Им нравилась такая жизнь. Будучи довольно умелыми земледельцами, они все же почти ничему не могли научить прежнее население; они не принесли с собой ни новых орудий, ни методов, но были преисполнены решимости учиться у него.
Даны не полагались только на свой труд. Должно быть, они эксплуатировали старых хозяев и их сервов. Распределение земли осуществлялось исходя из доли, способной прокормить семью. Единицей владения стала площадь, вспаханная восемью быками за определенное время и при предписанных условиях. Они упорно трудились сами, но, очевидно, использовали и труд местного населения.
Таким образом, поселения данов значительно отличались от существовавших четырьмя столетиями ранее поселений саксов. Об истреблении прежних жителей теперь не было и речи. Два языка не столь уж сильно отличались друг от друга; образ жизни, способы обработки земли были во многом сходными. Колонисты – именно ими теперь стали даны – привезли из Скандинавии свои семьи, но также несомненно и то, что у них устанавливались естественные человеческие отношения с покоренными саксами. Кровь этих энергичных индивидуалистов, гордых и удачливых вояк, смешивалась с кровью людей островной расы, вливая новые силы, укрепляя и возрождая ее. Как современная сталь становится тверже от сплава с относительно небольшими количествами особых металлов, так и стойкая черта индивидуализма, основанного на земельной собственности, сыграла впоследствии полезную роль в жизни Англии. Когда в правление Генриха II после больших неурядиц появились великие законы и открылись королевские суды, потомки этих стойких земледельцев – не только независимые крестьяне, но и люди помельче – оказались в состоянии отстаивать свои права. Невзгоды последующих трехсот лет не истребили их изначальной твердости характера и глубокой преданности завоеванной земле. На протяжении всей английской истории эта черта продолжала иметь большое значение для нашей нации.
Скандинавские морские разбойники принесли с собой много новых обычаев. У них была другая нотация, называемая «двенадцатеричной системой». Вместо десятка даны пользовались двенадцатью, и даже в наше время в некоторых районах Восточной Англии можно в рыночные дни услышать выражение «долгая сотня», то есть 120.
Они иначе, чем привыкшие к манору саксы, смотрели на социальную справедливость. Их обычное право, постепенно формировавшееся в то время на саксонской основе, несомненно, улучшилось. Ф. Стентон в своем труде «Даны в Англии» пишет: «В Восточной Англии мы имеем регион, в котором влияние данов выдержало испытание временем. Задолго до нормандского завоевания оно приобрело отчетливую форму сельского общества, сохранившего много скандинавских черт, в котором свободный человек крестьянского состояния успешно сохранял свои позиции на фоне тенденции к манориализму».
После скандинавского завоевания жизнь свободного крестьянского населения, существование которого в Уэссексе и английской Мерсии затруднялось бременем налогов и обороны, стала несколько легче. И это население имело столь близкое отношение к первым завоевателям, что ученые ищут в Книге Страшного суда, знаменитой земельной описи XI в., средства оценки численности армий викингов в IX в. Мы еще увидим, каким почтительным было отношение англосаксонских монархов к округам, населенным данами (Денло), даже после их решающей победы. Законы, введенные там, стали называться датскими. Чтобы неразрывно смешаться с душой и телом нации, оставалось только принять христианство. Альфред, проведя ряд отважных битв и сделав политические уступки, получил пятилетнюю передышку. В этот промежуток времени король викингов Хальфден сошел со сцены. Ограбленная и истерзанная церковь отомстила за его злодеяния тем, что объявила, будто Бог наказал его в конце концов безумием и зловонием, которое делало для его товарищей присутствие рядом с ним невыносимым.
В Линдисфарне, в разграбленной данами Нортумбрии, рассказывают трогательную историю. Разоренные монахи покинули опустошенную и оскверненную обитель и унесли на своих плечах прах святого Кутберта и кости святого Эдана. После семи лет странствий по суше и по морю они обосновались на новом месте, в Честер-ле-Стрит. Почитание святого Кутберта, распространившееся на севере, принесло этой епархии такое богатство, что в 995 г. ее епископы начали строительство нового собора у Дарема, куда и перенесли кости святого Кутберта. Престиж храма был столь велик, что до XIX в. епископы Дарема пользовались огромной властью в северо-восточной Англии.
