– Этот вопрос измучил меня, но ответа я так и не знаю. И зачем они ограбили гробницу фараона? Очень многое остается неясным, Кем, наше расследование далеко от завершения.
– Несмотря на свой новый пост, я и впредь буду вести следствие один. Я доверяю только вам.
– Я освобожу вас от бумажной работы.
– Если бы я осмелился…
– Говорите.
– Будьте так же осторожны, как и я.
– Я позволяю себе говорить откровенно только с Сути и Нефрет.
– Он – ваш брат по крови, она – ваша сестра на всю жизнь. Если один из них предаст вас, они будут прокляты и на земле, и на небе.
– Зачем такие предосторожности?
– Потому что вы забываете задать главный вопрос: заговорщиков только пятеро или больше?
* * *
Глубокой ночью, закутав голову шалью, она прокралась до амбара, где от имени своих друзей назначила встречу поглотителю теней. Обстоятельства сложились так, что стало необходимо повидаться с ним, чтобы сообщить их распоряжения. Обычно они действовали по-другому; но на сей раз ситуация не терпела отлагательств, необходим был прямой контакт и уверенность в том, что инструкции будут поняты правильно. Грубый макияж, простая крестьянская одежда, тростниковые сандалии так изменили ее внешность, что опасаться быть узнанной оснований не было.
Продвижение судьи Пазаира по пути расследования вынудило судовладельца Денеса срочно повстречаться со своими сообщниками. Если конфискация большого количества небесного железа представляла лишь материальный урон, то обнаружение священных погребальных предметов из гробницы Хеопса могло обернуться серьезными неприятностями. Конечно, Пазаиру не удастся выяснить, какому фараону они принадлежали, поскольку имя его было тщательно забито, а также понять суть шантажа, посредством которого удавалось принудить Рамсеса Великого к молчанию. Ни одно слово не могло выскользнуть из уст этого самого могущественного в мире человека, запертого в своем одиночестве, не способного признаться, что он не обладал более символами царского достоинства, без которых его легитимность равнялась нулю.
Денес полагал, что им следует затаиться на время, хотя деятельность старшего судьи его не пугала. Но остальные заговорщики с ним не согласились. Даже если Пазаир не имел возможности узнать правду, он мешал им все сильнее. Химик Чечи был настроен решительнее всех, что было неудивительно: ведь он потерял немалые доходы от подпольной торговли амулетами! Настойчивый, терпеливый и педантичный судья их в конце концов накроет, ряд высокопоставленных лиц будут обвинены, возможно, приговорены, и не исключено даже, что посажены в тюрьму. Это значительно ослабит заговор. Кроме того, объекты преследования судьи неизбежно потеряют свою безупречную репутацию, которая очень понадобится заговорщикам после отречения Рамсеса.
Услышав, что задание предстоит выполнять ей, женщина вздрогнула, но потом обрадовалась. По телу прошла сладостная дрожь, подобная той, которую она испытала, обнажившись перед главным стражем сфинкса Гизы. Открыв стражу свои объятия, она заставила его потерять бдительность и помогла ему войти во врата смерти. Их общий успех тогда обеспечила именно она благодаря своим чарам.
О поглотителе теней она знала лишь то, что он совершал преступления по заказу, причем делал это скорее ради удовольствия, чем из корысти. Когда она увидела, как он, сидя на ящике, чистил луковицу, она ощутила одновременно страх и восхищение.
– Вы опаздываете. Луна уже начала бледнеть.
– Для вас есть работа.
– Какая?
– Задание весьма деликатное.
– Женщина, ребенок?
– Судья.
– В Египте судей не убивают.
– Его надо не убить, а искалечить.
– Это трудно.
– Что вы хотите за это?
– Золото. Много.
– Вы его получите.
– Когда?
– Действовать надо наверняка. Так, чтобы все подумали, что Пазаир стал жертвой несчастного случая.
– Так это старший судья? Тогда плата будет больше.
– Если вы провалите дело, не получите ничего.
– Это не в моих интересах. У Пазаира есть охрана; назвать какие-то сроки мне трудно.
– Понятно. Но чем раньше, тем лучше.
Поглотитель теней поднялся.
– Еще одна деталь…
– Какая?
С быстротой змеи он крепко схватил ее за руку и повернул спиной к себе.
– Я хочу получить задаток.
– Вы не посмеете…
– Плата натурой.
Он задрал подол ее платья. Она не кричала.
– Вы с ума сошли.
– Ты тоже, по неосторожности. Твое лицо не интересует меня, я не хочу знать, кто ты. Если покоришься, так будет лучше для нас обоих.
Когда она почувствовала, как его член вошел между ее бедер, то перестала сопротивляться. Объятия убийцы возбуждали ее сильнее, чем обычные развлечения. Об этом эпизоде она не расскажет никому. Контакт был кратким, но мощным и впечатляющим.
– Ваш судья перестанет вам докучать, – пообещал поглотитель теней.
