Они на минуту вздыбились у него над головой, потом распались на две части, закрыв виски, как будто у него из черепа выпирали мозги. Но я-то был уверен, что с мозгами у него дело обстояло иначе. Теперь он стоял точно по центру, и его широкие плечи загораживали вход в комнату.
Я вежливо спросил:
— Как насчет того, чтобы отойти в сторону?
Хмыкнув, он буркнул:
— Я... не намерен.
Это “я” получилось протяжным, остальное же он выпалил без остановки.
Глупая ухмылка на его роже, отрицательный ответ и тон, каким это было сказано, меня задели.
— Послушай, приятель, — заговорил я уже менее миролюбиво, — я хотел постучать в эту дверь. Не стучать же мне через тебя?
Он усмехнулся и отошел в сторону, сделал несколько шагов по холлу и оглянулся на меня.
— Иди сюда, — сказал он заговорщицки, будто хотел сообщить какой-то секрет, — пойдем.
Быстро дойдя до входа в клуб, он махнул мне рукой, приглашая меня с собой. Я не понимал этого парня. Задержавшись у двери, он снова махнул мне рукой и сказал:
— Иди живей. Я что-то тебе скажу. Тебе это понравится.
Я прошел следом за ним в клуб. Парень был высоким, на какой-то дюйм ниже меня, а плечи у него были шире моих. Мне казалось, судя по его поведению, что у него в голове явное завихрение. Однако, как оказалось потом, я сильно ошибался.
Посреди центрального помещения клуба он остановился и спросил:
— Ты — Скотт?
— Да. Черт побери, как ты узнал?
Конечно, наружность у меня необычная, но я был уверен, что мое имя он узнал из карточки, которую я передавал с официантом. Он доказал правильность моей догадки, вытащив из бокового кармана мое послание. Демонстративно порвав его на несколько кусков, он отдал мне обрывки. Ничего не объяснив, он снова ухмыльнулся и спросил:
— Где твой столик, Скотт?
Все это мне не нравилось, но я решил продолжить игру. Я кивком головы показал на маленький столик, он прошел к нему и плюхнулся на свободный стул. Я тоже туда прошел, он указал на мой стул.
— Садись, Скотт.
— Хватит, любезный. Что это ты затеял? Что за дурацкая игра?
— Не игра, Скотт. Ох, да сядь же на минутку. Хочу с тобой поговорить.
Я сел, все еще не в силах разобраться в этом типе. Отодвинув подальше от себя пепельницу, он уперся локтями в стол. Я обратил внимание на вздувшуюся вену у него посреди лба, выпиравшую в том месте, где у всех людей бывает гладкая кожа. Я сам сильно загорел, но этот парень был буквально коричневый. Он проводил много времени на солнце.
Подмигнув, он изрек:
— Теперь оставайся здесь.
— Что?
— Ты меня слышал.
Он все это говорил весьма любезно.
— Вам не нужно видеть Лоррейн.
— Черт возьми, кто ты такой? Я намерен с ней повидаться как только ты закончишь этот разговор.
— Заткни пасть, Скотт, и держи ее закрытой.
И это было сказано как бы мимоходом, без жара. У меня от изумления даже рот приоткрылся. Я смотрел на него секунд пять.
— Ты не можешь говорить серьезно.
— Еще как серьезно!
Надо было слышать его певучую манеру безмятежно ронять столь тяжеловесные слова.
— Она не хочет тебя видеть, Скотт. Она устала. Оставайся здесь или лучше — беги домой. Значит ты, Скотт? Я о тебе кое-что слышал. Немного. Ничего хорошего. Частный сыщик, а? Смехота. Ей богу, приятель, забавно. Да, сэр, держитесь от Лоррейн подальше. В противном случае я выколочу из тебя всю воду, а тебя излуплю до полусмерти. Возможно, даже убью, Скотт.
Он продолжал говорить в том же духе, не повышая голоса, и люди за соседними столиками наверняка принимали это за дружескую беседу. Он еще больше распалялся, подробно описывая то, что он сделает со мной, если я немедленно не отправлюсь домой. Под конец он сказал пару вещей о моих сексуальных привычках, после чего мое терпение окончательно лопнуло, и я торопливо осмотрел присутствующих, выясняя, сколько будет свидетелей того, что я убью этого садиста сейчас.
Я сказал:
— Придержи язык, друг. Успокойся на минутку.
Сам я быстро вскочил с места и пошел назад к костюмерной. Оркестр сделал короткий перерыв, так что я беспрепятственно прошел через танцевальную площадку до того, как парень поднялся со своего стула. Остановившись, я подождал его. Он подошел ко мне, впервые улыбка с его лица исчезла.
— Не волнуйся, — сказал я ему, — у тебя неверные представления.
Я ему подмигнул. Он хотел схватить меня, но все же оглянулся, я же тем временем прошел через занавеску.
Теперь он был немного смущен, как недавно чувствовал себя я. И тогда пройдя пару ярдов по холлу, я повернулся и сказал ему:
— Послушай, ты не понимаешь. Очень сожалею, но...
