площадке Кантри Клуба, за что я его ни капельки не виню. Вместо этого он договорился приземлиться на крыше высокого небоскреба Ли Тауэр на Уилширском бульваре, выпустил меня и полетел обратно в студию. Оператору не терпелось поскорее проявить свои пленки.
Я сам нервничал немного. Полагаю, мы все в душе очень тщеславны, так что я тоже с нетерпением ожидал, когда меня покажут по четырнадцатому каналу в вечерней программе. Я надеялся, что у меня будет бравый вид. Дай, бог, дожить до вечера!
Спустившись на лифте вниз, я вызвал такси, купил газеты и вышел на улицу подождать. Мне казалось, что должно быть уже часов девять вечера, а на самом деле стрелки перевалили только за час дня.
Не одна, а целых три полицейских машины прибыли на маленькое самодельное кладбище минут через пять после того, как я посоветовал Стейси и все остальным «держаться». Пилот вертолета позвонил еще до того, как появилось тело Омара, практически, как только эта четверка схватилась за лопаты.
Так или иначе они были отправлены в полицию для допроса еще до того, как я сообщил все, что требовалось, паре сержантов и уехал. Точнее улетел на вертолете.
Прибыло такси, я назвал адрес отеля и стал просматривать газеты. Ничего существенного, возможно, завтрашние газеты будут получше. Всего лишь несколько минут второго. Можно предположить, что банда Александера, точнее, то, что от нее осталось, облачается в темные костюмы и черного цвета галстуки, надевает бриллиантовые перстни, бриллиантовые булавки и запонки, собираясь на последнее свидание с Гизером.
За исключением четырех захваченных и двух трупов, по моим подсчетам на кладбище должно было присутствовать около десятка членов группы Сирила, а также множество всевозможных воров, грабителей, наемных убийц, бандитов и прочего сброда, посчитавшее своим долгом достойнейшим образом проводить в последний путь бывшего коллегу.
Кроме них, несомненно, будет черноглазый с тоненькими усиками Тамал Вилли, мексиканский убийца, который любит орудовать ножом, Биг Хорс, который забил до смерти камнем двоих людей, печальный Сэд Ганнон, отсидевший большой срок в Фокоме за то, что изрешетил нескольких своих приятелей из автомата в припадке ярости... Этот список можно продолжать до бесконечности. Это зрелище стоит посмотреть, и мне бы очень хотелось присутствовать на кладбище и наблюдать, как все они с постными физиономиями движутся к могиле.
Если хорошенько подумать, для банды Александера это был трудный день.
Такси свернуло с Беверли на Норд Россмор. «Спартанский» возвышался справа впереди, и я, по своей привычке, придирчиво осмотрел всю площадь, сначала поверхностно. Потом еще раз, но уже с интересом.
Я обратил внимание на одну мелочь.
Возле входа в отель на ступеньках, прислонившись к стене, стоял вроде бы мальчишка-посыльный. Во всяком случае у него был пакет, и одет он был в зеленую куртку и форменную фуражку. Пакет представлял собой продолговатую коробку. Из тех, в которых присылают дорогие цветы. Я даже разглядел гладиолусы, которые торчали с одной стороны. Так что ни у кого не могло возникнуть сомнения, что эта посылка была не что иное, как коробка с цветами. Именно это и поразило меня: я ни разу не видел, чтобы цветы торчали из коробки.
Более того, посыльный был слишком взрослый для такой роли, ему явно перевалило за сорок. Он внимательно всматривался в улицу перед отелем, как будто она была выложена обворожительными красотками, а не асфальтом.
Такси стало замедлять ход.
Я откинулся на сиденье.
– Поезжайте дальше.
– Разве вам не сюда?
– Теперь уже нет.
Я сделал так, чтобы меня не было видно, проезжая по площади. Мой «кадиллак» стоял за отелем, так что если кто-нибудь высматривал меня, то, скорее всего, он ждет, что я подъеду на своей машине.
Они, а не он.
Так как с другой стороны улицы стоял грузовик, возле которого застыл другой парень, тоже наблюдавший за девушками. Я еще сильнее прижался к спинке сиденья, но ухитрился заметить, что на борту грузовика, который, вроде бы, доставлял товары на дом, не было никакой соответствующей надписи, вроде «Чудесные цветы».
