– С сегодняшнего дня я либо буду приезжать к тебе в магазин, либо можешь заезжать домой к Заку.
– Мне нужно будет поговорить об этом с адвокатом, – сказала Джоанна. – Если он разрешит, я буду каждое утро в восемь часов заезжать к Заку.
Зак вызвал полицию. Через несколько минут два офицера и полгорода зевак были у дома. Офицеры сказали, что преступник опять не оставил ни единой улики.
Трудно ожидать чего-то иного, учитывая, что двоюродный брат Марни Суитсер служит в полиции.
Айви тоже не удалось ничего добиться. Когда Оливия позвонила Айви и Аманде и сказала, что им придется встретиться в другом месте – дома у Зака, Айви сказала, что первым делом отправится в полицейский участок.
– Казалось бы, погром в доме в этой местности должен вызвать в Блубери переполох, – сказала Айви, приехав домой к Заку. – Офицер, с которым я разговаривала, отнесся к этому так, словно это то же самое, что перейти улицу в неположенном месте.
– Мне еще о многом следует тебе рассказать, – сказала Оливия, обнимая сестру. – Я так рада тебя видеть, Айви.
– Я тоже, Оливия, – сказала Айви. – Я волнуюсь за тебя.
– Со мной все в порядке, – заверила Оливия сестру.
– Аманда уже приехала? – спросила Айви.
В то же мгновение во двор въехала белая машина.
– Ага, – с улыбкой ответила Оливия.
Аманда выбралась из машины и осмотрела дом и окрестности. Ее длинные каштановые волосы сияли на ярком солнце.
– Великолепный дом. Но я его не помню. А ведь я часто гуляла по этой части пляжа.
– Зак построил его только восемь лет назад, – объяснила Оливия. – Он архитектор.
– Давай рассказывай, – потребовала Аманда, когда они вошли внутрь. – Как вы встретились? У вас тут что, жаркий страстный роман?
Сестры устроились в гостиной. Кофе заваривался, а до прихода Кайлы из школы оставалось еще целых два часа. Оливия набрала побольше воздуха в грудь и рассказала им все.
Аманда глубоко вздохнула:
– О Боже, Оливия. Подумать только, через что тебе пришлось пройти. Дом для беременных подростков! – Она покачала головой. – Если бы я только знала. Я бы отыскала тебя, хотя бы для того, чтобы обнять и сказать, что все будет в порядке.
Айви заговорила не сразу:
– Не думаю, что меня бы это взволновало, Оливия. Я тогда считала тебя одной из «золотых» девочек, великолепной, богатой, идеальной. Даже на следующее лето, когда ты вернулась в Блубери в последний раз, я и понятия не имела, что ты прошла через все это.
– Думаю, я приучилась скрывать свои эмоции, – сказала Оливия. – Мы все это неплохо делали, не так ли?
– Мы так и не стали близки в то время. Не научились делиться своими переживаниями, – сказала Айви.
Аманда сделала глоток кофе.
– Надеюсь, теперь все изменится.
Айви поднялась, подошла к окну и посмотрела на заснеженный пляж.
– Как он мог сказать тебе, что ребенок умер? – Она повернулась к Оливии. – Как мог с тобой так поступить? А затем передать младенца семнадцатилетнему парню, у которого не было семьи? О чем, черт возьми, он думал?
– Но ведь в конце концов все вышло нормально, – заметила Аманда. – Зак справился.
Оливия кивнула:
– В семнадцать лет он был просто великолепен. Разумеется, отец терпеть его не мог, считал никчемным. А когда узнал, что я с ним встречаюсь, запретил мне его видеть. – Она вспомнила слова Камиллы. – Одна моя знакомая считает, что Уильям доверил ребенка Заку, чтобы в один прекрасный день мы могли снова оказаться вместе. Что вы об этом думаете?
