Все думают, что у нее болит голова.
– Тогда скажи, что у тебя начались месячные…
– Я скажу, что у меня болит голова, – поспешно перебила его Мира. – Какой бы предлог я ни придумала, взглянув на меня, она все поймет, и я не знаю, какие объяснения…
– Ты не обязана ничего объяснять ей.
– Я очень даже…
– Нет.
– Понятно. Единственный человек, который может требовать от меня объяснений, – это ты, верно?
– Абсолютно.
– Ты самый надменный…
– А теперь, когда ты пришла в себя настолько, что к тебе вернулся твой сарказм, отправляйся обратно в клетку ко львам.
Пусть они боятся тебя.
Он был гораздо более ловким, чем любая горничная, одев ее почти так же быстро, как раздел. Мира отвернулась и, закалывая шляпку, смотрела на дверь.
– Благодарю за интересный вечер, – сказала она и неловко укололась шпилькой.
Ей хотелось отогнать мысль, что она проиграла битву.
Неужели теперь смыслом ее жизни станут эти краткие тайные встречи, которые придется отвоевывать, пока она не измучается от неутоленной жажды?
– Всегда рад, – раздался прямо у нее над ухом голос Алека. Она вздрогнула, когда он обнял ее за талию. – Сейчас нет времени, но нам надо кое-что обсудить. Я больше не буду бродить вокруг тебя как безумный Дон Жуан. Мы поговорим завтра, во время катаний на лодках.
– Я думаю, нам надо попытаться забыть о том, что было сегодня.
– Ты знаешь, что это невозможно. Не упрямься, детка, будем считать, что мы договорились.
Она не оборачивалась.
– Где мы встретимся?
– Я найду тебя. – Он повернул ее к себе и поцеловал.
Когда их губы слились в поцелуе, пламя страсти снова охватило их, Алек бросил взгляд на софу. – Да… Я легко найду тебя, – прошептал он, наклоняя голову, и очень нежно захватил зубами ее нижнюю губу. Вряд ли все наслаждения, испытанные им в жизни, стоили одного этого мига. Мира была его, и она понимала это так же хорошо, как он сам, и когда-нибудь он сумеет сделать так, чтобы оказаться с ней рядом,
Глава 11
– Что-нибудь еще нужно, мисс? – спросила Мэри, но Розали отрицательно покачала головой.
– Благодарю, больше ничего.
Она села к туалетному столику, взяла щетку, которую ей подала служанка, и стала задумчиво расчесывать волосы. Она сожалела о том, что Мэри уходит, потому что та создавала надежную преграду между ней и Рэндом, который тоже вернулся с бала. Весь вечер он пристально и раздраженно смотрел на нее. Хорошо зная характер мужа, Розали не могла предугадать, как он отреагирует на ее попытки уклониться от прямого ответа. Иногда Рэнд разрешал возникавшие между ними проблемы с удивительной прямотой, а иногда он просто смотрел и ждал, пока в его распоряжении не окажется достаточно информации, чтобы загнать жену в угол.
Она видела в зеркале, как он ходит по комнате. Его богато расшитый голубой камзол поблескивал в неровном свете лампы. Взгляд ее глаз, казавшихся сейчас фиолетово-голубыми, встретил в зеркальном отражении его взгляд.
– Что он сказал? – поинтересовался Рэнд, видя, что она очень взволнована.
– Кто сказал? – переспросила Розали.
– А.., какой интересный вопрос. Не хочешь ли ты сама ответить на него?
Для Розали стало очевидно, что дальше притворяться бессмысленно.
– Ты знаешь о.., сегодняшнем вечере? – Она облизнула пересохшие губы.
– В отличие от твоей приятельницы Миры ты плохая актриса, дорогая. Смотреть, как ты пытаешься что-то скрыть от меня, выше моих сил. Да, я знаю про Канинга. Через пять минут после танца с ним вы оба вышли из зала. Бедная Англия, если Канинг так же неловок в дипломатических вопросах.
* * *
– Рэнд, но ведь ты не думаешь, что я встречалась с ним, чтобы…
– У меня нет сомнений в твоей верности, – перебил ее Рэнд, и она облегченно вздохнула. – Поскольку я не замечал, чтобы ты интересовалась политикой, я полагаю, что ты разговаривала с Канингом по поводу одного человека, живущего во Франции.
– Да… Я просила его дать Брумелю место консула в Кале.
Мой отец сейчас находится в отчаянном положении, и поскольку ни ты, ни он не позволяете мне поддерживать его морально или материально, мне пришлось что-то придумать.
Загорелое лицо Рэнда казалось вырезанным из красного дерева.
– Кто предложил идею о месте консула для Брумеля? – спросил Рэнд подчеркнуто вежливо.
Розали пожала плечами и взглянула на его отражение в зеркале.
– Элвенли. Когда мы с Мирой ездили к моей матери в Лондон, мы виделись с Брумелем и Элвенли.
У Беркли вырвалось недовольное восклицание:
– Проклятие! Ты молчала о том, что шлялась ночью по Лондону вдвоем с Мирой? Бог мой, о эти женщины… Нет, ты не могла подвергать себя такой опасности.
