– Пойти поесть мороженого? Хм… Мне кажется, это больше похоже на любовное свидание, – сказал подвыпивший, лет сорока, член палаты представителей штата из центральной Пенсильвании. – Кто счастливчик, Кристина?
– Любовное свидание с мороженым? – хихикнула Кейла, найдя его слова забавными. Все они стали такими хорошими приятелями; даже если они и называли Кейлу именем ее сестры, она не видела причины утаить имя «счастливчика». Она шутливо кивнула в сторону главного стола.
– Он вон там, – сообщила она своим новым друзьям.
– Поскольку все мужчины, кроме одного, из сидящих за тем столом явно женаты, – сказала молодая женщина приблизительно ее возраста, тоже лоббист, – стало быть, это Мэт?
– Минтир? – изумился мужчина, сидящий напротив Кейлы за столом. – Сам Мэт?
– Сам Мэт, – подтвердила Кейла, и все почему-то снова засмеялись.
– Я не верю вам, – поддразнил один из членов палаты представителей штата. – Минтир не назначает свидания женщинам-лоббистам. Если он на самом деле назначил вам свидание, докажите это. Подойдите к нему и сядьте ему на колени. – В компании за столом немедленно завязался громкий спор. Одна половина поверила Кейле, другая настаивала на том, что она должна подтвердить свое заявление. Кейла пребывала в таком прекрасном расположении духа, что решила доставить им удовольствие.
– Я подойду к его столу и окликну его, но садиться на колени не стану, – сказала она, вставая. Странно, комната как будто накренилась, и она, покачнувшись, вцепилась в край стола, чтобы удержаться. – Что такое, я будто пьяная, – пробормотала она, покачав головой. – Но этого не может быть. Я выпила лишь один бокал вина.
– Но вы выпили по крайней мере два или три стакана воды, – заметил сидящий рядом с ней. – С этим надо быть поосторожнее.
Новый взрыв смеха, и Кейла ушла, сопровождаемая улыбками и одобрительными возгласами. Она не испытывала ни робости, ни боязни оказаться нет прошеной гостьей за главным столом. Все в этом зале были так дружелюбны, что Кейла чувствовала себя совершенно естественно.
За главным столом ей был оказан радушный прием.
– Привет, прекрасная леди, – весело пропел председатель партии штата. – Не хотите ли присоединиться к нам?
Мэт встал, когда к нему приблизилась Кейла. У него сильно билось сердце, и он испытывал такое же нетерпение и напряжение, какое ощущает юноша в предвкушении прогулки с девушкой своей мечты. Ему показалось совершенно естественным взять обе ее руки в свои.
– Привет еще раз, – мягко сказал он.
Она широко улыбнулась, в ее глазах отражались все ее чувства.
– Привет. – Они неотрывно и восторженно глядели друг на друга. Опять раздалось пение, и Кейла хихикнула. – Вы знаете, обычно эти политические мероприятия нагоняют смертельную скуку, сегодня же было приятно, как никогда.
– Ну, мы здесь, в Пенсильвании, умеем повеселиться, – похвастал вице-губернатор штата, и остальные сидящие за столом одобрительными возгласами выразили свое согласие.
– Мне, пожалуй, лучше вернуться к своему столу, – сказала Кейла Мэту. – Некоторые из моих друзей не поверили, что сегодня вечером мы с вами пойдем есть мороженое в ресторан, и попросили меня подойти к вам и поговорить, чтобы доказать это. Они хотят более конкретного подтверждения.
И она легкомысленно поведала ему, какой ей был брошен вызов. Сесть на колени Мэту Минтиру.
Не колеблясь, Мэт принял вызов. Он сел на стул и рывком усадил Кейлу к себе на колени. От стола Кейлы донесся одобрительный рев, который, прокатился по всему залу. Мэт легонько обнял ее за талию.
– Теперь все здесь знают, что вы моя девушка, – сказал он с видом собственника, при этом его синие глаза потемнели.
– Женщина, – автоматически исправила она. – Называть девушками лиц женского пола старше восемнадцати политически неграмотно. – Политик-мужчина из-за подобного промаха может пострадать; об этом она с самого начала говорила своим новым клиентам и постоянно напоминала тем из них, кто пользовался ее услугами более длительное время.
– Что? – прорычал Мэт. В данный момент он был неспособен по достоинству оценить ее наставления и извлечь из них пользу. Он был слишком занят тем, что оценивал ее – теплую, мягкую и женственную – у себя на коленях.
Медленно перевел он одну руку вверх, задержав ее да грудной клетке, прямо под грудью. Кончиками своих ловких пальцев он почувствовал соблазнительную женскую выпуклость. Если бы Кейла хоть чуть-чуть подвинулась, ее грудь полностью оказалась бы в его руке – мягкая и тяжелая. Желание преодолеть эту крохотную дистанцию между ними – накрыть ладонью и ласкать ее грудь, закрыть ее мягкий, сочный рот поцелуем, который был бы таким же напряженным и голодным, как его тело, – томило его.