– Куда вы хотите поехать?
– Вперед по улице два – три квартала, затем повернете обратно по Беверли бульвару до Россмора. Проделайте это дважды.
– То есть, снова туда, где мы были?
– Совершенно верно.
Он покачал головой. Для него это казалось бессмысленным. Я не стал ничего объяснять. Я-то смотрел на это иначе.
Если этот тип на ступеньках отеля ожидал какую-нибудь старушку, он мог уже вручить ей свой букет. Тогда бы я сел в свою машину и помчался бы на Сайпресс Роуд в поисках банды Домино. Но в том случае, если он ждал меня, то надо было это выяснить непременно.
Когда какой-нибудь подонок поджидает вас с дурными намерениями, самое большее, что вы можете знать, это время и место. Если вы не знаете ни того, ни другого, вас безжалостно «ухлопают».
В Беверли Хилс я нашел в бумажнике солидную купюру и сунул водителю.
– Вот плата и намного больше.
Он взял бумажку.
– Эй, здесь гораздо больше...
– Вы это заработали. Перед тем как подъехать к отелю, притормозите, но не останавливайтесь. Я выскочу на ходу. Как только я окажусь на улице, уезжайте. И не теряйте напрасно время.
– Не понимаю, зачем мне удирать?
Теперь он вторично свернул на Россмор, у меня не было времени с ним спорить.
– Можете задержаться на площади, если желаете. Но есть определенный шанс в этом случае заработать пулю.
Я вытащил кольт, обернул его газетой, которую придерживал большим пальцем. Шофер оглянулся и увидел, что я делаю.
– Какого дьявола, – начал было он, но тут же замолк. Вновь глядя вперед, он отчеканил:
– Да, сэр.
«Мальчик-посыльный» по-прежнему был на ступеньках, а второй стоял рядом с грузовиком. Такси начало замедлять ход. Я держал пистолет с газетой в правой руке, левая вцепилась в ручку дверцы. Когда нос машины оказался в десяти футах от ступенек отеля, я распахнул дверцу и выскочил на улицу, потом побежал к двери отеля. Мне было слышно, как такси умчалось прочь на предельной скорости.
Не стану уверять, будто я мчался, не чуя под собой ног. Нет, я бежал вприпрыжку к отелю. Если этот тип на самом деле был посыльным, то в его глазах я был обычным обитателем дома, спешившим к родному очагу. И пакет в моей руке выглядел весьма безобидно.
Но он не был посыльным. Когда он хорошенько всмотрелся в меня, глаза его расширились, он даже что-то выкрикнул от удивления. Но тут же повернулся, опустил коробку, засунул правую руку в заднюю ее часть, наставив на меня цветастый перед.
Все было ясно: он надумал убить меня цветами.
Колени у него подгибались, а физиономия застыла в мучительной неподвижности. Коробка быстро поворачивалась, почти нацеленная на меня.
И все-таки он опоздал, я успел раньше выпустить в него две пули.
Он зашатался, отвернувшись от меня. Я прыгнул вправо. Букет взорвался. Он конвульсивно нажал на спусковой крючок. Громкий звук выстрела раздался одновременно с фонтаном растерзанных соцветий и картона, просвистевших мимо меня. Ясно – дробовик. Я услышал вопль за своей спиной. Неужели кого-то задело?
Через улицу человек возле грузовика смотрел на свою левую руку. Ага, вот кому досталось! Он ухватился за ручку кабины и стал забираться. «Посыльный» стоял на коленях, но коробка все еще находилась в его руках. Его физиономия была перекошена от боли и ужаса, но он упрямо старался направить открытое дуло дробовика на меня. Я снова выстрелил, и он упал. Последняя пуля угодила ему в голову.
Я услышал звук полицейской сирены в квартале от отеля. Через улицу человек в грузовике завел двигатель, и грузовик буквально прыгнул вперед. Я опустил кольт вниз, повернулся, но не сумел выстрелить в него. Завизжали тормоза, когда он завернул за угол. Сирена звучала гораздо громче и совсем уже близко. Я вошел в отель, поднялся по лестнице и завернул по коридору к своей комнате.
