Не было ли это некой бессознательной, реакцией на годовщину их разрыва? Не это ли заставило ее искать успокоения в объятиях другого мужчины?
Если не считать того, что это оказалось вовсе не успокоением, а, наоборот, страстным, неистовым и волнующим приключением и она совершенно не вспоминала о Скотте. Кейла полностью утратила контроль над собой. Она вся пылала. Надо бежать отсюда! Стремление оставить этот город, забыть о достойной сожаления утрате здравого смысла побудило Кейлу действовать. Она пошвыряла свою одежду в небольшой чемодан, написала коротенькую записку Кристине и прямо-таки понеслась к своей машине.
К несчастью, убежать от своих мыслей было не так легко, как покинуть город. На протяжении всей поездки назад в Вашингтон ей не давали покоя мысли о возможных последствиях. Что, если она забеременела от него прошлой ночью? Сердце Кейлы сжалось. Быть беременной от мужчины, который даже не знает ее имени… О, размышлять над этим было слишком ужасно! Поэтому она переключилась на другие волнующие ее проблемы.
А что, если Мэт Минтир позабавит ребят из партии, рассказав им о приключении в номере гостиницы прошлой ночью? Это было бы равнозначно объявлению на стене мужского туалета, с именем и номером телефона ее сестры, с примечанием: «Желаете хорошо провести время, звоните Кристине». Кристина Макклур была бы помечена клеймом женщины-лоббиста, которая пробивала себе дорогу в столице штата, проводя ночи в чужих постелях!
Что бы она на это могла сказать своей сестре? Как бы она когда-нибудь смогла это объяснить?
Позднее, уже находясь в своей малогабаритной квартире в одном из беспорядочно растущих жилых комплексов, состоящих из нескольких многоквартирных домов, которые окружают Вашингтон, Кейла беспокойно ходила взад и вперед по комнате, стараясь найти верные слова и способ рассказать своей сестре о том, что случилось.
Но когда Кристина позвонила ей в воскресенье вечером, Кейла не воспользовалась ни одной из своих заранее отрепетированных речей. У нее не было возможности.
– Кейла, я просто хотела поблагодарить тебя, – торопливо затараторила Кристина, даже не утруждая себя приветствием. – Мы с Бондом были вместе весь уик-энд, и это было самое замечательное время, которое мы когда-либо проводили вместе. Мы смогли сказать друг другу все, о чем не говорили раньше, я… – она прервала разговор, хихикая, – …подожди, он пытается отнять у меня трубку. Он сам хочет поблагодарить тебя.
– Бонд сейчас там с тобой? – спросила Кейла.
– Я здесь, – ответил сам Бойд. – Я изменил свой график, чтобы задержаться еще на несколько дней. Я улетаю в Атланту в среду.
Они поболтали еще несколько минут, прежде чем Бойд поблагодарил ее за то, что она подменила Кристину в пятницу вечером и они смогли встретиться. Он шутливо добавил:
– Мы перед тобой в долгу, Кейла. В большом, долгу.
Что она могла сказать на это? – сурово вопрошала Кейла самое себя. Кристина и Бойд определенно были на седьмом небе от радости, по крайней мере сейчас. Зачем же портить им настроение?
Кристина опять взяла трубку.
– Кейла, нам нужно запланировать совместный уик-энд в ближайшее время, – сказала она весело. – Возможно, я недолго останусь в Харрисберге.
– Ты собираешься переезжать в Атланту, чтобы быть рядом с Бондом? – догадалась Кейла. – Я думаю, Кристина, что с точки зрения карьеры этот переезд был бы очень разумным шагом. – Осмелится ли она признаться, что при обстоятельствах, которые она непреднамеренно создала, это совершенно определенно был великолепный в отношении карьеры шаг?
– Конечно же, нет, – сухо сказала Кристина. – С точки зрения карьеры глупо уезжать, когда я наконец знаю все ходы и выходы, установила массу контактов и завоевала определенную репутацию благодаря своим деловым качествам. Но на сей раз, Кейла, я ставлю личную жизнь на первый план.
Кристина глубоко вздохнула и энергично продолжала:
– Я знаю, Пенни советовала нам всегда полагаться на себя и ни в коем случае на мужчин, но именно эта позиция в прошлый раз разрушила наши с Бойдом отношения; на этот раз я собираюсь попытать счастья в любви, Кейла.
Кейла прикрыла глаза, ее охватили мириады противоречивых чувств. Облегчение, потому что, если Кристина покинет Харрисберг, ей не придется сталкиваться с неприятностями, которые на нее навлекла Кейла. Счастье, оттого что Кристине и Бонду, похоже все-таки удастся разрешить свои проблемы. И одновременно тревога и опасение из-за того, что ее сестра очень рисковала, отказываясь от карьеры, которая давала ей уверенность в будущем, ради любви, не гарантировавшей такой уверенности.
