Сантехника супер, здесь
После разговора со старшиной суда он выслушал меня до конца и задал несколько вопросов. Потом послал за записями, которые Рон Смит делал во время «судебного заседания». Судья умел читать стенографические иероглифы и бегло пробежал ленту, приговаривая:
– Хм... Ну и ну! – А в одном месте даже: – Блестяще! Блестяще! – Затем вернул ленту Рону Смиту и приказал: – Напечатайте все это как можно быстрее. Найдите Уилкинса и дайте подписать все копии мистеру Гарелле в его присутствии, чтобы заверить их подлинность. Свяжитесь с Тречером по телефону и пошлите ко мне Бордена. А с вами я поговорю попозже. – Потом он обернулся ко мне: – Вы понимаете, что всего этого недостаточно, чтобы мы могли законно задержать и арестовать мистера Джанта?
– Да. Но я думаю, что там еще что-то есть. Я еще не все знаю.
– Не все? – Он казался несколько удивленным.
– Я узнаю, – поспешил добавить я, – если только вы не засадите меня в тюрьму.
Он улыбнулся:
– Мы, думаю, сумеем обойтись без таких экстремальных мер. – Вздохнув, судья добавил: – Но этого хватит, чтобы оправдать задержание мистера Гареллы. Как вы думаете, он повторит свои признания?
– Думаю, что да. Он ведь под арестом, как-никак. Я законно задержал его. Он пытался совершить против меня уголовно наказуемое действие.
– Прекрасно. Значит, нам не стоит беспокоиться об этом. – Кроффер немного подождал. – Вы сказали, что не все знаете. Что вы имели в виду?
Я изложил ему. Тогда судья разрешил вызвать в его комнату Эда Хауэлла. Я передал Эду ключи от моего «кадиллака» и сказал:
– Все мое оборудование и электроника – в багажнике. Дальнодействующий микрофон – самая длинная вещь там, ее невозможно ни с чем спутать.
– О'кей, – кивнул чернокожий красавец.
– Когда будешь работать с оператором Дейлом Бенноном, убедись, что Слэйда нет поблизости.
– Ну конечно, не беспокойся об этом, Шелл.
Я встал, пожал его руку и усмехнулся:
– Еще раз спасибо. Вы были величественны там, в зале, вы, большой черный ниггер.
Он рассмеялся:
– Да и вы смотрелись неплохо, вы, белоголовый сукин сын.
И Эд вышел.
Судья нахмурился:
– Я верно слышал, что вы...
Я с улыбкой перебил его:
– Это наша дружеская шутка, ваша честь.
Через двадцать минут я уже был в пути. Чтобы завершить дело или быть убитым. И мне казалось, что я уже об этом думал заранее...
* * *
Я сделал только одну остановку в пути, чтобы просмотреть подшивку лос-анджелесской «Геральд стандарт». Как мне сказал в свое время издатель «Инсайда» Гордон Уэверли, из разговора с Наташей в среду вечером стало ясно, что авария с наездом произошла в апреле, «где-то в начале месяца». Я нашел статью в «Геральд стандарт» от 5 апреля. В предыдущую ночь молодой человек по имени Теодор Гаррис получил повреждения на Малхолланд-Драйв. Он не видел ни водителя, ни машины, которая наехала на него, он ничего не видел. Он ехал один, а потом очнулся в госпитале после шока. У него была сломана нога, раздроблен таз, обнаружены многие внутренние повреждения. Парень все еще находился в больнице, но шел на поправку.
Эта информация была недостаточной, но я рад был и ей. Она мне немного помогла. Итак, со всем этим багажом я снова направился на съемки.
Это была все та же сцена, но уже бел чудовищ. Конечно, они сегодня не снимали, потому что голова венерианской королевы была уже отрублена.
Камеры и другое оборудование надо было переместить. Я увидел оператора Дейла Беннона. Он сидел за своей большой камерой и разговаривал с Эдом Хауэллом. Я понял, что обсуждали сцену, в которой главная роль принадлежала Шерри Дэйл. Шерри и Груззаку. Срубив голову королевы, он, судя по всему, намеревался очаровать Шерри. Если я только этому не помешаю.
Я перехватил взгляд Шерри и помахал ей рукой, на большее сейчас не было времени. Я заметил Слэйда, который говорил с продюсером Уолтером Фрэем, подошел к ним и подождал, пока он посмотрит на меня.
