– Напрасно вы… поехали со мной.– Извините. – Мадлен отдернула руку. – Я знаю, вы оберегаете свое уединение. Но вам незачем беспокоиться, сэр. Я не задержусь у вас, просто хочу убедиться, что с вами все в порядке.– Дело не в этом… – Он стиснул зубы, его вновь била дрожь. – Но вы можете заразиться…Мадлен в изумлении уставилась, на Скотта: немногие, находясь в таком состоянии, способны заботиться о других людях. Тронутая его заботой, она улыбнулась.– Я не жалуюсь на здоровье, мистер Скотт.Скотт был слишком слаб, чтобы спорить. Он закрыл глаза и снова откинулся на спинку сиденья. Мадлен задумалась, стараясь вспомнить, что делала няня, когда они с сестрами хворали. Кажется, она согревала их, ставила горчичники на грудь. И еще прикладывала к ногам нагретый мыльный камень, поила бульоном и кормила хлебом, смоченным в молоке. А для лечения кашля няня использовала старое испытанное средство – лимонный сироп и сладкое миндальное масло… В конце концов Мадлен поняла, что ей недостает познаний в медицине. Она вздохнула, досадуя на свое невежество.Экипаж, миновав каменные столбы ворот, украшенные бронзовыми грифонами, катил теперь по тихому кварталу, расположенному неподалеку от Сент-Джеймс-сквср. Мадлен приникла к окну; они ехали по обсаженной деревьями аллее, и уже был виден огромный особняк с колоннами.Наконец карета замедлила ход. Один из слуг спрыгнул с запяток и взбежал на крыльцо. Он принялся отчаянно молотить кулаком в двустворчатые двери. Одна створка приоткрылась, и вскоре карету окружили слуги.Паренек в плотной куртке и кепке помог кучеру увести в конюшню лошадей. Двое других слуг с трудом вытащили из кареты мистера Скотта. Подхватив больного под руки, они внесли его в особняк. Мадлен вошла следом. Она чувствовала себя так, словно вступила на запретную территорию, вторглась туда, куда Скотт ни за что не впустил бы ее, будь он здоров.Они вошли в великолепный холл, освещенный хрустальной люстрой, подвески которой свисали изящными гроздьями. Из холла открывалась дверь в соседнюю комнату, где почтенного вида домоправительница отдавала распоряжения целой свите горничных.– Принесите чистые простыни и воду, – говорила она. – Тильда, найди мой медицинский саквояж, и пусть Гвен принесет банку с пиявками, должно быть, они понадобятся доктору,А седовласый дворецкий отдавал распоряжения слугам-мужчинам. Одним он велел принести бренди и виски, другим помочь камердинеру уложить хозяина в постель. Мадлен же стояла в стороне, беспомощно глядя, как Скотта уносят вверх по лестнице из белого и серого мрамора, изгибающейся в виде подковы.Наконец домоправительница заметила девушку и представилась, назвавшись миссис Бичем.– Прошу простить нас, мисс…– Ридли.– Прошу прощения, мисс Ридли, но боюсь, сейчас все мы слишком заняты. Такое редко случается в этом доме.– Понимаю, – кивнула Мадлен.Домоправительница внимательно оглядела ее, очевидно, пытаясь понять, кто Мадлен такая и как она познакомилась с мистером Скоттом. Однако миссис Бичем все же воздержалась от расспросов.– С вашей стороны было очень любезно проводить мистера Скотта из театра, – сказала она.Мадлен взглянула в ту сторону, куда унесли Скотта.– Надеюсь, он скоро поправится.– Мистеру Скотту обеспечат полный покой и уход до приезда доктора. Не хотите ли пока подождать в нижней гостиной?– Да, спасибо.Миссис Бичем провела Мадлен и просторную гостиную, выдержанную в приглушенных золотистых и синих тонах, уставленную французскими креслами, обитыми шелком и бархатом, и столиками, заваленными томиками поэзии и гравюрами. Одну из стен гостиной украшал французский гобелен с пейзажем. Между двумя высокими окнами, на длинном столе, выстроились восточные статуэтки.Заметив, с каким любопытством Мадлен разглядывает японскую фигурку, изображающую бородатого старика с позолоченным посохом, домоправительница едва заметно улыбнулась.– Мистер Скотт говорит, что это бог удачи. Его имя мне никогда не выговорить. У мистера Скотта большая коллекция, в ней множество статуэток языческих богов.– Он мне нравится, – заметила Мадлен, прикасаясь к бородатому старику кончиком пальца. –Надеюсь, он не посрамит свою репутацию и принесет удачу мистеру Скотту.– Некоторые считают, что мистер Скотт и без того уже получил свою долю удачи, – сказала миссис Бичем, направляясь к двери.Предоставленная самой себе, Мадлен подошла к окну. Она долго смотрела на голые кустарники и мраморный фонтан в парке. Был холодный зимний день, и деревья клонились под порывами ветра.