Мэт смутно сознавал, что ведет себя в совершенно несвойственной ему манере. На людях, в присутствии женщин, его поведение было безупречно приличным.
– Ты слишком чопорный, почему бы тебе не расслабиться? – постоянно неодобрительно повторяла Дебра Уиллер, его бывшая почти невеста.
Дебра была склонна к внезапным публичным и демонстративным проявлениям любви, в то время как его собственная крайняя природная сдержанность, вкупе с нежеланием привлечь к себе и своей партнерше внимание, не позволяла подобного поведения при свидетелях.
Мэту пришла на ум ошеломившая его мысль, что, если бы Дебра могла сейчас увидеть, как он держит на коленях Кристину Макклур на политическом мероприятии с участием звёзд, она бы подумала, что его околдовали. Или что он пьян. Но он знал, что этого не может быть. Он выпил лишь стакан пива и стакан вина, а этого ему недостаточно даже для легкого опьянения. Он, конечно же, был не настолько глуп, чтобы напиться в подобную ночь.
Не то чтобы он когда-либо по-настоящему напивался. Каждому члену семьи была известна необычайная способность их двоюродного дядюшки Арчи поглощать невероятные количества спиртного, а также его подробно задокументированные визиты в госпиталь для получения неотложной помощи при травмах после падений со стула в барах, в драках и в бесчисленном количестве других несчастных случаев. Среди молодого поколения Минтиров, помнящего о дядюшке, запойных пьяниц не было.
Итак, если он не был пьян, значило ли это, что его околдовали?
– Я думаю, что ты каким-то образом околдовала меня. – Мэт высказал свои мысли вслух, глядя в прозрачные карие глаза Кейлы.
Слегка повернувшись, она положила руки ему на грудь и ощутила силу его мускулов. Обостренно, до боли, она чувствовала пульсирование его органа, той жизненной силы, которая превращала теплый сироп, текущий в ее венах, в горячий мед.
– Я то же самое подумала о тебе – мягко сказала она. – Я никогда не испытывала ничего подобного. Ни к кому. И я… еще я обычно не так откровенна, была вынуждена признаться она. – Раскрываться, как правило, слишком рискованно, но с тобой, мне кажется, я могу говорить о чем угодно и не задумываться о стратегии женско-мужских игр.
С Мэтом Минтиром любовь определенно не представляла риска, казалось ей.
Мэт тяжело вздохнул. Ее милая откровенность положила конец его сдержанности. Это было слишком, он больше не мог бороться с собственными инстинктами. Железное самообладание, бывшее для него и благом и проклятием одновременно, покинуло его. Он не мог вспомнить ни одну женщину, включая и Дебру, которую он хотел бы больше, чем Кейлу. Он хотел целовать ее, обладать ею, показать, что она принадлежит ему. Поразительно, что присутствие сотен людей не сдерживало его.
Мэт наклонил к ней голову, Кейла смотрела на него, в ее глазах был голод, который она и не пыталась скрыть. Он вот-вот поцелует ее, и ей хотелось этого, отчаянно. И какое значение имело то, что они находились за главным столом в танцевальном зале отеля и свидетелями их поведения была верхушка крупнейшей политической партии, свора лоббистов и представители прессы? Они с Мэтом любили друг друга, а, как поется в старинной песне, «влюбленного любят все». К тому же кто-то уже пытался сегодня затянуть эту песню.
– Сенатор Минтир! – пронзительно прозвучал резкий гнусавый голос официанта, нарушивший интимную напряженность момента и приведший обоих – Кейлу и Мэта – в замешательство. – Сэр, а вы причастны к разрушению планеты Земля?
Мэт изумленно взглянул на него, ошеломленный несвоевременным вторжением, и смог лишь невнятно пробормотать:
– Что?
Кейла же была слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово.
– Есть способ снабжать энергией нашу родную планету естественным путем, не загрязняя ее… – продолжал официант. Его голос, казалось, то появлялся, то исчезал. Но он определенно говорил о…
– Ветряные мельницы? – недоверчиво повторила Кейла. Комната опять поплыла у нее перед глазами. А может быть, это она описывала круги, проносясь мимо огней и столов, за которыми громко смеялись люди? – Мне… мне начинает казаться, будто я вращаюсь на ветряке круг за кругом. – Она смущенно посмотрела на Мэта.
– Все в порядке, любимая, – успокоил он, вставая и беря ее за руку. – Здесь становится слишком жарко, чересчур много людей и не хватает воздуха. Давай уйдем отсюда.
Когда они с Мэтом, взявшись за руки, вышли из зала и направились к вестибюлю, к ним подошел коридорный.
– Идите за мной, пожалуйста, – сказал он. Кейла и Мэт с видом заговорщиков обменялись улыбками, довольные тем, что проницательный молодой человек помогает им скрыться. Они следовали за ним по тихому, устланному коврами коридору, приостанавливаясь по пути, чтобы украдкой обменяться быстрыми и страстными поцелуями. Коридорный терпеливо дожидался, жестами указывая дорогу и вежливо повторяя:
– Сюда, пожалуйста.