Я тоже говорил любезным тоном, глядя ему в лицо, хотя во мне все кипело от ярости.
Двумя руками крест-накрест я схватил лацканы его пиджака, потянул их в противоположные стороны так, что он как бы оказался спеленутым, сам же поднял локти вверх и зажал ему горло своими запястьями.
Он ничего не мог сделать, ибо уже через пару секунд потерял сознание. Я еще надавил ему на шею, и он свалился бесчувственным мешком к моим ногам.
Я же поспешил к дверям костюмерной Лоррейн. Мое бешенство не улеглось, поэтому я даже не соизволил постучаться, просто распахнул дверь и ворвался в комнату.
Глава 2
Не знаю, что я ожидал там обнаружить. Возможно, мертвое тело.
Тело там было, но, пожалуй, более живого тела не доводилось мне видеть. Лоррейн. Прекрасная Лоррейн. Она удивленно подняла голову при моем появлении.
Она сидела перед туалетным столиком, окаймленным лампами дневного света, на ней был желтый шелковый халат, слишком старушечий для такой молодой женщины. Ей давно бы следовало выкинуть его вон и сейчас на себя не надевать, с моей точки зрения.
Вблизи ее лицо мне показалось куда более интеллигентным, чем на танцплощадке. Глаза ее смотрели нагло, а чувственные губы и нос пуговкой не изменяли основного впечатления, что она умница. Мне бы наверняка доставил большое удовлетворение разговор с ней, только она была не одна.
Слева на стуле сидел мужчина, который поднял голову, когда я вошел. На его лице появилось не изумление, а скорее холодная ярость, а за те несколько секунд, что мы дружно молчали, я сумел его хорошо рассмотреть.
Ему было лет тридцать пять — тридцать шесть. Выглядел он человеком обеспеченным и воспитанным, хотя и не занимал очень высокого положения. Глядя на него, я подумал, что восхождение по социальной лестнице далось ему трудно, и он становился все непокладистее и несговорчивее с каждым дюймом подъема. Все, что отпечаталось на его лице, было результатом времени, амбиций и, возможно, жадности. А в целом его физиономия казалась замороженной, как будто ее окунули в жидкий кислород. У меня мелькнула дикая мысль, что если бы он улыбнулся, его физиономия раскололась бы и треснула на несколько кусков.
Присмотревшись, я понял, что он напоминает мне ястреба. Главным образом из-за носа и глаз. Крючковатый нос был сплюснут у ноздрей, а маленькие темные глазки определенно походили на птичьи. К тому же они были посажены далеко друг от друга, так что пропорции были искажены. Я подумал, а не смотрит ли он на меня с противоположных краев мозга, оценивая меня.
На это у него ушло не более пяти секунд, я ему определенно не понравился, он широко открыл рот и отчетливо произнес:
— Вы — сукин сын!
Какого черта они все ополчились против меня? Я подумал на минутку, что не стоит ли и этого на какое-то время придушить, но потом я просто перестал замечать его и обратился к девушке.
— Что вы здесь делаете? — осведомилась она, и тон ее голоса, и выражение лица говорили о том, что она удивлена.
— Я послал вам записку о том, что хочу с вами поговорить. Вы ее получили?
Она покачала головой:
— Нет. Что за записка? С чем?
— Она была написана на моей карточке. Вы работали с Изабел Эллис, я пришел поговорить о ней. С глазу на глаз, если вы не возражаете.
Я чуточку остыл, напомнив себе, что это была ее артистическая (или костюмерная, не знаю, как она называла данное помещение), в которую я ворвался.
— Очень сожалею, что явился сюда таким вот образом, но снаружи у меня были кое-какие неприятности. Вот я и ворвался сюда...
Она покачала головой.
— Но я не знаю никакой Изабел Эллис.
Это меня остановило. Я произнес “да-а”, собирался добавить что-то еще, потом перевел взгляд на человека с замороженным лицом, по-прежнему не спускающего с меня глаз. Он глянул на девушку, и она торопливо пробормотала:
— Все олл-райт. Продолжайте.
— Вы ее не знаете? Возможно, вы ее называли Изабел Бинг, это ее девичье имя.
Она по-прежнему тупо слушала меня, и я поспешно спросил:
— Однако же вы знаете детектива по имени Вильям Картер, не так ли?
Она снова покачала головой. Я ходил вокруг нее кругами, мне это надоело, и я задал вопрос напрямик:
— Можем ли мы поговорить с вами без свидетелей? На это уйдет всего лишь несколько минут.
Ей не пришлось отвечать. Человек с ястребиной физиономией поднялся, посмотрел на меня так, как будто хотел расщепить на две половины, и вышел. Меня заинтересовало, кто он такой и что здесь делает, но тут же мои мысли перебросились на моего любезного приятеля, который лежал у самого порога, так что “ястребок” должен был непременно на него натолкнуться. Второй мыслью было то, что этот визит я посчитал таким пустяковым, что даже не соизволил захватить с собой револьвер. Наверное, мне следовало обыскать придушенного мною малого и убедиться, что он не вооружен. Симпатичные люди не носят с собой оружие, но я-то не был симпатичным человеком! Я снова заговорил:
— Извините меня за настойчивость, но я должен получить кое-какую информацию. И потом я не могу здесь долго задерживаться. Так что вы скажите в отношении этой Изабел?
