Отдельные пассажи были довольно откровенны, но не более того: ни клятв, ни страстных заверений в вечной любви. Своллоу предавался воспоминаниям о совместных поездках или о планах предстоящих увеселений. Осторожный паренек, этот Оскар. Правда, все письма были подписаны: «С любовью, Оскар». Но я не был уверен, что суд придаст этому серьезное значение.
Наконец с письмами было покончено, мы снова связали их и вернули на прежнее место. Никакой полезной информации я в них не обнаружил. Потом обшарили письменный стол Зои и нашли только толстую сброшюрованную пачку машинописных страниц в зеленой бумажной обложке, на которой было написано: «Девушка из джунглей».
— Это сценарий? — спросил я у Шерри.
Она взяла его и пролистала.
— Да, это сценарий.
— Зачем он понадобился Зое?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Иногда она брала работу на дом.
— Я не очень в этом разбираюсь, но над чем она могла здесь работать? Насколько я понимаю, съемки фильма идут уже пару недель или больше, и работа над сценарием давно завершена.
— Возможно, она хотела его изучить, ведь она сама немного писала. Я не знаю. — Шерри снова пожала плечами. Я уже готов был спросить у нее, что означает это постоянное пожимание плечами, когда она добавила: — Шелл, кто бы здесь ни побывал, он искал не сценарий. Сценарий пачками валяется всюду на киностудии.
— Да, но мы так и не знаем, что следует искать. А что, если ему нужна была ты?
Она рассмеялась и отошла от меня. Мы еще двадцать минут обыскивали дом, а потом пошли на кухню, и Шерри налила нам еще по бокалу.
Я подвел итог: ничего не известно, кроме того, что преступник что-то искал. И, может быть, нашел.
На дне бутылки оставалось совсем немного джина, и Шерри разлила остатки в два бокала.
— Больше выпить нечего, — весело заявила она, забавно скривив губы при этом.
— Да и хватит уже, — заметил я.
Как-то незаметно мы снова оказались в спальне. Я уселся в неудобное кресло, а Шерри опять распласталась напротив меня на постели.
— Шелл, — медленно заговорила она, не глядя на меня, — как ты думаешь, ничего не произойдет этой ночью? Не может преступник вернуться? Со мной ничего подобного никогда не случалось.
Странно, но я об этом как-то не подумал. Мы все время либо были заняты поисками неизвестно чего, либо болтали. Но несомненно, эта мысль рано или поздно пришла бы мне в голову.
— Не знаю, — ответил я. — Все возможно. — И, поразмыслив, добавил: — Да, да, конечно. Послушай, Шерри, как насчет того, чтобы я остался на ночь? Я мог бы спать на диване. Или на лужайке...
Она взглянула на меня в упор и, как ни странно, отнюдь не испуганно.
— Мне будет намного спокойнее, — сказала она, слегка приподняв уголки нежного рта. Затем губы раздвинулись, и она улыбнулась: — Ты ведь не против, Шелл?
Я сделал большой глоток из своего бокала.
— Нет, нет, конечно нет.
Она последовала моему примеру и поставила бокал на пол. Потом вытянула ноги, зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони, и, как-то нарочито заложив руки за голову, потянулась.
А я сидел как завороженный, уставившись на нее, и вспоминал все с самого начала. Старый, неуклюжий Шелл Скотт, клинический случай эмоционального срыва. Если все пойдет в таком темпе, мое место в психушке. Нервы натянуты, как струны. Еще одно обострение — и назад дороги не будет. Я просто развалюсь на части от нервного истощения. Хорошо еще, что я почти допил джин; сейчас мне и капля спиртного не полезла бы в горло.
Шерри вздохнула, и я за ней следом. Она встала.
— Тогда решено? — спросила она тихо.
Я кивнул. Она подошла к дверце стенного шкафа, перед которым я сидел, открыла его, достала с верхней полки простыни и одеяла, отнесла в гостиную, и я видел, как она бросила все это на диван. Вернувшись в спальню, она спросила:
— Хочешь спать?
