https://wodolei.ru/
ведь и ее время от времени охватывало чувство страха из-за собственного дара. – Никому же не нравится, что кто-то может узнать, что произойдет в будущем. Люди часто спорят о том, дан ли этот дар Богом или это происки дьявола. А некоторые считают, что такой дар – проклятие. Но ты говоришь, что твой дар спас тебе жизнь и, конечно, помог спасти меня. Следовательно, такое предвидение – Божье благословение. Увы, мы оба знаем, что многие люди думают иначе. В том, чего не понимают, они усматривают козни дьявола.
Тэвиг выругался сквозь зубы, потом сказал:
– Мне очень не хотелось бы, чтобы ты из-за этого меня боялась.
– А я не боюсь, просто беспокоюсь немного. А если уж бояться, то только из-за того, что тебя приговорили как убийцу. – Едва лишь Мойра произнесла эти слова, как тотчас поняла: она больше не верит в то, что ее спутник – убийца.
– Я не убивал этих людей, – проворчал Тэвиг. Он взял девушку за руку, и они продолжили путь. – Но я слышал их крики, – добавил он со вздохом.
– Ты был поблизости, когда их убивали?
– Нет, их крики раздавались у меня в голове – ужасные крики, полные боли. Но я находился очень далеко от этого места и не мог остановить резню. Они были повешены на дереве за связанные запястья и со вспоротыми животами, словно только что убитые олени. Один Бог знает, сколько времени они страдали перед смертью.
Мойре стало не по себе при мысли о такой жестокости. Что же касается Тэвига… Ох, его дар гораздо хуже, чем ее необычные способности. Она-то по крайней мере могла успокаивать себя тем, что помогала людям, облегчала их боль.
– И ты нашел их? – спросила она.
– Нет, меня остановил один из моих друзей – предупредил о расставленной для меня ловушке. Мой кузен Айвер пытался использовать мой дар против меня. Он был уверен, что я увижу смерть своих друзей и поскачу к ним. Он поджидал меня там с несколькими воинами, чтобы схватить.
– А потом заявить, будто застал тебя с окровавленным кинжалом в руке?
– Совершенно верно. Хотя ему и не удалось заманить меня в ловушку, он все равно обвинил меня в этом ужасном убийстве. И через некоторое время меня схватили и приволокли к телам друзей, чтобы я увидел, в чем меня обвиняют. А потом бросили в яму – в Драмдерге.
– В Драмдерге?
– Это моя крепость.
– Та самая, на которую твой кузен Айвер теперь предъявляет права?
– Да, та самая. Если я прав в расчетах, Драмдерг находится в доброй неделе езды от того места, где мы сейчас находимся.
– И ты хочешь туда вернуться?
– Конечно. Скоро я снова буду восседать у себя в большом зале как свободный человек.
– Но как же так получилось, что твой дар не предостерег тебя, не сообщил о ловушке?
– Сообщил, но я не принял во внимание эту часть видения, вернее – забыл об опасности.
Мойра тихо вздохнула.
– Да, к сожалению, так часто случается. Мужчины, например, совершенно забывая об опасности, идут сражаться с целыми толпами.
– Нет, дорогая. Когда сражаются – это совсем другое. Мужчины сражаются за свою честь. Они руководствуются честью. Честь многих свела в могилу. Сомневаюсь, что из-за нее обязательно надо умирать. Наверное, ты отчасти права, но мужчина ведь должен придерживаться каких-то законов. А кодекс чести – один из них.
Какое-то время Мойра размышляла над словами спутника. Что ж, честь – это, конечно, хорошо. Но, к сожалению, многие люди прикрывались разговорами о чести для убийства других людей. Когда ей говорили, что мужчина «умер с честью», она всегда задавалась вопросом: как это воспринял бы сам погибший? Неужели он пробудится на небесах и радостно закричит, что сохранил свою честь?
Услышав смех Тэвига, Мойра поняла, что размышляла вслух.
– Тебе, дорогая, не очень-то нравятся некоторые поступки мужчин? – спросил он с улыбкой.
– Даже не знаю, как ответить… Я часто об этом думаю. Иногда мне кажется, что мужчины ведут себя очень глупо, но, с другой стороны, в некоторых их поступках – большое благородство. Возможно, я рассуждаю по-женски, возможно, я просто не понимаю мужчин. Меня ведь не учили так, как учат их, не учили рыцарским правилам поведения.