— Я уже сказала, что не знаю такую.
— Она работала здесь вместе с вами несколько месяцев назад. Сигаретчица.
Ее лицо ничего не выражало. Потом она добавила:
— Я даже не знаю, кто вы такой.
Она была права.
— Я забыл, что вы не получили мою карточку. Меня зовут Шелл Скотт, частный детектив. Послушайте, я все объясню. Пару вечеров назад другой частный детектив, некий Вильям Картер, приходил сюда поговорить с вами. Ему требовалась та же самая информация, что и мне. Что вам известно об Изабел Эллис и куда она уехала отсюда. У меня сложилось впечатление, что вы ему дали нужные сведения, в итоге он отправился в Лас-Вегас, штат Невада. Что вы теперь скажете?
— Ничего. Поскольку я не знаю, о чем вы толкуете.
— Вы ведь Лоррейн Мэндел, не так ли?
— Да.
На этом закончился наш разговор да и почти все остальное для меня. Потому что у меня за спиной голос произнес:
— На сегодня довольно, Скотт, так что закрой свою пасть и пошли.
Это было сказано весьма любезным тоном, и я понял, что в руках у него пистолет, еще до того как повернулся, чтобы взглянуть на него.
Я послушно вышел в холл, человек закрыл за собой дверь, убедившись, что я нахожусь достаточно далеко от него, когда он этим занимался. Он снова блеснул своими крупными зубами, и его физиономия расплылась в улыбке, но вид у него был усталый.
— Я говорил вам, что я с вами сделаю, Скотт.
— Наверное, мне следовало прижать тебя посильнее, приятель!
— Возможно. Лучше хорошенько выслушайте меня на этот раз, Скотт. Вы постоите здесь ровно минуту, а потом в точности выполните то, что я скажу. Поэтому слушайте внимательно. Убирайтесь прочь, даже забудьте думать о Вегасе. Поняли? Если ослушаетесь, вас убьют. Непременно. Забудьте Картера, забудьте Вегас, забудьте Лоррейн, забудьте меня. Обещаю, если не забудете, будете убиты.
Он не сказал кем именно, но это казалось незначительным. Кстати, он ни разу не упомянул имени Изабел Эллис, и это мне показалось многозначительным. Если я останусь в живых, я специально займусь этим вопросом. А сейчас мне особенно хотелось дожить до глубокой старости.
— Ну, пошли. Вон туда, прямо!
Впереди был широкий проход, который тянулся параллельно улице перед клубом, образуя темную аллею. Мне не хотелось выходить туда, поэтому я еле плелся, а мой нудный конвоир снова и снова бубнил о том, чего я не должен делать. Потом он сказал:
— Для того чтобы вы этого не забыли. Скотт, я кое-что оставлю вам на память.
Я догадывался, что он имеет в виду, поэтому решил попытаться удрать, как только достигну открытой двери. Я вспомнил, что куда-то девался второй тип, но узнал об этом как только добрался до двери.
Слева от меня в аллее блеснул слабый свет, я инстинктивно откинул голову влево, сообразив, что это отблеск от хромированных частей машины.
Я ошибся в расчете.
Полученный сзади удар по черепу был очень сильным, но, к сожалению, я не потерял полностью сознания. Тогда бы я не почувствовал боли от удара лицом об асфальт, пинков сапогом под ребра и второго сокрушительного удара по голове.
Во всяком случае, мне удалось выяснить, что они действовали вдвоем, так как один человек не мог бы меня колотить одновременно в разных местах практически без перерыва.
Глава 3
Я сидел в темной аллее, осторожно потирая себе голову, меня мутило от мерзкого запаха помойки. Я старался погасить гнев, но он почему-то становился все сильнее, однако мне удалось все-таки приглушить его на время, хотя я чувствовал, что он не исчез и вспыхнет с новой силой, когда придет время.
Через несколько минут, а может и полчаса я почувствовал себя значительно лучше и даже подумал, что если постараюсь, то смогу сдвинуться с места. Я попробовал подтянуться к стене, при этом моя рука попала во что-то липкое на асфальте. На какое-то мгновение меня охватил ужас при мысли, что это лужа моей крови, потом до меня дошло, что эти мерзавцы оставили меня полумертвого без сознания, и в довершение вывернули на меня бачок с отбросами. Даже если бы они этого не сделали, я бы их никогда не забыл.
Когда звуки в моей голове прекратились, я все же дотянулся до стены и прислонился спиной к неровным кирпичам, думая о том, что все время, пока я разговаривал с Дж. Харрисоном Бингом сегодня в начале вечера, у меня было чувство, что он чего-то не договаривает. Я даже сказал ему об этом, но он стал клясться и божиться, что выложил мне решительно все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21