– Этот прекрасный день наступил после смерти Уильяма, – сказала Айви. – А что, если бы он прожил еще десять, двадцать, тридцать лет? Неужели он бы вечно держал тебя вдали от ребенка?
Об этом Оливия не подумала.
– Мы никогда не понимали отца, – сказала Аманда.
– Кроме того, Уильям посылал открытки Кайле на день рождения и Рождество от твоего имени, – размышляла Айви. – Невероятно. Я никак не могу решить, говорит это в его пользу или нет.
Оливия кивнула:
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Все так запутанно.
Айви опять села на диван.
– Судя по тому, что ты рассказываешь, у вас с Кайлой все замечательно.
– Да, – кивнула Оливия. – Несмотря на то что у нее трудный возраст.
Айви с Амандой рассмеялись.
– Хорошо, хватит обо мне, – сказала Оливия. – Теперь я хочу услышать что-нибудь о вас. Ты привезла фотографии моего замечательного племянника? – спросила она у Аманды.
Аманда улыбнулась и вытащила конверт из сумочки.
– Разумеется!
– Диклан хочет, чтобы мы как можно скорее завели ребенка, – сказала Айви, рассматривая вместе с сестрами фотографии очаровательного Томми. – Но мне хочется еще несколько лет подождать.
– Он мечтает о настоящей семье, несмотря на то что он все еще учится? – спросила Аманда. – Это смело.
– Да, потому что он целыми днями будет пропадать в университете, – сказала Айви с улыбкой. – Ему до окончания МВА еще целый год. – Она снова встала, подошла к окну и стала смотреть на небо с встревоженным выражением лица.
– Айви? – окликнула ее Оливия. – С тобой все в порядке?
– Я немного волнуюсь по поводу своего письма, – сказала она. – Я получу его двадцатого марта. И мне придется открыть его двадцатого марта. Это день моей свадьбы. Так когда же мне его открывать – до того, как я скажу «Я согласна», или после?
При чтении завещания Оливия узнала, что Уильям не одобрял Диклана. Привлекательный сын одной из подруг матери Айви, он некогда работал на корпорацию Уильяма, а затем поступил в школу бизнеса.
– Он работал на Уильяма? – спросила Аманда. – Непосредственно?
– Нет, – ответила Айви. – Последние несколько лет Уильям был лишь номинальным хозяином компании. Он даже не занимался работой. Если верить Диклану, Уильям считал, что простой студент недостоин его дочери. Не представляю, что он мог иметь против Диклана. Уильям только сказал однажды, что Диклан ему не нравится и что я совершаю большую ошибку, выходя за него замуж.
– И ничего не объяснил? – спросила Аманда.
Айви пожала плечами:
– Мама считает, что Уильям просто пытался меня контролировать. Как и Диклан. И мне, по правде сказать, наплевать на то, что думал Уильям. Но меня это беспокоит.
– Потому что ты думаешь, что Уильяму было кое-что известно о Диклане? – спросила Оливия.
– Думаю, да, – сказала Айви. – Но что? Если он знал, что Диклан гуляет направо и налево, почему он просто не сказал мне об этом? Или если он растратил какие-то деньги или что-то в этом роде. Почему просто не сказать мне, в чем проблема? Зачем скрывать?
– До дня твоей свадьбы, – добавила Оливия. – Если бы он собирался раскрыть этот секрет по поводу Диклана, то логичней было бы попросить тебя открыть конверт на рассвете. Прежде, чем ты выйдешь замуж.
Айви провела рукой по волосам.
– Именно этого я и не понимаю. Словно Уильяму не важно, выйду я замуж или нет. Мама думает, что он что-то замыслил. Но я понятия не имею что. Я уверена, что должна получить гостиницу в Нью-Джерси. Это единственная недвижимость, которая у него осталась. И еще там будет свод глупых правил, которые мне придется выполнять, точь-в-точь как это было и у вас.
