Тюремная решетка? Рано или поздно ты попадешься... А теперь посмотри на меня. Я придумал трюк с телевидением. Эти ослы работают на меня и даже не подозревают, что я на них делаю денежки, и немалые. Так что шевели извилинами, Майк...» Он так говорил. И я последовал его совету.
Англичанин перевел дыхание, прислушался, закурил новую сигарету.
— Я хорошо пошевелил извилинами, прежде чем решил избавиться от Ромейна, — он вздохнул. — Не просто избавиться, а воспользоваться им... Проще говоря, прибрать бизнес Рея к своим рукам. И еще... Я решил заставить «ослов» с телевидения поработать и на меня. Бесплатно, разумеется. Все, что Ромейн придумал, теперь должно было крутиться по моему свистку. И тут мне улыбнулась удача! Позвонила эта старуха, которую Ромейн нанял для связи с клиентурой через телевидение. Бедняжка попала в передрягу и просила выручить ее. Я ехал в Лонг-Бич, скорее, из любопытства, чем из благотворительности. Вдруг меня озарило! Телевидение! Ромейн! Абигайль! Я убью кровососа с его же помощью! Никто не успеет ничего сообразить, как великолепные мозги Ромейна покроются плесенью и сгниют в могиле вместе со всем остальным... Так оно и получилось. Только нож в сердце всадил ему не я. Не я!
В наступившей тишине Сэм негромко произнес:
— Ладно, не будем перетряхивать останки Ромейна. Но как погибла его жена?
— Дерьмовая бабенка получила то, что заслуживала. Она всегда ненавидела меня и настраивала Рея, чтобы он сдал меня полиции. Наверное, Бабл не могла простить того, что я знавал ее в молодости. Тогда она стоила недорого — тридцать долларов за ночь.
— И все-таки почему вы ее убили?
— Не убивал, не убивал, не убивал! — заорал Майк. — Она не могла помешать мне, я не боялся Бабл. Эдди — вот кто опасен по-настоящему. Но я придумал утешение и для него. Мои мозги выдали отличный вариант с автомобильной катастрофой. Инсценировка несчастного случая — вот что ожидало Говарда.
— Мозги! Отличный вариант! — скрипнул зубами Говард. — Были бы у тебя мозги, не сидел бы сейчас здесь.
— Черт побери! Ну и заливается Рей на том свете от хохота: Майк все организовал, а воспользовался этим какой-то ублюдок. Теперь я в ловушке: ничего не могу доказать.
— Вот и замечательно, — вставила я свое веское слово. — Мне этот треп уже смертельно надоел.
— Звоню в полицию! — встрепенулся Сэм и бросился к телефону.
— Одну минуточку! — Майк сделал просящее лицо. — Я бы хотел знать, что с Абигайль. Долорес, пожалуйста, сходите к ней.
Долорес сделала два неуверенных шага, остановилась и посмотрела на меня.
— Навестите старушку, — смилостивилась я. — Она должна дышать.
Долорес вышла.
Из Майка как будто выкачали всю кровь: он сидел, осунувшийся, бледный, помятый, и, не моргая, смотрел на Эдди.
— Теперь дело в твоих руках. Владей.
— Никакого дела больше нет, — возразил Эдди. — Фараоны сегодня же очистят подвалы Ромейна, скандал попадет в газеты. Что останется от бизнеса?
— Пшик, — согласился Майк.
Я подошла к бару и налила себе целый стакан бренди. Послышалось, как кто-то медленно открывает дверь. Это вернулась Долорес, убитая горем. Лицо ее было белее стен. Неужели я перестаралась и Абигайль мертва? Честно скажу: мне не хотелось, чтобы меня считали убийцей, даже если речь идет о такой мерзавке, как Абигайль Пинчет.
И вдруг колени мои ослабли, ноги подкосились — я услышала шипение змеи. Я поставила стакан и... Долорес стояла с обезумевшим взглядом: к ее горлу был приставлен нож, а рука, которая его держала, принадлежала чудовищу в зеленом одеянии. Чудовище сипело и шипело: звук вырывался из черного отверстия, которое когда-то было ртом. Над ним нависала сизая глыба носа. Один глаз заплыл, под вторым — багровел огромный синяк в пол-лица.
