«Я не умру! Ни за что не умру!»
Кестрель ненавидела себя за эту ярость, понимая, что ее волнует только собственная жизнь.
«Почему я никого не люблю? Я что, дикий зверь? Почему я не способна любить?»
Всхлипывая и дрожа, она ходила по кругу, словно в невидимой клетке. А снег все падал…
Кестрель кинулась вперед, сама не зная куда, только бы убежать от своей тоски. Где-то у шатра кричали ее имя, но Кесс не слышала. Она брела по глубокому снегу и не видела дороги из-за слез.
В конце концов силы девушки иссякли. Измученная и несчастная, Кестрель остановилась. Потом обняла себя и подогнула ноги. Онемевшие колени наткнулись на твердую землю. Так она и стояла, погрузившись в сугроб до пояса, и жгучий холод пробирал ее до костей.
– Кестрель! Кестрель! Где ты?
Теперь Кестрель слышала, но сил ответить уже не было, словно жизнь вытекла из нее вместе со слезами.
– Кестрель! Кестрель!
Она решила отойти подальше и вслепую, спотыкаясь, побрела прочь. Вдруг идти по глубокому снегу стало легче, а холод отступил. Кестрель как будто окутало облако.
«Я умерла? Сюда попадают после смерти?»
Совсем растерявшись, она зашла в облако поглубже. Потом снова опустилась на колени и обнаружила, что на земле нет снега.
У Кестрель закружилась голова, и она еле успела выставить руки, чтобы не упасть вниз лицом. Ладони уперлись во что-то твердое. Пальцы начало покалывать. Кестрель помотала головой: что это? Ощупала каменистую землю руками: что я чувствую? Как будто даже чувства застыли. Кестрель заставила себя встряхнуться: что я чувствую?
Жестко. Гладко.
Тепло.
Кестрель! Кестрель, отзовись!
Бомен шел к ней сквозь облако. Кестрель переполнила огромная радость. Тело стало оживать. Земля теплая!
– Сюда! – закричала она. – Сюда! Все-таки мы не умрем!

Глава 8
Толстый – значит счастливый

Люди и животные выбрались из снега и вошли в таинственное облако, не разбирая дороги. Главное – спастись от холода. Земля шла под уклон и становилась все теплее. От нее шел пар, который в холодном воздухе превращался в туман. Кто знает, какие невидимые опасности их поджидают? Но путники об этом не думали. Побывав на краю гибели, они знали: чтобы выжить, стоит идти на любой риск.
К радости изголодавшихся коров, начали попадаться пятачки жесткой травы. Людям, правда, такая еда не годилась. И тут они увидели колючие кусты – ежевика! Те, кто шел впереди, встали как вкопанные, не веря своим глазам. Тяжелые ягоды, влажно поблескивая, свисали с веток, как драгоценные серьги из рубиновых бусин. Бек Клин осторожно протянул руку. Ягода почти с облегчением упала со стебелька. Бек засмотрелся: такая блестящая, сочная… И мигом проглотил.
– Сладкая! – объявил он с виноватым видом. – Вкуснющая!
Мантхи кинулись к кустам. Ближние ягоды сорвали быстро, и всем, кто подоспел позже, пришлось продираться через колючки. Те, кто повыше, угощали изнывавших от нетерпения детей. Вскоре чуть ли не все губы и языки стали фиолетовыми. Исцарапанные мантхи не успокоились, пока не обобрали ежевичник.
– Куда это мы попали? – удивлялся Анно.
Пологий спуск привел путешественников в долину. Туман вроде бы поредел, но над головой собрался в плотное одеяло. На каменистых склонах, поросших ежевикой и жесткой травой, появились ярко-зеленые аир и манник. Коровы и лошади то и дело останавливались, чтобы сорвать сочный стебелек, и шли дальше только потому, что впереди видели новую зелень, еще соблазнительнее.