– Да, конечно. Женщин учат давать жизнь, а мужчин – забирать ее у других. – Тэвиг остановился и протянул Мойре бурдюк с водой, который прихватил из хижины рыбака. – Женщины не созданы для того, чтобы забирать жизнь, поэтому они часто не понимают мужчин.
Утолив жажду, девушка вернула бурдюк. Едва заметно улыбнувшись, сказала:
– Не могу с тобой согласиться. Конечно, женщин не учат воевать и совершать героические поступки, но некоторые из них иногда испытывают желание убить. Просто женщины не совершают убийств ради чести.
Сделав из бурдюка несколько глотков, Тэвиг утер губы тыльной стороной ладони и, снова улыбнувшись, спросил:
– А что заставило бы женщину убить?
– Очень уж странный у нас разговор, – пробормотала Мойра.
– Да, верно. Но ты, дорогая, разожгла мое любопытство. Так что же может заставить женщину совершить убийство? Ненависть? – Он смочил водой небольшой лоскут и осторожно вытер пыль с личика девушки.
Мойра не сразу поняла вопрос. «Ах, какой он заботливый…» – думала она.
Тэвиг же снова смочил водой тряпицу и принялся обтирать свои щеки и лоб. Сообразив, что смотрит на него неотрывно, Мойра в смущении отвела глаза.
Еще не успокоившись оттого, что Тэвиг вытер ей лицо, она посмотрела, как тот быстро стер пыль со своего лица.
– Да, женщины умеют ненавидеть и могут убить из ревности – такое случается. – Не удержавшись, Мойра снова стала смотреть на Тэвига.
– А из жадности убивают? – Он перекинул бурдюк через плечо, взял девушку за руку, и они опять зашагали по тропинке.
– Из жадности? Ну… думаю, что могут. И женщина сделала бы все возможное, чтобы убить того, кто угрожает жизни ее ребенка.
– Да, верно, – кивнул Тэвиг. – Любая женщина может вскипеть, если угрожают ее ребенку.
– По правде сказать, я думаю, что женщина может пойти на убийство в основном по тем же причинам, что и мужчина, – продолжала Мойра. – Нас просто редко доводят до этого. А некоторые причины, из-за которых мужчины считают возможным умереть или убить, кажутся нам очень странными.
– Некоторые из таких причин и большинству мужчин могут показаться странными, – пробормотал Тэвиг с грустной улыбкой.
– И еще женщины могут быть очень вероломными. Ведь мы не всегда можем посмотреть врагу в глаза или скрестить с ним мечи. Лишь глупец не признает собственную слабость. Именно поэтому женщины иногда бывают хитрыми и вероломными.
– Значит, вы убиваете врагов по ночам, кинжалом в спину, когда они спят в своих постелях?
В голосе Тэвига прозвучала горечь. Мойра поняла, что он вспомнил о чем-то очень неприятном, но она не решилась спросить, о чем именно. А потом ей вспомнился опекун и его жестокое обращение с ней. Много раз, залечивая ссадины и синяки, оставшиеся после побоев, она придумывала многочисленные способы убить его. Ей часто представлялась долгая мучительная смерть сэра Бернарда, смерть, которая должна была стать расплатой за все те издевательства, что ей пришлось от него вытерпеть. Временами она даже думала: «А не перерезать ли ему во сне горло, тем самым положив конец всем мучениям?..»
– Некоторые мужчины вполне заслуживают смерти, – тихо проговорила девушка.
Тэвиг внимательно посмотрел на нее; он сразу же понял, что она имела в виду сэра Бернарда. Ему хотелось расспросить ее о жизни с опекуном, но он был абсолютно уверен в том, что такие вопросы ей не нравятся – ведь Мойра совсем его не знала. Наверное, следовало подождать, дождаться, когда она привыкнет к нему и узнает его получше. Вот тогда он может поговорить с ней о ее жизни.
Заставив себя улыбнуться, Тэвиг проговорил:
– А ты, оказывается, смелая и дерзкая.
При этих его словах девушка вздрогнула и побледнела; было совершенно очевидно, что ее охватил страх, хотя она и старалась этого не показывать.
