– Что?
Все замолчали. Как ни старался Босх, в голову ничего не приходило. Номерные знаки оставались такой же загадкой, как и фотография Госпожи Регины. Сложив обе загадки, он сделал вывод:
– Снова Пелфри. Нужно поговорить с ним. – Босх поднялся. – Джерри, берись за телефон. Найди Пелфри и постарайся договориться о встрече. Чем раньше, тем лучше. Я выйду на пару минут.
Обычно, когда Босх говорил, что выйдет на пару минут, это означало, что ему хочется покурить. Он уже дошел до дверей, когда услышал голос Райдер:
– Гарри, не надо.
Он не обернулся, но помахал рукой:
– Не беспокойся. Не буду.
Выйдя из участка, Босх остановился и огляделся. В прошлом самые лучшие мысли частенько приходили, когда он стоял здесь, вдыхая табачный дым. Сейчас на помощь никотина рассчитывать не приходилось. Босх заглянул в ящик с песком, куда курильщики бросали окурки, увидел наполовину выкуренную сигарету со следами помады на фильтре и, подумав, решил, что еще не дошел до такой степени отчаяния.
Больше всего его занимали таинственные записки. Благодаря почтовым штемпелям и пометкам самого Элайаса Босх знал, что в их распоряжении оказались вторая, третья и четвертая. Не было первой. Значение последней записки, той, в которой содержалось явно выраженное предупреждение, было понятно. По третьей после находки квитанций появились кое-какие зацепки. Но вторая, в которой упоминался «Гумберт Гумберт», представлялась полной бессмыслицей.
Он еще раз посмотрел на торчащую из песка сигарету и решительно отвернулся. К тому же у него не было с собой ни спичек, ни зажигалки.
Ему вдруг пришло в голову, что еще одна деталь мозаики, остающаяся пока непонятной, – это ниточка к Госпоже Регине.
Босх быстро вернулся в участок. Райдер и Эдгар сидели над бумагами, но подняли головы, когда Босх начал торопливо перебирать папки.
– У кого файл Госпожи Регины?
– У меня, – отозвался Эдгар, подавая тонкую прозрачную папку.
Босх вытряхнул из нее фотографию, положил на стол рядом с записками и начал сравнивать почерк. Не будучи экспертом в этом вопросе и не обнаружив заметных особенностей в написании веб-адреса, он так и не пришел ни к какому выводу. Босх выпрямился и вдруг заметил, что верхний и нижний края листка с фотографией приподнялись, как бывает с бумагой, если ее складывали, например, для того, чтобы положить в конверт.
– Думаю, это и есть первая записка.
Босх давно обратил внимание на любопытную закономерность: стоит сделать логический прорыв в чем-то одном, как и остальное становится на свои места. Так бывает с засорившейся трубой – вы пробиваете пробку, и поток сносит прочие препятствия. Вот и сейчас он увидел вдруг то, что должен был увидеть давным-давно.
– Джерри, позвони секретарше Элайаса. Прямо сейчас. Спроси, есть ли в офисе цветной принтер. Как же могли пропустить… как я мог пропустить…
– Что?
– Звони.
Пока Эдгар листал записную книжку в поисках номера телефона, Райдер подошла к Босху, наклонилась над его плечом и посмотрела на распечатку. Ее уже подхватила та же волна. Она видела то, что увидел он.
– Это была первая. Только адвокат не сохранил конверт. Наверное, подумал, что прислали какую-нибудь очередную рекламу.
– Но мы же там были, – не согласился Эдгар, прижимая трубку плечом к уху и набирая номер. – Мы там были и выяснили, что она его не знает. И вообще… – Он замолчал, услышав в трубке женский голос. – Миссис Куимби? Детектив Эдгар. Помните, мы разговаривали с вами вчера? Скажите, пожалуйста, в офисе был цветной принтер? Это такой… – Он кивнул, подождал, кивнул еще раз. – Спасибо, миссис Куимби.