* * *
Мир, купленный Альфредом столь дорогой ценой, закончился. Новый предводитель агрессивной и воинственной части данов Гутрум составил план покорения Уэссекса, предполагавший действия как на суше, так и на море. Сухопутная армия прошла к Уорхэму, где в бухте Пул к ней присоединились морские силы. Укрепившись в этом районе, она возобновила нападения на королевство Альфреда, совершая набеги со всех сторон. Осторожный король желал мира и предложил компенсацию. Вероятно, в то же самое время он окружил сухопутную армию возле Уорхэма. Даны взяли золото и «поклялись на Священном Кольце», что уйдут и будут твердо придерживаться мира. С вероломством, которое невозможно описать словами, они внезапно ринулись на Эксетер и захватили его. Альфред, подняв свою пехоту, последовал за ними, но прибыл слишком поздно. «Они находились в крепости, где их невозможно было достать». Но пусть язычники поберегутся нарушать клятвы! Ужасная буря разметала морскую армию. Те попытались соединиться со своими товарищами с моря. Их уничтожила в районе Суонаджа стихия, в чем видели вмешательство Всевышнего.
Затонуло 120 кораблей, и свыше 5 тысяч клятвопреступников погибли, как того и заслуживали. Весь тщательно подготовленный план рассыпался, и Альфред, осаждавший Эксетер, летом 877 г. понял, что противник расположен заключить мир. Даны принесли еще более торжественные клятвы и соблюдали их в течение пяти месяцев.
В январе 878 г. судьба Альфреда изменилась самым удивительным образом. Его штаб и двор располагались в Чиппенхэме, в Уилтшире. Был канун Крещения, и саксы, для которых в эти трудные дни праздники были большой поддержкой, не выставили охранения, так как были заняты религиозными торжествами или, по другой версии, даже пьяны. Враг ударил сверху. Вся армия Уэссекса, единственная защита Англии к югу от Темзы, была повергнута в смятение. Многие погибли. Большая часть разбежалась по домам. Значительное число саксов бежало за море. При французском дворе появились беженцы с призывами о помощи, которые остались тщетными. Лишь горстка приближенных короля и сам Альфред укрылись в болотах и лесах Сомерсета и острова Ательней, поднимавшегося из трясин. В жизни Альфреда наступил самый мрачный час. Прошло несколько месяцев, прежде чем он смог начать партизанскую войну. «С танами и вассалами он вел полную тревог и опасностей жизнь и испытывал великие лишения... Ему нечем было удовлетворять свои нужды, кроме как тем, что в частых вылазках удавалось добыть тайком или открыто как у язычников, так и у христиан, подчинившихся их правлению». Он жил так, как впоследствии Робин Гуд в Шервудском лесу.
Бой англосаксов с данами
Эти драматические события жизни Альфреда послужили материалом для многочисленных легенд. Мы видим короля-воина, переодетого в бродячего музыканта и играющего на арфе в лагерях данов. Мы видим его в образе слуги на кухне саксонской хозяйки. Знаменитая история об Альфреде и хлебе впервые появляется в последнем издании «Жизни епископа Ассера». Она гласит: «Однажды случилось так, что крестьянка, жена пастуха, у которого остановился король Альфред, собралась испечь хлеб, а король сидел у огня, готовя лук, стрелы и другое оружие. В какой-то момент женщина увидела, что ее хлеб подгорает; она бросилась к огню и вытащила хлеб, выговаривая неустрашимому королю: «Эй, почему вы не перевернули хлеб, когда увидели, что он горит, тем более что сами так любите есть его теплым». Введенная в заблуждение женщина даже не подумала, что говорит с королем Альфредом, который столь решительно сражался с язычниками и одержал над ними много побед». Тяжела была судьба некогда безжалостных англичан. Запертые в горах, но непокоренные, потомки древних бриттов, должно быть, думали о том, что час отмщения настанет.
Вожди данов наверняка чувствовали себя тогда хозяевами положения. Народу Уэссекса казалось, что все кончено. Его войско было рассеяно, страна Захвачена, король, даже если и остался жив, скрывался. То, что в столь незавидной ситуации Альфред частично сохранил свою власть и поддерживал связь с подданными, доказывает его незаурядные способности.
К концу великого поста данов постигло внезапное несчастье. Команды двадцати трех кораблей, совершив немало бесчинств в Уэльсе, отправились к Девону, чтобы атаковать укрепленный пункт Альфреда на Эксморе. Штурмовать это место было трудно, но «осадив его, они думали, что таны короля скоро не выдержат голода и жажды... так как в крепости отсутствовали запасы воды. Христиане... вдохновленные небом, решили либо умереть, либо победить. Поэтому на рассвете они обрушились на язычников и в первом же бою положили много врагов, включая их короля. Лишь немногие спаслись, бежав на корабли».
