Примечательно, что Джек Кэд, главарь кентских инсургентов, присвоил себе имя Мортимера. Многие полагали, что именно йоркисты, как они стали себя называть, организовали убийство епископа Молейнза в Портсмуте и Суффолка в море. Таким образом, между домами Йорков и Ланкастеров пролегла кровная вражда.
В этих условиях более тщательного изучения требует характер Ричарда Йоркского. Он был добродетелен, законопослушен, умерен и весьма способен. На всех должностях, вверяемых ему режимом Ланкастеров, он проявил свои умения и доказал свою преданность. Служил он хорошо. Вероятно, он довольствовался бы управлением Кале и тем, что осталось от английских владений во Франции, но когда его сместили, освобождая место для Сомерсета, он согласился на управление Ирландией. Йорк не только привел к покорности часть этого острова, но и завоевал расположение ирландского народа. Таким образом, мы видим, с одной стороны, слабого короля, находящегося под влиянием людей, дискредитировавших себя унизительным поражением в войне и виновных в пролитии крови, а с другой – увеличивающего свое влияние мудрого руководителя, поддерживаемого значительной частью страны и имеющего законные права на корону.
Любой, кто попытается выяснить суть спора, разделившего королевство, поймет, сколь легко честные люди могли убедить себя в правоте любого дела. Когда король Генрих VI осознал, что кто-то оспаривает его право на корону, он выразил некоторое удивление: «С колыбели, в течение сорока лет, я был королем. Мой отец был королем, его отец был королем. Вы все много раз клялись в верности мне; как ваши отцы клялись в верности моему отцу». Но противная сторона заявила, что клятвы, не основанные на истине, недействительны, что зло должно исправить, что время не освятит никакую узурпацию, что королевская власть может основываться только на законе и справедливости, что признание династии, не имеющей права на престол, означает возможное восстание, которое разрушит основы английского общества. Наконец, если уж исходить из целесообразности, то как можно сравнить несчастного полоумного короля, при котором все деда в королевстве приходят в упадок, с принцем, доказавшим свои превосходные качества солдата и государственного деятеля?
Вся Англия разделилась на сторонников этих двух точек зрения. Хотя йоркисты имели преимущества на богатом юге, а сторонники Ланкастеров доминировали на воинственном севере, было немало регионов, где тех и других было поровну. Хотя горожане и основная масса населения в целом воздержались от активных действий в этой борьбе, которую вели между собой высшие классы и их вооруженные вассалы (а некоторые при этом думали, что «чем меньше знати, тем лучше»), мнения здесь тоже глубоко разделились. Они почитали набожность и доброту короля, но одновременно восхищались добродетелями и умеренностью герцога Йоркского. Отношение и чувства общества постоянно оказывали сильное воздействие на обе соперничающие группировки. Таким образом, Европа стала свидетельницей любопытного явления: ожесточенная, длившаяся почти 30 лет война, при которой вряд ли был разграблен хотя бы один город, почти не сказалась на основной массе населения и не повлияла на деятельность местного управления.
* * *
В 1450 г. чувство соперничества заставило герцога Йоркского впервые проявить непослушание. Оставив управление Ирландией, он незваным высадился в Уэльсе. Во время парламентской сессии в следующем году один из членов палаты общин, некто Юнг, выдвинул смелое предложение объявить герцога Йоркского наследником трона. Требование было опасное не только потому, что его поддерживали, но и потому, что в нем крылся здравый смысл. Король был женат уже шесть лет и все еще не имел детей. Мало того, судя по всему, рассчитывать на это не приходилось. Не следует ли королю, говорили люди, назвать своего наследника? А если это будет не Йорк, то кто другой? Им мог стать только Сомерсет или иной представитель линии Бофоров. Все видели, сколь умело был нанесен удар. Но король, явно вдохновленный супругой, отверг предложение с небывалой энергией. Он отказался оставить надежду на собственное потомство и сразу же после роспуска парламента отправил дерзкого Юнга в Тауэр. В это же время Генрих VI порвал с герцогом Йоркским, который возвратился в свой замок Ладлоу, на границе Уэльса.