Вот и ручей. Он начинался с источника, бившего прямо у тропы. Мантхи попробовали воду: тоже теплая! Что может быть лучше тепла? От холода клонит в сон и в печаль – а от тепла радостно.
– Хочу, чтобы мне никогда не было холодно! – громко сказала Кестрель. Грусть как рукой сняло, ноги почти пускались в пляс.
Растительность становилась все пышнее. Вместо колючек повсюду красовались густые кудрявые папоротники и деревья с блестящими заостренными листьями, с кончиков которых капала влага. На земле лежали огромные фиолетовые цветы, и вода скапливалась в них, как в чашах. Над водой сновали алые и синие стрекозы.
Мантхи шли по широкой, усыпанной листьями тропе вдоль ручья. Если задрать голову, в тумане можно было разглядеть кроны огромных деревьев, похожие на зонтики.
Вскоре путники набрели на банановую рощу. Между зелеными гроздьями нашлось много спелых плодов, так что на всех хватило. Во время этой краткой остановки Пинто решила разведать окрестности и тут же обнаружила колонну муравьев – огромных, почти полдюйма длиной. Они маршировали рядами по десять, и каждый нес на спине кусочек листа. «Интересно, куда они идут?» – подумала Пинто. Вдруг рядом с колонной насекомых плюхнулась маленькая лягушка с малиновой кожей. Лягушка долго смотрела на муравьев, не шевелясь, а потом высунула язык и одного поймала. Пинто очень удивилась и побежала за братом.
– Бо! Смотри, что я нашла!
Пинто привела Бомена за рукав к марширующим муравьям. Брат и сестра присели на корточки и стали молча смотреть, как лягушка глотает жертву за жертвой. Колонна не замедляла ход: муравьи будто и не понимали, что их товарищей съели.
– Почему им все равно? – спросила Пинто.
– Может, и не все равно, только мы этого не видим.
– А может, они идут на родину? – Она хитро глянула на брата.
– Определенно, – ответил Бомен.
Оба рассмеялись. Для муравьишек лягушка как гора – слишком большая, чтобы о ней задумываться. И смешно, и страшно: уж очень муравьи похожи на мантхов-странников.
Путники двинулись дальше. Уклон спал, облако тумана поднялось выше. Вокруг разноцветными зигзагами прочерчивали воздух крошечные птички. Влажный воздух дрожал от жужжания пчел и гудения комаров. Путешественники начали потеть и сняли зимнюю одежду. Туман задерживал солнечные лучи, но почему-то в долине было жарко.
Плава Топлиш задумчиво протянула:
– Пап, это и есть наша родина?
– Нет, милая. Еще нет.
Анно отправил несколько человек на разведку, да и сам озирался в поисках распаханной земли или домов. Не может быть, чтобы такая благодатная долина никому не понадобилась! Пока же в глаза бросались только яркие птицы, которые летали низко над головой с криками: «Кри-кри! Кри-кри!»
Помог обнаружить следы людей, как ни странно, Дымок. Кот счел птичий полет наглой провокацией и долго подпрыгивал, пока не изловчился и не поймал одну из красавиц прямо на лету. Убийство расстроило Бомена; он и не думал, что у Дымка получится. А кот уже улепетывал, зажав в пасти трепыхающуюся сине-золотую добычу.
– Дымок! – крикнул Бомен. – Ты куда?
Юноша раздвинул влажные пальмовые листья и пошел следом. Дымок сидел на маленькой поляне недалеко от тропы. Птица валялась на земле. Жертва больше не трепыхалась и стала коту неинтересна.
– Здесь нельзя охотиться! – отчитал его Бомен. – Мы ничего тут не знаем!
– Я, между прочим, сыт, – ответил Дымок.
Бомен осторожно поднял мертвую птицу и расправил блестящее золотое крыло.
– Если сыт, зачем убиваешь?
– Ты ловил птиц на лету, парень? Тогда не задавай глупых вопросов.