«Он назвал меня дерзкой, – думала Мойра. – Неужели он тоже… Нет-нет, едва ли. Это просто совпадение». Когда она только поселилась у опекуна, тот часто ее так называл и тотчас же наказывал. За любым намеком на дерзость с ее стороны всегда следовали самые ужасные удары.
Она искоса взглянула на Тэвига, но тот даже не пытался ее ударить. Правда, он хмурился, но при этом выглядел так, будто о чем-то размышлял. И все же Мойра на всякий случай решила, что совсем не следует считать последние слова предостережением – ведь она совсем не знала этого человека. До сих пор она не особенно опасалась сэра Тэвига и разговаривала с ним с непривычной свободой – наверное, слишком свободно. Да, она позволила себе забыть о том, какими недобрыми могут быть мужчины, но теперь она будет проявлять осторожность, будет помнить о том, что необходимо взвешивать каждое свое слово и говорить как можно меньше. Молчание – самый безопасный способ поведения.
Делая вид, что разглядывает тропку, по которой они шагали, Тэвиг украдкой поглядывал на девушку. Он сразу же понял, что ее испуг каким-то образом был связан с сэром Бернардом. Рука Мойры все еще находившаяся в его руке, до сих пор подрагивала. И было ясно: ему предстоит изрядно потрудиться, если хочет, чтобы их с Мойрой совместная жизнь была долгой и счастливой. Он должен был во что бы то ни стало добиться того, чтобы Мойра не боялась его и доверяла ему во всем.
Глава 4
– Дорогая, позволь взглянуть на твои ноги, – сказал Тэвиг, опустившись перед девушкой на колени.
Издав тихий возглас удивления, Мойра осмотрелась и с удивлением обнаружила, что огонь разведен и одеяла для ночлега приготовлены. Более того, Тэвиг уже начал варить кашу. А она, оказывается, заснула и только сейчас очнулась ото сна. Мойра помнила только то, что они остановились на опушке и она присела на камень, чтобы немного отдохнуть, всего лишь несколько мгновений. Она сняла обрывки шерстяной ткани с уставших ног и словно провалилась во тьму, утратила чувство времени. А вот теперь… Теперь уже все готово для ночлега.
– Нет, с ними все хорошо, – запротестовала девушка, убирая ноги, когда Тэвиг потянулся к ним.
Он внимательно посмотрел на нее, нахмурился, заметив в ее глазах тревогу и страх.
– Дорогая, ты молчала несколько часов. Почему? Ведь раньше ты вела себя по-другому.
– Я сказала все, что хотела. И я решила… Решила, что не должна быть слишком дерзкой.
– Дерзкой? Но разве ты дерзкая?
– Ты так сказал. Сказал, что я дерзкая.
– Выходит, именно из-за этого ты стала такой тихой? Милая, ты испугалась? Но я ведь просто пошутил.
Девушка посмотрела на него недоверчиво, и Тэвиг с улыбкой добавил:
– Да-да, просто пошутил. Да и нет ничего плохого в том, чтобы быть немного дерзкой.
– Мой опекун считал иначе. Тэвиг нахмурился и пробурчал:
– Но я не твой опекун, будь он трижды проклят. И я не стану бить тебя только потому, что ты сказала нечто такое, что мне, возможно, не понравилось. – Он взял девушку за лодыжки и принялся разглядывать ее ноги. – И вообще, у меня нет привычки бить женщин. Мне даже мысли такие не приходят в голову.
– Тэвиг вдруг выругался сквозь зубы и воскликнул: – Вот, видишь?! Ничего удивительного, что ты начата хромать. Своим обращением ты причинила боль этим хорошеньким ножкам.
– Я причинила?
– Конечно, ты. Надо было смотреть, куда наступаешь, а не дуться из-за того, что я назвал тебя дерзкой.
Забыв о страхе, Мойра крепко сжала кулаки; ей вдруг ужасно захотелось ударить Тэвига. Стоило ли верить его словам? Неужели он и впрямь никогда не бьет женщин? Некоторые мужчины могут очень красиво говорить на эту тему, а в следующее мгновение сбить женщину с ног. Но ведь не все же мужчины такие… Может быть, Тэвиг – редкое исключение?
– Я вовсе не дулась, – пробурчала она. – И я очень внимательно смотрела, куда ступаю. А вот ты… Именно по твоей вине я сейчас здесь сижу. И я так ужасно устала… У меня все тело болит и ноет.
