– Говоришь, стоит у туалета? Как он выглядит?
– Да, стоит сразу направо, высокий такой, в короткой темной куртке, и курит.
Вайнах все с тем же решительным выражением лица пошел на выход.
Северов двинулся за ним и – неожиданно повезло! – обнаружил, что может наблюдать за развитием событий через зеркало, которое висело в уборной прямо напротив дверного проема.
Вот мент отыскал взглядом фигуру беспечно дымящего гээрушника и застопорил движение – видимо, габариты «вора в законе» произвели на него впечатление.
Наконец он двинулся вперед, подошел к капитану, откозырял и потребовал предъявить документы.
Рудь, однако, в карман за ними сразу не полез. Он внимательно посмотрел на мента, а потом с очевидным беспокойством – на вход в ватерклозет.
Северов сразу же вышел оттуда и с самым безмятежным видом направился к своему конвоиру.
Тот, увидев подопечного, мгновенно расслабился и полез в карман за ксивой.
Иван тут же ускорился и с ходу, с полуразворота, нанес капитану мощнейший удар с правой руки в солнечное сплетение.
Рудь тихо охнул и стал медленно оседать.
Когда его согнутая спина оказалась на уровне живота Северова, тот уже занес над своей головой сложенные в замок руки и теперь, ухнув, как при рубке толстого бревна, и со свистом рассекая воздух, опустил их на верхнюю часть позвоночника гээрушника.
Капитан рухнул на пол, лобовой костью кроша кафельную плитку, и затих.
Мент, потрясенный такой скорой и безжалостной расправой над казавшимся незыблемым гигантом, испуганно переводил взгляд то на недвижного «вора в законе», то на слегка запыхавшегося сержанта.
Северов, однако, быстро успокоил взволнованного вайнаха, профессионально обыскав капитана и вытащив у него из-под пиджака «беретту».
– Вот, – протянул он пистолет менту, – что я тебе говорил? Настоящий бандюга! Теперь бабки твои, можешь вызывать подмогу.
Лицо вайнаха вновь приобрело решительное выражение, и он что-то стал быстро говорить по радиоустройству на своем родном языке.
Между тем Северов прощально помахал ему рукой и двинулся к выходу из зала. Мент как будто хотел что-то сказать Ивану, но потом тоже сделал ответный жест.
«Они с Фонарем-гээрушником теперь долго будут разбираться, так что временной люфт у меня есть. Успею позвонить отцу или Али по междугородке. Потом – когда спецам все станет ясно – линию поставят на прослушку», – размышлял Иван, ускоренным ходом покидая здание аэропорта и вытряхивая из рукава в карман удостоверение капитана ГРУ, которое Северов незаметно изъял, обыскивая поверженного амбала.

Майор Северов

На бескрайнем Южном кладбище, уже тронутом мрачным саваном ранних зимних сумерек, гулял холодный колючий ветер.
Вокруг, как и следовало ожидать, ни души.
Узкие пешеходные дорожки, как лучи солнца расходящиеся по кругу от окончания Центральной аллеи, были покрыты тонким, поблескивающим в свете повисшей на небе полной луны снежным покрывалом, с едва протоптанной посредине тропинкой.
Дойдя до развилки, Северов остановился, закурил сигарету, огляделся по сторонам и свернул с Центральной аллеи на примыкающую дорожку.
Миновав еще несколько перекрестков с покосившимися, местами стершимися указателями, он замедлил шаг у медного обелиска в виде плачущей над младенцем молодой женщины и, по щиколотку утопая в снегу, огибая присыпанные белым покрывалом кресты, углубился влево.
Остановился у кованой металлической оградки, рядом с единственными на участке деревьями – хрупкими березками, словно специально склонившими свои головы над тремя огороженными холмиками.
В гробу, закопанном под одним из них, находились и его виртуальные останки…
Откинув крючок, Ворон отворил тихо скрипнувшую калитку и, смахнув со скамеечки сугроб, присел на краешек.
Взгляд, словно примагниченный, не мог оторваться от двух овальных фотоснимков на гладком полированном камне, с которых, мило улыбаясь, на него смотрели два родных человечка.
– Здравствуйте, мои любимые. Как вы тут без меня?..
Рядом с плитой, на покрытый корочкой наледи слежавшийся снег, осторожно легли огромный букет из двадцати четырех алых роз и мягкая игрушка-щенок с повязанным на пушистой грудке бантиком.
На глаза Сергея стремительно навернулись слезы. Одна из них, медленно скатившись по щеке к губам, растаяла на них соленым привкусом беды.