А потом поманил его пальцем.
Джереми нахмурился – а вы представляете, как он мог хмуриться, если на самом деле хочет этого, – но все-таки подошел ко мне.
– Снова вы, – с угрозой сказал он своим чирикающим голосом. – Что, черт побери, вы тут делаете?
– Я пришел рассказать вам, когда, каким образом и за что вы убили Финли Пайка.
Глава 24
Воцарилось продолжительное молчание. Он накрыл верхнюю губу нижней. Потом, наоборот, опустил верхнюю на нижнюю, а немного погодя выставил обе губы вперед. Слэйд корчил такие рожи, каких я никогда прежде не видывал.
Наконец он справился со своими губами и использовал их по назначению.
– А вы – забавный парень, – проговорил он.
– Я буду еще забавнее. Хотите посмеяться прямо здесь? Или мы отойдем немного подальше от ближайших ушей?
Он не ответил на мой вопрос. Вместо этого спросил:
– Вы собираетесь рассказать мне эту сказку?
– Верно. Но я предпочел бы, чтобы вы мне сами ее рассказали. И сберегли мне массу времени и сил. Но я догадываюсь, что вы не намерены мне ее рассказать. Придется мне самому сделать это. Вот почему я здесь.
Он нахмурил брови и опустил глаза. Я подумал, что он лихорадочно соображал, что делать.
– Вы правы, Скотт, думаю, нам лучше отойти, – наконец сказал он.
И он двинулся вперед. Что касается меня, то я тоже думал. Что нам достаточно только немного отойти, просто чтобы нас не было слышно. Но он все шел и шел.
– Хватит, – сказал я.
А он все шел.
Для меня это не имело особого значения. Но я обдумывал, зачем ему надо так далеко отходить от других людей. Я догадывался, что это был важный момент, но были и другие вещи, которые надо было обдумать.
Когда Слэйд наконец остановился, я поравнялся с ним. За его спиной, на порядочном расстоянии, я видел актеров и техников, занимавшихся своими делами.
– Вы думаете, что это достаточно далеко? – спросил я его. – Вы же не собираетесь дойти до Невады, верно?
– Довольно болтать. Что за сплетни, будто это я убил Пайка?
– Да, вы убили Финли Пайка. Это точно, – сказал я с расстановкой и вполне уверенно, глядя прямо ему в лицо. – Вы стукнули его по голове, когда вернулись из его гаража, где нашли папку с письмами к Аманде Дюбонне. В этот момент он говорил по телефону. Вы бросили атташе-кейс и ударили Пайка идолом из слоновой кости. Почти в то же время подъехал Гордон Уэверли. Обнаружив входную дверь открытой, он вошел в дом и тоже получил удар, и тоже от вас. Вы били его еще и по рукам, чтобы создалось впечатление, будто он участвовал в драке. Потом вы положили телефонную трубку и вызвали полицию...
– Да это ужасная глупость, Скотт. И вы считаете, что я и есть тот самый тип, который проделал все это?
– Вы и есть тот тип. Потом вы спешно уехали. Не только потому, что вызвали полицию, а еще и потому, что слышали обрывки разговора между Пайком и Джантом и поняли, что его бандиты вот-вот нагрянут. И если они прихватят вас там, то обязательно убьют. Так или иначе, вы уезжали в дикой спешке и обронили на улице небольшой клочок бумаги из папки Аманды. Может быть, садясь в автомобиль. Это была часть письма от девушки по имени Джеррилли, в котором она писала о несчастливом обороте ее дел с доктором Уиллимом Мейси.
Джереми Слэйд своеобразно реагировал на эти слова. И я никак не мог понять, что означает его реакция. Он пожевал верхнюю губу, потом, казалось, попытался укусить нижнюю – и вдруг сунул правую руку в карман пальто. Я давно заметил, что этот карман немного оттопырен, и подумал, что режиссер собирается застрелить меня. Уж не поэтому ли он так старался отойти подальше от людей? Но он вытащил оттуда зажигалку и пачку сигарет и закурил. Карман же по-прежнему оставался оттопыренным.
Выдохнув клуб дыма, он продолжал молчать. Поэтому я заговорил снова:
– Около десяти тридцати вечера вы позвонили Алю Джанту в «Апач» и сообщили, что письма у вас. Этот факт говорит мне, что вы слышали достаточно много из разговора Пайка, чтобы догадаться, что он беседовал с Джантом.