Невольно поежившись, Мадлен вернулась к креслу. Усевшись, она принялась легонько постукивать ногой по толстому ковру, покрывающему пол. Заметив на соседнем столике деревянную шкатулку, она с любопытством взяла ее в руки. Изнутри шкатулка была инкрустирована серебром, крышку украшала резная шекспировская медаль. На дне же была выгравирована надпись: «Мистеру Логану Скотту от Стратфордского общества».В этот момент раздались женские голоса. Вскинув голову, Мадлен увидела двух горничных, принесших поднос с чайной посудой.– Это шкатулка красного дерева времен Шекспира, – с гордостью объяснила одна из служанок. – У хозяина много таких наград, он получает их за благотворительные представления и бенефисы,Мадлен улыбнулась, отметив про себя, что Скотту удалось заслужить восхищение и преданность слуг.Горничная поставила поднос на низкий столик.– Миссис Бичем просила передать вам, что вы можете вызвать кого-нибудь из нас, если вам что-то понадобится.– Благодарю, но мне ничего не нужно. Меня волнует только здоровье мистера Скотта.– Скоро прибудет доктор Брук. Он живо поставит хозяина на ноги.Будем надеяться… – пробормотала Мадлен, с рассеянным видом рассматривая фарфоровую чашечку с изящной ручкой. Когда приедет доктор, сколько времени ему понадобится, чтобы определить, в каком состоянии находится мистер Скотт? – эти вопросы не давали ей покоя. * * * Горничные покинули гостиную. Они зашептались, едва успев переступить порог. Мадлен невольно услышала обрывок их разговора:– Думаешь, это и есть новая…– Что ты!– А она недурна собой.– Да, но она слишком уж молода и неопытна… совсем не в его вкусе.Нахмурившись, Мадлен отставила пустую чашку. Поднявшись с кресла, она принялась вышагивать по комнате. Упоминание о ее возрасте раздосадовало Мадлен. Внезапно вспомнив о своих растрепавшихся волосах, она тяжело вздохнула, подумав о том, что, наверное, похожа сейчас на маленькую девочку, только что резвившуюся во дворе.Подойдя к застекленным дверям в другом конце гостиной, Мадлен обнаружила, что они ведут в музыкальный салон, на галерею и в небольшую комнату с мозаичным полом. И повсюду она видела прекрасные произведения искусства: портреты и пейзажи, мраморные статуи, керамику, фарфор.Мадлен прошлась по комнатам и поняла, что составлением коллекции скорее всего занимался сам мистер Скотт. Да и все убранство дома, конечно же, соответствовало его вкусам. Этот человек очаровал Мадлен. Ей хотелось получше узнать его, узнать о его сокровенных мыслях, стать хотя бы крохотной частью мира, который он создал для себя. Но мистер Скотт ясно дал понять, что он не нуждается в Мадлен. Почувствовав себя ужасно одинокой, Мадлен вернулась в гостиную. Должно быть, доктор уже приехал и теперь находился наверху, в спальне Скотта. В доме царила гнетущая тишина, словно все затаили дыхание.– Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс Ридли? – осведомился дворецкий, поднимаясь со стула, стоящего у подножия лестницы,– Да, – кивнула Мадлен, приближаясь к мраморным ступеням; она опасалась, что дворецкий остановит ее. – Я хотела бы знать, где находится комната мистера Скотта.На лице дворецкого застыло бесстрастное выражение, но Мадлен почувствовала, что ее вопрос ему не понравился. Она понимала, что дворецкий и все прочие слуги еще не разобрались в ее отношениях со Скоттом, не поняли, кто она – просто прислуга, как они сами, или его новая возлюбленная.– У него доктор, мисс, – произнес дворецкий. – Если вам не нравится в гостиной, может быть, вы хотите подождать в другой комнате?..– Я должна пройти к мистеру Скотту, – с невозмутимым видом заявила Мадлен, подражая тону, которым ее мать всегда говорила со слугами.– Слушаюсь, мисс Ридли, – последовал ответ. Дворецкий вызвал слугу и велел ему провести Мадлен в личные покои мистера Скотта, в восточное крыло дома.Коридор заливал свет из длинного ряда окон, напротив которых размещались ниши, уставленные статуями, в том числе изваянием обнаженной купальщицы, вид которой вогнал Мадлен в краску. Пройдя через проем в виде арки, она оказалась в поистине мужских покоях, обшитых панелями темного дерева. Анфиладу комнат украшала коллекция старинных немецких карт в резных рамах розового дерева и персидские ковры, лежавшие на полу.Слуга подвел Мадлен к закрытой двери, у которой ждала миссис Бичем. Неподалеку стояла горничная, готовая по первому знаку выполнить любое распоряжение.Миссис Бичем, увидев Мадлен, вопросительно приподняла брови:– Вам не понравилось в гостиной, мисс Ридли?– Мне захотелось узнать, что с мистером Скоттом. Миссис Бичем покачала головой.– Доктор еще у него. Я сообщу вам все, что станет мне известно. А пока горничная проводит вас вниз, в комнаты для гостей.