– Я так рада, что в моем письме не говорилось, что я должна провести эти тридцать дней в коттедже, – сказала Оливия. – Я и подумать не могу о том, чтобы провести там еще хоть одну ночь.
– Я так волнуюсь по поводу того, что здесь происходит, – сказала Айви. – Ты уверена, что с вами все будет в порядке?
– Не знаю, – честно сказала Оливия. – И не знаю, что произойдет, когда тридцать дней кончатся. Осталось две недели.
– Хочешь сказать, это зависит от Зака? – спросила Аманда.
Оливия кивнула:
– Кайла – моя дочь. Так что мой дом там, где ее дом. Просто я не уверена, что жить мы будем здесь. Я не знаю, что по этому поводу думает Зак и чего он хочет.
– А чего хочешь ты? – спросила Айви.
– Я так его люблю, – призналась Оливия. – И больше всего на свете хочу, чтобы мы стали семьей.
– Может, тебе следует рассказать ему об этом? – посоветовала Аманда.
Оливия закрыла глаза и подумала о Заке. О том, как он приходил к ней по ночам. О том, как они страстно занимались любовью. Трудно было сказать, что чувствовал Зак. Она знала, что привлекает его в сексуальном плане. И она была матерью его ребенка. Уже одно это связывало их неразрывными узами.
Но любил ли ее Зак? Этого она не знала.
Глава 21
Когда Зак и Оливия приехали в магазин Джоанны в восемь утра на следующее утро, дверь была открыта, но Джоанны нигде не было видно.
– Джоанна? – позвала Оливия. Никакого ответа.
Зак тронул Оливию за руку и указал под шторку примерочной кабинки. Эти красные замшевые сапоги на высоком каблуке он узнает где угодно. И эти приторно-сладкие духи.
– Да вы срослись в области бедер, – раздался знакомый голос из примерочной. – Вас нужно топором разрубить.
Что ж, даже хорошо, что Марни оказалась здесь и отпускает язвительные комментарии. У Зака в кармане был диктофон. Он хотел разговорить Джоанну на ее собственной территории, но, возможно, им удастся прищучить саму королеву неприятностей.
Оливия бросила на Зака взволнованный взгляд и сжала его руку.
Марни вышла из примерочной. На ней были обтягивающие джинсы и черный кружевной лифчик.
– Зак, мне нужно мужское мнение, не поможешь? Какой цвет мне идет больше? – спросила она, прикладывая к себе поочередно белый и черный свитера.
– Мне больше нравится, когда ты одета не так вульгарно, – сказал Зак.
Марни рассмеялась.
– Я слышал, что Дон отказался от участия в конкурсе в качестве судьи, – заметил Зак. – Вряд ли тебе удастся соблазнить Перл, так что, думаю, отныне конкурс будет проходить честно.
Улыбка Марни исчезла.
– Джоанна, я привезла тебе чеки, – крикнула Оливия. – Ты здесь?
– Джоанна плохо себя чувствует, – сказала Марни. – Я пообещала ей помочь собирать твои чеки и давать тебе форму на подпись. Мы же двоюродные сестры, в конце концов. Это меньшее, что я могу сделать.
Зак уставился на нее, внутри у него все сжалось.
– Тогда мы лучше заедем к ней домой. Лучше, чтобы все было по правилам. Она что, приболела?
– Вообще-то она расшибла голову. Такая неуклюжая. Наткнулась прямо на дверь.
– Правда? – удивился Зак. – Я думал, что человек, который везде ходит на двенадцатисантиметровых каблуках, держится на ногах довольно неплохо.
– Это еще раз доказывает, что знаешь ты не так уж много, – сказала Марни и повернулась к Оливии: – Можешь оставить чеки на прилавке. Форма лежит там же. Пока Джоанна не встанет на ноги, этим буду заниматься я.
– Я бы предпочла иметь дело непосредственно с Джоанной, – сказала Оливия. – Пойдем, Зак.