Слэйд поднес было сигарету ко рту, но его рука остановилась. То ли он подумал, что я и в самом деле спятил, то ли был поражен моей осведомленностью и гадал, где я смог раздобыть всю эту информацию. У меня не было времени рассказать ему, как Лупоглазый Гарелла раскололся там, на суде. Совсем не было.
– Теперь о Наташе Антуанетт, – продолжил я. – Вы были с ней очень близки, когда подельник Пайка привязался к ней. И это возымело немедленные последствия – не только вы поехали к Пайку, но и она, разъяренная, кинулась в офис «Инсайда» и стреляла в Гордона Уэверли. Об этом факте вы не знали.
– Вы псих, Скотт, – прервал молчание Слэйд. – Все это только ваши фантазии. Ну пусть даже догадки. Вы можете городить любую чепуху обо мне и Нат, и она ничего не сможет опровергнуть. Она мертва.
– Конечно. Потому что вы и этот бандит Аль Джант устроили все это. Бедняжка ничего не может ни отрицать, ни подтвердить. По той единственной причине, что она мертва. А у Джанта были причины, так же как и у вас. Помимо всего прочего, смерть Наташи уничтожает всякую возможность для вашей жены узнать правду про Наташу и вас...
– Я больше не собираюсь слушать все это, Скотт. Во-первых, я даже не знаю этого Джанта. Во-вторых, между мной и Нат ничего не было. Только деловые отношения...
– Да хватит вам, Слэйд! – Я решил чуть ускорить дело. – Мы же оба знаем, что вы врете каждый раз, как открываете рот.
– Вы, сукин...
Он сделал полшага ко мне, но я продолжал:
– Слушайте хорошенько, Слэйд. Хочу выложить вам несколько фактов. Первый. Девять месяцев назад отсутствие Вивиан Вир-джин на съемочной площадке дорого вам обошлось. Вы оказались на тонком финансовом льду, под угрозой оказалось продолжение дела. Ваш банкир отверг вашу просьбу о деньгах, и тогда вы пошли к Алю Джанту. Этот сукин сын дал вам сто шестьдесят тысяч баксов, и вы получили изрядную часть этой суммы через Финли Пайка.
Второй факт. Нат подверглась шантажу, потому что была с женатым мужчиной, когда тот, пьяный, налетел на другой автомобиль и скрылся с места аварии. Кто был этот человек, Слэйд? Так вот, мы знаем, что это были вы. И знаем также, что авария произошла двадцать дней назад, в субботу, 4 апреля. Но мы знаем и еще кое-что. В субботу, 4 апреля, вы попали в аварию, в результате которой ваш «кадиллак» был полностью разбит, но – вот сюрприз – вы почти не пострадали. Как это можно объяснить? Очень просто. Это не была авария. Вы намеренно разбили свой «кадиллак», чтобы скрыть тот факт, что врезались во что-то прежде, чем разбили его. И вот вы намеренно ударились в заднюю часть машины, которую вел молодой человек по имени Теодор Гаррис. Он теперь в больнице, и это нетрудно доказать. Теперь есть причина обследовать обе эти машины. Итак, что же за женатый мужчина был с Наташей во время аварии и бегства? Кто же это? Джереми Слэйд.
На его лице появилось выражение заинтересованности, он было открыл рот, чтобы сказать что-то, но передумал. А я не стал сбавлять темпа:
– Факт третий. Поздним вечером в среду Наташа уже сообщила Уэверли о своих неприятностях. Если бы она сказала мне или заявила в полицию, то у многих людей появились бы неприятности. Понимаете, Слэйд, по бандитским законам жертвы шантажа должны держать рот закрытым и только платить. Если они заговорят, то их невозможно больше шантажировать. Может быть, Наташа уже сильно настрадалась от них, а может, была доведена до крайности. Как бы то ни было, она уже была готова на все, способна рассказать обо всем. А этого нельзя было допустить.
И, как вы понимаете, в один прекрасный момент весь город, а значит, и ваша жена и семья могли узнать о ваших отношениях с Наташей, о вашем трусливом бегстве после аварии и о связи между вами и Пайком. И это было самое важное, Слэйд. Вот вы и убили Пайка. Вы и есть убийца.
С точки зрения Джанта, – продолжал я, – ее история могла взорвать рубрику «Строчки для страждущих», лишить его информации для шантажа да и заставить заговорить многих других жертв. Может быть, вы не представляли себе, как много она рассказала Уэверли. Но вы и Джант знали, что она писала письмо к Аманде, и набрались духу, чтобы решиться...