Потому что любовь совершенно определенно не вселяет уверенности. В жизни Кейлы любовь заканчивалась или смертью – ее матери, когда ей было семь, а тремя годами позже смертью ее отца, – или, как было у ее мачехи Пенни с ее двумя неудачными замужествами после смерти отца близнецов (то есть Кейлы и Кристины) и у самой Кейлы со Скоттом Саресом, – изменой и уходом. А после катастрофы с Мэтом Минтиром Кейла и вовсе не стремилась вновь рисковать подобным образом. Слишком дорого это обходится, и слишком болезненно.
Но она хранила свои мысли и сомнения при себе и горячо желала всего самого наилучшего своей сестре. Слишком часто Пенни разрушала романтические мечты близнецов несколькими циничными замечаниями, которые всегда высказывались из лучших побуждений, но тем не менее все равно обескураживали, внося в душу разлад и сумятицу. Кейла не хотела омрачать счастье Кристины. Возможно, глубоко внутри у нее все еще мерцала, то вспыхивая, то угасая, мечта о том, что настоящая любовь, несмотря ни на что, существует и что бывают романтические истории со счастливым концом.
Она хотела верить, что это возможно и, может быть, когда-нибудь… когда-нибудь это случится с ней. Но этого не произошло со Скотом Саресом и не произойдет с Мэтом Минтиром. Невольно ее мысли перенеслись в прошлое, к тому моменту в зале, когда ее взгляд встретился с потрясающими синими глазами Мэта. У нее участилось сердцебиение точно так, как это было в тот момент, в тот вечер. Она опять едва не расплакалась, но ей удалось сдержать слезы.
Даст Бог, она забудет об этой ночи, как будто ее и не было. И что бы ни было – ну даже если окажется, что она беременна и у нее будет пять близнецов! – она никогда больше не увидится и не заговорит с Мэтом Минтиром. Она дала себе такое обещание.
У Мэта был обычный суматошный понедельник, начавшийся с рабочего завтрака с одним из акционерных избирателей, за которым последовал предвыборный митинг перед совещанием. К половине первого он был в своем офисе, чтобы поговорить с Люком, своим заведующим кадрами. Затем встретился с юристом Бюро по законодательным вопросам. После этой встречи он беседовал с несколькими избирателями, которые заходили к нему в офис для обсуждения насущных проблем округа.
Но к концу дня по плану у него ничего не оставалось – все его встречи и дела на этот день были завершены: Поскольку не осталось ничего, что бы занимало его мысли, он был вынужден задуматься над тем, о чем сознательно избегал думать. Забудь о том, что эта ночь в пятницу вообще была, посоветовал Люк. Но Мэт просто не мог избавиться от непрошеных мыслей.
В конце концов он трезво оценил ситуацию. Не в его характере было заниматься любовью с женщиной, а потом никогда больше не встречаться с ней. Он был слишком разборчив для того, чтобы позволить себе случайные связи на одну ночь. Неважно, насколько старомодными были его взгляды, но он не занимался сексом с женщиной, к которой ничего не испытывал. Уже тот факт, что он лег в постель с Кристиной Макклур, не беря в расчет действий ВМБДШ, означал, что он что-то испытывал к ней. Он не задумывался над тем, насколько сильны и глубоки были его чувства, он просто понимал, что не может не встретиться с ней вновь.
Не имея четкого представления о том, что он собирается делать и говорить, Мэт прибыл в штаб-квартиру ПИТА и был препровожден в офис Кристины Макклур приятно улыбающейся секретаршей, ведущей прием посетителей. Он попросил молодую женщину не называть его, давая понять, что ему рады в любое время. С застывшей улыбкой секретарша удовлетворила его просьбу, и Мэт большими шагами прошел к двери и тихо отворил ее.
Внутри кабинета стояла пара, слившаяся в жарких объятиях. Звуки тяжелого дыхания мужчины и женских всхлипов с придыханием пронзали тишину и отдавались в ушах Мэта. Он остановился как вкопанный, челюсть у него комично отвисла. Но он не находил ничего смешного в том, что так несвоевременно прервал их.
Хотя ее длинные светло-каштановые волосы были собраны в тугой французский пучок, вместо того чтобы мягко и свободно падать на спину, хотя ее лицо полностью заслонял другой мужчина, Мэт без малейшего колебания узнал в молодой женщине, заключенной в крепкие объятия, свою былую любовницу, с которой провел ночь в пятницу. Кристина Маклур.
Отчаянно не желая быть увиденным, он попятился яз кабинета. Но опоздал на одно мгновение. Каким-то образом пара, должно быть, почувствовала его присутствие, или, возможно, им нужно было выпрямиться, чтобы набрать воздуха, – но, каковы бы ни причины, они внезапно разъединились.
И повернулись к нему.