– Ну? – спросил Босх.
– Цветного принтера в офисе нет.
– Да, мы могли бы заметить это еще вчера, – сказала Райдер.
Босх кивнул и уже собрался спросить Эдгара, удалось ли связаться с Пелфри, когда у него сработал пейджер. Он снял его с ремня и посмотрел на дисплей. Номер был домашний.
Элеонор.
– Да, я с ним поговорил, – сообщил Эдгар. – Встречаемся в его офисе в полдень. Я ничего не сказал ни о квитанциях, ни о Регине, просто объяснил, что нам надо с ним поговорить.
– Хорошо.
Босх набрал номер. Элеонор ответила после третьего гудка. Голос ее прозвучал то ли заспанно, то ли печально.
– Элеонор.
– Гарри.
– Все в порядке?
Он опустился на стул, и Райдер вернулась на свое место.
– Да, все хорошо… я только…
– Когда ты вернулась?
– Около часа назад.
– Выиграла?
– Я в общем-то и не играла. Ушла вскоре после твоего звонка.
Босх потер лоб и тяжело облокотился о стол.
– И… где была?
– В одном отеле. Гарри, я заехала домой забрать кое-какие веши. Я…
– Элеонор?
Она молчала. Пауза затягивалась. Эдгар пробормотал, что пойдет в дежурную выпить кофе. Райдер выразила желание составить ему компанию, хотя Босх знал, что кофе она не пьет, а в ящике стола у нее хранится целый набор пакетиков травяного чая.
– Гарри, все не так, – сказала наконец Элеонор.
– О чем ты говоришь?
Снова пауза.
– Я думала о том фильме, что мы смотрели в прошлом году. «Титаник».
– Помню.
– Там была девушка. Она еще влюбилась в парня, с которым только что познакомилась на корабле. И это… Понимаешь, она так его любила. Так любила, что даже не смогла расстаться. Она не села в спасательную шлюпку, чтобы быть с ним.
– Я помню, Элеонор.
Он помнил, что она плакала, сидя рядом с ним, и что сам он улыбался, не понимая, как можно так переживать из-за событий на экране.
– Ты плакала.
– Да. Потому что каждый хотел бы такой любви. И ты, Гарри, заслуживаешь ее. Но я…
– Нет, Элеонор, ты даешь мне намного больше, ты…
– Она спрыгнула со спасательной шлюпки, чтобы вернуться к нему. – Элеонор рассмеялась, но как-то невесело. – Это самое большое, что один человек может сделать ради другого.
– Ты права. Но ведь это кино. Послушай… ты для меня все, чего я хочу от жизни. Тебе вовсе не надо ничего для меня делать.
– Надо, Гарри. Надо. Я люблю тебя, Гарри. Но не так, как ты того заслуживаешь.
– Элеонор, пожалуйста…
– Я уеду на какое-то время. Мне нужно… подумать. Обо всем.
– Ты подождешь? Я приеду через пятнадцать минут. Мы поговорим о…
– Нет, нет. Я ведь потому и позвонила, что не могу сказать это тебе в глаза.
Он понял, что она плачет.
– Так, я еду.
– Меня здесь уже не будет. Я уже уложила вещи в машину. Я знала, что ты захочешь приехать.
Босх закрыл ладонью глаза. Захотелось оказаться в темноте.
– Где ты будешь?
– Пока не знаю.
– Позвонишь?
– Да, позвоню.
– Ты в порядке?
– Я… все будет хорошо.
– Элеонор, я люблю тебя. Знаю, я мало говорил об этом, но…
Она всхлипнула, и он замолчал.
– Я тоже люблю тебя, Гарри, но должна уехать.
Босху показалось, что внутри у него что-то разорвалось.
– Хорошо.
Последовавшая за этим тишина была черна, как тишина в гробу.
– До свидания, Гарри. Увидимся.