– Никогда не слышал столько ерунды! – заметил Слэйд, затягиваясь сигаретой. – Но даже если что-нибудь из этого и похоже на правду, то все равно это только догадки...
– Четвертое. Вы с Джантом договорились убить Нат. Совершить это преступление Джант поручил загородному бандиту по имени Пит Диллерсон. На следующее утро Диллерсон стрелял и убил ее. Но прежде он выкурил пять сигарет. Почти все это время девушка была у него на виду, сидела в кресле и была прекрасной мишенью. И все же он ждал. Почему? Тоже легко объяснить. Он ждал момента, когда она закончит главную финальную сцену в вашем фильме. В вашем фильме, Слэйд. Кто знал, когда настанет нужный момент? Не киллер Пит Диллерсон. И не гангстер Аль Джант, если только вы не сказали ему. Человеком, который это знал, были вы. Вы, сукин вы сын.
Черты его лица обмякли. Теперь он понял, что многое открылось. Я усмехнулся.
– Все ясно, Слэйд, – заявил я. – Как вы догадались, мне рассказали всю правду. И вам придется отправиться в газовую камеру. И не только за убийство Пайка, но и за организацию убийства Наташи.
Я прошел мимо него и направился к съемочной площадке, думая, последует ли он за мной. Но режиссер не двинулся с места. Я уже находился в нескольких метрах от него, когда услышал:
– Вы никуда не пойдете, Скотт. Если на самом деле вам все известно, то, думаю, мне придется как-то решить это дело.
Я сразу же понял, что он хотел сказать. Особенно когда обернулся и увидел, что карман его пальто больше не оттопырен. То, что оттягивало его, находилось сейчас в правой руке Джереми. Как я понял, это был пистолет 32-го калибра. Довольно внушительный.
– И давно вы таскаете это с собой? – безразличным тоном спросил я.
– Последние два дня, – нагло ответил он.
– С того момента, когда вы убили Финли Пайка, вы хотите сказать?
Он был спокоен.
– Верно. С того самого момента, как убил Пайка. – Слэйд немного помолчал. – А как вы узнали насчет Пита Диллерсона? Я даже не знал, что фамилия этого парня Диллерсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Хм... Ну и ну! – А в одном месте даже: – Блестяще! Блестяще! – Затем вернул ленту Рону Смиту и приказал: – Напечатайте все это как можно быстрее. Найдите Уилкинса и дайте подписать все копии мистеру Гарелле в его присутствии, чтобы заверить их подлинность. Свяжитесь с Тречером по телефону и пошлите ко мне Бордена. А с вами я поговорю попозже. – Потом он обернулся ко мне: – Вы понимаете, что всего этого недостаточно, чтобы мы могли законно задержать и арестовать мистера Джанта?
– Да. Но я думаю, что там еще что-то есть. Я еще не все знаю.
– Не все? – Он казался несколько удивленным.
– Я узнаю, – поспешил добавить я, – если только вы не засадите меня в тюрьму.
Он улыбнулся:
– Мы, думаю, сумеем обойтись без таких экстремальных мер. – Вздохнув, судья добавил: – Но этого хватит, чтобы оправдать задержание мистера Гареллы. Как вы думаете, он повторит свои признания?
– Думаю, что да. Он ведь под арестом, как-никак. Я законно задержал его. Он пытался совершить против меня уголовно наказуемое действие.
– Прекрасно. Значит, нам не стоит беспокоиться об этом. – Кроффер немного подождал. – Вы сказали, что не все знаете. Что вы имели в виду?
Я изложил ему. Тогда судья разрешил вызвать в его комнату Эда Хауэлла. Я передал Эду ключи от моего «кадиллака» и сказал:
– Все мое оборудование и электроника – в багажнике. Дальнодействующий микрофон – самая длинная вещь там, ее невозможно ни с чем спутать.
– О'кей, – кивнул чернокожий красавец.
– Когда будешь работать с оператором Дейлом Бенноном, убедись, что Слэйда нет поблизости.
– Ну конечно, не беспокойся об этом, Шелл.
Я встал, пожал его руку и усмехнулся:
– Еще раз спасибо. Вы были величественны там, в зале, вы, большой черный ниггер.
