Его уродство слегка скрашивал деревянный крашеный протез.
Кем очень уважал Пазаира. Не испытывая никакого трепета к закону, он был убежден в порядочности молодого правоведа и именно ее считал причиной его исчезновения.
– У меня есть возможность узнать, где находится Пазаир, – серьезно объявила ему Нефрет.
– В царстве мертвых, откуда никто не возвращается. Разве полководец Ашер не показывал вам донесение, из которого следует, что Пазаир погиб в Азии, куда направился в поиске доказательств?
– Это была фальшивка, Кем. Пазаир жив.
– Вам солгали?
– Пазаира обвиняют в убийстве Беранира, но старший лекарь Небамон может доказать его невиновность.
Кем взял Нефрет за плечи:
– Он спасен!
– При условии, что я выйду замуж за Небамона.
– Да он смеется над вами? – рассвирепел нубиец.
– Я хочу увидеть Пазаира.
Кем пощупал свой деревянный нос:
– Вы не пожалеете, что рассказали мне все.
* * *
После отъезда каторжников на работы Пазаир направился в кухню – деревянное строение под холщевой крышей. Огонь там разжигали с помощью кремня, который он рассчитывал украсть, чтобы вскрыть себе вены. Смерть медленная, но верная; под жарким солнцем он будет постепенно погружаться в сладостное оцепенение. А вечером надзиратель пнет его ногой, и бесчувственный труп опрокинется на обжигающий песок. Эти последние часы душа Нефрет будет рядом с ним, он надеялся, что она незримо будет сопровождать его в последний путь. Он схватил острый камень и тут же получил сокрушительный удар в затылок и рухнул среди кастрюль и мисок. Старик-пчеловод с деревянным черпаком в руках иронически заметил:
– Судья встал на путь воровства! Зачем тебе этот камень? Не двигайся, а то приложу еще раз! Собрался пустить себе кровь и уйти из этого проклятого места дорогой дурацкой смерти? Глупо и недостойно приличного человека.
Старик заговорил тише:
– Послушай меня, судья, я знаю, как выбраться отсюда. Мне не хватит сил пройти через пустыню. А ты молод. Я научу тебя, если ты согласишься помочь мне и докажешь мою невиновность.
Пазаир начал приходить в себя.
– Это бесполезно.
– Ты отказываешься?
– Даже если мне удастся бежать, я больше не смогу работать судьей.
– Сделай это ради меня.
– Невозможно. Меня обвиняют в преступлении.
– Тебя? Это смешно!
Пазаир потер себе затылок. Старик помог ему подняться.
– Завтра последний день месяца. Из оазиса сюда придет повозка с грузом продовольствия; обратно она пойдет порожняком. Заберись внутрь и вылезай, когда увидишь справа по ходу движения первую реку. Поднимись по ее руслу до подножия холма; там, в глубине пальмовой рощи, увидишь источник. Наполни свой бурдюк. И иди по направлению к лощине и постарайся встретить кочевников. Так, по крайней мере, у тебя будет шанс.
* * *
Старший лекарь Небамон уже во второй раз делал операцию по удалению жировых отложений Силкет, молодой супруге богача Бел-Трана, торговца папирусом и важного государственного чиновника, чье влияние постоянно росло. Как пластический хирург, Небамон требовал со своих пациенток огромные гонорары, которые те выкладывали беспрекословно. Драгоценные камни, ткани, съестные припасы, мебель, скот и инструменты стекались к нему, умножая его богатства, где не хватало лишь одного неоценимого сокровища – Нефрет. У него были красивые женщины, но ни в одной из них не соединялись столь гармонично ум и обаяние, источая какой-то особый, неповторимый свет.
И как она только могла влюбиться в этого нелепого Пазаира? Легкомыслие юности, о котором она сожалела бы всю жизнь, не вмешайся Небамон.
Иногда он чувствовал себя могущественным фараоном – разве он не обладал секретами, которые могли спасать и продлевать чьи-то жизни, разве он не царил над всеми лекарями и фармацевтами, разве не был он тем, у кого в ногах валялись многие важные персоны, умоляя вернуть им здоровье? Его помощники трудились в безвестности, разрабатывая самые эффективные методы лечения, Небамон пожинал плоды этих трудов. А Нефрет обладала медицинским гением, который надо было использовать.
После удачной операции Небамон позволял себе неделю отдыха в своем загородном доме, к югу от Мемфиса, где целая армия слуг исполняла его малейшие желания. Доверив завершение второстепенных задач своей команде, которую он держал в строгости, лекарь составлял список приглашенных для увеселительной прогулки на барке. Его ожидали тонкие белые вина из Дельты и его собственных виноградников и последние изыски повара.
Управляющий сообщил, что в прихожей ждет молодая и хорошенькая посетительница. Заинтригованный Небамон направился к дверям.
– Нефрет! Какой чудесный сюрприз… Вы позавтракаете со мной?
– Я тороплюсь.
– Вы скоро сможете увидеть мою усадьбу, я в этом уверен. Вы дадите мне ответ?