Они шли за ним следом и вместе с ним остановились перед дверью.
– Вот комната, – промолвил коридорный и открыл дверь.
– О, комната, – повторила Кейла, входя внутрь. Было очень темно. Она услышала тихое «Спокойной ночи», и затем дверь за ней закрылась, заслоняя свет из холла. Теперь была кромешная тьма. – Я абсолютно ничего не вижу, – проговорила Кейла. – Я держу руку прямо перед лицом и даже ее не вижу. – Она услышала, как кто-то хихикнул, и с изумлением поняла, что это была она сама. Этот звук смутил не меньше, чем абсолютная темнота. Господи, она никогда не хихикала! – Где мы? – спросила она, делая шаг в черную пустоту. Она слегка оступилась. – Мне бы сюда собаку-поводыря, – пробормотала она. – Нельзя ли включить свет?
– Нет. – Это был голос Мэта – низкий, хриплый и непринужденный от выпитого виски. Кейла почувствовала, что он стоит у нее за спиной. – Если это сон, то самый лучший из тех, что я когда-либо видел в своей жизни, и я не хочу просыпаться. Иди сюда, любимая.
Он потянулся к ней и, обнаружив ее в нескольких шагах впереди себя, положил ладони ей на плечи. Прикасаясь к ней, ощущая ее мягкую плоть, ее запах, он пьянел, как от стоградусного виски. Голова у него шла кругом, тело, напряженное от возбуждения, еще более напряглось, доставив ему острое наслаждение, граничащее с болью.
Он не был уверен, сам ли он развернул ее, или это сделала она. Сейчас тем не менее она стояла лицом к нему, прижимаясь всем телом; он чувствовал давление ее теплой груди на своей, ее бедра касались его. Он не видел, но осязал ее тело, вдыхал его аромат, знойный запах, который сильно возбуждал его. Он слышал ее легкое частое дыхание и понимал, что она так же возбуждена, как и он.
– Ты девушка моей мечты, – прошептал Мэг. Он коснулся губам ее волос Они были шелковисты и гладки на ощупь и чудесно пахли. – Я хочу сказать, женщина моей мечты, – поправился Мэт с легким смешком.
– Очень хорошо, что ты вспомнил, – сказала Кейла, как-то по-особенному, мягко и коротко, рассмеявшись. Она теснее прильнула к нему, это было очень естественно, легко и закономерно. Она чувствовала, что они так эмоционально созвучны, что физическая близость – необходимое и естественное продолжение мистического слияния их душ: – Но я не сон, – мягко добавила она. – Я так же реальна, как и ты. – Так же реальна, как дрожь в конечностях и сильный, подобный лаве, жар глубоко внутри, в самой интимной части ее тела. Потребности и эмоции, которые она долгое время сдерживала внутри себя, вырвались наружу.
Как будто сами по себе, ее руки обвили его шею, и она еще теснее прижалась к нему. Казалось невозможным оставаться спокойной в его объятиях, и она трепетала и извивалась. Мэт застонал и сжал ее ягодицы, приподнимая и прижимая ее плотнее к себе.
Она льнула к нему, испытывая головокружение от бессвязных слов любви и страстных, волнующих признаний, которые он шептал ей на ухо. Чарующая близость в темноте вызывала острейшие ощущения, тем не менее ее опять охватило то странное чувство нереальности происходящего, которое она испытала ранее.
– Возможно, это сон, – в задумчивом недоумении пробормотала Кейла. – Но как нам обоим может сниться один и тот же сон? Или это все же снится нам? Это снится мне или тебе? – В этом невозможно было разобраться. – Должно быть, это ты мне снишься, потому что, если бы это я снилась тебе, я…
– Я только знаю, что страшно хочу тебя, – прервал ее Мэт, прошептав это ласково и тихо, но настойчиво, прямо ей в ухо. Он был неспособен участвовать в таких сложных обсуждениях. И для того, чтобы думать, и для того, чтобы говорить, была необходима способность сосредоточиться, которой у него сейчас не было. Плоть одерживала верх, он страстно желал ее, и эта сильная страсть отметала все прочее. – Не имеет значения, настоящая ты или сон, – выдохнул он. – Позволь мне любить тебя, дорогая.
Кейла почувствовала его губы на нежной мочке уха, почувствовала острый легкий укус его зубов: Его тело было тесно прижато к ней, и его все возрастающее желание не вызывало сомнения. Она обняла его, изгибаясь и прижимаясь к нему.
– Да, любимый, – услышала она свой, но такой непохожий на ее обычный, голос, страстный и волнующий. Она никогда раньше не называла мужчину любимым, но сегодня вечером это получилось естественно. Мэт был ее любимым, мужчиной, которого она ждала все эти годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25