Он рассмеялся:
– Да и вы смотрелись неплохо, вы, белоголовый сукин сын.
И Эд вышел.
Судья нахмурился:
– Я верно слышал, что вы...
Я с улыбкой перебил его:
– Это наша дружеская шутка, ваша честь.
Через двадцать минут я уже был в пути. Чтобы завершить дело или быть убитым. И мне казалось, что я уже об этом думал заранее...
* * *
Я сделал только одну остановку в пути, чтобы просмотреть подшивку лос-анджелесской «Геральд стандарт». Как мне сказал в свое время издатель «Инсайда» Гордон Уэверли, из разговора с Наташей в среду вечером стало ясно, что авария с наездом произошла в апреле, «где-то в начале месяца». Я нашел статью в «Геральд стандарт» от 5 апреля. В предыдущую ночь молодой человек по имени Теодор Гаррис получил повреждения на Малхолланд-Драйв. Он не видел ни водителя, ни машины, которая наехала на него, он ничего не видел. Он ехал один, а потом очнулся в госпитале после шока. У него была сломана нога, раздроблен таз, обнаружены многие внутренние повреждения. Парень все еще находился в больнице, но шел на поправку.
Эта информация была недостаточной, но я рад был и ей. Она мне немного помогла. Итак, со всем этим багажом я снова направился на съемки.
Это была все та же сцена, но уже бел чудовищ. Конечно, они сегодня не снимали, потому что голова венерианской королевы была уже отрублена.
Камеры и другое оборудование надо было переместить. Я увидел оператора Дейла Беннона. Он сидел за своей большой камерой и разговаривал с Эдом Хауэллом. Я понял, что обсуждали сцену, в которой главная роль принадлежала Шерри Дэйл. Шерри и Груззаку. Срубив голову королевы, он, судя по всему, намеревался очаровать Шерри. Если я только этому не помешаю.
Я перехватил взгляд Шерри и помахал ей рукой, на большее сейчас не было времени. Я заметил Слэйда, который говорил с продюсером Уолтером Фрэем, подошел к ним и подождал, пока он посмотрит на меня.
А потом поманил его пальцем.
Джереми нахмурился – а вы представляете, как он мог хмуриться, если на самом деле хочет этого, – но все-таки подошел ко мне.
– Снова вы, – с угрозой сказал он своим чирикающим голосом. – Что, черт побери, вы тут делаете?
– Я пришел рассказать вам, когда, каким образом и за что вы убили Финли Пайка.
Глава 24
Воцарилось продолжительное молчание. Он накрыл верхнюю губу нижней. Потом, наоборот, опустил верхнюю на нижнюю, а немного погодя выставил обе губы вперед. Слэйд корчил такие рожи, каких я никогда прежде не видывал.
Наконец он справился со своими губами и использовал их по назначению.
– А вы – забавный парень, – проговорил он.
– Я буду еще забавнее. Хотите посмеяться прямо здесь? Или мы отойдем немного подальше от ближайших ушей?
Он не ответил на мой вопрос. Вместо этого спросил:
– Вы собираетесь рассказать мне эту сказку?
– Верно. Но я предпочел бы, чтобы вы мне сами ее рассказали. И сберегли мне массу времени и сил. Но я догадываюсь, что вы не намерены мне ее рассказать. Придется мне самому сделать это. Вот почему я здесь.
Он нахмурил брови и опустил глаза. Я подумал, что он лихорадочно соображал, что делать.
– Вы правы, Скотт, думаю, нам лучше отойти, – наконец сказал он.
И он двинулся вперед. Что касается меня, то я тоже думал. Что нам достаточно только немного отойти, просто чтобы нас не было слышно. Но он все шел и шел.
– Хватит, – сказал я.
А он все шел.
Для меня это не имело особого значения. Но я обдумывал, зачем ему надо так далеко отходить от других людей. Я догадывался, что это был важный момент, но были и другие вещи, которые надо было обдумать.
Когда Слэйд наконец остановился, я поравнялся с ним. За его спиной, на порядочном расстоянии, я видел актеров и техников, занимавшихся своими делами.
– Вы думаете, что это достаточно далеко? – спросил я его. – Вы же не собираетесь дойти до Невады, верно?
– Довольно болтать. Что за сплетни, будто это я убил Пайка?