Так же, как и три года назад, когда майор СОБРа Северов больше двух часов неподвижно стоял на двадцатипятиградусном морозе возле укрытых еловыми ветками и венками свеженасыпанных песчаных холмиков, Ворон не мог поверить, что Таня и Катюша ушли навсегда. Что больше он ни разу не услышит их знакомые до боли звонкие и чистые голоса, с едва западающей у дочурки буквой «р», не сможет обнять, придя усталым домой после очередной успешной операции по освобождению заложников или налета на воровской сходняк, крепко прижать к своему колючему лицу их теплые, мягкие ладошки, провести рукой по водопаду золотистых волос и облегченно улыбнуться, в очередной раз мысленно поблагодарив Бога за то, что он подарил ему это счастье…
Сейчас же перед глазами Ворона, раз за разом, с дьявольским постоянством прокручивалась лишь картина их ужасной гибели. Он, боец спецназа, волкодав, был совсем рядом, буквально на расстоянии шага, и не смог помешать!..
Усилием воли оторвав взгляд от памятника, Сергей поднял повлажневшее лицо к низкому серому небу, дважды глубоко вздохнул, выпустив клубящийся морозный пар, достал из кармана прозрачный пластиковый стаканчик, «мерзавчик» «Столичной», свинтил пробку и плеснул половину в емкость.
Выпил водку залпом. Оставшееся вылил в стакан и поставил возле левого холмика, под фотографией Татьяны.
Он долго сидел на скамеечке у их могил, не видя ничего, кроме навечно застывших на камне улыбок жены и дочурки.
До тех пор, пока несколько минут спустя в окружающем безмолвии не услышал тихий скрип одновременно приближающихся с разных сторон шагов.
Резко обернувшись, Сергей увидел двух мужчин, появившихся из-за соседних надгробий.
Северов мгновенно оказался на ногах, сунул руки в сквозные карманы, обхватив пальцами рукоятки заткнутых за пояс скорострельных пистолетов Стечкина. Ему требовалось не больше секунды, чтобы, по-македонски выстрелив одновременно из двух стволов, продырявить лбы незнакомцев.
Но он удержался, едва вгляделся в их лица…
Ни один из мужчин не выглядел похожим на боевика – ни возрастом, ни внешностью, ни походкой, ни выражением лица. Эти двое определенно были из спецслужб. Ошибка исключалась – за свою сумасшедшую жизнь Сергей слишком хорошо научился разбираться в людях!
И он четко понял, что незваные гости появились здесь, в центре окутанного сумерками бескрайнего пустынного кладбища, не для того, чтобы любоваться звездами на затянутом облаками небе.
Они ждали Ворона, и они дождались его.
Всего лишь часа два назад Али сообщил, что сын Сергея сумел дозвониться в контору «Ангела». Иван очень подробно рассказал о своем аресте и допросе полковником ГРУ Гайтановым.
Северова-младшего хотели использовать для поимки Ворона. Причем были разные варианты – вплоть до официальных похорон сержанта Северова на Южном кладбище.
У Гайтанова якобы имелся и еще какой-то план захвата Ворона, но Иван ничего о нем не знал.
Сыну повезло – ему удалось бежать из-под конвоя. Он оставил Али координаты, где временно будет находиться.
Ворон тут же попросил приятеля отправить в Назрань своего человека с новыми документами для Ивана и приготовился ждать сына в Питере.
Сейчас, увидев этих двоих, он сразу понял, какой план имел в виду полковник Гайтанов.
Ворон лажанулся, как последний лох. Киллер напрочь забыл, что теперь он просто Сергей Северов.
Теперь все эти данные были в досье спецслужб – в том числе годовщина убийства его жены и дочери.
Сказалась накопившаяся за последние три года психологическая усталость – он попался в достаточно примитивную ловушку…

Наркоделец

Нигериец лежал на деревянных нарах крохотной камеры-одиночки без окон, подложив руки под голову, неотрывно смотрел на тускло светящую под сырым, в разводах, потолком, обтянутую паутиной лампочку, свисающую на обрывке электропровода, и напряженно размышлял.
Вопреки предположению, за те двое суток, которые он вынужден был торчать в этой пропахшей плесенью и парашей крысиной норе, его так ни разу и не посетили ни следователь, ни подполковник Трегубов, ни козлобородый адвокат Свербицкий, уже наверняка прилетевший в здание ГУВД и начавший отрабатывать свой более чем солидный гонорар…
Значит, дело плохо и за него взялись всерьез, но уже не менты, а российские спецслужбы, так удачно провернувшие операцию по закладке в запасное колесо джипа оптовой упаковки кокаина!
И как ловко всё придумали, сволочи! Даже микрофон для отвода глаз в салон подсунули, прекрасно зная, что после остановки у поста ГИБДД охрана проведет тщательный осмотр тачки!..
Однако больше всего Лероя интересовали свидетельские показания, о которых недвусмысленно намекнул руководивший захватом его кортежа оперативник. Кто из ближайшего окружения сдал его и что именно он наболтал мусорам – прояснить ситуацию мог только подполковник Трегубов. Но он словно растворился, исчез!..