Она положила трубку. Босх отнял руку от лица, отвел трубку от уха. Он видел перед собой бассейн с гладкой, как расстеленное на кровати одеяло, поверхностью. Когда-то, давным-давно, когда ему сказали, что его мать умерла, и он понял, что остался один в целом мире, Босх убежал к этому бассейну, прыгнул и погрузился в тихую, теплую воду. И там, на дне, он кричал и кричал, пока в легких не кончился воздух и грудь не наполнила боль. Пока решал, что делать: остаться в воде и умереть или вынырнуть и остаться в живых.
Будь сейчас рядом тот бассейн, он снова прыгнул бы в тихую, теплую воду и кричал, кричал, кричал, пока легкие не лопнули бы отболи.
– Все в порядке?
Он поднял голову. Райдер и Эдгар. Эдгар держал в руке стакан с дымящимся кофе. У Райдер был встревоженный вид.
– Все отлично, – сказал он. – Все чудесно.

Глава 23

До встречи с Пелфри оставалось девяносто минут, и их нужно было чем-то занять. Босх велел Эдгару ехать к станции обслуживания «Вэкс энд Шайн», которая находилась на Сансет-бульваре, неподалеку от участка. Эдгар остановил машину у тротуара, и они сидели еще несколько минут, наблюдая за тем, как идут дела. Дела шли ни шатко ни валко. Мужчины в оранжевых комбинезонах, обслуживавшие чужие автомобили за минимальную плату и чаевые, сидели на солнце, накинув на плечи полотенца, и ждали. Время от времени кто-то из них с нескрываемой злобой поглядывал на полицейскую машину, как будто во всем были виноваты именно копы.
– Наверное, люди не торопятся мыть машины, опасаясь, что их запросто могут перевернуть или даже сжечь, – заметил Эдгар.
Босх промолчал.
– Бьюсь об заклад, каждый из этих парней хотел бы оказаться на месте Майкла Харриса, – продолжал Эдгар, глядя на рабочих. – Черт, я бы тоже согласился провести три дня в комнате для допросов, даже если бы мне при этом совали карандаши в уши, чтобы стать потом миллионером.
– Так ты веришь ему.
Босх не рассказал партнерам о признании, сделанном Фрэнки Шиханом в баре. Эдгар помолчал, потом произнес:
– Да, Гарри, наверное, верю.
Интересно, подумал Босх, почему ему не пришло в голову, что рассказ подозреваемого о пытках и издевательствах может быть правдой? Почему он был настолько слеп, что даже не допускал подобной возможности? И что такого есть в Эдгаре, что заставило его предпочесть версию подозреваемого версии копов? Опыт пребывания в шкуре полицейского? Или опыт пребывания в шкуре чернокожего? Босх склонялся ко второму варианту, и это его угнетало, потому что давало Эдгару неоспоримое преимущество.
– Зайду потолкую с управляющим. А тебе бы лучше остаться в машине.
– Черта с два. Пусть только сунутся.
Они вышли и заперли двери.
По дороге к магазину Босх подумал о странном совпадении: рабочие на станции обслуживания носили оранжевые комбинезоны, почти такие же, какие носят в местах заключения. Или, может быть, это совсем и не совпадение?
Взяв чашку кофе, Босх спросил, где управляющий. Кассир молча показал на открытую дверь в конце небольшого коридора.
– Знаешь, хотел выпить кока-колы, но после того, что мы увидели вчера в квартире той стервы…
В маленькой, без окон, комнатке сидел, положив ноги на выдвинутый ящик письменного стола, мужчина примерно одного с Босхом возраста. Увидев гостей, он коротко кивнул.
– Итак, офицеры, чем могу вам помочь?
Босх улыбнулся – отличный пример дедукции. Вообще-то человек, заправлявший в заведении, где работают главным образом бывшие заключенные, обязан быть не только бизнесменом, но и отчасти офицером по надзору. Впрочем, существовало и другое объяснение: он просто-напросто увидел в окно полицейскую машину.
– Мы работаем над одним делом, – начал Босх. – Убийство Говарда Элайаса.