Возмущенный неспособностью правительства восстановить порядок и правосудие внутри страны и предотвратить военную катастрофу во Франции, Йорк все больше убеждался в том, что партию Бофора, влияющую на слабовольного короля, необходимо отстранить от власти. Просьбы и протесты не дали никакого результата; оставалось последнее средство – оружие. Приняв решение, 3 февраля 1452 г. Йорк направил обращение горожанам Шрусбери, обвинив Сомерсета в поражении во Франции и стремлении опорочить его, герцога Йоркского, в глазах короля. В заключение герцог провозглашал свое намерение «выступить со всей поспешностью против него с помощью своих родственников и друзей». Сразу после этого он направился из Шрусбери к Лондону во главе армии из нескольких тысяч неплохо вооруженных человек, в том числе имевших пушки. Йорк двинулся в Кент, явно полагая, что те, кто шел вместе с Джеком Кэдом, присоединятся к нему. Однако здесь его ждало разочарование. Лондон закрыл ворота перед его представителями. Маргарита, Сомерсет и члены дома Ланкастеров перевезли короля в Блэкхит под надежной охраной. Гражданская война надвигалась.

Но Ричард Йорк чувствовал себя неуверенно. Насилие претило ему. На его стороне были Норфолк и другие представители знати, но молодой граф Уорвик, которому исполнилось всего 24 года, занял сторону короля. Делалось все возможное, чтобы предотвратить кровопролитие. Переговоры шли безостановочно. В конце концов Йорк распустил свою армию и предстал перед королем без оружия и с непокрытой головой. Уверяя Генриха в своей лояльности, он все же потребовал исправления беззаконий. Его жизнь висела на волоске. Многие из приближенных короля пошли бы на его убийство, однако все они знали о возможных последствиях подобного злодеяния. Йорк стоял за дело, которое было общим для многих, его поддерживала палата общин, за ним была половина нации, его сын имел в своем распоряжении целую армию, готовую в любой момент выступить из приграничных областей. Йорк провозгласил самого себя «вассалом и слугой короля». Учитывая поддержку его палатой общин и стоящую за ним крупную партию, король пообещал сформировать Совет и включить в него Ричарда Йорка. Перед двором все еще оставался выбор – Йорк или Сомерсет. Королева, всегда опиравшаяся на Сомерсета, решила вопрос в его пользу. Его назначили коннетаблем Кале, гарнизон которого был единственным регулярным войском, содержавшимся на деньги короны. Фактически более года он стоял во главе всех дел, вершившихся как во Франции, так и на родине.
Затем последовал ряд серьезных неудач. Военные действия во Франции завершились катастрофой. Попытка Толбота отвоевать Гасконь полностью провалилась: в июле 1453 г. он потерпел поражение при Кастильоне, а в октябре пал Бордо. Тяжкое бремя этих поражений легло на Сомерсета, являвшегося главнокомандующим. В этой ситуации король совершенно лишился рассудка. Еще летом он отправился в Уилтшир, чтобы провести там июль и август. Внезапно что-то случилось у него с памятью. Он никого не узнавал, даже королеву. Он ел и пил, но речь его стала неразборчивой. Он не мог ходить. Последующие 15 месяцев король оставался в состоянии полной невменяемости. Впоследствии, уже после выздоровления, Генрих заявил, что ничего не помнит об этом периоде. От беспокойств реальной жизни благочестивый король удалился на благословенный остров забвения. Эдуард VI влачил жалкое существование, в то время как его королевство все более и более приближалось к гражданской войне.
Когда известие о всех этих ужасных событиях дошло до королевы Маргариты, она вознамерилась стать регентом. Но противостоящие Ланкастерам силы были слишком могущественны, чтобы они могли бросить им вызов. Кроме того, у королевы появились другие заботы. Тринадцатого октября у нее родился сын. Не совсем ясно, как давно ожидалось это событие, но, как это случилось впоследствии с Яковом II, оно ожесточило сердца приверженцев обеих партий. Казалось, что притязаниям йоркистов положен конец. До сих пор ни одна из сторон не проявляла желания идти на крайние меры. Если Ланкастеры правили при жизни Генриха, то Йорк наследовал ему после смерти, и обе стороны могли смириться с этим. Процесс наследования трона регулировался в рамках закона, и создавалось впечатление, что события развивались естественным путем. Но теперь казалось, что Ланкастеры утвердились навсегда.
