Шерри тихо простонала, и тут я снова услышал какой-то шорох.
Я вскочил на ноги и, напрягая слух, выхватил из наплечной кобуры свой кольт 38-го калибра. Прямо передо мной было открытое окно, тюлевые занавески шевелил легкий бриз. Едва осознав, какую прекрасную цель я собой являю, я снова услышал тот же шорох.
Я резко развернулся и бросился к выключателю — комната погрузилась в темноту. Застыв на месте, я прислушался, но не услышал ничего, кроме стука собственного сердца. Я решил тщательно обследовать дом. Мои глаза вскоре привыкли к темноте, и я заметил слабый свет впереди. Лунный свет пробивался сквозь стеклянную дверь, ведущую на небольшую веранду. Повернув ручку, я бесшумно открыл дверь и вышел наружу.
По спине у меня пробежал холодок. Я был уверен, что злоумышленник — тот, кто ударил Шерри по голове, — находится где-то рядом. Возможно, всего в нескольких футах от меня. Крепко зажав рифленую рукоятку револьвера в правой руке, я осторожно двигался по деревянному полу веранды к сетчатой двери и наконец левой рукой толкнул ее. Петли протестующе и громко взвизгнули.
Если злоумышленник был поблизости, он мог отчетливо видеть меня. Я снова толкнул сетчатую дверь и, отпрянув назад, несколько секунд ждал, слушая визг петель. Затем бросился вперед.
В двадцати футах справа от меня мелькнула яркая вспышка, и в уши ударил громкий звук выстрела из крупнокалиберного пистолета. Я бросился на землю, упал на левое плечо, выбросил руку с револьвером вперед и выпустил пулю в сторону очередной вспышки выстрела. Револьвер дернулся в моей руке, и звуки двух выстрелов слились в единое целое. Я покатился по земле под сердитый визг рикошетирующей пули. Перевернувшись несколько раз, я неуклюже встал на колени, сжимая кольт в правой руке, и замер, сдерживая дыхание и прислушиваясь.
Я отдавал себе отчет в своем незавидном положении. Катаясь по земле, я потерял ориентацию и не решался выстрелить еще раз. Я мог послать пулю совсем не туда, куда следует. А вокруг, кроме меня и моего противника, могли оказаться невинные граждане. Но нельзя же сидеть и ждать, пока тебя подстрелят.
А тут еще этот проклятый лунный свет. Я очутился под прикрытием какой-то огромной тени. Мне показалось, что в нескольких футах от меня находится большое дерево с густыми ветвями. Я молил Бога, чтобы это действительно было так. Вокруг царило ночное безмолвие. Я начал шарить по земле вокруг себя, в надежде найти какой-нибудь камень, чтобы, бросив его, дезориентировать противника. Но тщетно! Тогда, бесшумно достав из револьвера пустую гильзу, я отбросил ее как можно дальше, и она, с негромким стуком ударившись о землю, откатилась на несколько футов в сторону. В тишине я отчетливо слышал торопливые шаги, удаляющиеся от дома. Вскочив на ноги, я кинулся бежать.
Когда глаза привыкли к темноте и я мог отчетливо различить очертания дома, я побежал вокруг него по газону и тут услышал звук взревевшего мотора в полуквартале вниз по улице. Выскочив на тротуар, я увидел в тусклом свете уличных фонарей только что отъехавшую машину, которая у ближайшего перекрестка свернула направо, не включая фар. Мне стало ясно, что преступник ускользнул.
Вспомнив о Шерри, я сломя голову помчался к дому и, влетев в оставшуюся открытой входную дверь, устремился в спальню, опрокинув подвернувшийся на моем пути стул.
Я замешкался у двери, отыскивая выключатель, а когда вспыхнул ослепительно яркий свет, я увидел Шерри. Она стояла за дверью в розовом свитере и черной юбке, занеся над головой какой-то предмет. Ее лицо было искажено страхом. Едва я переступил порог комнаты, она шагнула вперед, готовая обрушить на меня настольную лампу, которая была у нее в руках.