20
Пальмы, фига и цератонии давали густую тень. После обеда, прежде чем продолжить свои консультации, Нефрет позволяла себе несколько минут отдыха в тишине сада, которую, впрочем, часто нарушали крики, прыжки и прочие фокусы маленькой зеленой обезьянки, которая была счастлива угостить хозяйку каким-нибудь свежим плодом. Угомонить Проказницу можно было, лишь присев на скамью, и тогда она, успокоившись, забиралась под нее и следила за собакой.
Разве Египет не был похож на цветущий сад, где благодатная тень фараона позволяла деревьям раскрываться, в радостную утреннюю пору и в час вечернего покоя? Часто случалось, что Рамсес лично следил за посадкой деревьев. Он любил прогуливаться в садах, наслаждаться цветами и рассматривать фруктовые сады. Все храмы утопали в тени высоких деревьев, где вили свои гнезда птицы, божьи посланники. Беспокойное существо, утверждают мудрецы, подобно дереву, хиреющему в пустыне; спокойный же человек, напротив, напоминает дерево, дающее плоды и распространяющее вокруг живительную свежесть.
В небольшой низинке Нефрет посадила смоковницу и накрыла саженец пористым кувшином, сохранявшим влагу. Когда корни разовьются, молодое растение устремится вверх, а обломки кувшина смешаются с землей, обогатив ее плодородный слой. Вокруг каждого растения Нефрет возвела небольшую дамбу из почвы, чтобы влага не растекалась понапрасну, а опускалась вниз, к корням.
Лай Смельчака оповестил ее о том, что скоро придет Пазаир. Собака всегда чувствовала приближение хозяина за четверть часа до того, как он переступит порог. Если судье случалось отсутствовать подолгу, пес лишался аппетита и не реагировал на заигрывания Проказницы. Забыв о своем судейском достоинстве, Пазаир бежал наперегонки со Смельчаком, который, прыгая вокруг него, оставлял на одежде хозяина следы своих лап. Войдя к себе, судья сбросил одежду и растянулся на циновке.
– Какое ласковое солнце.
– У тебя утомленный вид, – заметила Нефрет.
– Количество неприятностей намного превысило нормальную дозу.
– Ты забыл про свою медную воду?
– Мне некогда лечиться. В моей рабочей комнате постоянно толпится народ. Начиная от вдовы погибшего на войне до писца, которого не продвигают по службе, все идут к старшему судье.
Она легла рядом.
– Вам надо отвлечься, судья. Оглянитесь вокруг: какой прекрасный сад.
– Сути прав, я попал в ловушку. И скоро снова стану простым деревенским судьей.
– У тебя другая судьба. Сути уехал в Коптос?
– Сегодня утром, с вещами и при оружии. Обещал вернуться с головой Ашера и грудой золота.
– Каждый день мы молимся Мину, покровителю старателей, и Хатхор, властительнице пустыни. Наша дружба поддержит его и в далеком краю.
– Как твои больные?
– Некоторые меня беспокоят. Я жду кое-какие редкие растения, чтобы приготовить лекарства, но в аптеке главной лечебницы на мои запросы не отвечают.
Пазаир закрыл глаза.
– Ты опять думаешь о своем, дорогой.
– Я не могу ничего скрыть от тебя. Мои заботы касаются и тебя.
– Разве я нарушила закон?
– Место старшего лекаря царства до сих пор не занято. Как старший судья, я должен проверить кандидатуры преемников на предмет правовой безупречности, после чего список будет передан в совет специалистов. Первого претендента я был вынужден пропустить.
– И кто же он?
– Зубной лекарь Кадаш. Если выберут его, то документы, которые Бел-Тран подготовил, чтобы помочь тебе, окажутся в помойной яме.
– У него есть шансы на успех?
– Небамон оставил письмо, где называет его в качестве своего преемника.
– Это не фальшивка?
– Два свидетеля удостоверили подлинность документа и дееспособность Небамона: Денес и Чечи. Эти бандиты даже не считают нужным скрываться!
– Бог с ней, с моей карьерой, меня вполне устраивает моя практика. Мне ее достаточно.
– Они попытаются перекрыть тебе кислород и здесь. И ты же сама окажешься виновата.
– И лучший из судей меня не защитит?
– Кадаш… Уже давно меня мучает вопрос: какова его действительная роль в этом деле? А каковы полномочия старшего лекаря?
– Лечить фараона, назначать хирургов, врачей и фармацевтов, составляющих официальный круг лекарей двора, получать и контролировать токсичные вещества, яды и опасные лекарства, открывать в стране новые лечебницы с одобрения визиря и фараона.
– Такие возможности в руках Кадаша… Представляю, как он стремится на это место!
– Повлиять на членов совета, которые будут принимать решение, очень трудно.
