— В замке яблоку негде упасть, — терпеливо напомнила Фиона. — На счету каждая пара рук. Те, кто напал на нас вчера, наверняка перебили всю скотину, которую не успели загнать внутрь. Значит, наши запасы снова оскудели.
Конечно, она была права.
— Я приказал прекратить стройку, но лучше от этого не стало.
— Сам по себе бастион ничего не значит. Просто он оказался на заповедной земле.
— Это место таит в себе огромную силу, верно? — спросил Реймонд, и что-то в его тоне заставило ее насторожиться.
— Да. — Фиона всмотрелась в его лицо и сказала: — Ты был там! — Ее голос дрогнул от удивления.
Де Клер развязал мешочек на поясе и извлек камень, подобранный им в Круге Камней. Отдал Фионе загадочную руну и постарался описать все, что увидел и почувствовал, когда совершал свой дерзкий опыт.
— Вот видишь! Я сразу почувствовала, что в тебе тоже есть магия! — Она с улыбкой вернула ему камень. Реймонд принял его с таким благоговением, словно это был бесценный самоцвет. — Это говорит о том, что мы упускаем из виду что-то очень простое, что лежит на поверхности. Но пока мы этого не увидим, нас не оставят в покое.
— Я столько думал об этом, что едва не свихнулся. Я знаю, что они могут укрываться в деревьях, потому что нашел засаду лучника и обрывок плаща, маскировавшего его среди ветвей…
— Сэр Нолан нашел такой же клочок в замке! — перебила она. Реймонд кивнул: это не было для него новостью.
— Если они так любят прятаться на деревьях, то мы могли бы выжечь их все до единого… — Фиона посмотрела на него так, что ему стало стыдно. — Нет, не бойся! А они не могли укрываться в лощине?
— Если бы в лощине появилась хоть одна живая душа — я бы об этом знала. Может быть, они постоянно меняют укрытие, чтобы их не выследили?
— Ох, это и так понятно. И до сих пор им отлично удавалось путать следы. Я обшарил каждый дюйм до самой Банн-Ривер!
— А ты не пропустил тех развалин на холме и сожженной крепости?
Де Клер кивнул, заботливо спрятал камень в свой кошель и стал надевать рубаху.
— Нигде нет никаких признаков жизни. Между прочим, можно только пожалеть, что такое замечательное укрепление на наших северных границах превращается в бесполезную пыль. — Он дважды объезжал развалины, и каждый раз его поражало то, с какой легкостью подземные воды уничтожили это творение человеческих рук.
— Ее построили слишком близко к Кругу Камней и заповедной лощине! — отрезала Фиона.
Реймонд в притворном ужасе замахал руками:
— Ой, не ругайте меня, миледи, я все понял!
— Вот так-то лучше! — Она поцеловала его на ходу, прибираясь в комнате и заправляя постель.
— Я понимаю, что они хотели захватить замок, но не понимаю — зачем? Ведь владения не приносят никакого дохода! Для любого рачительного хозяина эта земля станет настоящей обузой из-за того количества ртов, которые придется кормить. Ни Йен, ни Пендрагон не страдают от проклятия, и среди вождей все чаще раздаются призывы отправиться в набег и потребовать виру за гибель какого-то брата.
— За сына О'Кагана, — подтвердила чародейка. — За брата Сесилии. — Реймонд явно не мог сообразить, о ком идет речь, и Фиона пояснила: — Ну, помнишь, той, что с большой грудью?
Он с ухмылкой кивнул, надел сапоги и сел на кровать.
— Но это ерунда по сравнению с той резней, что творится здесь!
— Значит, им нужно что-то еще, кроме этого замка! Ты со мной согласен?
— Да. — Де Клер хотел было рассказать ей все, что узнал от Изольды, но передумал. Ведь для того, чтобы снять проклятие, Фионе следовало сначала стать его женой. — Черт побери, скорее бы уж сойтись с ними лицом к лицу! Сколько еще эти собаки будут прятаться и кусать исподтишка? — Он встал, заправил рубаху в штаны и вдруг спросил: — А ты не могла бы вывести их на чистую воду с помощью своих чар?
Вот так, легко и просто, одним своим вопросом он доказал Фионе, что действительно поверил в волшебство. Ах, как ей хотелось поддержать Реймонда в этой борьбе!
— Я пыталась это сделать. Если бы я знала, кто за этим стоит, то не тыкалась бы вместе с тобой как слепой котенок. Но мне не дано видеть будущее. Я могу призвать на помощь силы стихий, но все равно мне требуется определить точку, куда должна обратиться эта сила.
— Кажется, я начинаю понимать, какое это нелегкое ремесло — быть настоящей чародейкой, — заметил он, искоса разглядывая свою милую колдунью. — Шарлатанка стала бы уверять, что ее магия способна на все. А ты честно признаешься в том, что тебе не под силу.
— Это не просто ремесло — это вера, Реймонд. Это закон, по которому мои предки жили на протяжении многих веков.
Внезапно Реймонд вспомнил кое-что из того, что ему довелось слышать шесть лет назад.