Я давно уже не чувствовал себя таким бодрым, поэтому прохрипел:
— Не очень.
— Тогда поговори со мной, прежде чем мы ляжем спать. — Засмеявшись, она уточнила: — Я хочу сказать, прежде чем мы пожелаем друг другу спокойной ночи. Может быть, нам удастся забыть все наши беды.
— С удовольствием. — Я осушил свой бокал и поставил его на пол. — Если смогу. Я уже говорил, что мне трудно сосредоточиться.
Остановившись передо мной, она долго смотрела на меня. Затем, взяв меня за руку, подняла из кресла.
— Отвернись.
Я не понял, куда она клонит, но повиновался, а она, слегка подталкивая, заставляла меня двигаться к постели задом, пока я не коснулся ее икрами ног и не обнаружил себя сидящим на ее краю.
— Сиди здесь, Шелл, и не вздумай обернуться. Я попытаюсь помочь тебе сосредоточиться.
Кажется, я догадался, к чему она клонит, и по спине у меня пробежал холодок.
— Ну хорошо, — сказал я. — Согласен.
Она направилась к шкафу, который был у меня за спиной, открыла дверцу и еще раз предупредила:
— Только не оборачивайся, Шелл! Обещаешь?
— Конечно. — Черт побери, да я бы пообещал даже спрыгнуть с пятого этажа! Я слышал какую-то возню, шуршание одежды и все-таки не обернулся, что свидетельствует о моей необычайной силе воли. Наконец она тихо пробормотала:
— Старый, толстый, бесформенный банный халат — так, кажется, ты сказал? Попробую найти что-нибудь в этом роде.
Я бы вполне удовлетворился, если бы она вообще ничего не нашла. Но тут она наконец воскликнула:
— Да вот же он! Боже, какое старье! — Снова минутная возня, а затем: — Ну вот. Теперь все в порядке.
Я принял ее слова за сигнал, позволяющий обернуться. Во всяком случае, я мог так их истолковать. Я увидел направляющуюся ко мне Шерри в толстом синем махровом халате, который она придерживала руками на талии. Несмотря на толстую ткань, я видел, как под халатом колышется ее грудь, и понял, что он надет на голое тело. У меня пересохло во рту и язык сделался шершавым, как махровая ткань халата.
Она остановилась чуть поодаль от меня.
— Я угадала твое желание, Шелл?
Шерри непринужденно улыбалась, и если она была так же взволнована, как я, то это не было заметно. Похоже, она все держала под контролем, включая меня.
— Ты попала в точку, Шерри, но вряд ли я смогу сосредоточиться.
Она расхохоталась, откинув голову назад, стоя по-прежнему чуть поодаль и слегка придерживая халат, теперь уже одной рукой. Халат распахнулся, и ее роскошная грудь выскользнула наружу. Шерри победоносно взглянула на меня.
— Честно говоря, я так и думала. Ты доволен?
— Тебе нужен мой ответ? — Продолжая сидеть на краю постели, я протянул к ней руки. — Иди сюда, Шерри.
Помедлив, она тихо сказала:
— Я не хочу, чтобы ты уходил сегодня, Шелл. — И, взглянув мельком на свою руку, придерживавшую халат, добавила почти веселым тоном: — Смешно, правда? Я так и не смогла найти пояс.
Она бросилась ко мне. Халат распахнулся, обнажив сначала одну изящную ногу, а потом и другую. Под халатом действительно ничего не было. Она продолжала улыбаться, стиснув губы, и казалась мне необычайно возбужденной и страстной.
Я крепко сжал ее протянутые ко мне руки, а затем мои руки оказались под халатом и заскользили по бархатной коже бедер.
Она дразняще отстранилась от меня, тихо и счастливо засмеявшись. Я тоже был счастлив. Игра шла в открытую, и мы оба знали это.