— Эй! — завопил я, отскакивая. — Осторожно!
Узнав меня, она в последнюю секунду изменила направление удара, который был настолько силен, что она едва удержалась на ногах. Она выронила лампу из рук и, поникшая, молча смотрела на меня, с трудом сдерживая рыдания. В ее лице было такое смятение чувств — и страх, и удивление, и полная беспомощность, — что у меня тоже подкатил комок к горлу.
Я шагнул к ней и, нежно обняв, прижал к себе. Она разрыдалась, беспрерывно повторяя:
— Боже мой, боже мой!
— Ну, ну, успокойся, крошка, — утешал ее я. — Все страшное позади, Шерри.
Она обхватила меня за талию, уткнувшись лицом в мое плечо, и замерла, дрожа всем телом. И в эту минуту редкого просветления мне подумалось, что ради таких мгновений я готов идти под пулю. Шерри подняла на меня свои широко раскрытые глаза, и я заметил следы слез на ее лице. Прикусив губу, она отступила на несколько шагов, и ее лицо снова исказил страх.
— В чем дело? — встревожился я. — Что произошло?
Она все еще не оправилась от шока и без конца переводила глаза с моего лица на револьвер, который я по-прежнему держал в руке. Я совсем забыл о нем. Бог мой, она же думает, что это я ее ударил.
— Ну, ну, солнышко, все в порядке. — Я убрал револьвер в кобуру. — Я с тобой.
Внезапно она тяжело вздохнула, подошла к постели и рухнула на нее.
— Что случилось? — спросила она. — Шелл, что случилось?
Я придвинул стул и сел так, чтобы видеть ее лицо. Даже в состоянии шока она выглядела как сирена. Розовый свитер с трудом вмещал ее роскошную грудь. Это надо было видеть!
Я с трудом заставил себя думать о происходящем и ответил:
— Не знаю, Шерри. Видимо, кто-то ударил тебя по голове. Почему — пока не знаю. Я позвонил тебе около восьми, кто-то снял трубку, но ничего не ответил, мне это не понравилось, и я поспешил сюда. Я нашел тебя лежащей без сознания и почувствовал, что кто-то затаился в другой комнате. Я осмотрел все вокруг, но преступник уже скрылся.
Она вздрогнула, потрогала шишку на голове и поморщилась от боли. Глядя на меня, она слабо улыбнулась.
— Кто-то ударил меня по голове, Шелл. Когда я вернулась домой, в спальне горел свет. — Она оглянулась. — В этой комнате... Я... я думала, что ты здесь.
Я улыбнулся. Она все еще не пришла в себя, и я решил, что надо как-то ее отвлечь.
— С какой стати я полез бы в твою спальню, Шерри? Мне-то ясно, а ты догадываешься?
Она рассмеялась, и я успокоился.
— Так-то лучше. А теперь расскажи все по порядку.
— Шелл, я удивилась, когда увидела свет в спальне. Но ты сказал, что придешь в восемь. Я окликнула тебя и вошла, но здесь никого не было. Я даже не помню, почувствовала ли боль. Вот и все, что я помню. — Она нахмурилась. — Пока... пока не очнулась. Тут мне показалось, что я услышала выстрелы.
— Да, это были выстрелы. Подожди минутку.
Я закрыл окно в спальне, задернул шторы, затем закрыл двери. Конечно, я ничего не мог поделать с выбитым замком, но я включил свет в гостиной и подставил под дверную ручку стул с прямой спинкой — и только тогда вернулся к Шерри.
Я попытался ее успокоить:
— Все закрыто. И пусть так остается. Ты в самом деле слышала выстрелы. Преступник, оглушивший тебя, находился в доме, когда я вошел. У нас произошла стычка, закончившаяся вничью. — Я перешел на серьезный тон: — Слушай внимательно, Шерри. Несомненно, это тот самый тип, который убил Зою. И у него были вполне серьезные намерения, если учесть, что он был вооружен.