– Для удовольствия?
– Удовольствие? Мягко сказано. Это восторг! – промурлыкал кот.
Бомен уже не слушал. Оглядевшись, он заметил, что опавшие листья кто-то убирал. Деревья подстрижены. А земля вся покрыта какими-то буграми…
Бомен вышел на середину полянки, чтобы рассмотреть бугры получше. Вблизи оказалось, что это скорее холмики овальной формы. Пять холмиков в ряд. За ними ряд подлиннее, из восьми. И третий ряд – из тринадцати.
Ни один зверь на такое не способен. Тут не обошлось без человека.
Ну конечно! Бомена наконец осенило: это же могилы! Кладбище! Он бросился назад.
– Папа! – крикнул юноша. – Поди посмотри!
Из любопытства подошли и остальные. Бранко Так заметил, что некоторые могилы как будто свежие. На ближнем ряду трава жидковата и земля не осела. Все пять насыпей этого ряда одной высоты. Значит, тела закопали одновременно. Отчего могли умереть сразу пятеро? И кто их похоронил?
Мантхи приутихли и пошли осторожнее, с опаской посматривая на густой лес. Анно отрядил еще несколько дозорных.
Ручей постепенно превратился в реку. Вода стала горячей и кое-где дымилась паром. Во влажном, липком воздухе с путников градом лил пот. От убийственного холода осталось только смутное воспоминание.
Вдруг в подлеске послышалась какая-то возня. Кусты затрещали, и на берег, тяжело ступая, вышла огромная и очень толстая свинья. Не удостоив путников вниманием, она медленно, пошатываясь, забрела в реку и плюхнулась животом на песчаное дно. Лишь розовая щетинистая спина и пятачок остались над водой.
Через какое-то время из кустов появилась вторая свинья, еще более упитанная, чем первая, и проделала тот же маневр. Свиньи проводили глазами толпу людей с повозкой, не выказывая ни удивления, ни страха. Похоже, они не впервые видели людей.
– Они не дикие! – сказал Креот, – Они ручные.
Зонтичные деревья росли все ближе к тропе. Крупные мясистые растения по другую сторону, вдоль реки, тоже разрастались, и скоро мантхи могли только догадываться, где вода, по клубам пара. Большие мокрые листья шлепали по лицу, промачивали одежду, смывали пот, покалывавший кожу. Впереди слышался шум падающего с высоты потока, и тем не менее ничего не было видно. Тропа совсем скрылась из виду за гущей тропической зелени. Лоло Мимилит и Бек Клин вооружились мечами и пошли перед лошадьми, чтобы прорубать дорогу. Колеса запинались о толстые корни, ветки задевали за верх повозки, обдавая водой идущих позади.
И тут сквозь нескончаемое журчание донесся совершенно другой звук – человеческое пение. Где-то рядом с тропой выводил рулады одинокий приятный тенор:

Кто счастливей меня-а-а-а?
Кто счастливей, чем я?
Счастливей меня не найдете, друзья-а-а-а,
Тра-ля-ля, тра-ля-ля-ля!

Под звуки этой незамысловатой песенки изумленные мантхи приблизились к месту, где шумела вода. Последняя завеса листьев расступилась, и глазам путников предстало круглое озерцо с крутыми берегами. Мантхи столпились на берегу, подталкивая друг друга.
Вода кипела и бурлила, пузыри лопались, высвобождая клубы пара. Слева река каскадами стекала по скале и падала в кипящий водоем. Со всех сторон, кроме берега напротив, над озерцом нависали тропические деревья, роняя в зеленую пену длинные побеги лиан-паразитов. Там, где на поверхность вырывались горячие источники, шипели белые пузырьки. В более спокойных местах озеро напоминало густой овощной суп.