Я помертвела.
Абигайль держала нож так, что даже малейшего движения хватило бы, чтобы вспороть Долорес сонную артерию.
Своим единственным зрячим глазом старуха отыскала меня.
— А, вот ты где... Ты мне нужна, куколка. Иди сюда. Если не подойдешь, мне придется довольствоваться Долорес.
Что делать? Я глянула на Сэма Варни. Он сидел в полной прострации. Эдди облизал сухие губы и, держа пистолет наизготовку, двигался в сторону сумасшедшей. Но та, не будь дурой, прикрывалась Долорес, как щитом. Эдди не мог стрелять и остановился.
— Выбирай, куколка: твоя шейка или ее, — сказала Абигайль, по-прежнему глядя только на меня.
Я не могла допустить, чтобы эта ведьма убила латиноамериканку прямо на моих глазах, и сделала шаг вперед.
Долорес прошептала одними губами:
— Мэвис, остановитесь.
— Я виновата, Долорес. Я ведь видела этот нож, но не забрала с собой. Я дважды виновата, потому что разрешила вам навестить «бедную старушку».
И я сделала второй шаг.
Внезапно что-то стукнуло за моей спиной — как будто упал тяжелый предмет. Я оглянулась: Эдди распростерся на полу, и над ним с оружием в руках навис Майк. Боже мой! Эдди проморгал бросок Майка. Эта стерва Абигайль отвлекла его!
Майк расцвел:
— Эбби, — ласково сказал он, — как вовремя вы появились. Вы отплатили мне добром за добро. Я был уверен, что эта девка не сломила вас. Вы крепкая, Эбби. Я помню, как вы уделали того парня в Лонг-Бич. Я здесь трепался, чтобы дать вам время прийти в себя. Ну, что вы мне скажете?
— Я хочу получить блондинку, — прохрипела Абигайль.
— Блондинка ваша, — без колебаний ответил Майк.
Абигайль отвела руку с ножом от горла Долорес и отшвырнула «дочку» так, что та ничком упала на пол. Откуда только силы у этой дохлой старухи!
Теперь она шла прямо на меня. Она выписывала ножом восьмерки в воздухе. Меня поразило ее мастерское владение холодным оружием. Я пятилась, пятилась, пока мои лопатки не коснулись стены. Дальше отступать было некуда. Справа была стойка бара, слева — Майк с пистолетом.
— Я не тороплюсь, дорогая, — прошипела Абигайль. — Сначала я поработаю с твоим лицом. Я нарежу лоскутиков из твоей нежной кожи. Потом мы перейдем к шее... Я не оставлю без внимания твою грудь, соски... Ты сейчас такая розовая-розовая. А будешь красная... Красивая красная...
Я не могла оторвать глаз от сверкающего лезвия. Старуха была уже совсем рядом, ее трясло: она предвкушала сладкие минуты.
Локоть мой коснулся чего-то холодного. На стойке бара стоял мой невыпитый стакан.
Я схватила и плеснула бренди прямо ведьме в глаз. Точно так же я залила зенки девицы в том кафе, в которое мы заходили с Сэмом, когда ездили посмотреть на магазин Ромейна. Оказывается, то была репетиция с кофе, теперь наступила премьера с бренди.
Абигайль закричала от боли и попыталась пырнуть меня ножом, но удар был неточен. Я воспользовалась ее оплошностью, схватила старую стерву за запястье и резко ломанула руку с ножом. Нож выпал.
Майк взревел: я поняла, что сейчас получу пулю в лоб. И тогда, захватив в кулак добрый метр зеленого балахона, я развернула ошалевшую Абигайль так, чтобы она оказалась между мной и Майком. Два выстрела подряд вконец доконали живучую старушку.
Майк целил в меня, но убил сообщницу. Он растерянно вылупился на красные пятна, расплывавшиеся на зеленом платье. Абигайль лежала у его ног, не двигаясь.