— Подожди минутку, — сказала она и, передернув плечами, сбросила халат на пол, потом снова повела плечами, видимо желая окончательно меня доконать.
И ей это удалось. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Я заключил ее в жаркие объятия, и она не противилась моим ласкам.
Я чуть не лопнул от возбуждения.
Мальчишкой я забавлялся, добывая огонь трением, но это было давно, а сейчас я ощущал себя в джунглях, в окружении дикарей, привязанным к столбу, и пламя вокруг меня поднималось все выше и выше.
Шерри стиснула мое лицо ладонями, склонившись ко мне, а я, обхватив ее шею рукой, нежно притянул ее к себе и почувствовал, как постель осела под нашей тяжестью. Я повернулся к ней, найдя губами ее губы, удивительно нежные, и теплые, и податливые. Наши уста сомкнулись, а тела сплелись в безумной страсти. Слегка откинув голову и глядя на меня из-под опущенных век, она прошептала:
— Поцелуй меня, Шелл. Поцелуй и обними покрепче.
Голос ее сделался глубоким и проникновенным. Она повторяла вновь и вновь: «Целуй меня, Шелл. Обними меня крепче, еще крепче... еще...»
Оторвавшись от нее на мгновение, я выключил свет, а она сбросила простыню. Я скользнул к ней, нежно и крепко прижимая ее к себе. Ее рот почти касался моих губ, она шептала:
— Крепче, Шелл... еще крепче...
Я накрыл ее рот своими губами, и она затихла, но ее губы и тело жадно продолжали свое дело. Слова были больше не нужны.
Глава 12
Меня разбудил желтый солнечный луч, проникший сквозь оконную штору и упавший мне на лицо. С минуту я не мог понять, где нахожусь, глядя на незнакомый мне серый ковер (у меня в спальне — черный). Ощутив рядом теплое тело Шерри, нежно прильнувшее к моей спине, я тут же все вспомнил. Повернувшись к ней и приподнявшись на локте, я обвил рукой ее тонкую талию, и она медленно открыла глаза. Недоуменно поглазев на меня несколько секунд, она улыбнулась:
— Привет! — и заморгала своими ясными голубыми глазами. — Кажется, мы знакомы. Ты Шелл... не помню фамилию. — Затем, засмеявшись, добавила: — Это шутка, я все прекрасно помню, такое забыть невозможно.
Эта крошка утром чувствовала себя гораздо лучше, чем я.
— Да, мы знакомы. Доброе утро, Шерри. Как ты себя ощущаешь?
Она потянулась под простыней.
— Чудесно, просто чудесно. — Обняв меня за плечи и прижавшись ко мне, она спросила: — Лучше скажи, как ты меня ощущаешь?
Я ухмыльнулся:
— Просто чудесно.
Закурив, я понял, что от моей усталости не осталось и следа. Жизнь снова была прекрасна.
Шерри провела рукой по моей щеке:
— Тебе нужно побриться.
— Кажется, ты права. Ты звучишь очень по-домашнему.
— Шелл.
— Да?
— Я ведь... не просто еще одна женщина в твоей жизни?
Я поцеловал ее в губы.
— Нет, Шерри. Конечно нет. Ты совершенно особый случай.
Она радостно улыбнулась:
— Это меня вполне устраивает. Но я, наверное, ужасно выгляжу без макияжа.
Я медленно стянул с нее простыню.
— На тебе действительно нет макияжа, — сказал я серьезно. — Выглядишь ты великолепно. Я мог бы добавить и другие эпитеты: прекрасно, невероятно, баснословно...
Она послала мне воздушный поцелуй и встала с постели.
— А теперь одевайся, я приготовлю завтрак.
Завтракать мне совсем не хотелось, но предстоял нелегкий день и нужно было запастись энергией. Я нехотя согласился.