Нефрет опустила голову. Лекарь ощутил прилив радости.
– Я знал, что вы прислушаетесь к голосу разума.
– Дайте мне время.
– Но раз вы здесь, значит, решение уже принято.
– Вы дадите мне возможность увидеть Пазаира?
На лице Небамона появилась гримаса.
– Это лишнее испытание для вас. Спасите Пазаира и забудьте его.
– Я должна с ним увидеться в последний раз.
– Дело ваше. Но мои условия остаются прежними: сперва вы должны доказать мне свою любовь. И после этого я начну действовать. Только после этого. Вы согласны?
– У меня нет возможности торговаться.
– Я ценю вашу мудрость, Нефрет; она может сравниться только с вашей красотой.
Он нежно взял ее за запястье.
– Нет, Небамон, не здесь и не сейчас.
– Где и когда?
– В большой пальмовой роще, у колодца.
– Это памятное для вас место?
– Я часто хожу туда.
Небамон улыбнулся:
– Природа – прекрасный антураж для любви. Я, как и вы, считаю, что пальмы – это очень поэтично. Когда?
– Завтра вечером, после захода солнца.
– Пусть сумерки скроют наше первое объятие; но впредь мы не будем таить нашу любовь от дневного света.
4
Увидев реку, вьющуюся между скал в направлении холма, открытого всем ветрам, Пазаир выскользнул из повозки и бесшумно спрыгнул на песок. Повозка покатила дальше, сквозь жару и пыль. Сонный возница предоставил впряженным в нее быкам полную свободу.
Никто не преследовал беглеца, потому что адская жара и жажда не оставляли ему ни малейшего шанса выжить. Если когда-нибудь караульный отряд наткнется на кучку его костей, он подберет их. Босой, в старой набедренной повязке, судья заставлял себя идти медленно, чтобы экономить силы. Там и сям на песке виднелся волнистый след, оставленный рогатой гадюкой, страшной пустынной змеей, чей укус был смертельным.
Пазаир представил себе, что гуляет с Нефрет среди каналов по зеленой деревенской местности, оживляемой птичьим пением; окружающий пейзаж показался ему менее враждебным, его походка стала более легкой. Он шел по пересохшему руслу реки до подножия покатого холма, где упрямо торчали три нелепые пальмы.
Пазаир встал на колени и поскреб пальцами землю; под верхней потрескавшейся коркой, на глубине нескольких сантиметров, песок был влажным. Старый пчеловод не обманул. Еще через час тяжких усилий, прерывавшихся короткими передышками, он увидел воду. Напившись всласть, Пазаир снял повязку, почистил ее песком и наполнил драгоценной влагой припасенный бурдюк.
Ночью он шел на восток. Вокруг слышался свист – это с заходом солнца на охоту выходили змеи. Если он наступит на одну из них, это будет означать неминуемую и ужасную смерть. Лишь такой опытный врач, как Нефрет, знала противоядия. Забыв об опасности, при свете луны судья стремительно шел вперед. Когда занялась заря, он утолил жажду, вырыл в земле углубление и заснул, свернувшись калачиком.
Проснулся он, когда солнце уже клонилось к закату. С горящей головой и усталым телом он вновь устремился на восток, к долине, такой далекой, что она казалась недостижимой. Запас воды подошел к концу, и ему оставалось надеяться лишь на то, что он наткнется на другой колодец, обозначенный горкой камней. Один на этом бесконечном пространстве, то плоском, то бугристом, он шел вперед. Губы его пересохли, язык распух, силы были на исходе. Надеяться оставалось лишь на помощь богов.
* * *
На опушке большой пальмовой рощи Небамон спустился с носилок и отпустил их. Он предвкушал чудесную ночь – Нефрет обещала отдаться ему. Правда, ему хотелось, чтобы это случилось в более естественной обстановке, но, в конце концов, это не имело особого значения. По обыкновению своему он добивался чего хотел.
Стражники, охранявшие рощу, сидя под деревьями, играли на флейтах, попивая свежую воду и болтая между собой. Старший лекарь устремился по главной аллее, свернул налево и направился к старому колодцу. Место было тихим и уединенным.
Ему показалось, что она появилась из лучей заходящего солнца, окрасившего оранжевыми тонами ее льняную тунику.
Нефрет уступала ему. Она, такая гордая, бросившая ему вызов, повиновалась, как рабыня. Он завоюет ее. Она забудет о прошлом и поймет, что только Небамон даст ей ту жизнь, о которой она мечтала, сама не зная об этом. Она слишком любила свое ремесло, чтобы долго оставаться на вторых ролях; стать женой старшего лекаря – разве это не было ее заветной целью?
Она не двигалась. Он приблизился.
– Я увижу Пазаира?
– Я же дал вам слово.
– Верните ему свободу, Небамон.
– Я сделаю это, если вы станете моей.
– Зачем так жестоко? Будьте великодушны, умоляю вас.
– Вы смеетесь надо мной?
– Я взываю к вашей совести.