Я готов был присягнуть, что машина с завывающей сиреной была уже на Россморе, практически перед отелем, но она не могла примчаться сюда на выстрелы за несколько секунд. Когда я добрался до своей квартиры и открыл дверь, сирена, загудев на своем самом низком регистре, стала замолкать. Мой телефон оглушительно звонил.
Захлопнув дверь, я метнулся к телефону. По устланной ковровой дорожкой лестнице звучали слегка приглушенные чьи-то шаги.
Прижав трубку к уху, я услышал:
– Шелл? Ты в порядке?
Это был Сэмсон.
Шаги уже слышны были в холле.
Я направил кольт на дверь, даже взвел курок. Дверь распахнулась – на пороге стоял Билл Роулинс тоже с пистолетом в руке.
Я не заметил, как задержал дыхание, но теперь с шумом выпустил воздух и одновременно опустил оружие.
– Да, Сэм, – сказал я в трубку, – это Шелл. Обожди секунду.
– Ты в порядке?
– Да-а.
Я спрятал кольт обратно в кобуру.
– Что, черт возьми, происходит? – спросил я у Билла.
Он сказал то же самое, что и Сэм.
– Ты в порядке?
– Конечно, в порядке. Сомневаюсь, чтобы я даже «пустил» себе в штаны. Полагаю, ты видел мертвого парня внизу?
Он кивнул, потом грудь у него опустилась, видно было, что он испытывает огромное облегчение. Убрав свой пистолет в кобуру, он пояснил:
– Я не стал проверять, умер он или нет. Там внизу мой напарник.
– Умер, к сожалению. Я не имею понятия, кто он такой. Никогда раньше не видел этого сукиного сына. Кстати, обрез у него в коробке.
Билл кивнул. Казалось, он нисколько не удивился. Только тут я обратил внимание, что из трубки доносится едва слышный голос Сэмсона. Я прижал ее к уху и сказал:
– Сэм, только что пришел Билл. Неожиданно. Что...
– Благодарение богу! – воскликнул Сэм с такой неподдельной радостью, что у меня потеплело на сердце. – Шелл, каждый мошенник в городе собирается попытаться убить тебя до наступления темноты.
Я засмеялся не слишком весело и возразил:
– Ну уж, не каждый...
– Все, у кого есть оружие, – прервал он меня. – Тот, кто прикончит тебя, получит двадцать пять сотен.
– Ты морочишь мне голову.
– Двадцать пять сотен. Без ненужных вопросов, чистоганом убийце. Не менее пятидесяти негодяев уже сообщили о своей готовности начать на тебя охоту. Пока у тебя не было неприятностей?
– Ну... небольшие.
Я замолчал, припомнив, что мой телефон прослушивается. Возможно, теперь это уже не имеет значения, но я решил, что разумнее закончить разговор. Я сказал:
– Сэм, все остальное я услышу от Билла, поскольку он здесь. А позднее он ознакомит тебя с ситуацией.
Роулинс пошел и запер дверь. Теперь он сидел в моем большом кожаном кресле.
– Все хорошо, раз ты о'кей, – сказал Сэм. – Билл сможет сообщить тебе, чем мы располагаем. Я же должен отправиться на кладбище. Теперь уже поздно.
Он был прав. Отпевание Гизера начнется в 14.30. Я взглянул на часы. Было уже 13.25.
Сэм продолжал:
– Пока у нас еще мало фактов, все проверяем. Кое-что нам сообщил один из этих четверых, которых ты прислал. Черт побери, как тебе все это удалось?
– Ух, давай пока отложим это, Сэм.
– Это было неплохо проделано, – сказал он ворчливо, – авантюрно конечно... но, во всяком случае, эта четверка изъята из обращения. И, благодарение богу, больше никого не убили.
Для Сэма это была величайшая похвала. Я усмехнулся.
– Значит, ты простил меня за то, что я немного подпортил твои отношения с шефом? Очень рад, Сэм. Мне бы не...
– И ты называешь это «немного»? – загрохотал он. – Слышал бы ты...
– Ну что ж, раз ты в таком боевом настроении, – бодро воскликнул я, – и поскольку ты как раз у телефона, то распорядись прислать сюда какую-нибудь колымагу. Я только что убил парня на ступеньках отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20