Шерри приготовила обильный завтрак, значительно превосходящий мой обычный утренний рацион. Когда мы пили кофе, я укоризненно заметил:
— А ты оказалась довольно властной девочкой.
— Просто я не хочу, чтобы ты ушел от меня голодным.
— Я вообще не хочу уходить отсюда. Готов поклясться, что сыт, как никогда в жизни.
— Это комплимент моим кулинарным способностям?
— Это комплимент тебе.
— Я тоже не голодна.
Я усмехнулся и опорожнил вторую чашку кофе.
— Страшно не хочется, но пора уходить, дорогая. Ведь я — работающий человек. — Я взглянул на часы. — Боже! Уже десять! — И, изобразив удивление, добавил: — И почему время пролетело так быстро?
— Не говори глупостей. Ты едешь на съемки?
— Да. Как мне туда добраться?
Она объяснила, где будут проходить съемки, и добавила:
— А мне нужно на студию.
— После вчерашней ночи тебе лучше запереться дома.
Она кивнула:
— Пожалуй, ты прав.
— Попытайся вспомнить все детали о Зое, которые могут оказаться полезными. Просмотри еще раз все ее вещи. Может, тебе удастся обнаружить что-нибудь, чего я не заметил. Включи подсознание, перебери в памяти все события, имевшие место в последнее время, а потом полностью отключись. Почитай книгу или порисуй — может быть, что-нибудь внезапно всплывет в твоей памяти.
— Хорошо. Я могу даже еще раз сходить в полицию.
— Пусть лучше они заедут за тобой. Я позвоню им и объясню, что случилось. — Я помолчал. — Правда, мне трудно будет объяснить, почему я не сообщил им обо всем еще вчера вечером.
Она улыбнулась:
— Лучше не объяснять.
Я вместе с ней направился к двери и отодвинул стул, подпиравший дверную ручку.
— Когда я уйду, снова подопри дверь стулом и не выходи из дома без охраны полиции. — Подумав с минуту, я вынул револьвер из кобуры. — Возьми. Ты знаешь, как с ним обращаться?
Она взяла револьвер в руку и спросила, с отвращением глядя на него:
— Нужно просто нажать на спусковой крючок?
Я вздохнул.
— Да, нажать на спусковой крючок. Но у него очень легкий спуск. Ты должна быть крайне осторожна. И у него нет предохранителя. — Подождав, пока она осмотрит револьвер, я добавил: — Просто прицелься в человека и нажми на спусковой крючок. Раздастся выстрел, и он упадет. Не нужно даже взводить курок. Курок взводится для прицельной стрельбы. На всякий случай, вот эта штука называется курком.
Я не знаю, зачем я тратил время на объяснения. Она была бы в большей безопасности с булавкой в руке. Давно известно, что люди, не умеющие обращаться с оружием, могут полдня безрезультатно палить друг в друга с расстояния в двадцать ярдов, нанося вред только случайным прохожим. Но с оружием в руках она будет чувствовать себя защищенной. Сняв пиджак, я сбросил наплечную кобуру и снова оделся.
— Ладно, — сказала она, кладя револьвер на стул. — Но ведь он тебе тоже нужен, Шелл?
— Я буду в гуще людей на съемках, Шерри. Пусть револьвер останется у тебя, пока я не вернусь. И никого не впускай до тех пор, пока все не уляжется.
Она улыбнулась:
— Да, сэр.
— Я вовсе не пытаюсь командовать тобой, дорогая, только притворяюсь. Ну, до встречи.
Она не стала одеваться, встав с постели, — просто накинула голубой халат. Заложив руки за спину и крепко зажмурив глаза, она потянулась ко мне за поцелуем. Мой страстный ответ явно удивил ее. Она вскрикнула, открыла глаза, крепко обняла меня и не менее страстно поцеловала. И это был поцелуй, доложу я вам!
— Ну вот, — прошептала она, наконец оторвавшись от меня. — Это чтобы ты не забывал меня.
Мне не понравился ее тон, и я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21