Мадлен внутренне напряглась, приготовившись к спору,– Я бы предпочла…Но тут раздался щелчок повернувшейся дверной ручки. Из комнаты вышел лакей и посторонился, пропуская доктора. Мадлен затаила дыхание.Доктор, мистер Брук, оказался лысоватым мужчиной лет сорока. Круглые очки придавали его лицу сходство с филином. На добром лице выделялись темные умные глаза. Он окинул взглядом сначала миссис Бичем, затем Мадлен.– Я мисс Ридли, – сказала девушка, шагнув ему навстречу. – Я хотела бы узнать, что с мистером Скоттом. Я… его компаньонка.Доктор с учтивым поклоном поцеловал ей руку.– Как он? – взволнованно спросила домоправительница.Доктор Брук выпрямился.– В последнее время я повидал немало подобных случаев. Вынужден с прискорбием сообщить, что этот можно причислить к самым сложным. Странно; ведь мистер Скотт прежде был крепок здоровьем… Впрочем, похоже, он ни в чем не знает меры.– Боюсь, вы правы, – с печалью в голосе сказала домоправительница.– Завтра я опять навещу его, посмотрю, как развивается болезнь, – продолжал мистер Брук. – К сожалению, кризис еще не наступил. Я бы посоветовал как можно чаще обтирать больного, прикладывать лед, кормить его желе, бульоном и время от времени давать по ложке молока.– Мне известно одно старое домашнее средство – листья эвкалипта, вымоченные в бренди, – вступила в разговор миссис Бичем. – Можно давать ему понемногу по вечерам?– Почему бы и нет? – Доктор вопросительно взглянул на Мадлен. – Мисс Ридли, позвольте узнать: вы намерены ухаживать за мистером Скоттом?– Да, – твердо ответила девушка.– Тогда я советую вам поменьше общаться с людьми за пределами этого дома. Лихорадка очень заразна. Нельзя исключить вероятность того, что и вы можете заболеть.Миссис Бичем с тревогой посмотрела на Мадлен.– Полагаю, понадобится приготовить для вас комнату…Мадлен понимала причину беспокойства пожилой дамы. Никто из прислуги Скотта прежде неЗнал о ее существовании. Очевидно, слуги любили своего хозяина и не желали, чтобы его уединение нарушили в тот момент, когда он не в состоянии этому противиться.– Благодарю вас, миссис Бичем, – проговорила девушка. – Уверяю вас, я хочу лишь помочь мистеру Скотту, то есть Логану, чем смогу.Домоправительница кивнула, по-прежнему настороженно хмурясь. Она отошла в сторону, чтобы отдать распоряжения горничной. Доктор Брук попрощался и в сопровождении слуги направился к выходу. Воспользовавшись случаем, Мадлен через приоткрытую дверь проскользнула в спальню.Комната была скромно обставлена и просто отделана – единственным украшением являлась роспись на потолке, изображавшая небо и облака. Середину спальни занимала огромная кровать с шелковым темно-синим покрывалом и горой пуховых подушек у изголовья. Скотт лежал под простыней и легким одеялом; покрывало было откинуто к его ногам. Его успели переодеть во фланелевую пижаму, почти полностью расстегнутую на груди. Он спал, уткнувшись пылающей щекой в подушку.Когда Мадлен переступила порог, камердинер ставил кувшин с водой и укладывал на столик у кровати стопку полотенец. Легкое кресло стояло поблизости, но Мадлен предпочла присесть на край постели. Почувствовав ее осторожное движение, Логан с невнятным стоном повернулся к ней, не открывая глаз. Дыхание с хрипом вырывалось из его горла.– Все будет хорошо, – ласково проговорила девушка.' Мадлен смочила полотенце в холодной воде, отжала его и приложила к горячему лбу Скотта. Видимо, прохлада облегчила его муки, и он поудобнее улегся на подушке. Протянув руку, Мадлен отважилась пригладить его густые волосы, вспоминая, как часто ей хотелось это сделать. Пряди скользили под ее пальцами, точно черный шелк с золотистым отливом.Мадлен вглядывалась в лицо больного, Бледность его лишь подчеркивала поразительную красоту черт. Ресницы пушистыми полумесяцами прикрывали глаза Логана, веки чуть подрагивали от беспокойных сновидений, навеянных лихорадкой. Этот гордый одинокий мужчина во сне казался совершенно беспомощным; его рот был приоткрыт, как у спящего ребенка. Будь Мадлен влюблена в него, от этого зрелища у нее защемило бы сердце.Девушка сидела неподвижно, стараясь понять, чем вызвана тупая боль в груди. Если бы она была влюблена в Скотта, эта боль не покидала бы ее никогда. Воспоминаниям нем неотступно преследовали бы ее до конца жизни, поскольку найти второго такого же мужчину невозможно.И тут Мадлен вспомнила о ситуации, в которой оказалась. Времени у нее оставалось слишком мало. Возможно, ее родители уже обнаружили, что она сбежала из пансиона, и теперь теряют рассудок от беспокойства. Они бросятся на поиски. А как только найдут ее, начнут запугивать и угрожать, пока не сломят ее волю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40