— Шивон говорила, что однажды ты превратилась то ли в кошку, то ли в птицу.
— Да.
— Ты действительно на это способна? Превращаться в кого-то другого?
— Да. — Она мягко рассмеялась при виде его потрясения. — Но это требует слишком много времени, и я не могу удерживать чары очень долго. А потом делаюсь совсем слабой.
— Ну и не надо! — пылко заявил де Клер. — Не хватало еще тебе превратиться в корову или лань и угодить под нож какому-нибудь голодному браконьеру!
— Я не могу превратиться в существо, которое намного больше меня! — заверила Фиона, остановившись перед ним. — Да и зачем мне теперь прятаться?
— Учти, я все равно тебя найду!
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Лукаво улыбаясь, она потеребила расшитый клапан на его штанах.
— Хочешь помочь мне его застегнуть?
— Разве ты ребенок и не можешь одеться сам? — Реймонд со стоном схватил ее за плечи и привлек к себе. — Что, тесновато, милорд? — ехидно спросила она, туго затягивая клапан. В ответ ей достался такой поцелуй, что обоим стало не до одежды.
— Вы заплатите за ваши выходки, миледи. Сегодня же ночью!
— Только ночью? — Ах, как сладко прозвучал для него этот милый огорченный голосок.
— Да, после того как мы поженимся!
— Ах да, конечно, я чуть не забыла! — улыбнулась Фиона, стараясь не выдать охватившего ее волнения.
Из темного коридора потянуло съестным, и Кит О'Каган беспокойно зашевелился в своем углу и встал, подслеповато всматриваясь в приближавшуюся к нему фигуру.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло зашептал узник, узнав своего посетителя.
Тот ничего не ответил, и Кит придвинулся к самой решетке, с тревогой оглянувшись — не следит ли кто за ними. Он так и не заметил кинжала и даже не почувствовал, как острое лезвие рассекло ему горло — так быстро действовал убийца. Кит зашатался и попятился, захлебнувшись собственной кровью и зажимая руками ужасную рану. Наконец он опустил руки и в шоке уставился на капавшую с них кровь. Его ошеломленный взгляд метнулся к загадочному визитеру, а в следующий миг он рухнул замертво. Последнее, что он слышал в этой жизни, — звук удалявшихся шагов.
Фиона настояла на том, что спустится в главный зал одна, немного раньше, чем Реймонд. Он уступил, так как знал, что в подобных случаях ей лучше не перечить. Наконец де Клер счел возможным покинуть спальню и вышел на лестницу, не скрывая довольной улыбки, которую тут же заметила вся его свита. Просиял даже Николай, хотя в последнее время он ходил мрачнее тучи. Реймонд оглянулся, стараясь высмотреть Фиону, и только теперь заметил, что люди в замке ведут себя как-то необычно. У всех был такой вид, будто они готовы пуститься в пляс от счастья.
Коллин выступила вперед с кубком вина и подносом со свежим хлебом. Казалось, что румяные ломти исходят паром — такие они были горячие и свежие. Реймонд взял кусок хлеба и спросил:
— Что здесь творится?
— Вы выпейте сперва. — И Коллин со слезами на глазах подала ему кубок. Де Клер окинул повариху внимательным взглядом, но послушался и выпил кубок до дна. Только теперь Коллин махнула рукой на дверь и сказала: — Ступайте во двор и все поймете!
Реймонд посмотрел на распахнутую дверь и позабыл о хлебе. Он сам не помнил, как оказался на крыльце и спустился во двор.
Боже правый!
На небе вовсю сияло солнце!
Под ногами сквозь землю пробивалась молодая трава!
А по ту сторону крепостных стен почки на деревьях лопались под напором свежих листьев!
Реймонд обвел взглядом двор, те его уголки, что еще вчера были покрыты сором и пылью. У кухни какой-то виллан с таким упоением ковырялся в земле, будто боялся, что плодородный слой вот-вот исчезнет. Пучки травы были еще совсем маленькими, но зеленели так ярко, что было больно глазам. «Вот это волшебство так волшебство!» — подумал Реймонд. Он все еще не мог поверить своим глазам.
— Да, милорд, сегодня есть на что полюбоваться, — степенно произнес Дуган, тихо возникший рядом с де Клером. Реймонд ошалело уставился на ирландца.
— Ничего не понимаю… — Он вышел на середину двора и запрокинул голову, с наслаждением подставляя лицо солнечным лучам. Неужели это все случилось за одну ночь? — А где Фиона? Она уже видела?
— Да, видела!
Он резко обернулся навстречу чародейке.
— И как ты объяснишь это — после месяцев… нет, долгих лет холода и мрака?
В его голосе не было и следа гнева — только веселое недоумение.
— Проклятие снято! — объявил Дуган. Он не мог молчать, его буквально распирало от радости. — Я же говорил, что тут дело не обошлось без вас! — сказал он Фионе.