Безумие короля погубило Сомерсета: он не мог больше противостоять Йорку. Норфолк, один из сторонников Йорка, представил в совет петицию против него, и в декабре 1453 г. Сомерсет отправился в Тауэр. Благодаря своему положению Ричард Йорк стал регентом. Действовал он умеренно и исключительно парламентскими средствами, но соперничать с ним никто не мог. Он получил полный контроль над исполнительной властью и пользовался безоговорочной поддержкой обеих палат парламента. Ему не пришлось долго доказывать свои способности – улучшение в административной работе проявилось сразу же. Прежде всего Йорк хладнокровно и расчетливо приступил к восстановлению порядка на дорогах и укреплению законности во всей стране. Он без колебаний отправил в тюрьму нескольких своих видных сторонников, среди которых оказался и граф Девонширский, за создание частных армий. Если он и воздержался от придания суду Сомерсета, уже находившегося в заключении, то только из милосердия. Его собственная партия была удивлена терпимостью своего вождя. В то время, когда правительство было у него в руках, когда его будущее омрачилось из-за появления нового наследника короны, когда выздоровление короля грозило не только его власти, но и самой жизни, Йорк сохранял абсолютную веру в монарха, право и справедливость. И именно в этом его слава и оправдание его действий. В нашу историю он вошел как патриот, готовый рисковать своей жизнью для защиты справедливого и эффективного управления, но не желающий поднять руку против государства во имя каких бы то ни было личных интересов.
Между тем сюрпризы продолжались. Сначала, когда все полагали, что династия Генриха угасает, он произвел наследника. Теперь, когда казалось, что король впал в состояние постоянного слабоумия, Генрих неожиданно выздоровел. На Рождество 1454 г. к нему вернулся рассудок. Он спросил, не спал ли он и что за это время произошло. Маргарита показала ему сына и сообщила, что назвала мальчика Эдуардом. До сего времени Генрих взирал на ребенка равнодушно, и все попытки пробудить его интерес не давали никакого результата. Теперь он снова стал таким, каким был всегда. Генрих воздел руки и, как говорят Пастоновские письма, возблагодарил Бога, сказав, что не знал, о чем ему говорили и где он был, пока болел. Потом он послал человека с благодарственным пожертвованием в Кентербери и объявил, что пребывает в милосердии ко всему миру, заметив, что он хочет, чтобы и лорды также оказывали милость.
Глава XXVIII. ВОЙНА РОЗ
Весной 1455 г. Алая роза Ланкастеров расцвела снова. С того момента, когда стало известно о душевном выздоровлении короля, по закону Йорк перестал быть регентом. Он не предпринял никаких попыток остаться у власти. Управление взяла в свои руки Маргарита. Сомерсета не только освободили, но и восстановили на ключевой должности. Управление Кале, дело, которым Йорк занимался на протяжении семи лет, перешло в руки его противника. Его уже не приглашали больше на заседания королевского Совета, а когда в Лейстере созвали Большой Совет пэров, Йорк не поехал туда из опасения, что его предадут суду. Он укрылся в Сандале, в Йоркшире, где к нему присоединились графы Уорвик и Солсбери, а также много других представителей знати. Йорк заклеймил Сомерсета как человека, потерявшего Нормандию и Гиень, чье пребывание у власти угрожает крушению всего королевства. Поддерживавшие его лорды согласились прибегнуть к оружию. С армией в три тысячи человек они выступили на юг. В это же время там появился герцог Норфолк во главе нескольких тысяч вооруженных людей, а затем к ним подошли Шрусбери и сэр Томас Стенли со значительными силами. Все вместе они двинулись к Лондону, наметив местом сбора Сент-Олбанс. Навстречу им, в Уотфорд, вышли король, королева, Сомерсет, двор и вся партия Ланкастеров с армией, численность которой не достигала и трех тысяч человек.
Сент-Олбанс был незащищенным городом. Располагавшийся там древний влиятельный монастырь не позволял горожанам «огораживать себя большой стеной», чтобы они не преисполнились дерзости и самоуверенности. По этой причине Сент-Олбанс был вполне подходящим местом, чтобы обе стороны померялись там силами. Королевская армия пришла туда первой, и на улице Сент-Питерстрит взвился штандарт Эдуарда VI. Уорвик, Солсбери и Йорк не стали ждать крупных подкреплений, идущих к ним на помощь. Они поняли, что преимущество за ними и что все решают часы. На этот раз произошел бой. Трудно назвать его сражением, скорее, это было столкновение. Тем не менее оно имело решающее значение. Лорд Клиффорд, державший сторону короля, загородил улицу, а Йорк атаковал ее силами лучников и артиллерии. Уорвик, обойдя город, зашел в тыл противнику и убил Клиффорда, после чего королевские войска обратились в бегство. Сомерсет погиб, «сражаясь за дело, больше свое собственное, чем королевское». Герцог Бэкингем и его сын были ранены стрелами; сын Сомерсета, граф Дорсетский, попал в плен с серьезным ранением и был увезен домой в повозке. Самого короля тоже слегка задело стрелой. Он не стал убегать, но укрылся в доме какого-то торговца на главной улице. Туда к нему и явился герцог Йоркский и, упав на колени, уверил его в своей преданности и верности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66