– Куда вы спрятали упаковку, капитан? – тихо спросил Корнач, впервые подав голос.
Генерал встал со стула и, заложив руки за спину, подошел к столу.
– Она у меня с собой, – помедлив, сообщил Дреев.
Сунув руку во внутренний карман свободной кожаной куртки, опер извлек оттуда и положил на коричневую, полированную до блеска поверхность командирского стола запаянный в прочный прозрачный полиэтилен упругий пакет с белым порошком.
На несколько секунд в кабинете начальника УБНОНа повисла тишина.
– Погуляйте пока в коридоре, капитан, – задумчиво посмотрев на Дреева, неожиданно предложил Корнач. – Мы вас позовем, когда будет нужно…
Валерий встал со стула и, развернувшись, покинул кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– В чем дело, товарищ генерал? – недоуменно приподнял брови Трегубов, вытаскивая из пачки «Петра Первого» очередную сигарету и разминая ее пальцами.
– Я считаю, Михаил Юрьевич, что этого опера не стоит подводить под статью, – сказал Корнач, покачав головой. – Вы знаете, насколько я ценил Логинова, но… Дреев прав – Костя согласился на незаконное изъятие «дури» добровольно, и отнюдь не с целью личного обогащения, а для нашего общего дела. Вот уже год, как этот нигериец находится в разработке, но ни один из его подельников так и не рискнул дать против него показания.
– Понятно, жить всем хочется. И что вы предлагаете? – осторожно спросил подполковник, сжав потрескавшимися от ветра губами сигаретный фильтр.
– Этот парень невиновен в гибели Кости. Налицо действительно трагическая случайность… А у нас в системе и без того катастрофически мало таких идейных и проверенных людей, как Дреев, и губить молодому мужику и его семье жизнь только из-за того, что он незаконным способом решил помочь нашему общему делу, – это значит собственными руками сделать подарок нашим врагам, наркомафии.
– Но он убил человека!.. – попытался было возразить Трегубов, но категорический жест генерала заставил его замолчать на полуфразе.
– Таких, как этот… как его? – нахмурился, вспоминая фамилию убитого Дреевым наркобарыги, Корнач.
– Короленко. Кличка – Скат, – напомнил подполковник.
– Вот именно, – кивнул генерал, начав измерять кабинет шагами. – Если их всех приравнивать к людям только потому, что у них две руки, две ноги, туловище и голова, к тому же они имеют паспорт, в котором написано слово «гражданин», то тогда нам с вами, Михаил Юрьевич, лучше прямо сейчас снять погоны и написать рапорта об увольнении из органов. Я понятно изъясняюсь?
– Ну, в общем… – пробормотал подполковник, уже начиная понимать, куда клонит коллега из спецслужбы. – Только на кого мы спишем мертвяка?
– Разве это проблема, Михаил Юрьевич?! – не останавливаясь, пожал плечами генерал. – На того, на кого это сделать легче всего и кто на нас за это уже не обидится… Пусть земля ему будет пухом.
– Вы имеете в виду Логинова?
– Именно. Оружие капитана Дреева приобщить к делу, заменив на найденный у Логинова пистолет. Пусть на стволе обнаружатся отпечатки Кости. В результате мы получаем вполне достоверную картинку. Логинов, превысив служебные полномочия, в одиночку решил опустить двух наркобарыг, одного оглушил, второго уничтожил, прихватил с собой товар и – сделал ноги. Но оглушенный урод по кличке Гоблин продрал-таки глаза, выхватил пушку и всадил в спину капитана пулю. Потом забрал у него кокаин и скрылся.
– Звучит убедительно, – хмыкнул Трегубов, выпустив через нос две струи дыма и скривив губы. – Тогда такой вопрос – если, по изложенной вами версии, Гоблин забрал кокаин, как нам его оприходовать?
– Официально – никак. Но думаю, «кокс» нам еще пригодится… – Дойдя до дальнего окна, генерал развернулся и направился навстречу сидящему за столом в облаке сизого дыма подполковнику. – Я не хотел вас ставить в известность раньше времени, Михаил Юрьевич, но ребята из нашей конторы… как бы это поделикатней выразиться… несколько опередили ваше управление в области борьбы с наркоторговлей…