— Но я не виновата в том, что земля оставалась бесплодной! — с отчаянием возразила она. — Да, я вижу, что сегодня ночью проклятие было снято. Я не слепая! Но я ничего для этого не делала! Моей власти не хватило бы, чтобы его снять! — Она обвела глазами собравшихся вокруг вилланов — Я хотела снять проклятие, но у меня ничего не получалось! Неужели выдумаете, что я ничего не пыталась сделать? Реймонд положил руку ей на плечо, и она испуганно обернулась. Он коротко пересказал ей все, что узнал от Изольды.
— Но кто мог наложить такое проклятие? — Фиона пожала плечами. — Мои родители мертвы. У отца не было дара, а мать никогда не действовала кому-то во вред — Она сжала пальцами виски. — И почему Изольда ничего не рассказывала мне об этих голосах?
— Может быть, она не хотела делать твое горе еще тяжелее.
Фиона беспомощно оглянулась. Земля с каждой минутой становилась все зеленее, а ирландцы улыбались чародейке так добродушно, что ей становилось тесно в груди.
— Все эти годы они считали, что во всем виновата я! — с горечью сказала она и подняла на Реймонда растерянный взгляд — Разве я могла сделать такое? Ведь люди умирали от голода!..
— Я знаю, любимая. Я верю тебе. — Он осторожно обнял Фиону и погладил по спине, чувствуя, как ее медленно покидают тревога и страх. — Тебе больше не о чем беспокоиться! десять лет изгнания миновали, и земля снова ожила! И между прочим — тихим шепотом добавил он, — когда мы занимались любовью, в спальне было полно цветов!
Фиона шлепнула его ладонью по губам и оглянулась: а вдруг их кто-то слышит. Дуган с ухмылкой отошел в сторону. а Реймонд отвел ее руку и продолжал:
— Я всегда чувствую, как пахнет цветами, когда мы целуемся! А однажды ты на меня разозлилась, и в твоих следах оставались алые цветы! По-твоему, тут ты тоже ни при чем?
Чародейка молча покачала головой. Она не могла спорить с этим человеком. Теперь, когда он поверил в нее, отступать было поздно. Потому что он отдал ей свое сердце.
— Не пора ли начать новую жизнь? — прошептал Реймонд, ласково прижимая к себе Фиону. — Я люблю тебя! Займи то место что принадлежит тебе по праву, и стань снова леди Гленн-Тейза!
— Да, мой рыцарь, — отвечала она, чуть не плача. — Я согласна!
Глава 22

У Фионы было такое ощущение, словно она попала в царство грез: рассудок заволокло каким-то туманом, сквозь который пробивались лишь отдельные звуки. Все ее внимание было сосредоточено на Реймонде. Он не выпускал ее руки и осторожно ласкал пальцами ладонь. Эти размеренные, спокойные движения помогали ей справиться с душевным трепетом и сохранять внешнее спокойствие. Ведь Фиона до последней минуты боялась, что ирландцы не смирятся с этим союзом и заодно с матерью подвергнут гонениям ее дочь. Оказывается, она ошибалась. Сегодня в замке яблоку негде было упасть: столько народу собралось на их свадьбу. Кого-то из них Фиона знала в лицо, кого-то — нет, но все нарядились в свое лучшее платье. В толпе царила приподнятая, праздничная атмосфера.
Перед ними стоял священник и торжественно произносил слова христианских обетов. Однако Фиона и без них давным-давно отдала свое сердце Реймонду де Клеру. С того самого дня, как он впервые поцеловал ее, чародейка навек полюбила этого английского рыцаря. Ему пришлось отказаться от всего, чему его учили с детства, — ради веры в ее колдовской дар. Реймонд любил Фиону всей душой и готов был защищать чародейку и ее дочь даже ценой собственной жизни.
— Фиона! — с тревогой прошептал Реймонд. Он заметил, как подозрительно блестят у нее глаза, и еле слышно охнул, когда по бледной щеке скатилась прозрачная слезинка. — У меня разрывается сердце, когда ты плачешь!
— Это слезы радости, мой рыцарь! Я десять лет не давала им воли. Пусть прольются!
Реймонд с улыбкой прикоснулся губами к ее губам.
— Милорд! — укоризненно прошептал священник. — Мы же еще не кончили!
— Ну так поторопись! — в один голос воскликнули новобрачные — и вместе рассмеялись.
Он не отходил от Фионы ни на шаг и все время держал ее за руку. Кажется, кое-кто в толпе хихикал при виде таких нежностей, и даже Шинид не удержалась и прыснула в ладошку. Но Реймонду было все равно. Пусть себе смеются. Главное — быть рядом с этой непостижимой, прекрасной женщиной, подарившей ему такое счастье. Де Клер набрался терпения и ждал, пока священник закончит обряд, чтобы по праву назвать Фиону своей.
Их союз был предопределен самой судьбой. Теперь Реймонд знал это совершенно точно. И никогда об этом не забудет.
Внезапно, повисла неловкая тишина.
— Милорд! — прокашлявшись, напомнил священник. — Вы можете поцеловать невесту!
И Фиона, и Реймонд посмотрели на священника, как будто их застали врасплох. Святой отец широко улыбнулся и ободряюще кивнул.
— Жена! — воскликнул Реймонд, привлекая Фиону к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46