В этом супе и возлежал обладатель приятного тенора. Он закрыл рот и смотрел на мантхов с не меньшим изумлением, чем мантхи – на него. Тело незнакомца было наполовину скрыто водой; объемистый живот, как идеально круглый купол, вздымался из зеленой слизи. Щеки и многочисленные подбородки плавно переходили в массивную грудь, потом в складки на животе, потом в подушкообразные бедра и заканчивались полными, аппетитно-розовыми пальцами ног. Человек был невероятно толст.
Тут под его правой ягодицей набух пузырь пара и взорвался сотней маленьких пузырьков, заставив огромное тело раскачиваться.
– А-а-а-ах! – восхищенно вскричал он, как будто забыв о чужаках. – Вот это да, Джеко!
Человек разговаривал со свиньями, которые плескались в озере вместе с ним. Голый толстяк, плавающий в зеленоватой пене, – странное зрелище. Но еще более странной мантхам показалась его компания. Три огромные розовые свиньи вели себя до неприличия по-человечески – даже копытца блаженно раскинули.
Свиньи смотрели на незваных гостей без страха, скорее с легкой досадой.
Когда пухлое тело перестало качаться, из зеленой воды поднялась рука и медленно помахала. Приветствие. Анно Хаз поднял руку в ответном жесте.
– Жертвы кораблекрушения? – спросил толстяк.
– Путники, – ответил Анно. – Там, снаружи, суровая зима. Нам нужны отдых, еда и тепло.
– Отдых? – Толстяк повторил слова Анно глубоким, выразительным, прямо-таки сливочным голосом. – Еда? Тепло? Тут есть все! Повезло вам, а?
Он хихикнул, как будто пошутил. Потом медленно и размеренно подгреб к противоположному берегу и с превеликим трудом выбрался из воды. После этого, мокрый и голый, если не считать куска ткани, намотанного вокруг бедер и между ног наподобие огромного оттопыренного подгузника, человек принялся смачно – так, что на коже оставались следы, – хлопать себя по всему телу.
Мантхи смотрели на действо, словно загипнотизированные.
– Итак, – произнес толстяк, видимо, достаточно обсохнув, – дайте-ка я на вас посмотрю. Да тут целая толпа!
– Тридцать один человек, – ответил Анно. – И животные.
– Тридцать один рот! И все просят есть. Ну, что ты скажешь на это, Королева? – обратился он к свинье, которая только что вылезла из воды и встала рядом. – Смотри получше – ты увидишь, это не только мужчины, но и женщины. А когда мужчины живут с женщинами, что получается? Дети! Снова рты! А потом дети вырастают и заводят новых детей. Рты выходят из ртов!
Из этой странной речи Анно понял лишь то, что толстяка беспокоит, сколько гости съедят.
– Мы не задержимся надолго, – сказал он. – После того как отдохнем и с вашего разрешения запасемся едой, мы пойдем дальше.
– Пойдете куда?
– На север, в горы.
– Ах, все так говорят! Вот увидите, наш остров покинуть очень непросто. Однако время есть, время есть… – Толстяк широко улыбнулся. – Капитан Канобиус к вашим услугам. Я сердечно приглашаю вас к себе в гости, на «Стеллу Мари».
С этими словами он гордо удалился, сопровождаемый свиньями. Мантхи обогнули озеро и пошли за капитаном.
– Сумасшедший какой-то! – решил Бранко Так. – И при чем тут кораблекрушение?
– Я думаю, это оттого, что он живет один, – сказала Ветра Так, его жена.
– Какой мужчина… – мечтательно протянула госпожа Холиш. – Да еще и капитан!
– Решил, что он на острове, – сказал Мо Мимилит. – Вот дурак!
– Толстый дурак. Глупый толстяк, – добавил приятель Мо, Шпек.
Мальчишки захихикали.
– Тихо! – одернула их Лея Мимилит. – Не злите его. Нам нужна его помощь.
Заросшая тропа привела мантхов на красивую широкую поляну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28