Доктор Блох

Однажды молодой и способный пластический хирург Евгений Блох уже сделал шаг, круто изменивший всю его дальнейшую жизнь. Прибыв на один день в Сочи, где отдыхал профессор Романов, он плеснул ему в минералку коктейль из дюжины составляющих.
В результате хозяин доходной частной клиники, одинокий увлеченный гений, склеил ласты от сердечного приступа прямо во время езды на автомобиле по горной дороге, что оказалось просто подарком судьбы. А ассистент Женя, как преемник и младший компаньон, стал полноправным хозяином раскрученной практики…
И – никакого криминала, все шито-крыто!
И вот сейчас, похоже, переменчивая фортуна снова давала Блоху шанс круто подняться. Огромные бабки в лице этого лохматого Бармалея буквально плыли в руки. Так почему он должен их упускать?!
Главное – это четкий, детальный план и финал, после которого отдавший баксы клиент не предъявит никаких претензий, а лучше – исчезнет навсегда!
– Сколько конкретно стоит нужное оборудование и какой срок потребуется вам на его покупку и подготовку к операции? – деловито спросил Ворон.
– Максимум – полтора месяца, – переведя дыхание, сбившееся от участившегося сердцебиения, пробормотал эскулап. – Мне достаточно сделать запрос по Интернету в Токио, получить согласие, перевести через банк двести семьдесят пять тысяч баксов, и японский криолазерный излучатель отправят на следующий день.
Блох, жадно затягиваясь дымом, уже и без того плотно окутавшим салон, чувствовал, что начинает потеть от нервного напряжения, и изо всех сил старался не выдать своего волнения.
– Несколько дней уйдет на то, чтобы просканировать каждый палец и с помощью компьютера создать новый рисунок с наименьшей площадью коррекции. Работа займет суперминимум неделю на каждый палец… Примерно недели две кожа будет заживать, принимая нормальный вид… Если результат окажется удовлетворительным, на обе руки уйдет примерно три с половиной месяца, считая с сегодняшнего дня… И по окончании этого срока, даст бог, вы не только навсегда избавитесь от старых, но и получите новые отпечатки пальцев. Такая схема…
Ворон задумался. На словах всегда получается гладко, а вот на деле…
Хотя, если разобраться, чем он рискует, кроме презренных бумажек с портретами Бенджамина Франклина? Ну, в худшем случае запорет этот скульптор подушечку мизинца на одной руке… От этого не умирают. Зато если получится – это будет равнозначно новому рождению. И никакого больше силиконового крема для рук.
Только бы у этого рискового лепилы получилось!..
Северов нахмурился и чуть заметно кивнул на тугую пачку денег, лежащую у лобового стекла:
– Это – аванс. Завтра в офис тебе доставят двести семьдесят пять тысяч зеленых… Оставшийся лимон, так и быть, получишь позже, тогда, когда я окончательно разберусь, что овчинка стоит выделки… Но запомни, Женя, – Ворон как бы невзначай положил руку на худосочное плечо хирурга, – с этой минуты мы с тобой скованы одной цепью. Усек?
– Я уже понял, – сглотнув подступивший к горлу горький комок, хрипло пробормотал врач. – Но предостережения лишние, поверьте. За гонорар, какой вы поставили… А если с вами надо будет связаться?
– «Если» не будет, – отрезал Ворон. – Делай свое дело, я сам объявлюсь… Тебя куда, обратно к «Астории»?
– Да, конечно. У меня там тачка…
В эту секунду обычно уверенному в себе, если не сказать самонадеянному Евгению впервые за много лет вдруг стало по-настоящему неуютно. Потому что он почувствовал, как от незнакомца, сидящего рядом с ним, отчетливо повеяло могильным холодом.
Но давать задний ход было поздно…
«Интересно, скольких бедолаг этот ряженый урод замочил за свою жизнь?» – несколько раз подряд, как на заезженной пластинке, с глухим эхом прокрутилось в голове у врача, прежде чем он, буркнув что-то на прощание, покинул остановившуюся напротив гостиницы машину лохматого типа и, спиной ощущая устремленный вдогонку пытливый взгляд, нетвердой поступью направился к поджидающему его у Исаакия джипу.