– Вы станете моей женой, Нефрет, потому что я так решил.
– Не настаивайте.
Он остановился в двух шагах от своей жертвы:
– Я люблю смотреть на вас, но хочу и других наслаждений.
– Уничтожить меня?
– Освободить вас от иллюзорного чувства и убогого существования.
– Повторяю свою просьбу, откажитесь от меня.
– Вы принадлежите мне, Нефрет. И Небамон протянул к ней руку.
Но как только лекарь коснулся ее, он оказался отброшенным на землю. Растерянный Небамон увидел нападавшего – огромного павиана, с открытой пастью и пеной на губах. Его мощная, покрытая шерстью левая рука держала лекаря за горло, а правой он сжимал и выкручивал жертве яйца. Небамон завопил. Ему на лоб опустилась нога Кема. Павиан, не ослабляя хватки, замер.
– Если вы откажетесь нам помочь, мой павиан оторвет вам мужское достоинство. Я ничего не видел, а его вряд ли будут мучить угрызения совести.
– Чего вы хотите?
– Доказательства невиновности Пазаира.
– Да нет, я…
Бабуин глухо зарычал. Его пальцы начали сжиматься.
– Я согласен, согласен!
– Говорите.
Небамон тяжело дышал.
– Когда я осматривал труп Беранира, я понял, что смерть наступила несколько часов назад. Возможно даже, что с ее момента прошли целые сутки. Я видел это по глазам, цвету кожи, по тому, как сжаты челюсти, по состоянию раны… Клинические признаки никогда не обманывают. Все это я записал на папирусе. То есть ни о каком захвате на месте преступления речь не шла, Пазаир был всего лишь свидетелем. Против него нет никаких серьезных улик.
– Почему вы скрыли правду?
– Слишком удобный случай… Нефрет наконец-то оказывалась в моей власти.
– Где сейчас Пазаир?
– Я… я не знаю.
– Знаете наверняка.
Бабуин снова зарычал. Перепуганный Небамон покорился.
– Я подкупил начальника стражников, чтобы он оставил Пазаира в живых. Это было необходимо для достижения моей цели. Судью держат в одиночной камере, но я не знаю где.
– Вы знаете, кто настоящий убийца?
– Нет, клянусь, что не знаю!
Кем не сомневался в искренности этих слов. Когда в допросе участвовал павиан, подозреваемые не лгали.
Нефрет молилась, вознося благодарность душе Беранира. Учитель не дал погибнуть своему ученику.
* * *
Только фиги и сыр – таков был скудный обед старшего судьи царского портика. К бессоннице добавилось отсутствие аппетита. С трудом вынося чье-либо присутствие, он отослал своего слугу. В чем он мог себя упрекнуть, ведь он лишь стремился помешать тому, чтобы в Египте воцарился хаос? Тем не менее, его совесть была неспокойна. Никогда на протяжении своей долгой карьеры он не отходил так далеко от истины. Он с отвращением оттолкнул деревянную миску.
Снаружи послышались стоны. Может, это духи, которые, если верить россказням магов, приходят мучить души недостойных? Старший судья вышел. Кем, сопровождаемый караульным павианом, тащил за ухо старшего лекаря Небамона.
– Господин старший лекарь желает сделать признание.
Старший судья не любил этого нубийца. Он знал его бурное прошлое, не одобрял методов его работы и сожалел, что его взяли на службу стражником.
– Вы привели Небамона под конвоем. Его показания не будут иметь силы.
– Речь идет не о показаниях, а о признании. Лекарь попытался высвободиться. Павиан легонько прикусил его за ляжку.
– Осторожнее, – посоветовал Кем. – Если его разозлить, он прокусит насквозь.
– Уходите! – гневно приказал судья.
Кем подтолкнул лекаря к нему.
– Поторопитесь, Небамон. – заметил он. – Павианы не отличаются терпением.
– Я располагаю сведениями по делу Пазаира, – прохрипел лекарь.
– Не сведениями, – уточнил Кем, – а доказательствами его невиновности.
Старший судья побледнел.
– Это провокация?
– Старший лекарь – человек серьезный и уважаемый.
Небамон вытащил из-под туники свернутый и запечатанный свиток папируса.
– Здесь записаны мои выводы по поводу осмотра трупа Беранира. Поимка… на месте преступления – это ошибка. Я забыл… передать вам этот рапорт.
Старший судья прикоснулся к документу с такой опаской, как будто это были горячие угли.
– Мы ошиблись, – с прискорбием признал он. – Но для Пазаира уже слишком поздно.
– Возможно, что и нет, – возразил Кем.
– Вы забываете, что его нет в живых!
Нубиец улыбнулся:
– Возможно, что это еще одна ваша ошибка. А может, и добросовестное заблуждение.
Нубиец взглянул на павиана, и тот отпустил свою жертву.
– Я… я свободен?
– Катитесь.
Небамон, прихрамывая, потрусил к выходу. На его ноге ясно отпечатались следы обезьяньих зубов. Глаза их обладателя горели в темноте красным огнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45