– Да, вы убили Финли Пайка. Это точно, – сказал я с расстановкой и вполне уверенно, глядя прямо ему в лицо. – Вы стукнули его по голове, когда вернулись из его гаража, где нашли папку с письмами к Аманде Дюбонне. В этот момент он говорил по телефону. Вы бросили атташе-кейс и ударили Пайка идолом из слоновой кости. Почти в то же время подъехал Гордон Уэверли. Обнаружив входную дверь открытой, он вошел в дом и тоже получил удар, и тоже от вас. Вы били его еще и по рукам, чтобы создалось впечатление, будто он участвовал в драке. Потом вы положили телефонную трубку и вызвали полицию...
– Да это ужасная глупость, Скотт. И вы считаете, что я и есть тот самый тип, который проделал все это?
– Вы и есть тот тип. Потом вы спешно уехали. Не только потому, что вызвали полицию, а еще и потому, что слышали обрывки разговора между Пайком и Джантом и поняли, что его бандиты вот-вот нагрянут. И если они прихватят вас там, то обязательно убьют. Так или иначе, вы уезжали в дикой спешке и обронили на улице небольшой клочок бумаги из папки Аманды. Может быть, садясь в автомобиль. Это была часть письма от девушки по имени Джеррилли, в котором она писала о несчастливом обороте ее дел с доктором Уиллимом Мейси.
Джереми Слэйд своеобразно реагировал на эти слова. И я никак не мог понять, что означает его реакция. Он пожевал верхнюю губу, потом, казалось, попытался укусить нижнюю – и вдруг сунул правую руку в карман пальто. Я давно заметил, что этот карман немного оттопырен, и подумал, что режиссер собирается застрелить меня. Уж не поэтому ли он так старался отойти подальше от людей? Но он вытащил оттуда зажигалку и пачку сигарет и закурил. Карман же по-прежнему оставался оттопыренным.
Выдохнув клуб дыма, он продолжал молчать. Поэтому я заговорил снова:
– Около десяти тридцати вечера вы позвонили Алю Джанту в «Апач» и сообщили, что письма у вас. Этот факт говорит мне, что вы слышали достаточно много из разговора Пайка, чтобы догадаться, что он беседовал с Джантом.
Слэйд поднес было сигарету ко рту, но его рука остановилась. То ли он подумал, что я и в самом деле спятил, то ли был поражен моей осведомленностью и гадал, где я смог раздобыть всю эту информацию. У меня не было времени рассказать ему, как Лупоглазый Гарелла раскололся там, на суде. Совсем не было.
– Теперь о Наташе Антуанетт, – продолжил я. – Вы были с ней очень близки, когда подельник Пайка привязался к ней. И это возымело немедленные последствия – не только вы поехали к Пайку, но и она, разъяренная, кинулась в офис «Инсайда» и стреляла в Гордона Уэверли. Об этом факте вы не знали.
– Вы псих, Скотт, – прервал молчание Слэйд. – Все это только ваши фантазии. Ну пусть даже догадки. Вы можете городить любую чепуху обо мне и Нат, и она ничего не сможет опровергнуть. Она мертва.
– Конечно. Потому что вы и этот бандит Аль Джант устроили все это. Бедняжка ничего не может ни отрицать, ни подтвердить. По той единственной причине, что она мертва. А у Джанта были причины, так же как и у вас. Помимо всего прочего, смерть Наташи уничтожает всякую возможность для вашей жены узнать правду про Наташу и вас...
– Я больше не собираюсь слушать все это, Скотт. Во-первых, я даже не знаю этого Джанта. Во-вторых, между мной и Нат ничего не было. Только деловые отношения...
– Да хватит вам, Слэйд! – Я решил чуть ускорить дело. – Мы же оба знаем, что вы врете каждый раз, как открываете рот.
– Вы, сукин...
Он сделал полшага ко мне, но я продолжал:
– Слушайте хорошенько, Слэйд. Хочу выложить вам несколько фактов. Первый. Девять месяцев назад отсутствие Вивиан Вир-джин на съемочной площадке дорого вам обошлось. Вы оказались на тонком финансовом льду, под угрозой оказалось продолжение дела. Ваш банкир отверг вашу просьбу о деньгах, и тогда вы пошли к Алю Джанту. Этот сукин сын дал вам сто шестьдесят тысяч баксов, и вы получили изрядную часть этой суммы через Финли Пайка.