Она на минуту задумалась и притихла, а потом спросила:
— Это был мужчина?
— Видимо, да, но точно не знаю. Лучше скажи, как твоя голова?
Она поморгала своими голубыми глазами.
— Побаливает.
Я осмотрел шишку на ее голове. Крови не было, но я все-таки хотел вызвать врача, однако она категорически возражала, уверяя, что чувствует себя нормально, и я сдался. Ничего, кроме пары таблеток аспирина, в доме у Шерри не нашлось.
— У тебя есть что-нибудь обезболивающее? Или что-нибудь выпить?
— Джин, — с готовностью ответила она. — Джин и апельсиновый сок.
— Джин? — возмутился я. — И апельсиновый сок! Ты думаешь, это избавит от головной боли?
Она рассмеялась:
— С головой все не так уж плохо, — и поморщилась. — Но не так уж и хорошо.
Следующие пять минут я готовил довольно мерзкие коктейли и болтал с Шерри, пока она приходила в себя от шока, а потом предложил:
— Давай продолжим беседу, начатую на студии до прихода Оскара. Поверь мне, это очень важно.
— Я верю. — Подумав, она продолжала: — Я уже сказала, что Зоя ненавидела Своллоу, но это началось совсем недавно. До этого они были довольно близки. А потом... потом он стал плохо к ней относиться.
Я перебил ее:
— Шерри, полиции известно, что Зоя была беременна. Это могло стать причиной размолвки?
— Да, конечно, — ответила девушка. — Она забеременела от Оскара. После этого он не захотел с ней встречаться. И Зоя... ну, ты сам понимаешь.
Понятно, что Зоя возмутилась, думал я, и проклинала весь мир, а особенно Оскара. Наверное, это был жестокий удар по ее самолюбию. И тут же я подумал об Элен.
— И тогда она решила расквитаться с ним, — сказал я, — в четверг вечером. Ты не знаешь, что она собиралась сотворить?
— Нет. Она сказала только, что Оскару придется бежать из города и ей не будет больше мозолить глаза его мерзкая физиономия.
— Она продолжала работать у него секретаршей, не так ли?
— Да. До последней минуты. Это было своего рода временное перемирие до того момента, как она с ним расквитается. Когда в пятницу она не явилась и на студию, я забеспокоилась. Поэтому договорилась со Своллоу, что буду выполнять ее обязанности, пока она не вернется. Я хотела посмотреть, как он себя поведет.
Из дальнейшего разговора я узнал, что Зоя и Шерри — обе числились на студии стенографистками и, поскольку симпатизировали друг другу, в конце концов решили поселиться вместе. Шерри то и дело прикладывалась к напитку апельсинового цвета, а я все еще не решался притронуться к своему бокалу. Наконец, собравшись с духом, я сделал пробный глоток и поразился: чистейший апельсиновый сок без малейшей примеси спиртного, хотя я прекрасно помнил, что добавил приличную дозу джина.
— Все-таки непонятно, — спросил я, — чем обусловлено это нападение? Преступник, видимо, что-то искал в доме, скорее всего вещи Зои. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
Она покачала головой.
— Абсолютно никаких.
— Давай подумаем. Ты уже пришла в себя?
Она опорожнила свой бокал и улыбнулась.
— Я чувствую себя на удивление хорошо.
Она и впрямь выглядела просто замечательно — такая аппетитная и привлекательная, не говоря уже о потрясающем бюсте. Стоя передо мной, она потянула свитер вниз, подчеркивая форму груди, и я вспомнил, как впервые увидел ее в доме Рауля, и все, что затем последовало: Элен, Фанни, студия, Дот, опять Элен — внезапно вся эта череда событий всплыла у меня в памяти, вызвав раздражение и недовольство собой.