– По моей вине? Ты ошибаешься, дорогая. Я ни в чем не виноват.
– Но ты ведь пытался флиртовать со мной на корабле. И это у тебя есть алчный кузен. Если бы он не преследовал тебя, ты не стал бы от него скрываться и не поднялся бы на борт корабля. И меня тоже не было бы на корабле, если бы не другой твой кузен – этот похититель Мунган Колл. Да, если бы не твои родственники, никто из нас не оказался бы на этом проклятом корабле. И тогда Энни не встретила бы того матроса, а мне не пришлось бы отправляться на ее поиски во время шторма. Ведь именно во время шторма мы оказались за бортом, а потом нас выбросило на берег. И это именно ты решил, что мы должны отправиться в такое долгое путешествие. А если бы ты не придумал этот план, если бы не захотел отправиться к своему сумасшедшему братцу Коллу, то я… не сидела бы сейчас здесь, на этом камне…
– Похоже, нам обоим не очень-то повезло с родственниками, – с усмешкой проговорил Тэвиг и, заглянув в лицо девушки, спросил; – Теперь лучше? Тебе стало лучше после того, как ты все это сказала?
– Да, – кивнула Мойра. И тотчас же почувствовала, что ей действительно стало гораздо лучше. Конечно, все, что она сказала, – ужасная глупость, и Тэвиг, конечно же, ни в чем не виноват, но она все равно не станет перед ним извиняться, ни за что не станет.
Тут он вдруг ласково улыбнулся. Мойра, не удержавшись, улыбнулась ему в ответ:
– Я собиралась помочь устроиться на ночлег, но заснула.
– Ничего удивительного, дорогая. Ведь это – твой первый день нелегкого путешествия, и ты очень устала. Мы оба устали, но скоро привыкнем.
– Я обязательно привыкну. Не такая уж я неженка, – сказала Мойра.
Она вздохнула и благодарно улыбнулась, когда Тэвиг, смочив тряпку водой из бурдюка, принялся протирать ее ноги.
– Ох, откуда же это?.. – бормотал он, рассматривая ноги девушки. При тусклом свете заходящего солнца Тэвиг видел не очень хорошо, но в том не было необходимости. Ощупывая ноги Мойры, он чувствовал мозоли, и это очень его удивляло. Ведь Мойра – девушка благородного происхождения… Откуда же у нее на ножках мозоли?
– Что-то не так? – спросила она, заметив, что он хмурится.
– Неужели родственники никогда не покупали тебе обувь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Тэвиг выругался сквозь зубы, потом сказал:
– Мне очень не хотелось бы, чтобы ты из-за этого меня боялась.
– А я не боюсь, просто беспокоюсь немного. А если уж бояться, то только из-за того, что тебя приговорили как убийцу. – Едва лишь Мойра произнесла эти слова, как тотчас поняла: она больше не верит в то, что ее спутник – убийца.
– Я не убивал этих людей, – проворчал Тэвиг. Он взял девушку за руку, и они продолжили путь. – Но я слышал их крики, – добавил он со вздохом.
– Ты был поблизости, когда их убивали?
– Нет, их крики раздавались у меня в голове – ужасные крики, полные боли. Но я находился очень далеко от этого места и не мог остановить резню. Они были повешены на дереве за связанные запястья и со вспоротыми животами, словно только что убитые олени. Один Бог знает, сколько времени они страдали перед смертью.
Мойре стало не по себе при мысли о такой жестокости. Что же касается Тэвига… Ох, его дар гораздо хуже, чем ее необычные способности. Она-то по крайней мере могла успокаивать себя тем, что помогала людям, облегчала их боль.
– И ты нашел их? – спросила она.
– Нет, меня остановил один из моих друзей – предупредил о расставленной для меня ловушке. Мой кузен Айвер пытался использовать мой дар против меня. Он был уверен, что я увижу смерть своих друзей и поскачу к ним. Он поджидал меня там с несколькими воинами, чтобы схватить.
– А потом заявить, будто застал тебя с окровавленным кинжалом в руке?
– Совершенно верно. Хотя ему и не удалось заманить меня в ловушку, он все равно обвинил меня в этом ужасном убийстве. И через некоторое время меня схватили и приволокли к телам друзей, чтобы я увидел, в чем меня обвиняют. А потом бросили в яму – в Драмдерге.
– В Драмдерге?
– Это моя крепость.