Генерал ФСБ

– А можно конкретнее? – Окаменев на мгновение лицом, Трегубов пристально уставился на медленно прохаживающегося мимо подтянутого и моложавого Корнача. Как было известно подполковнику, генерал пришел в «контору» в самом начале девяностых из спецназа ВДВ, где он командовал впоследствии расформированным по непонятным причинам диверсионным отрядом «Белый барс».
– Да, конечно, – кивнул Корнач. – Вот уже в течение трех лет некоторые наши структуры фактически дублируют аналогичную работу Министерства внутренних дел. Прямо как в старые добрые времена – подчас весьма успешно и практически всегда незаметно для «младших» коллег. Вот одна из таких длительных разработок, очень похоже, близка к завершению. Раньше-то оно как было? В сети попадалась мелкая сошка, розничники, куда реже дилеры низшего звена, и уж совсем редко – более-менее серьезные оптовики, торгующие целыми упаковками.
Корнач остановился возле стола, взял в руки килограмм кокаина и, взвесив его на ладони, положил обратно.
– Хотите сказать, Алексей Тихоныч, что удалось выйти на целую цепочку? – предположил подполковник.
– Не хочется сглазить, но дело куда серьезнее и масштабнее! – Генерал подошел к окну, отдернул штору и застыл, вглядываясь в копошащийся внизу Литейный проспект. – У нас под круглосуточным колпаком сейчас находится не только «окно» на таможне, откуда в страну просачивается груз, не только склад его временного хранения на территории одного маленького провинциального городка неподалеку от Питера, не только пофамильно все задействованные в поставке кокаина барыги, числом двенадцать, но и пять основных оптовых дилеров с их сетью распространения по районам, насчитывающей до полусотни уличных и клубных торговцев. В нашей базе данных досье на каждого, и единственной проблемой на сегодняшний момент остается сам Карим Лерой, гражданин Республики Нигерия, студент-заочник Горного института и идеально чистая перед законом личность, если не принимать в расчет оперативные сведения, не подкрепленные свидетельскими показаниями и уликами! Вот и получается любопытный расклад…
– В котором недостает только повода, дающего законное право со спокойной душой запихать Лероя в камеру и против которого даже личный адвокат бедного студента, господин Свербицкий, не найдет убедительных аргументов, – закончил за генерала Трегубов. – Любопытно, честное слово! Как же это ваша контора нас так круто обскакала, а, Алексей Тихоныч?!
– Так уж получилось, дорогой, не обессудьте, – развел руками Корнач и, одернув пыльную штору на окне, вернулся к столу. Сел напротив Трегубова и сложил руки перед грудью. – Но последний аккорд в этой сложной и кропотливой операции предстоит поставить именно вам, товарищ подполковник.
– Я не знаю всех ваших планов, товарищ генерал, но полагаю, что нам нужен свидетель, уже засвеченный в милиции наркобарыга, который мог бы дать против Карима Лероя показания, черным по белому назвав его главным распространителем «дури» в Питере! – заметил Трегубов, лукаво поглядывая на генерала из-под бровей и облака сигаретного дыма.
– Вы просто читаете мои мысли, Михаил Юрьевич, вот что значит профессионализм, – кивнул, едва обозначив улыбку, Корнач. – Надо дать Дрееву шанс реабилитироваться, по крайней мере в собственных глазах… Если у такого опытного оперативника, как он, земля под ногами горит, а на душе лежит камень и жмет сердце вина за гибель друга, капитан достанет этого вурдалака хоть из-под земли, заставив написать собственноручное чистосердечное, что именно он, Гоблин, будучи еще годовалым младенцем, лично стрелял в товарища Андропова на улице Чаплыгина… В общем, я уверен, что Дреев перевернет весь город, все притоны и шхеры, но Гоблина этого найдет и расколет уже через несколько дней! – заключил генерал, бросив взгляд на закрытую дверь кабинета.
Подполковник Трегубов без лишних слов встал из-за стола, пересек комнату, толкнул дверь и, выглянув в коридор, окликнул напряженно курящего в дальнем конце, у окна во двор, Валеру Дреева.
– Капитан! Зайди…
Затушив окурок прямо об окно и бросив его в стоящий на облупленном подоконнике, заполненный почти на треть «бычками» граненый стакан, хмурый опер уверенно вошел в кабинет. А ровно через две минуты покинул его, получив из уст генерала ФСБ четкий и исчерпывающий приказ-ультиматум разыскать убийцу Кости Логинова и сделать его главным свидетелем по делу Нигерийца.
Уходя из дома на Литейном, Валера на миг задержался на ступеньках и, подняв глаза к серому небу, по которому медленно проплывали рваные облака, поклялся сам себе навсегда уйти из органов в том случае, если ему не удастся достать подавшегося в бега ушастого драгдилера по кличке Гоблин, одним выстрелом перечеркнувшего жизнь его лучшего друга…

Офицеры госбезопасности

Однако на этом сюрпризы уходящего дня для пребывающего в тягостных раздумьях хирурга не закончились. После скомканного свидания с девушкой Аленой и едва не случившегося лишь благодаря ее настойчивому старанию и мягким губкам мужского конфуза, сразу после скоротечного сексуального акта Блох сослался на плохое самочувствие и необходимость полноценного отдыха перед намеченной на завтрашнее утро операцией и ретировался из ее квартиры в Коломягах, решив в тишине родных стен детально обмозговать предложение лохматого незнакомца.
Устав от размышлений, он с тоской взглянул на часы, показывающие начало третьего ночи, заглотил две таблетки снотворного, рухнул в постель и со всем старанием попытался уснуть. Однако доносящиеся из-за стены спальни звуки музыки, лошадиный топот и пьяное ржание гостей гуляющего соседа по этажу Власа – одного из авторитетов «малышевской» группировки – никак не способствовали полноценному отдыху.
Чертыхаясь на чем свет стоит, Евгений попытался упасть в объятия Морфея, накрыв голову подушкой и, как в кокон, зарывшись в одеяло, но неожиданно раздавшийся звонок лежащего на прикроватной тумбочке радиотелефона окончательно вывел его из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44