— Послушай, — сказал я, — у тебя нет, случайно, старого, толстого, бесформенного банного халата?
Она недоуменно посмотрела на меня.
— Халата? Да, но... — Она игриво улыбнулась. — В чем дело, Шелл?
— Сказать по правде, — ответил я, — этот розовый свитер мешает мне сосредоточиться.
Расхохотавшись, она возразила:
— Что же делать? Не могу же я его просто снять!
Появилась уникальная возможность поспорить на увлекательную тему, но она тут же предложила:
— Шелл, давай займемся осмотром вещей Зои.
Черт возьми, я с большим удовольствием занялся бы осмотром самой Шерри. Но мне пришлось согласиться:
— Ты хозяйка, крошка.
Она нахмурилась:
— Я не знаю, что искать.
— Честно говоря, я тоже не знаю. Но преступник что-то искал. Именно поэтому он лишил тебя чувств. — И добавил серьезным тоном: — Если бы он хотел тебя убить, ты бы уже была трупом. Значит, он преследовал какую-то иную цель.
— Посмотри! — воскликнула она. — Как же я раньше не заметила?
Она указала на комод, два верхних ящика которого были выдвинуты, а в них все перевернуто вверх дном. Мы перебрали содержимое ящиков, но ничего подозрительного не обнаружили. Затем Шерри подвела меня к книжному шкафу в гостиной.
— Половина книг здесь принадлежит Зое, — пояснила она, — журналы и письма на нижней полке — тоже ее.
Мы просмотрели книги, перелистывая все страницы, будто надеясь найти в них разгадку случившемуся, но тщетно. Я взял с нижней полки стопку журналов. Выпавшую при этом связку писем я временно отложил в сторону.
— Это ее журналы, Шерри?
— Да.
Два из них были научно-фантастические, с живописными устрашающими обложками. Остальные — современное дешевое чтиво. Шерри вышла на минутку и тут же вернулась с парой апельсиновых коктейлей. Я пригубил один из них. На вкус он по-прежнему напоминал чистейший апельсиновый сок.
— Ты хоть добавила капельку джина?
— Да еще какую капельку!
Я попытался представить, как сок будет сочетаться с бурбоном. Пожалуй, неплохо. Я все еще сидел на полу, а Шерри стояла рядом. Усмехнувшись, я поднял один из фантастических журналов, на обложке которого восьминогое чудовище гналось по холмам и долинам за полуголой грудастой красоткой.
— Красивая жизнь у художников. Если бы я умел рисовать, ты согласилась бы мне позировать?
Поджав губы, она взглянула на обложку:
— В таком виде?
— А почему бы нет?
Поколебавшись немного, она пожала плечами, колыхнув волшебной грудью под свитером.
— Почему бы нет? — повторила она, стрельнув глазами и приподняв уголки губ в улыбке.
Я прочистил горло, обдумывая, как продолжить разговор. Она указала на картинку:
— Кажется, его зовут Кадл.
— Действительно, настоящий гад.
Она весело рассмеялась.
— Да нет, его имя Кадл. — Она произнесла его имя по буквам. — Вот этот, на паучьих ногах. Они живут на Марсе или еще где-то.
— Понятно. — Я сделал крупный глоток и заметил, что Шерри последовала моему примеру.
Мы перелистали журналы, но безрезультатно. Я взялся за связку писем.
— Что это, Шерри?
— Письма Зои, но я не притрагивалась к ним. Даже не вспоминала о них с тех пор... с тех пор, как это произошло.
Я осмотрел самое верхнее. В верхнем левом углу был указан местный адрес Оскара.
— Пожалуй, надо с ними разобраться, — решил я.
Писем было около дюжины, и мы начали перечитывать их, прихлебывая из бокалов. Это были письма Оскара к Зое, но в них не было ничего необычного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21