– Та самая, на которую твой кузен Айвер теперь предъявляет права?
– Да, та самая. Если я прав в расчетах, Драмдерг находится в доброй неделе езды от того места, где мы сейчас находимся.
– И ты хочешь туда вернуться?
– Конечно. Скоро я снова буду восседать у себя в большом зале как свободный человек.
– Но как же так получилось, что твой дар не предостерег тебя, не сообщил о ловушке?
– Сообщил, но я не принял во внимание эту часть видения, вернее – забыл об опасности.
Мойра тихо вздохнула.
– Да, к сожалению, так часто случается. Мужчины, например, совершенно забывая об опасности, идут сражаться с целыми толпами.
– Нет, дорогая. Когда сражаются – это совсем другое. Мужчины сражаются за свою честь. Они руководствуются честью. Честь многих свела в могилу. Сомневаюсь, что из-за нее обязательно надо умирать. Наверное, ты отчасти права, но мужчина ведь должен придерживаться каких-то законов. А кодекс чести – один из них.
Какое-то время Мойра размышляла над словами спутника. Что ж, честь – это, конечно, хорошо. Но, к сожалению, многие люди прикрывались разговорами о чести для убийства других людей. Когда ей говорили, что мужчина «умер с честью», она всегда задавалась вопросом: как это воспринял бы сам погибший? Неужели он пробудится на небесах и радостно закричит, что сохранил свою честь?
Услышав смех Тэвига, Мойра поняла, что размышляла вслух.
– Тебе, дорогая, не очень-то нравятся некоторые поступки мужчин? – спросил он с улыбкой.
– Даже не знаю, как ответить… Я часто об этом думаю. Иногда мне кажется, что мужчины ведут себя очень глупо, но, с другой стороны, в некоторых их поступках – большое благородство. Возможно, я рассуждаю по-женски, возможно, я просто не понимаю мужчин. Меня ведь не учили так, как учат их, не учили рыцарским правилам поведения.
– Да, конечно. Женщин учат давать жизнь, а мужчин – забирать ее у других. – Тэвиг остановился и протянул Мойре бурдюк с водой, который прихватил из хижины рыбака. – Женщины не созданы для того, чтобы забирать жизнь, поэтому они часто не понимают мужчин.
Утолив жажду, девушка вернула бурдюк. Едва заметно улыбнувшись, сказала:
– Не могу с тобой согласиться. Конечно, женщин не учат воевать и совершать героические поступки, но некоторые из них иногда испытывают желание убить. Просто женщины не совершают убийств ради чести.
Сделав из бурдюка несколько глотков, Тэвиг утер губы тыльной стороной ладони и, снова улыбнувшись, спросил:
– А что заставило бы женщину убить?
– Очень уж странный у нас разговор, – пробормотала Мойра.
– Да, верно. Но ты, дорогая, разожгла мое любопытство. Так что же может заставить женщину совершить убийство? Ненависть? – Он смочил водой небольшой лоскут и осторожно вытер пыль с личика девушки.
Мойра не сразу поняла вопрос. «Ах, какой он заботливый…» – думала она.
Тэвиг же снова смочил водой тряпицу и принялся обтирать свои щеки и лоб. Сообразив, что смотрит на него неотрывно, Мойра в смущении отвела глаза.
Еще не успокоившись оттого, что Тэвиг вытер ей лицо, она посмотрела, как тот быстро стер пыль со своего лица.
– Да, женщины умеют ненавидеть и могут убить из ревности – такое случается. – Не удержавшись, Мойра снова стала смотреть на Тэвига.
– А из жадности убивают? – Он перекинул бурдюк через плечо, взял девушку за руку, и они опять зашагали по тропинке.
– Из жадности? Ну… думаю, что могут. И женщина сделала бы все возможное, чтобы убить того, кто угрожает жизни ее ребенка.
– Да, верно, – кивнул Тэвиг. – Любая женщина может вскипеть, если угрожают ее ребенку.
– По правде сказать, я думаю, что женщина может пойти на убийство в основном по тем же причинам, что и мужчина, – продолжала Мойра. – Нас просто редко доводят до этого. А некоторые причины, из-за которых мужчины считают возможным умереть или убить, кажутся нам очень странными.
– Некоторые из таких причин и большинству мужчин могут показаться странными, – пробормотал Тэвиг с грустной улыбкой.