– Однако я это сделала, – тихо ответила Розали, а Рэнд устало прикрыл глаза рукой.
Когда Беркли вновь посмотрел на жену, в его взгляде не было гнева, которого она боялась, только беспокойство, от которого сжалось ее сердце.
– Неужели ты думаешь, что для меня существует что-нибудь более важное, чем твое счастье? – спросил он, расстроенно глядя на нее потемневшими глазами. – Твой отец всегда был сложной темой для нас, Рози, но пора покончить с этим. Я не буду препятствовать тебе видеться с ним и не буду вмешиваться в ваши взаимоотношения. Твое право поддерживать ваши отношения так, как ты считаешь нужным.
Но я никогда не позволю ему подвергать тебя опасности и никогда не позволю использовать тебя…
– Он никогда ничего подобного не делал…
– Что ты говоришь?
Не выдержав пристального взгляда, Розали опустила глаза.
Она знала отношение Рэнда к Брумелю. Он не раз говорил, что считает его тщеславным эгоистом, использующим других. И хотя Розали знала, что Брумель имел какое-то отношение к плану ее похищения Гийомом Жерменом, но для нее кровные семейные связи перевешивали все остальные доводы, и что бы ее отец ни сделал, она была готова простить ему все. Она не придавала значения тому, что это делает ее уязвимой. Кроме того, она знала, что беспокойство Рэнда о ней было истинной причиной его неприязни к Брумелю. Ах, в какие сложные ситуации иногда попадают люди по собственной вине!
– Впредь я не сделаю ничего подобного, не предупредив тебя, – пообещала Розали.
– Надеюсь, – отрезал Рэнд.
– Между прочим, я не думаю, что сумела повлиять на Канинга. Он сказал, что постарается найти что-нибудь приемлемое для Брумеля, но при этом будет исходить из политических интересов Англии, а не только из интересов одного человека.
– На языке политиков это означает «нет».
– Я тоже боюсь этого. – Розали встала и нерешительно подошла к мужу. – Ты все еще сердишься…
Беркли нахмурился, его лицо растворилось в темноте, когда он погасил лампу.
– Только потому, что люблю тебя – такую сумасбродную ведьму. Мысль, что с тобой может что-нибудь случиться, сводит меня с ума.
– Прости, что я не сказала тебе, Рэнд… Это произошло не потому, что я не доверяю тебе. Напротив, я знаю, как ты…
Он остановил ее, приложив палец к губам. Его руки опустились к лентам ее прозрачного белого одеяния. Взгляд карих глаз опустился ниже: ее тело было видно сквозь складки прозрачной одежды. Руки Рэнда развязывали ленты, нетерпеливо срывали тонкую ткань.
Розали судорожно вздохнула, когда одежда упала к ее ногам и она почувствовала на себе жадный мужской взгляд.
– Не произноси никаких извинений. Докажи мне это.
Губы слились в поцелуе, и страсть захватила их.
* * *
– О Боже, – прошептала Мира, когда солнечный луч. прочертил полосу света на ее кровати.
Она посмотрела на Мэри, которая принесла завтрак на подносе и теперь раздвигала портьеры. Служанка остановилась, услышав недовольный возглас. Миры, и обернулась к ней.
– Вы вчера попросили меня разбудить вас в десять часов. Может быть, мне закрыть окно и вернуться часа через два?
– Нет, нет. Я просто уловила запах кофе. – Мира с усилием села на кровати. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Куда делось то прекрасное ощущение, пережитое тогда, после первой ночи с Алеком? Почему сейчас она чувствует себя виноватой? Она откинулась на подушку и закрыла глаза. – Мэри, – позвала она. – Сегодня мне нужна горячая вода для чая. Мои травы в сумке в шкафу…
– Вы больны?
– Голова болит.
– Сейчас я принесу воды.
Мира удивилась, почему, уходя, служанка так подозрительно посмотрела на нее. Нерушимое правило: слуги знают все секреты своих господ. Мира, которая в свое время была служанкой, могла с уверенностью подтвердить это. Она боялась, что Мэри заподозрила что-то неладное, увидев ее смятое белье или заплаканное лицо…
«Конечно, у Мэри появились подозрения», – беспокойно подумала Мира.
Розали тоже подумала, что с Мирой что-то произошло, в то время как сама разговаривала с Канингом. Хотя Розали была поглощена собственными проблемами, смысл ее оценивающего взгляда, когда они встретились возле бального зала, был очевиден.
Мэри вернулась, неся на изящном подносе маленький серебряный чайник, тонкую фарфоровую чашку с блюдцем и серебряную ложку.
– Благодарю. – Мира медленно открыла сумку с травами, задумчиво разглядывая засушенные растения, порошки и корни. Ей нужен был корешок, широко распространенный во Франции, но он ни разу не встречался ей в Англии. – Что еще.., что еще? – бормотала она, прижимая пальцы к вискам.