Второй факт. Нат подверглась шантажу, потому что была с женатым мужчиной, когда тот, пьяный, налетел на другой автомобиль и скрылся с места аварии. Кто был этот человек, Слэйд? Так вот, мы знаем, что это были вы. И знаем также, что авария произошла двадцать дней назад, в субботу, 4 апреля. Но мы знаем и еще кое-что. В субботу, 4 апреля, вы попали в аварию, в результате которой ваш «кадиллак» был полностью разбит, но – вот сюрприз – вы почти не пострадали. Как это можно объяснить? Очень просто. Это не была авария. Вы намеренно разбили свой «кадиллак», чтобы скрыть тот факт, что врезались во что-то прежде, чем разбили его. И вот вы намеренно ударились в заднюю часть машины, которую вел молодой человек по имени Теодор Гаррис. Он теперь в больнице, и это нетрудно доказать. Теперь есть причина обследовать обе эти машины. Итак, что же за женатый мужчина был с Наташей во время аварии и бегства? Кто же это? Джереми Слэйд.
На его лице появилось выражение заинтересованности, он было открыл рот, чтобы сказать что-то, но передумал. А я не стал сбавлять темпа:
– Факт третий. Поздним вечером в среду Наташа уже сообщила Уэверли о своих неприятностях. Если бы она сказала мне или заявила в полицию, то у многих людей появились бы неприятности. Понимаете, Слэйд, по бандитским законам жертвы шантажа должны держать рот закрытым и только платить. Если они заговорят, то их невозможно больше шантажировать. Может быть, Наташа уже сильно настрадалась от них, а может, была доведена до крайности. Как бы то ни было, она уже была готова на все, способна рассказать обо всем. А этого нельзя было допустить.
И, как вы понимаете, в один прекрасный момент весь город, а значит, и ваша жена и семья могли узнать о ваших отношениях с Наташей, о вашем трусливом бегстве после аварии и о связи между вами и Пайком. И это было самое важное, Слэйд. Вот вы и убили Пайка. Вы и есть убийца.
С точки зрения Джанта, – продолжал я, – ее история могла взорвать рубрику «Строчки для страждущих», лишить его информации для шантажа да и заставить заговорить многих других жертв. Может быть, вы не представляли себе, как много она рассказала Уэверли. Но вы и Джант знали, что она писала письмо к Аманде, и набрались духу, чтобы решиться...
– Никогда не слышал столько ерунды! – заметил Слэйд, затягиваясь сигаретой. – Но даже если что-нибудь из этого и похоже на правду, то все равно это только догадки...
– Четвертое. Вы с Джантом договорились убить Нат. Совершить это преступление Джант поручил загородному бандиту по имени Пит Диллерсон. На следующее утро Диллерсон стрелял и убил ее. Но прежде он выкурил пять сигарет. Почти все это время девушка была у него на виду, сидела в кресле и была прекрасной мишенью. И все же он ждал. Почему? Тоже легко объяснить. Он ждал момента, когда она закончит главную финальную сцену в вашем фильме. В вашем фильме, Слэйд. Кто знал, когда настанет нужный момент? Не киллер Пит Диллерсон. И не гангстер Аль Джант, если только вы не сказали ему. Человеком, который это знал, были вы. Вы, сукин вы сын.
Черты его лица обмякли. Теперь он понял, что многое открылось. Я усмехнулся.
– Все ясно, Слэйд, – заявил я. – Как вы догадались, мне рассказали всю правду. И вам придется отправиться в газовую камеру. И не только за убийство Пайка, но и за организацию убийства Наташи.
Я прошел мимо него и направился к съемочной площадке, думая, последует ли он за мной. Но режиссер не двинулся с места. Я уже находился в нескольких метрах от него, когда услышал:
– Вы никуда не пойдете, Скотт. Если на самом деле вам все известно, то, думаю, мне придется как-то решить это дело.
Я сразу же понял, что он хотел сказать. Особенно когда обернулся и увидел, что карман его пальто больше не оттопырен. То, что оттягивало его, находилось сейчас в правой руке Джереми. Как я понял, это был пистолет 32-го калибра. Довольно внушительный.
– И давно вы таскаете это с собой? – безразличным тоном спросил я.
– Последние два дня, – нагло ответил он.
– С того момента, когда вы убили Финли Пайка, вы хотите сказать?
Он был спокоен.
– Верно. С того самого момента, как убил Пайка. – Слэйд немного помолчал. – А как вы узнали насчет Пита Диллерсона? Я даже не знал, что фамилия этого парня Диллерсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25