– На вашем месте я бы не тратила время, – быстро сказала Марни. – У нее сотрясение мозга, и ей прописан постельный режим. Вообще-то она в больнице.
Колокольчик над дверью зазвенел, и в магазин вошли несколько женщин. Зак заметил, что Оливия заметно расслабилась.
– Я сообщу адвокатам, что ты отказалась от борьбы за наследство, – проговорила Марни. – Джоанна сказала, что у тебя есть промежуток всего в пятнадцать минут каждое утро, чтобы предоставить чеки и подписать форму. А сейчас уже восемь двадцать.
– Вообще-то, Марни, – сообщила ей Оливия, – я читала мелкий шрифт в письме отца. Там сказано, что если Джоанна Коул не может выполнить свои обязанности смотрителя в течение этих тридцати дней, то коттедж автоматически становится моим.
Если бы взгляды могли убивать…
– Что ж, тогда наслаждайся своим разгромленным домом.
Одна из женщин, разглядывающих ряды водолазок, обратилась к Марни за помощью.
– Мы закрыты, – рявкнула она.
– Пойдем, Лив, – сказал Зак, подталкивая Оливию к выходу. – А это правда насчет условий? – спросил он по дороге к машине. – Больше никаких визитов Джоанны по утрам? Теперь дом твой?
– Не очень-то он мне и нужен, – сказала Оливия. – Но ты прав. Только мне придется поговорить с Эдвином Харрисом, адвокатом Уильяма. И думаю, Джоанне нужно будет подтвердить тот факт, что из-за болезни она была не в состоянии выполнить свою часть договора. Если она этого не сделает, это будет ее слово против моего.
– А вот и нет, – сказал Зак, вытаскивая из кармана диктофон. – Марни все для тебя подтвердила.
Оливия улыбнулась:
– Помнится ты говорил, что ты архитектор, а не детектив.
Зазвонил телефон Зака. Его, Оливию и Кайлу ждали у Абернети.
– Ну что еще? – пробормотал Зак, открывая для Оливии машину.
Через десять минут Зак получил ответ на этот вопрос. Ева Абернети проснулась этим утром и обнаружила на подушке рядом с собой мертвого крота и записку: «Ты следующая».
– Это мы обнаружили за окном комнаты близняшек, – сказал Заку офицер полиции, протягивая розовую шерстяную перчатку с розовыми блестящими помпонами.
– И мы собираемся довести дело до суда, – сказал Кларк Абернети, одной рукой обнимая жену. – Мои дочери не будут участвовать в конкурсе.
– Все из-за Кайлы! – закричала Ева со второго этажа. – Из-за нее и ее глупой зависти нам приходится выйти из конкурса. Это так несправедливо! А теперь, когда мы больше не будем ей мешать, она победит. Наверное, в этом и заключается ее план!
– Офицер, во время каждого инцидента находили нечто, указывающее на мою дочь, – сказал Зак. – Я думаю, что ее пытаются подставить. Если бы моя дочь захотела подбросить мертвого крота на чью-то подушку, вряд ли бы она была настолько глупа, чтобы оставить перчатку у окна этой девочки. Или оставить след своих духов. Или отдать свой рюкзак для осмотра, зная, что директор найдет в них улики.
– Возможно, он прав, – согласился полицейский. – Перчатка ничего не доказывает.
– Убирайтесь, вы все, – сказала миссис Абернети, щеки ее алели от возбуждения.
Уже в машине Зак заявил:
– С меня хватит. Понятия не имею, что происходит, но я собираюсь во всем разобраться, и немедленно.
– Как? – спросила Оливия.
– На конкурсе остались всего три девочки, кроме Кайлы: дочь Марни, дочь Жаклин Маккорд и Сесили Карл. У двух из матерей огромные проблемы с нами, и вполне возможно, одна из них пытается подставить Кайлу. Давай отправимся к матери Сесили. Узнаем, получали ли они угрозы.
Через несколько минут они припарковались перед домом Карлов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29