– Не обольщайся на этот счет: Денес постарается их всех купить. Кадаш уже в возрасте, выглядит очень достойно, имеет многолетнюю практику и… Вдобавок Рамсес страдает только одним заболеванием, почетным – зубным артритом! Это назначение входит в их планы. А мы должны им помешать.
– Каким образом?
– Пока не знаю.
– А ты не боишься, что Кадаш может повредить здоровью фараона?
– Нет, это слишком рискованно.
Проказница прыгнула на живот судье и стала дергать волоски на его груди. Неженка Пазаир вскрикнул от боли, но схватить обезьянку ему не удалось: она успела спрятаться под стул хозяйки.
– Если бы эта хулиганка не помогла нам познакомиться, я бы уже давно ее хорошенько отшлепал.
Чтобы подлизаться к Пазаиру, Проказница взобралась на пальму и бросила оттуда финик, который судья поймал на лету. Подбежавший Смельчак проглотил его.
Глаза у Нефрет были печальные.
– О чем ты грустишь?
– У меня есть одна недостижимая мечта.
– Какая?
– Я от нее отказалась.
– Расскажи мне.
– Зачем?
Она прижалась к нему.
– Я бы хотела… ребенка.
– Я тоже думал об этом.
– Ты этого хочешь?
– Пока мы не сделаем того, что должны, не будем об этом думать.
– Все это меня возмущает, но я думаю, что ты прав.
– Или я отказываюсь от этого расследования, или нам надо набраться терпения.
– Если мы забудем об убийстве Беранира, это навеки покроет нас позором.
Он обнял ее.
– Зачем на тебе это платье, если вечер такой теплый?
* * *
Задача поглотителя теней была не из легких. Прежде всего, он не мог покидать свое рабочее место слишком часто и надолго – это привлекло бы ненужное внимание. Он действовал в одиночку, без сообщников, и в любой момент мог отказаться. Для успеха предприятия ему предстояло узнать все привычки Пазаира, следовательно, он должен запастись терпением. И, наконец, ему приказано не убивать старшего судью, а лишь изуродовать его, выдав собственное злодеяние за несчастный случай, чтобы исключить всякую возможность судебного преследования.
Реализовать подобный план было невероятно трудно. Но поглотитель теней потребовал за него три слитка золота – такое состояние даст ему возможность устроиться в Дельте, купить там поместье и зажить припеваючи. И если он будет убивать, то лишь из любви к искусству, когда придет желание развлечься; а для себя наймет целую армию слуг, которые станут исполнять его малейшие желания.
Как только он получит золото, он пустится по следу жертвы, возбуждаясь от мысли, что ему предстоит сотворить настоящий шедевр.
* * *
Печь раскалилась докрасна. Чечи расставил свои изложницы, куда потечет жидкий металл, чтобы принять форму крупного слитка. В мастерской стояла невыносимая жара; тем не менее, химик совершенно не потел, а с Денеса лило ручьями.
– Я получил согласие наших друзей, – объявил он.
– И вы ни о чем не жалеете?
– У нас нет выбора.
Судовладелец вынул из полотняного мешка золотую маску Хеопса и ожерелье из того же металла, которое украшало мумию фараона.
– Из этого у нас выйдет два слитка.
– А третий?
– Купим у полководца Ашера. Свою торговлю золотом он организовал безупречно, у него все под контролем.
Чечи рассматривал золотой слепок лица строителя великой пирамиды. Черты его строгого и светлого лика были прекрасны, ремесленнику удалось придать им очарование вечной молодости.
– Я его боюсь.
– Это всего лишь посмертная маска.
– Эти глаза… Они живые!
– Не сходи с ума. Из-за судьи мы уже потеряли целую кучу денег: он выудил у нас большой кусок небесного железа, предназначенный на продажу хеттам, и золотого скарабея, которого я берег для собственного погребения. Оставлять маску и ожерелье слишком рискованно. Вдобавок нам больше нечем расплатиться с поглотителем теней. Так что поторопись.
Чечи по обыкновению не стал спорить с Денесом. Божественный лик и украшение исчезли в печи. Некоторое время спустя расплавленное золото потечет по желобу и наполнит изложницы.
– А золотой локоть? – спросил химик. Лицо Денеса просияло.
– А вот и третий слиток! Мы обойдемся без услуг полководца.
Но Чечи колебался.
– Лучше избавиться от него, – настаивал судовладелец. – Надо сохранить только самое главное: завещание богов. Там, где оно находится, Пазаир его никогда не отыщет.
Когда золотой локоть исчез в печи, Денес довольно ухмыльнулся.
– А завтра, мой славный Чечи, ты станешь одной из главных фигур царства. Сегодня вечером мы отдадим поглотителю теней задаток.
* * *
В страже пустыни было больше двух метров роста. На поясе его набедренной повязки висели два кинжала с потертыми рукоятками. Сандалий на нем не было; он так долго ходил по камням, что теперь даже шипы акации не могли проткнуть задубевшую кожу его подошв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45