Мэт подавил в себе желание выругаться вслух. Но ему не удалось так же легко справиться с яростной волной злобы, с дикой силой захлестнувшей его. Надо было быть глупцом, чтобы явиться сюда, злился Мэт на самого себя. Более всего ранило, подобно удару ножом в спину, сознание того, что его предали. Как могла она отдаваться ему всецело в пятницу, а уже в следующий понедельник оказаться в объятиях другого мужчины!
– О, – Кристина выглядела потрясенной, увидев его.
Держу пари, она удивлена, злобно думал Мэт. Она поймана с поличным. Ему стало интересно, был ли ее теперешний любовник еще одним законодателем, готовым стать жертвой прелестей этой женщины-паука. Ничего себе методы лоббирования у этой Кристины Макклур! Подумать только, и он еще волновался, что ее расстроит дурная слава. Ха! Она, возможно, упивалась ею, считая, что это благоприятствует ее карьере.
Сейчас она залилась краской смущения, и Мэт поразился, как хорошо она изображала деланно застенчивую, приведенную в замешательство, непорочную девушку, которая то робко улыбается попеременно Мэту, а затем мужчине, в чьих объятиях она уютно устроилась и не торопится их покидать, то опускает глазки.
– Сенатор Минтир? – спросила она тихим и удивленным голосом, как будто была не уверена, что это он. – Простите. У нас была назначена встреча?
Мэт не поддался искушению сбить ее с ног. Он ни разу в жизни не ударил женщину и не собирался позволить этой ничтожной проститутке спровоцировать себя применить физическую силу.
– Нет, у нас не было назначено встречи, миз Макклур, – сухо ответил он голосом, полным сарказма. – Я подумал, что мне следует заскочить и убедиться, что вы благополучно добрались до офиса.
У нее был озадаченный вид. На Мэта невольно произвело впечатление, как правдоподобно она сумели изобразить замешательство, как будто представления не имела, зачем сенатору Минтиру понадобилось заезжать к ней, как будто его завуалированное упоминание о ночи в пятницу совершенно ускользнуло от ее внимания: Что касается притворства, то эта девица могла бы заткнуть за пояс Джулию Робертс.
– Разве была какая-либо причина, из-за которой она могла бы не добраться сюда благополучно? – спросил мужчина, испытующе глядя на Мэта.
Мэт обратил внимание, как по-хозяйски этот парень удерживал ее возле себя и что в его голосе прозвучал легкий вызов. Его тон и его поза, казалось говорили: «Это моя женщина». О, да тебя обводят вокруг пальца, приятель, подумал Мэт, на мгновение почувствовав прилив жалости к нему.
Кристина откашлялась, затем улыбнулась.
– Сенатор Минтир, позвольте представить вас Бойду Сойеру. Он врач, работает в Медицинском исследовательском центре в Атланте. Бойд, это член сената штата Мэтью Минтир, который только что объявил о своем намерении баллотироваться на место в Конгрессе. Мы все уверены, что он победит и в январе будет в Вашингтоне.
Мэт был ошеломлен. Как хладнокровно, как гладко, как невинно она с этим справилась! Представляя одного любовника другому. Неужели теперь предполагается обмен любезностями? Возможно, ему следует спросить Бойда Сойера о его последней партии в гольф?
Мэт едва не фыркнул от возмущения. Чем скорее он ускользнет от этой барракуды, тем лучше.
– Я желаю вам успешно провести вашу выборную кампанию, – сказал Бойд Сойер с подкупающей искренностью.
Несчастный простофиля явно не подозревает, что был обманут в этот уик-энд. Мэт почувствовал нараставшую враждебность, причем исключительно по отношению к Кристине.
– Успехов вам в ваших медицинских исследованиях, – сказал он Сойеру. – Надеюсь, вы найдете… э-э-э… что бы вы там ни искали. – Нет никакого смысла на него сердиться. Бойд Сойер был просто невинным свидетелем.
Мэт шагнул за дверь. Но он не смог удержаться и обернулся, чтобы нанести прощальный удар коварной Кристине.
– Вы рассказали Бонду о ночи в пятницу и о безобразии, учиненном молодчикам» из ВМБДШ? – спросил он, от души рассмеявшись, но при этом несколько переиграв. Так, что это прозвучало неестественно даже, для его собственных ушей. Он определенно не обладал такими актерскими способностями, как Кристина. Тем не менее он упорно продолжал свой спектакль.
– Что за шайка с их идиотскими шутками… гм?.. Я понимаю, что всем нам полагается хранить молчание о той ночи, но к чему секреты и притворство между такими старыми друзьями, как мы с вами. Правильно, Кристина?
Он испытал удовлетворение, заметив, как с явной тревогой расширились у нее глаза, в этом невозможно было ошибиться. Ему было интересно, что за ложь она придумала, чтобы объяснить Сойеру, где провела ночь в прошлую пятницу. Возможно, сочинила небылицу о больной бабушке или что-то в этом роде. Он испытывал по отношению к Бонду Сойеру нечто вроде чувства мужской солидарности и надеялся, что он так же легко избавится от ее коварных чар, как это удалось ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25