— Это ты сделала, — Майк поднял на меня глаза, полные ненависти. — Ты подставила ее, когда я спускал курок.
Он не видел, что сзади к нему крадется Эдди.
— Ты, мерзавка, все равно сдохнешь! Я тебя...
Эдди ударил его ногой под колено, Майк присел и выронил оружие. Эдди резким ударом в челюсть опрокинул противника, прыгнул на него сверху, и они, сцепившись, покатились по полу.
И я, и Бенни — одновременно — рванулись к пистолету, сиротливо лежащему на полу. Бенни опередил меня на долю секунды. Он схватил оружие, но я ткнула его прямыми сомкнутыми пальцами прямо в адамово яблоко. Гангстер раскрыл пасть: ему явно не хватало кислорода. Пистолет выпал из ослабевших рук. Дохляк! Я, например, дышала глубоко и свободно. Рукояткой пистолета я как следует врезала Бенни по голове — наиболее уязвимой части тела любого мужчины.
Бенни закатил глаза, как оперный певец во время арии, и прикрыл собой довольно большой участок пола.
Эдди и Майк все еще катались по полу: силы их были примерно равны. Неожиданно Майк вскочил и замахнулся ногой, норовя ударить Эдди. Я навела ствол на Майка, но в этот момент Эдди схватил ногу Англичанина, дернул на себя, и по полу вновь покатился клубок тел.
Противники рычали, кусались, осыпали один другого ругательствами, а я бегала вокруг них и не знала, как убить Майка и при этом не убить Эдди.
Долорес сидела на полу у дальней стены и тихонько икала. Глаза ее все еще были расширены от страха.
Вдруг кто-то схватил меня за плечо, я крутанулась и едва не выстрелила. Сэм! Боже мой, он был на волосок от гибели.
— Извините, Мэвис, я хочу сказать...
— Как вы меня напугали!
— Простите, что я не смог прийти к вам на выручку. Я не человек действия...
— Сэм, я и не брала вас в расчет. Вы отличный парень, но... Давайте поговорим о вас в другой раз. А сейчас мне надо убить Англичанина. Где же он?
Не было видно ни Эдди, ни Майка. Уж не провалились ли они так же, как я, в магазине Ромейна? Но оказалось, что побоище теперь идет за стойкой бара: поэтому мы и не видели дерущихся. Вдруг над стойкой взвилась лохматая голова Майка. Он вздернул Эдди и душил его. Я снова прицелилась. Майк мотал Эдди из стороны в сторону и вдруг ударил его головой о шкафчик с бутылками. Бутылки, шкафчик и Эдди рухнули вниз...
Майк приподнял Эдди и повторил свой прием. Потом еще раз. Голова Эдди не хотела держаться, глаза закрылись. Похоже, что он проигрывал.
В какой-то момент Майк остановился, чтобы перевести дух. Его висок оказался у меня на мушке, и я выстрелила!
Ноги мои были, как кисель, руки тоже дрожали. Я нажала на курок несколько раз. Почему? Не знаю. Кажется, я стреляла с закрытыми глазами.
Когда глаза мои открылись, я увидела, что Майк жив. Пуля попала в бутылку бренди, брызнули осколки, бренди обильно оросило Майка. Он выпустил Говарда и стал тереть глаза руками. Эдди стоял, покачиваясь: он уцепился за стойку бара.
Превозмогая боль и слабость, Эдди сомкнул пальцы на горлышке бутылки с виски: каким-то чудом она уцелела при погроме. Эдди размахнулся и ударил Майка этой бутылкой по голове. Он вложил в свой последний удар всю ненависть к Майку, все свои силы и упал сам.
Но упал и Майк! У всех на глазах он начал разваливаться на части: обвисли плечи, упала голова на грудь, подкосились ноги... Майк стал трупом.
Все молчали. Эдди дышал прерывисто и тяжело. Он вскарабкался на ноги и стоял, уперев локти в стойку бара. Голова болталась, как у марионетки. Но он был жив. А Англичанин мертв.