Она знала множество лекарств, способов приготовления отваров и настоев, но никогда не интересовалась препаратами, которые применяют для предотвращения беременности. До сих пор она не нуждалась в этих средствах.
«Возможно, уже слишком поздно, – подумала она и прикусила губу, слегка коснувшись пальцами живота. Мысль о ребенке, ребенке Алека, наполнила ее душу странным томлением. – Но нет.., я не могу, если только Богу не угодно другое».
Она медленно высыпала в воду бледно-красный порошок тимьяна, добавила руту и несколько листков калгана.
Чтобы перебить горький вкус, она кинула в чай лепестки фиалки и розы.
– Добавьте еще руты, – сказала Мэри, убиравшая в комнате.
– Еще… – начала было Мира и резко подняла голову.
Выражение лица служанки было совершенно спокойным и доброжелательным.
– Я узнала этот рецепт раньше, чем научилась замешивать тесто. Добавьте еще руты.
Мира опустила голову и добавила руты в чай, размешала его ложкой и попробовала.
– Ах… – Она чуть не поперхнулась. – Это ужасно!
– Принимайте каждое утро, – сказала Мэри.
Когда служанка вышла. Мира подняла голову. Закрыв глаза и зажав пальцами нос, она глотала горький чай.
* * *
День выдался жарким, и празднования были перенесены на природу – на берег реки, протекавшей неподалеку от «Брайтон-Павильона». Мира и Розали дружески разговаривали, но не упоминали о вчерашних происшествиях на маскараде. Взаимное уважение было ценнейшим свойством их отношений, в которых не было места упрекам или требованиям отчета друг перед другом. Рэнд сопровождал их на прогулке по одному из множества чудесных садов, окружавших «Павильон».
Мира на несколько шагов отстала от четы Беркли, сегодня они казались особенно близкими и погруженными в свою беседу. Приглядываясь к растениям и травам. Мира вдруг услышала знакомый голос:
– А-а, маленькая плутовка с пятнами пунша.
Быстро обернувшись. Мира увидела пожилую женщину, с которой разговаривала вчера. Она сидела на маленькой скамеечке в тени. Слегка прищурившись, она подозвала Миру:
– Подойдите ко мне, дитя мое… Яркий солнечный свет мешает мне видеть вас.
Посмотрев на облачное небо. Мира покачала головой и вошла под сень деревьев, где сидела пожилая леди.
– Кто присматривает за вами? Почему я всегда встречаю вас одну?
– Я не люблю, когда за мной присматривают, – ответила Мира и улыбнулась, заметив удивление дамы.
– О силы ада, я тоже. Присаживайся рядом, давайте побеседуем.
Мира повиновалась.
– За мной присматривает леди Беркли.
– Леди Беркли… – задумалась пожилая дама. – Вот как…
До моих ушей дошло немало слухов о вас.
– Надеюсь, вы не верите им.
– Я верю, что в каждом слухе есть доля истины. Мало кто обладает достаточной фантазией, чтобы сочинить сплетню от начала до конца. Конечно, во времена моей молодости некоторые слухи обо мне были совершеннейшей ложью, но они не смогли бы скомпрометировать меня больше, чем чистейшая правда.
– Какова же была правда?
Дама посмотрела на нее с одобрением:
– Редко кто отваживается спрашивать меня об этом. Я, разумеется, не собираюсь отвечать, но смелость вопроса характеризует вас с хорошей стороны. – Она склонила набок седеющую голову. – Я слышала, вчера было произнесено немало тостов в вашу честь. Похоже, сплетни не уменьшили вашу популярность.
– Как приятно слышать это. – Не слишком радуйтесь. Мужчины с большей готовностью пьют за здоровье женщины, чем предлагают ей руку и сердце.
– Я не озабочена поиском мужа.
– Как это нетипично для девушки. А вы не боитесь стать «обезьяньей королевой»?
– Простите, кем? – переспросила Мира, смеясь над необычной фразой. – Боюсь, мне не знакомо это выражение.
– Это наказание постигает старую деву за то, что она отказалась «плодиться и размножаться». Когда она отправляется на тот свет, то становится в аду «обезьяньей королевой». – Пожилая дама смотрела, какой эффект произвели ее слова.
Мира улыбнулась:
– Я полагаю, это наказание придумали старые холостяки?
Ее вопрос заставил даму рассмеяться, она махнула платком, подзывая свою компаньонку:
– Позови моего сына. Он должен быть у реки вместе с остальными родственниками.
– Вашего сына? – вежливо поинтересовалась Мира.
– Да, я намерена представить вас.
Боже, еще один! Мира проводила взглядом компаньонку. Внезапно ей захотелось сказать этой острой на язык сильной женщине, что ей нет ни до кого дела. Она подумала, каким должен быть сын такой матери – безвольным и подчиненным или твердым и грубым?
– Вы не англичанка?
– Нет, мадам, – сдержанно ответила Мира.
– Француженка?
– Да, мадам.
– Француженка, – задумчиво повторила пожилая женщина. – Ну что ж, с этим ничего не поделаешь.
– Да, – согласилась Мира, улыбаясь проявлению столь типичного для англичан подхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44