– И еще женщины могут быть очень вероломными. Ведь мы не всегда можем посмотреть врагу в глаза или скрестить с ним мечи. Лишь глупец не признает собственную слабость. Именно поэтому женщины иногда бывают хитрыми и вероломными.
– Значит, вы убиваете врагов по ночам, кинжалом в спину, когда они спят в своих постелях?
В голосе Тэвига прозвучала горечь. Мойра поняла, что он вспомнил о чем-то очень неприятном, но она не решилась спросить, о чем именно. А потом ей вспомнился опекун и его жестокое обращение с ней. Много раз, залечивая ссадины и синяки, оставшиеся после побоев, она придумывала многочисленные способы убить его. Ей часто представлялась долгая мучительная смерть сэра Бернарда, смерть, которая должна была стать расплатой за все те издевательства, что ей пришлось от него вытерпеть. Временами она даже думала: «А не перерезать ли ему во сне горло, тем самым положив конец всем мучениям?..»
– Некоторые мужчины вполне заслуживают смерти, – тихо проговорила девушка.
Тэвиг внимательно посмотрел на нее; он сразу же понял, что она имела в виду сэра Бернарда. Ему хотелось расспросить ее о жизни с опекуном, но он был абсолютно уверен в том, что такие вопросы ей не нравятся – ведь Мойра совсем его не знала. Наверное, следовало подождать, дождаться, когда она привыкнет к нему и узнает его получше. Вот тогда он может поговорить с ней о ее жизни.
Заставив себя улыбнуться, Тэвиг проговорил:
– А ты, оказывается, смелая и дерзкая.
При этих его словах девушка вздрогнула и побледнела; было совершенно очевидно, что ее охватил страх, хотя она и старалась этого не показывать.
«Он назвал меня дерзкой, – думала Мойра. – Неужели он тоже… Нет-нет, едва ли. Это просто совпадение». Когда она только поселилась у опекуна, тот часто ее так называл и тотчас же наказывал. За любым намеком на дерзость с ее стороны всегда следовали самые ужасные удары.
Она искоса взглянула на Тэвига, но тот даже не пытался ее ударить. Правда, он хмурился, но при этом выглядел так, будто о чем-то размышлял. И все же Мойра на всякий случай решила, что совсем не следует считать последние слова предостережением – ведь она совсем не знала этого человека. До сих пор она не особенно опасалась сэра Тэвига и разговаривала с ним с непривычной свободой – наверное, слишком свободно. Да, она позволила себе забыть о том, какими недобрыми могут быть мужчины, но теперь она будет проявлять осторожность, будет помнить о том, что необходимо взвешивать каждое свое слово и говорить как можно меньше. Молчание – самый безопасный способ поведения.
Делая вид, что разглядывает тропку, по которой они шагали, Тэвиг украдкой поглядывал на девушку. Он сразу же понял, что ее испуг каким-то образом был связан с сэром Бернардом. Рука Мойры все еще находившаяся в его руке, до сих пор подрагивала. И было ясно: ему предстоит изрядно потрудиться, если хочет, чтобы их с Мойрой совместная жизнь была долгой и счастливой. Он должен был во что бы то ни стало добиться того, чтобы Мойра не боялась его и доверяла ему во всем.
Глава 4
– Дорогая, позволь взглянуть на твои ноги, – сказал Тэвиг, опустившись перед девушкой на колени.
Издав тихий возглас удивления, Мойра осмотрелась и с удивлением обнаружила, что огонь разведен и одеяла для ночлега приготовлены. Более того, Тэвиг уже начал варить кашу. А она, оказывается, заснула и только сейчас очнулась ото сна. Мойра помнила только то, что они остановились на опушке и она присела на камень, чтобы немного отдохнуть, всего лишь несколько мгновений. Она сняла обрывки шерстяной ткани с уставших ног и словно провалилась во тьму, утратила чувство времени. А вот теперь… Теперь уже все готово для ночлега.
– Нет, с ними все хорошо, – запротестовала девушка, убирая ноги, когда Тэвиг потянулся к ним.
Он внимательно посмотрел на нее, нахмурился, заметив в ее глазах тревогу и страх.
– Дорогая, ты молчала несколько часов. Почему? Ведь раньше ты вела себя по-другому.
– Я сказала все, что хотела. И я решила… Решила, что не должна быть слишком дерзкой.