Было убито 800 данов, а среди трофеев оказалось волшебное знамя, известное как «Ворон», о котором говорили, что его выткали за один день три дочери Рагнара Лодброка и что «в каждом сражении, когда это знамя шло перед ними, ворон в середине рисунка шевелил крыльями, как будто живой, если им суждена была победа». В данном случае он не шевелил крыльями, а безжизненно висел в шелковых складках. Это доказало саксам, что, имея такие предзнаменования, данам невозможно победить.
Альфред, ободренный этой победой и жаждущий снова сразиться в открытом поле, продолжал партизанскую войну, рассылая в то же время гонцов с призывом к фирду, местному ополчению, готовиться к концу мая. Все откликались: короля любили и им восхищались. Новость о том, что он жив и борется, вызывала повсюду радость. Большинство воинов вернулось. Все-таки над их страной нависла угроза завоевания, король оказался героем, а сами они всегда имели возможность снова возвратиться домой.
Войска из Сомерсета, Уилтшира и Гемпшира собрались возле Селвуда. Место было выбрано на границе трех графств, и уже из этого мы видим, как нелегко пришлось Альфреду в тактическом плане. Тем не менее у него снова была армия, «и когда они увидели короля, то встретили его, словно восставшего из мертвых после столь многих тягот, и великая радость преисполнила их».
Вооружение воина IX в.
Пока люди воодушевлены, необходимо было дать сражение. Даны по-прежнему крепко держались в разграбленном ими Чиппенхэме. Альфред продвинулся к Этандуну (теперь Эдингтон), и там на голой равнине произошло самое крупное сражение из всех войн Альфреда. На кону была судьба королевства и его собственная жизнь. Все лежало на весах судьбы. Воины с обеих сторон спешились; коней отвели в тыл. Шеренги построились, войска сошлись и в течение четырех часов жестоко бились мечами и топорами. Но язычники, нарушившие клятву, потеряли расположение Бога и в конце концов – по этой или по какой другой причине – бежали с поля боя. На этот раз преследование их принесло плоды. Гутрум, король армии викингов, до недавнего времени хозяин единственного непокоренного английского королевства, оказался запертым в своем лагере. Епископ Ассер говорит, что «варвар, терзаемый голодом, холодом и страхом, в последнем порыве отчаяния взмолился о мире». Даны предложили Альфреду дать столько заложников, сколько он захочет, и взамен просили его немедленно уйти. Но Альфред смотрел дальше. Странно то, что он хотел обратить своих диких противников в христианскую веру. Крещение как наказание за поражение могло потерять свою духовную ценность. Пути духа таинственны, но мы и сейчас задаем себе вопрос, как можно было за один день изменить души этих отчаянных воителей, разбойников и пиратов. И действительно, для разбитой армии викингов это массовое крещение стало чем-то формальным. Один ветеран, как сообщается, заявил, что проходил через это омовение уже раз двадцать, и пожаловался на то, что данный ему стихарь не таков, как должно. Но целью Альфреда было заключить долгий мир с Гутрумом. И предводитель викингов, и его армия находились в его власти. Он мог заморить их голодом и принудить к сдаче, чтобы перебить всех до единого. Вместо этого он пожелал разделить с ними землю с тем, чтобы оба народа, несмотря на нанесенные друг другу страшные оскорбления, жили вместе в дружбе. В течение двенадцати дней он принимал в своем лагере Гутрума с тридцатью видными пиратами. Альфред стал крестным отцом Гутрума и поднял его из купели. Он называл его своим сыном и одарил его вместе с воинами дорогими подарками.
Надо иметь большую силу духа, чтобы подняться над довлеющими обстоятельствами, остаться невозмутимым и не дать себя увлечь ни крайностям победы, ни крайностям поражения, проявлять упорство перед лицом несчастья, хладнокровно встречать превратности судьбы, продолжать верить в людей даже после неоднократных предательств. Эти качества возвышают Альфреда среди всех королей этой темной эпохи варварских войн и увенчивают лаврами бессмертной славы.
* * *
Четырнадцать лет отделяют победу у Этандуна и первое сколько-нибудь серьезное нападение данов. Несмотря на беспокойства и волнения, эти годы для того времени можно считать мирными.
Альфред неутомимо укреплял свою область. Он согласился на то, чтобы даны селились в восточной Англии, но одновременно поддерживал самые лучшие отношения с истерзанным королевством Мерсия, которое стало данником викингов, оставаясь по большей части неоккупированным ими. В 886 г. Альфред выдал замуж свою старшую дочь за регента Мерсии Этельреда, стремившегося к тому, чтобы стать королем вместо изгнанного правителя Бургреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66