Вспомнив события всех предыдущих дней, буквально по минутам, и проведя в напряженных раздумьях несколько часов кряду, кипящий от злобы наркобарон пришел к неутешительному выводу – в лапах спецслужб он наверняка оказался с подачи того самого Веселого Роджера, который смог ликвидировать в Москве дающих клану кремлевскую «крышу» покровителей, организовать массовые погромы торгующих в столице «дурью» земляков-нигерийцев, а потом позвонить и предъявить ему ультиматум!
Чем дольше думал Лерой, тем все сильнее склонялся к выводу, что решиться на такой наглый наезд мог лишь человек, имеющий непосредственное отношение к национальной безопасности и уверенный в своей полной неуязвимости!
Воевать же с конторой, совсем недавно носившей страшное имя КГБ, не по силам даже такому богатому и влиятельному клану, как тот, к которому принадлежал Нигериец.
Однако и столь позорно проигрывать, добровольно уступив в чужие руки сверхприбыльный бизнес, было нельзя.
Где же выход?!
В коридоре подземной тюрьмы снова послышались шаги, и вскоре в замке заскрежетал ключ. Дверь распахнулась, впустив в полумрак затхлого помещения прямоугольник яркого света.
В проеме стоял широкоплечий сержант, в руках его находился короткоствольный автомат «кипарис».
– Руки за спину – и на выход! Свинья черножопая… Лицом к стене, падло! – скомандовал мент, злобно скривив лицо, и для убедительности махнул стволом автомата в сторону. – Бего-ом, я сказал!..
Подавив вспышку лютого презрения к нищему цепному псу, упивающемуся клочком данной ему власти, Нигериец не спеша, с достоинством вышел из камеры, прислонился лбом к шершавой облупившейся стене коридора, постояв так, пока охранник не защелкнет наручники и не запрет замок, а потом, подгоняемый редкими тычками ствола между лопаток, направился вдоль длинного ряда одинаковых металлических дверей к преграждающей путь к лестнице массивной решетке.
Стоящий за решеткой одутловатый мент нажал на кнопку, загудел электрический замок, и дверь автоматически открылась, освобождая проход.
– Наверх!.. Направо!.. Вперед по коридору! – раздавались позади Нигерийца четкие команды бугая конвоира до тех пор, пока, попетляв по зданию, они не оказались в тупике первого этажа ГУВД, перед обитой рваным коричневым дерматином дверью с номерной планкой и табличкой, гласящей, что это «комната для допросов».
Идущий позади сержант отпихнул Лероя плечом, повернув ручку, приоткрыл дверь, просунул в нее нос, быстро пробормотал, обращаясь к некоему майору, что задержанный доставлен, после чего снял с Нигерийца «браслеты» и, распахнув дверь пошире, кивком головы приказал входить.
Потирая сдавленные запястья со следами наручников, кокаиновый делец вошел в прокуренное, светлое помещение, где вместо ожидаемого им хмурого следователя ФСБ с рожей гориллы и кулаками боксера увидел сидящего за столом пожилого сухопарого майора милиции, перелистывающего тонкую папку с документами, и, к своей уж совсем полной неожиданности, двух своих самых верных людей – начальника охраны Олега Брюсова, задержанного омоновцами вместе с ним на трассе, и адвоката Свербицкого, – как ни в чем не бывало попивающих кофе.
При появлении босса оба дружно встали со стульев и улыбнулись, а Брюс даже подмигнул, едва заметно опустив подбородок. Поняв, что это означает безоговорочную победу и скорое освобождение, Нигериец мысленно возликовал: «Но как им удалось?!»
– Присаживайтесь, гражданин Лерой, – на секунду оторвавшись от чтения бумаг, махнул рукой майор. – Моя фамилия Козак, я старший следователь Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, и мне поручено вести ваше дело… Вот, ознакомьтесь, пожалуйста. – Следователь, раскрыв дряхлую папку «для бумаг», протянул Нигерийцу документ с печатью и подписью. – Это – результаты экспертизы изъятого у вас при задержании порошка.
Молча взяв из морщинистой, переплетенной сетью вен волосатой руки майора лист, Лерой быстро пробежал по нему взглядом и почувствовал, как сердце едва не выпрыгнуло из груди, а дыхание сдавило.
Со слов эксперта следовало, что в подкинутой ему в джип ментами упаковке каким-то невероятным образом оказался не «кокс», а обычная борная кислота!
Не веря своим глазам, наркобарон еще дважды внимательно изучил результаты экспертизы, после чего вернул документ исподлобья наблюдающему за его реакцией следователю и перевел полный недоумения и сдержанного ликования взгляд на притихшего в углу, рядом с Брюсом, взъерошенного адвоката, держащего на коленях «дипломат» из крокодильей кожи.
Свербицкий снова расплылся в улыбке и предостерегающе приложил палец к губам, давая понять, что пока не следует ничего говорить, а стоит дождаться комментариев следователя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44