– Дерзкой? Но разве ты дерзкая?
– Ты так сказал. Сказал, что я дерзкая.
– Выходит, именно из-за этого ты стала такой тихой? Милая, ты испугалась? Но я ведь просто пошутил.
Девушка посмотрела на него недоверчиво, и Тэвиг с улыбкой добавил:
– Да-да, просто пошутил. Да и нет ничего плохого в том, чтобы быть немного дерзкой.
– Мой опекун считал иначе. Тэвиг нахмурился и пробурчал:
– Но я не твой опекун, будь он трижды проклят. И я не стану бить тебя только потому, что ты сказала нечто такое, что мне, возможно, не понравилось. – Он взял девушку за лодыжки и принялся разглядывать ее ноги. – И вообще, у меня нет привычки бить женщин. Мне даже мысли такие не приходят в голову.
– Тэвиг вдруг выругался сквозь зубы и воскликнул: – Вот, видишь?! Ничего удивительного, что ты начата хромать. Своим обращением ты причинила боль этим хорошеньким ножкам.
– Я причинила?
– Конечно, ты. Надо было смотреть, куда наступаешь, а не дуться из-за того, что я назвал тебя дерзкой.
Забыв о страхе, Мойра крепко сжала кулаки; ей вдруг ужасно захотелось ударить Тэвига. Стоило ли верить его словам? Неужели он и впрямь никогда не бьет женщин? Некоторые мужчины могут очень красиво говорить на эту тему, а в следующее мгновение сбить женщину с ног. Но ведь не все же мужчины такие… Может быть, Тэвиг – редкое исключение?
– Я вовсе не дулась, – пробурчала она. – И я очень внимательно смотрела, куда ступаю. А вот ты… Именно по твоей вине я сейчас здесь сижу. И я так ужасно устала… У меня все тело болит и ноет.
– По моей вине? Ты ошибаешься, дорогая. Я ни в чем не виноват.
– Но ты ведь пытался флиртовать со мной на корабле. И это у тебя есть алчный кузен. Если бы он не преследовал тебя, ты не стал бы от него скрываться и не поднялся бы на борт корабля. И меня тоже не было бы на корабле, если бы не другой твой кузен – этот похититель Мунган Колл. Да, если бы не твои родственники, никто из нас не оказался бы на этом проклятом корабле. И тогда Энни не встретила бы того матроса, а мне не пришлось бы отправляться на ее поиски во время шторма. Ведь именно во время шторма мы оказались за бортом, а потом нас выбросило на берег. И это именно ты решил, что мы должны отправиться в такое долгое путешествие. А если бы ты не придумал этот план, если бы не захотел отправиться к своему сумасшедшему братцу Коллу, то я… не сидела бы сейчас здесь, на этом камне…
– Похоже, нам обоим не очень-то повезло с родственниками, – с усмешкой проговорил Тэвиг и, заглянув в лицо девушки, спросил; – Теперь лучше? Тебе стало лучше после того, как ты все это сказала?
– Да, – кивнула Мойра. И тотчас же почувствовала, что ей действительно стало гораздо лучше. Конечно, все, что она сказала, – ужасная глупость, и Тэвиг, конечно же, ни в чем не виноват, но она все равно не станет перед ним извиняться, ни за что не станет.
Тут он вдруг ласково улыбнулся. Мойра, не удержавшись, улыбнулась ему в ответ:
– Я собиралась помочь устроиться на ночлег, но заснула.
– Ничего удивительного, дорогая. Ведь это – твой первый день нелегкого путешествия, и ты очень устала. Мы оба устали, но скоро привыкнем.
– Я обязательно привыкну. Не такая уж я неженка, – сказала Мойра.
Она вздохнула и благодарно улыбнулась, когда Тэвиг, смочив тряпку водой из бурдюка, принялся протирать ее ноги.
– Ох, откуда же это?.. – бормотал он, рассматривая ноги девушки. При тусклом свете заходящего солнца Тэвиг видел не очень хорошо, но в том не было необходимости. Ощупывая ноги Мойры, он чувствовал мозоли, и это очень его удивляло. Ведь Мойра – девушка благородного происхождения… Откуда же у нее на ножках мозоли?
– Что-то не так? – спросила она, заметив, что он хмурится.
– Неужели родственники никогда не покупали тебе обувь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36