Управляющий присвистнул.
– Несколько недель назад он уже обращался к вам. За квитанциями с номерами обслуживавшихся у вас машин. Вы что-нибудь знаете об этом?
Мужчина за столом задумчиво кивнул:
– Знаю только то, что мне пришлось целый день возиться с копиями. Потом я отдал их его парню.
– Что еще за парень? – спросил Эдгар.
– А вы думаете, такой человек, как Элайас, сам приходил за какими-то бумажками? Нет, он присылал кого-то. У меня осталась его карточка.
Управляющий опустил ноги на пол и, порывшись в верхнем ящике, извлек перехваченную резинкой стопку визитных карточек. Просмотрев их, он протянул одну Босху.
– Пелфри? – спросил Эдгар.
Босх кивнул.
– Этот человек объяснил вам, для чего ему нужны квитанции?
– Не знаю. Спросите у них. То есть у этого Пелфри.
– Он их возвратил?
– Нет. Да и зачем мне копии? Вообще-то он заходил еще раз, но уже по другому вопросу.
– По какому же?
– Хотел взглянуть на карточки табельного учета. Не на все, а только Майкла Харриса.
– За какой период времени? – спросил Эдгар, добавляя в голос настойчивости.
– Уже не помню. Я дал ему копию. Поговорите с ним, может быть…
– У него было судебное решение на получение такой карточки?
– Нет, он просто попросил. А я ничего не имел против. Он еще и дату назвал, только я уж и забыл какую. Послушайте, если вы так хотите разузнать поподробнее, то, может быть, лучше позвонить моему адвокату? Мне совсем не хочется…
– Не стоит, – сказал Босх. – Расскажите о Майкле Харрисе.
– А что рассказывать? У меня с ним проблем никогда не было. Работал нормально. Потом пришли копы и сказали, что он убил маленькую девочку. Ну и сделал с ней кое-что еще. Не знаю, на него это было похоже. С другой стороны, он и работал-то всего ничего. Около пяти месяцев.
– Вы знаете, где он был до этого? – спросил Эдгар.
– Да. В Коркоране.
Коркораном звалась тюрьма штата, расположенная возле Бейкерсфилда. Босх поблагодарил управляющего и вместе с Эдгаром вышел из кабинета. Он даже сделал пару глотков кофе, но, не допив, бросил стаканчик в мусорную корзину и направился к выходу.
Прежде чем открыть дверцу, Эдгар обошел машину.
– Чтоб их!
– В чем дело?
– Посмотри, что они сделали!
Пока они были в магазинчике, кто-то взял голубой мел и, зачеркнув девиз «Защищать и служить» на борту машины, написал другой – «Убивать и калечить». Босх одобрительно кивнул:
– Довольно оригинально.
– Гарри, давай надерем кому-нибудь задницу.
– Успокойся, Джерри. Не начинай, а то потом три дня расхлебывать придется. Как в прошлый раз.
Эдгар с угрюмым видом сел за руль и открыл дверцу со стороны Босха.
– До участка рукой подать. Вернемся и сотрем. Или пересядем в мою машину.
– Я бы предпочел, чтобы кто-нибудь из этих уродов вытер мою машину своей мерзкой рожей.

* * *

Даже после того как им почистили машину, время еще оставалось, так что детективы решили побывать на месте, где было обнаружено тело Стейси Кинкейд.
По дороге к заброшенной и превращенной в свалку стоянке Эдгар по большей части хмуро молчал – вандализм в отношении машины он принял на свой личный счет. Босха тоже не тянуло к разговорам – он думал об Элеонор. Его мучило сознание вины, потому что вопреки несомненной любви к ней где-то в глубине души нарастало чувство облегчения, связанное с приближением развязки в их отношениях.
– Вот оно, – сказал Эдгар.
Он остановил машину у тротуара, и детективы осмотрелись. Стоянка площадью примерно в один акр была с двух сторон окружена жилыми зданиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44