— Хочу в тюрьму, — икнула в тишине Долорес. — Там безопаснее, чем здесь.
Она косилась то на мертвое тело Абигайль, то на остывающее — Майка.
— Я бы тоже предпочла тюремную камеру, — сказала я. — Неделя спокойной жизни без выстрелов, пыток и всего этого кошмара гораздо здоровее, чем месяц на курорте.
Эдди понемногу приходил в себя, хотя взгляд его было трудно назвать осмысленным. С трудом волоча ноги, Говард пошел за стойку бара и долго там возился.
— А я ему полчерепа снес, — услышали мы голос из-под стойки. — В другой раз буду бить не так сильно.
Голос у Эдди был более чем странным: уж не повредил ли ему Майк голосовые связки?
— Майк мертв? — спросил Сэм, хотя это было очевидно.
Эдди подошел к нему и зло посмотрел в лицо:
— А вы не умеете отличать живого от мертвого?
— Я думал...
— Вы много думаете. И стоите, как истукан, когда на ваших глазах убивают людей.
— Я хотел защитить Мэвис, но... Я не умею драться. Стыдно признаваться, но это так...
— В жилах вместо крови течет моча, да?
Сэм был морально уничтожен.
— Я должен позвонить в полицию, — сказал он, пряча глаза.
— А вы еще не сделали этого? Чем же вы занимались всю ночь? Ковыряли в носу? Шлифовали пилочкой ногти?
Эдди пытался сорвать на мистере Варни злость — видимо, ему досталось от Майка очень сильно.
Сэм начал лихорадочно набирать номер по телефону, а я подошла к бару и положила пистолет на его усыпанную осколками поверхность.
— Эдди, я устала, — пожаловалась я Говарду.
— Еще бы! Вы славно поработали, Мэвис! — к Эдди вернулся его теплый, ласкающий голос. — Если бы не ваш выстрел, я бы сейчас разговаривал с семейством Ромейнов на том свете.
— Но я не попала в Майка.
— Вы попали в бутылку и преотлично!
— Давайте выпьем, — подошла к нам Долорес. — Все кончилось.
— Хорошая мысль. Если мне не достанется бокала, суньте горлышко бутылки прямо в рот, — Эдди попытался улыбнуться.
Все ожили. И только Сэм бродил, как неприкаянный. Мне стало его жаль.
— Сэм, не грызите себя.
— Нет, Эдди тысячу раз прав: я слизняк. Но я ничего не мог сделать вот с этими руками, они не слушались меня, — он посмотрел на свои конечности с отвращением.
— Сэм, вы не гангстер, — я погладила его руку. — У вас реакции обыкновенного человека, честного и порядочного, не убившего в своей жизни даже паука.
— Ваша жалость мне неприятна, оставьте меня, — Сэм резко повернулся и отошел к окну.
До рассвета было еще далеко. Сэм стоял, глядя в темноту. Его спина была красноречивее всех его телевизионных передач вместе взятых.
— Бренди! — сказала Долорес. — Бокалов хватило. Идите все сюда!
Неожиданно гостиную наполнили стоны, идущие как будто из-под земли. Я вдохнула в себя столько воздуха, что мигом отлетели все крючочки моего бюстгальтера.
— Бенни!
Я совсем забыла про него. А между тем подручный Майка очнулся и потирал больную голову.
— Кто это меня так? Вы, Мэвис?
— Чувствуется женская ласка, да?
Бенни снова застонал:
— Что скажут парни? Ведь все узнают, что меня вырубила девчонка! Пропал Бенни Мур! Мне не отмыться!
Только что я утешала Сэма, теперь пришлось утирать слезки Бенни:
— Вряд ли долетят до тебя их высказывания, дорогой. Ты-то ведь будешь в тюрьме.
Глава 12
Десять часов утра. Мы сидим в кабинете лейтенанта Джератти. Мы собрались по его настойчивой просьбе, больше смахивающей на приказ. Мы — это я с Долорес и Сэм с Эдди. Дамы расположились на кушетке, кавалеры — на жестких стульях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14